29 мая 1909 г., в 7 часов утра тихо скончался в г. Владимире после продолжительной болезни о. протоиерей Андрей Семенович Покровский, состоявший с августа 1907 г. уже за штатом.
45 лет состоял о. Андрей в священном сане, 45 лет сеял он доброе, долговечное и этим приобрел всеобщее уважение. Никаких он особых должностей не занимал, от природы был чужд как искать защиты, покровительства для себя, так и проявлять какую-либо «власть» над другими. Все это дало ему возможность провести долгую жизнь во взаимном мире и согласии со всеми, так или иначе сталкивавшимися с ним на жизненном поприще. И он тихо, спокойно отошел в иной мир, он в сущности желал такого исхода, ждал его... И думается нам, все знавшие его долго-долго будут поминать его добрым словом, только добрым словом.
Сын бедного сельского священника, Андрей Семенович родился 23 ноября 1831 г., в с. Косагове, Владимирского уезда. Он был первенцем у своих родителей; отец его Семен Михайлович Покровский, в свою очередь — сын тоже священника Михаила Никитича Новлянского, только в 1828 г. занял место священника в с. Косагове. Это село в те давние времена было не менее бедно, чем и в последующие, когда оно было приписано к церкви с. Лыкова. А между тем семья о. Семена все прибавлялась (всех детей было 13 человек), нужда заставляла всех принимать участие в полевых работах, и почившему ныне о. Андрею был очень знаком в детстве этот труд. Этим, нам думается, до известной степени и можно объяснить, что суровая жизнь во время учения в училище и семинарии в те времена переносилась нашими дедами и отцами сравнительно легко. Так было и с Андреем Семеновичем, когда отцу его приходилось содержать во Владимире одновременно учащихся не менее троих сыновей. Нам известно, как добродушно относился о. Андрей в воспоминаниях своих к тем учебным годам, когда он учился в семинарии. Ни одной тоскливой нотки, ни одного тяжелого воспоминания как будто не оставило то время! А это было суровое время, — окончил он курс в семинарии в 1854 году.
10 лет после окончания курса А.С. Покровский провел в поисках — где лучше. Был он, как и полагалось тогда, и причетником, был и репетитором в помещичьих домах, и только в 1864 г. он был определен священником в с. Дроздово, Шуйского уезда. Сельская жизнь, с детства знакомая, сама по себе очень простая, привлекательная своею непосредственностью, очень нравилась покойному, а сразу установившиеся добрые отношения с прихожанами, по мнению о. Андрея, не заставляли желать ничего лучшего. Так он прожил там до 1876 г.; в этом году освободилось место священника при городском кладбище во Владимире. Дядя по жене, о. архимандрит Даниил, бывший в Боголюбове монастыре и пользовавшийся особым расположением бывшего тогда на кафедре Архиепископа Антония Владимирского, сильно желал, чтобы племянница его с мужем переселились к нему поближе. Вот почему и состоялся перевод тогда о. Андрея во Владимир.
Городское кладбище во Владимире тогда было совсем в ином положении, чем теперь. О. Андрей был еще только вторым священником, условия жизни причта были тогда еще плохо определены. О. Андрей, как добрый хозяин, должен был устанавливать и устраивать все снова. Так, при его старании в 1879 г. был построен церковный дом, где живет причт; церковь на кладбище хотя и существовала уже давно, но была она холодная, а при нем обращена в теплую. Самое кладбище при о. Андрее получило более правильную организацию...
Городская дума 30 июня 1904 года приняла решение о создании Попечительства Князь-Владимирского кладбища.
Это был человек, искренно и всецело преданный своему делу; он был добрый пастырь для живых и усердный молитвенник за умерших.
Погребение о. Андрея состоялось 1 июня; совершить чин погребения собрались 20 о.о. протоиереев и священников и во главе их Высокопреосвященнейший Николай, Архиепископ Владимирский и Суздальский.
За литургией, вместо причастного стиха, сказал слово о. В.Л. Лобцов, настоятель кладбищенской церкви.
„Дорогой и приснопамятный наш почивший!..
Итак, пройден путь... Кончилось житейское плавание... Корабль в тихой, мирной пристани, откуда ему уже нет возврата. Темная, холодная могила уже готова принять в свои объятья, скрыть на веки от нас дорогие черты того, кто еще так недавно любил нас. Не мне, дорогой почивший, описывать светлый облик твой, не мне говорить о твоих пастырских заслугах: молящиеся здесь, да и многие граждане знали тебя лучше меня. Но прими это малое слово, как дань глубокой благодарности и великого почтения моего к твоей памяти.
Твоя жизнь, достигшая последних, можно сказать, пределов, до которых может простираться бренная жизнь человеческая, как неугасимая лампада теплилась. Но догорело масло и лампада потухла. Слишком тридцать лет почивший священнодействовал только в сем св. храме. Ни немощи телесные, ни скорби душевные не могли удержать его от совершения богослужения. И это его предстояние перед престолом Господним, при ежедневных почти священнодействиях, было благоговейно сосредоточенное, честное, мирное, нестареющееся с летами, но всегда бодрое, одушевленное, с верою в Искупителя.
Любя церковные службы, почивший любил и благолепие дома Божия. Настоящий храм при поступлении его на службу был неблагоустроен, тесен и холоден, а церковных средств не было для приведения его в порядок. Но за время службы почившего сей храм мало по малу совсем преобразился. Кому, как не ему, при участии конечно другого его сотрудника по украшению храма и ныне здравствующего, храм сей обязан своим настоящим благолепным видом и украшением! Почивший умел располагать и привлекать добрых людей к пожертвованиям и усердной деятельности. А сколько положено почившим дум и забот о приобретении церковного дома для причта. С Божией помощью и при поддержке добрых людей удовлетворил он и эту насущную потребность причта. Много заботился почивший и о благоустройстве местного кладбища; о его внутреннем украшении и об установлении доброго внешнего распорядка на нем, как священного места последнего упокоения наших умерших, пока не пришло ему на помощь общественное городское учреждение — кладбищенское попечительство. Что касается обыкновенных житейских отношений с людьми, — все равно кто бы они ни были, — мне приходилось наблюдать и поучаться, как умел почивший совмещать в этих отношениях привлекательную простоту и задушевность вместе с достоинством и приличием, которых он никогда не опускал из виду. Какая-то патриархальная простота души давала ему способность сближаться одинаково с людьми всякого общественного положения, всякого развития, всякого состояния. Но своему местонахождению в особенности необходимо было чаще и чаще наблюдать за собой, строго взвешивать каждый свой шаг, всякое намерение и дело и всегда быть готовым к выполнению своих пастырских обязанностей в данном месте. Каждый почти обыватель города имеет на кладбище могилы дорогих своих покойников, посещает их во всякие часы дня и молится здесь, большею частью, при участии местного священника. И действительно, так умело и искусно обходился покойный со всеми, так был строг к себе, так исполнителен во всем, что все и всегда были довольны им, что мне и приходилось неоднократно слышать, потом, от граждан, когда я но службе заменил его. С детства знакомый с нуждою и лишениями, он принес в жизнь Сердце чуткое ко всякому горю, которым так полна жизнь наша. Относясь искренно и сердечно к живым, почивший еще искреннее и сердечнее относился к почившим. Кого только из усопших не поминал он в своих молитвах, отчего так продолжительно и совершалось им начало Божественной литургии — проскомидия!.. Но всему земному бывает конец! Так почивший, почувствовав слабость сил и старческое недомогание, удалился на покой. Молитва и чтение нравственно-религиозных книг, особенно чтение св. евангелия и псалтыря сделались его постоянным и любимым занятием на покое. Эти книги никогда не сходили с его стола, почти целиком уставленного образами. В тиши домашнего уединения и молитвенного созерцания спокойно и непрерывно готовился он к своей смерти. Гроб для себя уже давно им был приготовлен.
И действительно, недолго — всего два года пришлось отдохнуть ему от трудов своих праведных. Продолжительные старческие недуги, постепенно сокрушая тело его, все увеличивались и увеличивались, пока, наконец, тяжкий недуг не сложил его на одр, который и был для него смертным. От природы крепкий и выносливый организм его долго и упорно боролся с недугом. В дни своего медленного умирания, в дни своих страданий, почивший в неоднократной исповеди и причащении Святых Таин Тела и Крови Христовых омыл, очистил, освятил свою душу, чтобы она явилась готовою внити в небесный чертог Господа Славы — и тихо угас, с заветом любви присным и чужим, ближним и дальним. И вот теперь видим его лежащим во гробе.
Без рыданий, без слез схороните меня, завещал почивший: на заре слезы скатятся с веток берез, соловей мне споет вместо ваших рыданий. Об одном он просил в молитвах своих его не забыть. Мы верим, что св. Равноапост. Вел. Князь Владимир, которому посвящен сей храм, о благолепии и о благоустройстве которого он так много заботился, не оставит его своею милостию на страшном суде Христовым. Мы же, братие, помолимся усердно о упокоении новопреставленного протоиерея Андрея, о еже проститися ему всякому прегрешению вольному и невольному, „яко несть человек, иже жив будет и не согрешит" и да вселит Господь Бог душу его в месте злачне, месте покойне, идеже вси праведнии упокояются".
Перед отпеванием говорил речь о. протоиерей М.А. Сперанский.
„Мы здесь, бр., не только у гроба почившего отца Андрея — бывшего настоятеля сего храма, но мы здесь среди царства мертвых, среди могил... А в этих могилах покоятся наши ближние, — те, с которыми мы так часто обращались в жизни, из уст которых так часто внимали словам любви, которым мы обязаны многим, даже может быть всем. Здесь погребены наши родители и покоятся от дел дневных, которые они вели в жизни. С великим трудом они воспитали нас, для них может быть одною мечтою, одною радостию было видеть нас счастливыми в жизни. И теперь уста их, из которых мы так часто слышали слова любви, предостережения и утешения, закрыла смерть, глаза их, которые так часто с нежною любовию останавливались на нас, на веки закрыты, и руки их, которые с благословением обнимали нас, оцепенели, тела их покоятся в гробах в ожидании всеобщего воскресения. В этих могилах, бр., лежат наши дети. Большие надежды мы может быть возлагали на них. Это была наша гордость и наша радость. Но Бог, дающий детей родителям, снова скоро и взял их от нас и все надежды, которые мы возлагали на них и все желания, какие мы о них питали в сердце, погребены с ними в могиле. И таким образом для нас, и как для родителей, оплакивающих усопших своих детей, и как для детей, оплакивающих своих родителей, могилы, где те и другие покоятся, составляют самое дорогое место, в них заключено все, что составляло нашу радость в жизни, и понятно поэтому, что для многих родителей и детей нет более дорогого места, которое бы так влекло их к себе, как могилы их присных, Перед которыми они повергаются на колена и в молитве беседуют с почившими. В этих могилах, далее, лежат наши братья и сестры, которые в жизни были так привязаны к нам и которые думали, что нельзя и жить одному без другого; но вот смерть с неумолимой жестокостью разлучила их и между тем, как одни — в здоровья и крепости телесной, другие спят смертным сном в мрачной могиле. Наконец, многие оплакивают здесь на кладбище того или другого из родственников, или же доброго знакомого, который был верным другом и советником. Короче, — едва-ли не у каждого из нас найдется здесь могила, которая по каким-бы то ни было причинам близка и дорога нам. Понятно поэтому, что многие из нас весьма любят посещать кладбище и молиться здесь, как бы выполняя слова Евангельские: „где сокровище ваше, там и сердце ваше". А для нас Владимирских граждан это сокровище было еще ценнее, ибо стражем при нем, хранителем его был сей почивший старец отец Андрей, которого похоронить мы собрались сюда. Более 30 лет проведший среди этого царства мертвых, среди этих могил — сей старец и сам наконец вступил в это царство мертвых и его могила увеличит число дорогих и близких нам могил. Да, я думаю — каждому из граждан Владимирских будет близка и дорога могила почившего отца Андрея; ибо кто же из горожан не знал отца Андрея, его и но фамилии-то редко звали, а всегда называли отцом Андреем Кладбищенским. Его более чем 30-ти летнее служение при храме на этом кладбище сделало то, что почивший отец Андрей был как-то неотделим от нашего кладбища, когда шла речь о том или другом. И это не было делом одной привычки — видеть одного и того же человека всегда при одном месте и деле. Нет, это исходило из более глубоких основ: мы все видели и чувствовали, что почивший отец Андрей всею душою своею прилежал нашему дорогому кладбищу, что он любил его. Эту любовь почившего к нашему кладбищу подтверждает настоящее благоустроенное состояние как самого кладбища, так и в особенности кладбищенского храма, такое состояние с которым не может входить в сравнение то, что было здесь назад тому 25 — 30 лет. В этом благоустройстве кладбища и его храма почивший принимал самое деятельное, живое и сердечное участие. Эту любовь почившего к нашему кладбищу подтверждает и та любовь, которую взаимно питали к нему все граждане, имеющие здесь родные могилы. Ни одни более или менее торжественные похороны не проходили без участия в них и отца Андрея. Он был желанным „батюшкою со крестом" в великие праздники Пасхи и Рождества Христова во всех домах граждан, у коих здесь есть могилы. И любили отца Андрея, конечно, не за одно только внешнее правильное отношение к своим обязанностям, не за то одно напр., что он знал наизусть, где и чьи могилы и в каком состоянии они находятся, у кого когда срок годового поминовения, нарочитой службы и под., а любили его за то, что он был действительным и усердным молитвенником за свою безмолвную паству. У почившего отца Андрея в жизни его был великий крест и он под тяжестью этого креста не падал, а устремлялся во дворы Господни, в свой любимый храм и здесь, изливая в молитве перед Богом свое личное горе, усердно молился за всех почивших, могилы которых ему видны были из, алтаря и которых в эти минуты душевной тяготы считал может быть более счастливыми, чем он... И молящиеся в храме чувствовали силу этой скорбной молитвы священника Божия и вместе с ним усердно молили Господа об избавлении от земных скорбей и об упокоении своих присных, идеже несть печаль, ни воздыхание... Ежедневная прочувствованная служба привлекала граждан в этот кладбищенский храм и он никогда не был без молящихся. И не было — думаю — дня, в который после обедни не позвали-бы „батюшку" на могилы и батюшка без отказа шел и пел вечную память почившим. Уже будучи за штатом и находясь в болезненном состоянии, почивший отец Андрей иногда собирался можно сказать с последними силами и служил божественную литургию и даже на могилах отпевал несколько панихид. И за это последнее время его болезненного состояния молитвенное настроение почившего все более увеличивалось. Сподобившись напутственных в жизнь вечную св. таинств, он в молитвенном настроении спокойно ожидал часа своей кончины, взирая на повешенное перед его глазами изображение Господа Иисуса Христа. Указывая на это изображение Христа, почивший незадолго до своей кончины говорил мне словами апостола: желание имею разрешитися и со Христом быти. И вот вскоре после сказанных слов одно желание его исполнилось: он разрешился от бренного своего тела. Будем молиться, братие, чтоб и другое его желание быть со Христом исполнилось. Будем молиться, братие, за почившего отца Андрея: он молился за наших присных, вознося бескровную жертву здесь в храме и поя вечную память на могилах наших родных и близких. Теперь он сам нуждается в таковых же молитвах за себя и его могила скоро будет овеяна кадильным благоуханием; да не прекращается же оно и всегда впредь, как выражение нашей любви к нему. Я не знаю, получал-ли о. Андрей при жизни знаки признательности за свое сердечное отношение к нашему дорогому кладбищу, я знаю, что он не искал этого; будем же признательны ему по смерти его: пусть имя отца Андрея будет в наших молитвах за умерших в числе первых имен и пусть его могила будет в числе близких и дорогих нам могил, мимо которых мы не проходим, не остановившись и не помолившись об упокоении души почившего. Да будет же тебе, почивший отец Андрей, тебе, певшему ежедневно вечную память на этих многочисленных могилах, и самому добрая вечная память!
Похоронен о. Андрей Покровский возле самой церкви.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 25-й. 1909 г.).
Князь-Владимирский храм
