Крестниково — деревня в Ковровском районе Владимирской области России, входит в состав Клязьминского сельского поселения.
Деревня расположена в 18 км на юг от центра поселения села Клязьменский Городок и в 21 км на юго-восток от райцентра города Ковров, в 3 км от посёлка при железнодорожной станции Крестниково. Данное селение находилось по старому счету в 23 верстах к юго-востоку от Коврова и в 88 верстах от Владимира.
Деревня Крестниково возникла в пределах бывшего Стародубского княжества, но история этого населенного пункта известна лишь с рубежа XVII-XVIII столетий. Не исключено, что Крестниково возникло уже после трагических событий Великой Смуты начала XVII века, когда многие старинные селения нашего края были разорены во время нашествия иноземцев и фактической гражданской войны, а им на смену были основаны новые деревни.
К началу XVIII века деревня Крестниково входила в состав большой вотчины с центром в селе Петровское тогдашнего Суздальского уезда, которая прежде принадлежала князьям Ромодановским-Стародубским, а во время царствования Петра Великого перешла к князьям Куракиным.
В 1715 году по проведенной так называемой ландратской переписи деревня Крестниково значилась за князем Борисом Ивановичем Куракиным, и там насчитывалось 12 крестьянских дворов, немало по тем временам.
Князь Борис Иванович Куракин
Потомок великого князя Литовского Гедимина Б.И. Куракин, первый достоверно известный владелец Крестниково, был выдающимся деятелем петровского времени, действительным тайным советником, равным по «Табели о рангах» полному генералу. Его карьере способствовало то обстоятельство, что он являлся свойственником царя Петра I, так как оба они были женаты на двух родных сестрах Лопухиных. Куракин состоял послом при разных европейских дворах. Основной источник биографии Бориса Куракина - «Жизнь князя Бориса Куракина, им самим описанная», которую он начал писать, находясь на лечении в Карлсбаде. В самом начале своей биографии он ставит дату, когда начал писать - 25 сентября 1705 года. С раннего детства Куракин рос болезненным мальчиком, часто болел лихорадкой. В 3 года ему делали две операции: доктор Симон вырезал ему паховую грыжу, а позднее нарост на плюсне левой ноги. В 1682 году его отец был отправлен на воеводство в Смоленск. Когда семья выезжала из Москвы, у Креста по Троицкой дороге Борис упал с лошади и с трудом выжил. В Смоленске его отец умер от каменной болезни (болезни почек). Он был погребен в Москве в Чудове монастыре. После этого Бориса, его брата Михаила и сестру Марию (от второго брака Ивана Григорьевича с Марией Петровной Урусовой) воспитывала их мачеха. Крестник царя Федора Алексеевича, племянник его воспитателя князя Федора Куракина и сын наместника Смоленского князя Ивана Григорьевича, князь Борис четырьмя лишь годами был моложе царя Петра, но с раннего детства настолько был близок его семье, что стал спальником государя. С 1683 года входил в ближайшее окружение Петра , принимал участие в военных потехах близ слободы Семеновская.
Офицером участвовал в составе Семеновского полка в Азовских походах 1695-1696 гг. Незадолго до взятия Азова он породнился с Петром I, женившись на Аксинье Федоровне Лопухиной - родной сестре царицы Евдокии. В 1696 году Куракин по повелению царя в числе молодых дворян под именем Бориса Иванова был отправлен в Венецию для изучения навигации, европейских языков, «равно как и для примечания чужестранных нравов и поведений». В Риме и Вене ему давали лестную характеристику: «умен, способен к языкам, царю весьма предан. Несомненно займет видное положение в государстве». В Москву Куракин, получивший свидетельство мастера, вернулся в феврале 1699 года. Экзамен царю князь сдал в Воронеже, на верфи. Его морская служба на южных окраинах России продолжалась недолго. В 1699 году Куракин сопровождал российского посла дьяка Емельяна Украинцева в Константинополь. Потом он участвовал в битвах под Нарвой и Шлиссельбургом под знаменами Семеновского полка, Куракин за пять лет войны дослужился до майора. Далее принимал участие в строительстве Санкт-Петербурга. Потом Петр I перевел князя на дипломатическую службу. Под видом поездки на лечение в Карлсбад князь посетил Литву, Польшу, Германию и Голландию, выполняя различные поручения царя. Конечной же целью его путешествия были переговоры о возможном союзе России с Венгрией. В сложном переплетении дипломатических интриг требовалось соблюсти интересы России. Куракин блестяще справился со своей миссией. В январе 1707 года Куракин отправился в качестве неофициального посла в Ватикан. Ему предстояло убедить Папу Римского Климента XI не признавать польским королем шведского протеже Станислава Лещинского. По возвращении в Россию в начале 1708 года князь Куракин был пожалован подполковником лейб-гвардии Семеновского полка. В том же году князь посетил Вену, Прагу, Гамбург, Ганновер, Амстердам, Эгер и Братиславу. Главной целью его поездки было помешать вербовке волонтеров в шведскую армию, что могло существенно повлиять на исход Северной войны. Своим умом и обходительностью Куракин везде производил благоприятное впечатление. Так, курфюрстина ганноверская Софья писала: «Это очень честный человек. Он кажется более итальянцем, чем московитом, и владеет сим языком в совершенстве, со всей мыслимой учтивостью. Поведение его я нашла во всех отношениях безупречным». Куракин успешно справился с царским поручением и был произведен в генерал-майоры. В Полтавском сражении со шведами в 1709 году князь командовал гвардейским Семеновским полком, проявив чудеса храбрости и героизма. Затем Куракин окончательно перешел на дипломатическую деятельность, некоторое время находился в Голландии при после А.А. Матвееве, кстати, владельце с. Осипово и соседа по ковровскому имению. Князь Борис Куракин был послом в Ганновере, Лондоне, Париже и Гааге, представлял Россию на Брауншвейгском конгрессе, созванном по инициативе Австрии и призванном положить конец Северной войне. Петр I поручал Куракину сложнейшие дипломатические миссии. В 1722 году, во время предпринятого царем Персидского похода, Куракин руководил всеми представителями России за границей. Послы уведомляли князя, вместо государя, и руководствовались получаемыми от него решениями и наставлениями. 24 ноября 1725 года, уже после смерти Петра, императрица Екатерина I пожаловала Куракина действительным тайным советником. Князь должен был принять участие в очередном конгрессе европейских держав во французском городе Суассон. Однако 17 октября 1727 года, в самый разгар подготовки к Суассонскому конгрессу, Борис Иванович Куракин в возрасте 50 лет скоропостижно скончался в Париже. Его тело было перевезено в Москву и погребено в фамильном склепе Чудова монастыря в Кремле.
Князь Александр Борисович Куракин
Его имения, в том числе и деревню Крестниково, унаследовал единственный сын князь Александр Борисович Куракин, тоже дипломат, а потом сенатор, действительный тайный советник и обер-шталмейстер. А.Б. Куракин скончался в 1749 году в 52-летнем возрасте. После этого Крестниково досталось его 15- летней дочери княжне Аграфене Александровне Куракиной. В 1763 году по третьей ревизской переписи за княжной А.А. Куракиной в Крестниково состояло 59 мужского и 76 женского пола душ крепостных крестьян. Княжна Куракина была фрейлиной императрицы Елизаветы Петровны, однако Екатерина II ее не жаловала, и хотя из фрейлин не исключила, но повелела числить ее «в отпуску».
По четвертой ревизской переписи 1782 года за фрейлиной княжной Аграфеной Александровной Куракиной в деревне Крестниково, которая после учреждения Владимирской губернии в 1778-м вошла в новообразованный Ковровский уезд, значилось 67 мужского и 91 женского пола душ крепостных крестьян. Помещица деревни Крестниково княжна Аграфена Александровна Куракина скончалась 11 июня 1791 года в возрасте 57 лет, до конца состоя в звании фрейлины Ее Императорского Величества Екатерины II. 5 апреля 1789-го она составила духовное завещание, согласно которому передавала свое крестниковское имение, как и несколько других, родному племяннику князю Александру Борисовичу Куракину. В завещании княжна А. А. Куракина писала наследникам-племянникам - князю Александру Куракину и его брату князю Степану Куракину (ему досталось село Акиншино соседнего Вязниковского уезда, где ныне создан монастырский скит): «...Я во всю свою жизнь ни о чем столько не старалась, как вам доказать свою сердечную и нелицемерную дружбу, расположение, с которым переселяюсь на вечное блаженство. Последний раз тысячно вас, мои дорогие друзья, обнимаю. Прощайте навек. Живите с Богом. Княжна Аграфена Куракина. P.S. Буде кто из людей княжны А. Куракиной пожелает отпускной, прошу покорно отдать».
Князь Степан Борисович Куракин - еще один фигурант завещания княжны Аграфены Александровны Куракиной
Получивший по наследству в 1791 году деревню Крестниково князь Александр Борисевич Куракин родился в 1752 году и по обычаю того времени уже в раннем детстве был записан сержантом в лейб-гвардии Семеновский полк, где в 1761-м получил чин подпоручика гвардии. После ранней смерти отца князя Бориса Александровича Куракина князь Александр Борисович находился на попечении своего внучатого дяди - графа Никиты Ивановича Панина, который занимал пост обер-гофмейстера наследника престола великого князя Павла Петровича (будущего императора Павла I). Поэтому молодой князь Куракин был товарищем детских игр и занятий цесаревича, причем между ними установились дружеские отношения. По свидетельству воспитателя великого князя С.А. Порошина, «князь Александр Борисович почти каждый день обедал и ужинал вместе с наследником; часто вступал с ним в исторические диспуты». В 1766 году князь Александр Куракин был направлен на учебу в Альбертинскую коллегию в немецкий город Киль, где прослушал курс лекций, формально при этом числясь при российском посольстве в столице Дании Копенгагене. В 1767-1768 гг. Куракин совершил путешествие в Речь Посполитую (Польшу), Данию и Германию. Завершил свое образование А. Куракин тоже за границей - в Лейденском университете в Нидерландах. В 1771 году Екатерина II пожаловала князя Александра Куракина в камер-юнкеры, причем в 1772-м он фактически был назначен на камер-юнкерский пост царского двора (большинство носителей данного придворного звания только числились в нем). В 1773 году Александр Куракин вернулся в Россию, где вступил в масонскую ложу «Капитулум Петролиум», а в 1779-м был принят в главную масонскую Петербургскую ложу. С 1773 года А. Б. Куракин вновь состоял при цесаревиче Павле Петровиче, причем являлся одним из самых приближенных к нему лиц. В 1775 году князь Куракин был определен на службу в Сенат, а в следующем году сопровождал великого князя Павла Петровича в Берлин на встречу с его невестой Софией Доротеей - будущей императрицей Марией Федоровной. В 1778 году князь Александр Куракин был пожалован в действительные камергеры, а в 1781-м петербургским губернским предводителем дворянства. В 1781-1782 гг. он сопровождал наследника престола в его поездке по Европе. По возвращении в Петербург в ноябре 1782 года князь Куракин получил повеление Екатерины II покинуть столицу и жить в провинции. Причиной стало ревнивое отношение императрицы к своему сыну и его окружению. Куракин тяжело переживал свою опалу, поддерживал переписку с наследником престола. Наследство от своей тетки княжны А.А. Куракиной, в том числе и деревню Крестниково Ковровского уезда, Александр Борисович как раз получил, находясь в многолетней ссылке. В день смерти Екатерины II 6 ноября 1796 года вступивший на престол император Павел I немедленно приказал вызвать своего приятеля князя Куракина в Санкт-Петербург. В течение того же ноября 1796-го Куракин был пожалован в тайные советники и действительные тайные советники, в гофмаршалы и вице-канцлеры (заместители министра иностранных дел), назначен членом Совета при императоре. Кроме того, он получил 150 тысяч рублей на уплату долгов, дом в Петербурге, а в день коронации Павла I в апреле 1797-го - более 4 тысяч крепостных крестьян в Псковской губернии и богатые рыбные ловли в Астраханской губернии. По отзывам современников, Куракин обладал добрым сердцем, но был страшно тщеславен и склонен к пышности: по страсти к блеску его называли «бриллиантовым князем». По словам Д.Н. Бантыш-Каменского, Куракин «носил, большею частью, глазетовый или бархатный французский кафтан, на котором, равно на камзоле и исподнем платье, пуговицы все были бриллиантовые». Став одним из ближайших сподвижников нового государя, в январе 1797 года князь Александр Борисович Куракин участвовал в подготовке конвенции о принятии Мальтийского ордена под покровительство Павла I. В апреле 1798-го он был назначен сенатором, но в сентябре того же года, в результате соперничества придворных группировок, получил увольнение от службы. Впрочем, опала на этот раз оказалась не продолжительной. Уже в феврале 1801 года Куракину было повелено вновь вступить в должность вице-канцлера.
После дворцового переворота в марте 1801-го и убийства Павла I при вступлении на престол императора Александра I Куракин со хранил место вице-канцлера и управляющего Коллеги ей иностранных дел, но уже в сентября 1802 года фактически был отстранен от сколько-нибудь влиятельных постов и назначен не почетный, но не связанный ни с какой властью пост канцлера российских императорских и царских орденов.
Вновь оставшись не у дел, несмотря на огромные пожалования и большое состояние, Куракин, ведя чрезмерно широкий образ жизни, вскоре вновь стал нуждаться в деньгах и был вынужден продать часть своих имений. Среди прочих владений 4 сентября 1802 года он продал и деревню Крестниково тогда еще Вязниковского уезда (туда перечислили после упразднения Ковровского уезда, однако в 1804-м данное селение вернулось в воссозданную Ковровскую округу). Покупателем стал харьковский вице- губернатор (позже служивший олонецким гражданским губернатором) действительный статский советник Василий Гаврилович Муратов, друг всесильного и при Павле I, и при Александре I графа Алексея Андреевиче Аракчеева.
Граф Алексей Андреевич Аракчеев - покровитель Василия Гавриловича Муратова
Новый владелец Крестникова В.Г. Муратов родился в 1776 году и в молодости был записан в лейб-гвардии Конный полк. В юности он занимался переводами различных книг и статей, причем свои переводы с немецкого в 1792-1793 гг. публиковал в журнале «Новые Ежемесячные Сочинения». Отдельно Василий Муратов издал в 1791 году в Петербурге переведенную им с французского «Краткую пневматику, с предшествующим введением о философии вообще» и там же в 1792-м «Новейшую детскую географию». В 1794 году Муратов получил чин капитана и служил в легкоконных полках, а затем, покинув военную службу, в канцеляриях князя Платона Зубова и князя Юрия Долгорукова. В 1796 году В.Г. Муратов вышел в отставку, получив чин коллежского асессора, равный армейскому майору.
В царствование императора Павла I Василий Муратов вновь поступил на гражданскую службу. Сначала он состоял в канцелярии вице-канцлера князя А.Б. Куракина, а затем, заслужив доверие своего начальника, сначала возглавил секретную экспедицию Коллегии иностранных дел, а затем стал директором канцелярии будущего МИДа. Именно своему подчиненному Муратову князь Куракин и продал деревню Крестниково. В 1803 году по состоянию здоровья коллежский советник Муратов вышел в отставку, поселившись во Владимирской губернии, где у него было несколько имений в Ковровском и Александровском уездах, в том числе деревня Крестниково. В 1809 году Василий Гаврилович Муратов в чине статского советника (V класс по петровской «Табели о рангах») был назначен слободско-украинским вице-губернатором (с 1835-го Слободско-Украинская губерния стала именоваться Харьковской). В 1811 году по шестой ревизской переписи за статским советником В.Г. Муратовым в Крестниково значилось 79 мужского пола душ крепостных крестьян. С 1815 по 1827 гг. Муратов, уже в чине действительного статского советника, равного генерал-майору, занимал пост губернатора Слободско-Украинской губернии. Своей губернаторской карьерой он был обязан дружбой с всесильным фаворитом императоров Павла I и Александра I Графом Алексеем Андреевичем Аракчеевым. Сохранилась часть переписки графа Аракчеева и Муратова, позволяющая говорить о том, что Василий Гаврилович находился в теплых и достаточно близких отношениях с его сиятельством. Например, в мае 1818 года граф Аракчеев отправил с фельдъегерем письмо слободско-украинскому губернатору, в котором отвечал на предыдущее послание Муратова, где тот просил помощи в получении своего рода премии от самого царя. Граф писал Василию Гавриловичу следующее: «...Советую Вам написать письмо к Государю Императору кратко, но чувствительно, и письмо сие отправить, дабы оно было в С.-Петербурге в последних числах июня, отправить его по почте. Я полагаю, что оно дойдет до моей руки, тогда я буду стараться Вам пособлять, и это мне приличнее будет делать. Прошу верить, что я никого не научу на худое и пребуду с почтением Ваш покорный слуга Граф Аракчеев». Столь проникновенные строки фактически второй человек в государстве после императора, к тому же отличающийся сложным и даже скверным характером, писал далеко не каждому. В 1818 году по представлению графа Муратов был пожалован орденом св. Анны I степени. В 1819-м он доказал, что вполне достоин столь высокой награды, активно участвуя в подавлении восстания военных поселян в Чугуеве.
В 1816 году по седьмой «ревизии» в деревне Крестниково Ковровского уезда за «Его Превосходительством и кавалером Василием Гавриловичем Муратовым, Слободско-Украинской губернии гражданским губернатором», состояло 77 мужского и 69 женского пола душ крепостных крестьян. Оброк крестниковские крестьяне ежегодно отправляли в Харьков своему барину.
Казавшаяся безоблачной карьера В.Г. Муратова неожиданно завершилась вскоре после падения графа Аракчеева после кончины Александра I и воцарения нового императора Николая I. Хотя сам Василий Гаврилович хлопотал о пожаловании в сенаторы, в сентябре 1827 года последовал высочайший указ о назначении его олонецким гражданским губернатором. Ехать в далекую Олонецкую губернию (на территории нынешней Карелии), отличавшуюся суровым климатом и бедностью, из южного Харькова Муратов не пожелал, а влиятельного заступника при царском дворе, каким прежде был граф Аракчеев, у него уже не было. К тому же на столь внезапный перевод
Муратова из второго по величине города Малороссии в захолустный Олонец повлияла находка писем одного из офицеров Тарутинского пехотного полка, дислоцированного в Слободско-Украинской губернии, в которых он сочувственно относился к движению декабристов. Губернатор, допустивший на своей территории такое вольнодумство, не имел шансов сохранить свой пост. Через месяц с небольшим, так и не отправившись к новому месту службы, Муратов в ноябре того же 1827 года вышел в отставку и окончательно поселился во Владимирском крае. Несмотря на ранее упоминаемое в официальных документах «расстроенное здоровье» В.Г. Муратова, после отставки он прожил еще более двух десятков лет.
Именно в эту пору он достаточно часто бывал в своих ковровских имениях, в том числе и в Крестниково, хотя основным местом его пребывания село Спас-Шимохтино Александровского уезда Владимирской губернии. По-видимому, это селение более полюбилось опальному экс-губернатору, потому что находилось ближе к Москве.
При Муратове численность жителей в Крестниково почти не увеличивалась, потому что часть крепостных крестьян барин переселял оттуда в другие деревни и села. Так, в 1834 году по восьмой ревизской переписи в Крестниково за действительным статским советником Муратовым насчитывалось 78 мужского и 86 женского пола душ крестьян - по сравнению с данными 20-летней давности разница оказалась не слишком велика.
В 1848 году Василий Гаврилович Муратов скончался, заболев во время эпидемии холеры. По завещанию В.Г. Муратова деревня Крестниково досталась его сыну Гавриилу Васильевичу Муратову, в то время служившему офицером в гвардии. Гавриил Муратов окончил Пажеский корпус - самое привилегированное учебное заведение Российской империи, куда был принят как сын одного из губернаторов. После окончания полного «курса наук» в 1829 году камер-паж Муратов был выпущен в лейб-гвардии Конно-Гренадерский полк, где дослужился до чина лейб-гвардии капитана.
После выхода в отставку в 1851 году Гавриил Муратов поселился в Крестниково, где выстроил новый деревянный усадебный дом, устроил парк с прудом, беседками, лавочками и даже статуями, собрал немалую библиотеку. По девятой ревизской переписи в деревне Крестниково, «вотчине гвардии капитана Гавриила Васильевича Муратова», значится 74 мужского и 73 женского пола душ крестьян, а также 4 мужского и 4 женского пола дворовых людей. Дворовые - это прислуга в муратовской усадьбе.
Однако вскоре после безвременной кончины владельца в конце 1850-х гг. усадьбу Крестниково во время волнений, вызванных реформами 1860-х гг., разграбили крестьяне окрестных деревень. Согласно легенде, когда взбунтовавшиеся мужики уже ломали ворота, старый управляющий будто бы успел спрятать ценности, остававшиеся в барском доме, в укромное место в парке, и потом под угрозами не выдал своего тайника. Полиция вскоре навела порядок, примерно наказав зачинщиков беспорядков, но старик-дворецкий не смог оправиться после перенесенных потрясений и вскоре умер, а его клад так и не нашли.
В 1858 году по десятой ревизской переписи в деревне Крестниково значилось 77 мужского и 78 женского пола душ крестьян в 27 дворах, деревянный дом господ Муратовых и кузница. После отмены крепостного права в начале 1860-х гг. там оставалось 71 мужского и 68 женского пола душ в 20 крестьянских дворах. В дальнейшем численность местного населения еще более сокращалась.
Начиная с первой половины XIX столетия, крестниковские крестьяне занимались офенской торговлей, центр развития которой находился как раз в Ковровском уезде. Мимо Крестниково проходил почтовый тракт из Коврова в Вязники, что когда-то тоже способствовало развитию местной торговли. Однако проложенное к 1840 году Московско-Нижегородское шоссе обошло Крестниково далеко стороной. Зато в начале 1860-х гг. менее чем в версте от деревни прошла линия железной дороги Москва-Нижний Новгород. А потом в 3 верстах к юго-востоку от данного селения была устроена станция, названная Крестниково по ближайшей деревне. При станции вскоре возник целый поселок, который тоже стал именоваться Крестниково. Таким образом, с 1860-х гг. в Ковровском уезде появилось сразу два населенных пункта с одним и тем же названием, однако у поселка Крестниково своя история.
С начала 1860-х гг. деревня Крестниково вошла в состав Овсянниковской волости Ковровского уезда, а позже была перечислена в состав Санниковской волости. Волостное правление в селе Санниково отстояло от данного селения на целых 8 верст, и каждое путешествие «в волость» за каким-либо документом занимало у крестниковцев полдня, а в распутицу и непогоду и вовсе целый день.
По церковной линии деревня Крестниково с давних пор состояла в приходе церкви в честь св. Николая Чудотворца в погосте Николо-Дебри. Причем после образования Владимирской губернии в 1778 году Николо-Дебрский погост вошел в состав Вязниковского уезда, а деревню Крестниково включили в Ковровский уезд. Подобное весьма своеобразное и почти не имевшее аналогов административное деление сохранялось в течение почти полутора столетий вплоть до 1920-х гг. Поэтому крестниковские крестьяне, будучи жителями Ковровской округи, постоянно ходили на церковные службы в соседний Вязниковский уезд. А после смерти находили последнее упокоение на вязниковской земле. Крестниковское училище, в погосте Дебри, открыто в 1887 г.
Что же касается деревни Крестниково, то к 1895 году там уже насчитывалось лишь 96 постоянных жителей: 50 мужского и 46 женского пола, из числа которых 13 постоянно работали на стороне, лишь только числясь в местной крестьянской общине. А в 1904 году в Крестниково оставалось всего 55 обитателей в 14 крестьянских дворах.
Крестниковцы активно переселялись в город и в поселок при станции Крестниково, где было легче устроиться и найти работу, гораздо лучше оплачиваемую и выгодную, нежели традиционный крестьянский труд.
Вскоре после установления советской власти деревня Крестниково стала центром одноименного Крестниковского сельсовета, в состав которого входили деревни Богданово, Мицыно, Моставиха, Мошачиха, Сельчугово и Черемха.
В 1923 году в деревне Крестниково Санниковской волости Ковровского уезда значилось 50 постоянных жителей. Крестниковский сельсовет просуществовал вплоть до начала 1950-х гг.
«Крестниковская с.-х. коммуна Ковровского уезда организована в начале 1919 года из крестьян местных деревень, в числе 30 чел., в имении бывшем Стародумова. Так как это имени бывшему «хозяину» не служило средством к существованию, а являлось лишь местом отдыха его, то само по себе, понятно, было запущено. Хозяйство велось чужими руками при трехпольном севообороте. Урожай не превышал 30-40 пудов с десятины ржи. Сад был совершенно запущен. Инвентаря было мало. За 4 года коллективного труда коммунаров, под руководством энергичного коммуниста Сбиткина, «клочек земли» совершенно преобразился. В 1922 году коммуна уже имела правильный 8-ми польный севооборот. В 1922 г. снято урожая: 600 п. ржи с 6 ½ десятин; 200 п. овса с 2 ½ десятин; 50 п. гречи с 3 десятины и других культур, как-то: картофеля 400 пудов, вики 50 пудов, льняного семя 10 пудов, просо 18 п. и пшеницы 20 пудов. Высеяно на 1923 год ржи на 6 ½ десятин. Имеется 2 лошади, 3 коровы, телята, овцы и свиньи; заведена пасека, которая имеет 10 ульев. Сад восстановлен и дает доход. Все продукты убраны в свое время и в поле ничего не осталось, что даже крестьяне окружающих деревень не успели сделать благодаря неблагоприятной для сельского хозяйства осени 1922 года. Конечно, все это удалось восстановить не сразу и с большими трудностями. Трудовой режим, который был введен с первых дней организации, под лозунгом необходимости восстановления хозяйства коммуны, сделал свое дело. «Лентяи» вынуждены были уйти прочь с дороги, их оказалось 10 человек. - Ничего не поделаешь… - Чтобы человека узнать, необходимо в период совместной работы съесть 3 пуда соли, поэтому при организации коммуны попали люди и с предвзятой мыслью «не работать, а поесть». - НЭП также не прошел мимо и под его влиянием пришлось сделать кое какие уступки – введена частично личная заинтересованность членов коммуны. По снятии урожая пришлось излишек хлеба разделить по коммунарам для непосредственного обмена на предметы – кому что заблагорассудится, но он лежит в общих сусеках и по мере надобности выдается. Таким образом, достигается экономия средств и бережливое отношение к предметам личного потребления и обихода» (Тихонов Ф.П. Газета «Призыв» 21 февраля 1923 г.).
С 1929 года деревня являлась центром Крестниковского сельсовета Ковровского района. В 1932 году в деревне Крестниково была организована сельскохозяйственная артель (колхоз) «Луч свободы». Это коллективное хозяйство просуществовало вплоть до конца 1940-х гг., после чего было включено в состав колхоза «Красная Звезда».
Немало крестниковцев не вернулись с фронтов Великой Отечественной войны. Так, уроженец Крестниково Виктор Васильевич Николаев, 1923 года рождения, после начала войны преподавал военную подготовку в ковровской школе №5. В 1943 году его направили на курсы младших лейтенантов во Владимир. После их окончания в 1944 году младший лейтенант Николаев был отправлен на фронт. В марте 1945-го он был ранен и отправлен в госпиталь, а после излечения зачислен в резервную часть.
В начале апреля, за месяц до Победы, младший лейтенант Виктор Николаев вновь оказался на передовой в составе 4-й стрелковой Бежицкой дивизии 25-го
стрелкового корпуса 69-й армии 1-го Белорусского фронта. 9 апреля он написал домой письмо, которое оказалось последним. В нем Виктор сообщал, что 5 апреля выехал на фронт и находится в обороне на реке Одер, всего в 56 км от Берлина. Поделился тем, что командование представило его к ордену Красной Звезды. Свое последнее письмо младший лейтенант Николаев послал близким знакомым 14 апреля. В канун начала общего наступления на Берлин он просил их, в случае отсутствия писем, известить родных о том, что пал в последнем решающем бою. 16 апреля 1945 года дивизия перешла в наступление и, прорвав оборону противника, вышла к предместьям Берлина. Закончила свой боевой путь она на реке Эльбе, где Советская армия встретила войска союзников - англичан и американцев. Однако успех дался очень дорогой ценой. С 10 по 30 апреля дивизия потеряла убитыми и ранеными 1103 человека. Среди погибших был и уроженец Крестниково Виктор Николаев. Его письма стали частью архивов «Бессмертного полка».
Большая часть не вернувшихся с войны крестниковцев до сих пор числится пропавшими без вести, и место их гибели неизвестно. Это рядовые Иван Дементьев, Алексей Зайцев, Сергей Кованов, Петр Кузнецов, Алексей и Петр Сорокины, Иван Ушаков, Семен и Василий Фроловы, сержанты Иван Комаров и Федор Щебнев. 48-летний рядовой Иван Гаврилович Забегалов, провоевавший почти всю Великую Отечественную с лета 41-го, умер от ран в январе 1945 года и похоронен в Прибалтике. Его земляк 30-летний рядовой Михаил Алексеевич Грибанов пропал без вести в феврале победного 45-го.
С 1954 года — в составе Осиповского сельсовета.
В 1961 году в деревне Крестниково оставалось 89 постоянных жителей в 25 хозяйствах. В 1970-м там даже значилось 109 жителей в 39 хозяйствах. Однако потом численность населения вновь пошла на спад.
К 1984 году в данном селении Осиповского сельсовета значилось 55 жителей в 23 дворах. А к середине 1990-х гг. оставалось 16 жителей в 9 хозяйствах.
С 2005 года — в составе Клязьминского сельского поселения.
По Всероссийской переписи 2010 года в деревне Крестниково оставалось 14 постоянных жителей (в 2002 г. – 26 человек). Часть домов там, как и повсюду, принадлежит дачникам.
В 2013 году Крестниково, в которое прежде можно было попасть лишь по разбитой грунтовке, соединило с городом новое асфальтированное шоссе. Так что у старой деревни есть все шансы вновь начать расти.
