Одна из самых загадочных картин великого художника-мариниста Ивана Константиновича Айвазовского – «Гибель корабля «Лефорт». Это аллегория, где души людей возносятся из мрачной бездны моря к принимающему их Творцу, озаренному горним сиянием.
Гибель корабля «Лефорт»
Данное полотно обычно не воспроизводят в альбомах Айвазовского, и оно известно лишь специалистам. Дело в том, что его сюжет напоминает о самой страшной морской катастрофе в истории Российского ВМФ, о которой никогда не любили вспоминать. Это происшествие стало трагедией и для семьи Куроедовых – коренных жителей Владимирского края.
10 сентября 1857 года в Балтийском море во время сильного шторма погиб 84-пушечный линейный корабль «Лефорт». Корабль направлялся из Ревеля на зимовку в Кронштадт. Погибли все находившиеся на борту - 843 человека, в том числе 53 женщины и 17 детей (на корабле перевозили семьи морских офицеров и сверхсрочников). Вплоть до наших дней это одна из самых жутких трагедий отечественного флота. Точная причина гибели «Лефорта» не известна до сих пор, так как не осталось в живых ни одного свидетеля катастрофы. Считается, что разгул стихии вызвал деформацию деревянного корпуса, давшего течь.
Среди 17 офицеров «Лефорта», навсегда оставшихся в море, был уроженец Юрьев-Польского уезда, 34-летний лейтенант Михаил Александрович Куроедов. Почти половину своей короткой жизни – 16 лет – он отдал флоту. Во время Крымской войны отличился при защите Кронштадта от нападения англичан и французов, командуя винтовой канонерской лодкой «Шлем». Участник множества походов на Балтике, в Немецком и Баренцевом морях вахтенный начальник «Лефорта» с легким сердцем отправился в казавшийся лишь прогулкой переход из одной флотской базы в другую. Но именно это плавание оказалось для него последним.
В роду Куроедовых было несколько моряков. Но, как это нередко случается, они были потомками самого что ни на есть сухопутного семейства, чьи предки с незапамятных пор проживали во Владимирском Ополье – в Суздальском и Юрьев-Польском уездах. Родоначальником «флотской» ветви рода стал полковник Таганрогского драгунского полка Алексей Михайлович Куроедов, при Екатерине II вышедший в отставку с чином бригадира (бригадного генерала) и остаток своих дней проживший в селе Крапивье неподалеку от Суздаля.
Почему бригадир Куроедов решил отправить своих сыновей Александра и Николая на учебу в Морской корпус в Петербург – неведомо. Младший из братьев, правда, моряком так и не сделался. Он плохо переносил качку, поэтому поступил офицером в Старооскольский пехотный полк, где отличился в боях во время войн с Наполеоном и Османской Турцией и закончил ратную карьеру майором, будучи уволен из армии «за полученной раной». В течение 12 лет с 1818 по 1829 годы он избирался депутатом Владимирского губернского дворянского собрания (что-то наподобие нынешнего депутата ЗС) и пользовался большим уважением современников.
А вот его старший брат Александр Куроедов стал настоящим «морским волком». Получив чин мичмана в 1800 году, он был переведен на Черноморский флот, где принял участие в нескольких войнах против Турции. В июле 1807 года мичман Куроедов проявил храбрость и мужество в Афонском сражении, где русская эскадра вице-адмирала Дмитрия Сенявина атаковала и разбила турецкую эскадру капудан-паши Сейит-Али.
В послужном списке (личном деле) Куроедова, копия которого сохранилась в фондах Государственного архива Владимирской области, указано, что этот офицер «находился в десанте на острове Лемносе и в сражении при сожжении турецкого корабля и двух фрегатов».
Выйдя в отставку в чине капитан-лейтенанта флота, Александр проживал в своей усадьбе в селе Шумилово – в десятке километров севернее Суздаля (ныне это село находится на границе Владимирской и Ивановской областей).
Адмиралы российского флота
По стопам отца пошли и четверо сыновей капитана Куроедова. Трое из них – Николай, Андрей и Платон стали капитанами (а двое и адмиралами!) российского флота. Четвертый из братьев, представленный в капитан-лейтенанты Михаил Куроедов, погиб в 1857-м на «Лефорте».
Контр-адмирал Николай Александрович Куроедов прошел все ступени морской службы – от гардемарина до экипажного командира. Он служил вахтенным начальником и старшим офицером (первым помощником командира корабля), обучал молодое пополнение, щедро делился своим богатым практическим опытом. Даже после выхода в отставку моряк не пожелал оставлять ставший родным Кронштадт и жил там до самой кончины в 1882 году в возрасте 71 года.
Андрей Александрович служил на Балтике на знаменитом фрегате «Паллада», который прославил своими классическими путевыми заметками писатель Иван Гончаров. В 1855 году на фрегате «Цесаревич» Куроедов защищал порт Свеаборг от нападения английской эскадры. Начиная морскую карьеру на парусных кораблях, Андрей Куроедов в 1860-е годы уже командовал пароходами «Быстрый» и «Ижора», был награжден четырьмя орденами (в том числе «Станиславом на шее» и «Владимиром с бантом») и в 1877 году после 46-летней службы получил контрадмиральский чин.
Наконец, самый младший из братьев, Платон Александрович Куроедов, также отличился при обороне Кронштадта от англо-французской эскадры в годы Крымской войны, в конце 1850-х годов участвовал в дальних походах на пароходофрегате «Камчатка», а потом совершил кругосветное плавание на фрегате «Светлана», посетив особенно экзотическую тогда для россиян Японию. В 1860-е годы он служил старшим офицером на новейшем паровом фрегате «Севастополь» - одном из первых русских броненосных крейсеров. Скоропостижно скончался в 1874 году в 47-летнем возрасте и был похоронен в Кронштадте.
Впрочем, помимо четырех братьев-моряков в семье Куроедовых был и пятый – Иван Александрович Куроедов. Он единственный остался «на берегу» и проживал в Суздале, где занимал пост мирового судьи в чине коллежского асессора. С 1891 по 1900 года (3 срока подряд) предводителем дворянства был титулярный советник Иван Александрович Куроедов. Он же являлся в это время председателем Суздальского уездного земского собрания. Кстати, позже, уже на рубеже XIX-XX столетий, судьей в Суздале был и его сын Василий Иванович Куроедов, в конце 1890-х избранный суздальским предводителем – первым лицом всего Суздальского уезда. Старостой Суздальской Источниковской церкви в 1890-е гг. был потомственный дворянин города Суздаля Василий Иванович Куроедов. Супруга В.И. Куроедова, Елизавета Прокопьевна Куроедова, была попечительницей Начального женского училища в г. Суздале ("Памятная книжка Влад. губ." за 1900-1908 гг.). Как староста и прихожанин Источниковской церкви В.И. Куроедов за заслуги и пожертвования был удостоен благословения Святейшего Синода.
Его сестра Варвара Ивановна, окончившая институт благородных девиц в Петербурге, вышла замуж за «русского немца» М.П. Кнопфа, который открыл одно из первых фотоателье во Владимире, служил техником при Владимирской губернской земской управе и преподавал элементарное и техническое рисование в Мальцовском ремесленном училище. Кнопф еще был и архитектором-любителем, причем даже строил дома. Правда, в нашей области его творения не сохранились, а вот в Ярославле до сих пор есть необычный дом, который жители и сейчас называют «домом Кноп-фа», включив его в число памятников архитектуры вековой давности.
Так получилось, что все братья-моряки из рода Куроедовых не имели сыновей. Морская династия на них пресеклась. Дочь контр-адмирала Андрея Александровича Куроедова Мария в 1899 году венчалась в Вознесенской церкви села Лемешки (ныне в Суздальском районе) с врачом Владимирской губернской больницы Алексеем Ивановым. Позже она уехала с мужем в Суздаль, где тот служил в уездной больнице, а потом в город Зарайск соседней Рязанской губернии, где доктор медицины Иванов занял должность уездного врача.
В день тезоименитства Наследника Князя Георгия Михайловича, 26-го ноября 1899 г., в 2 часа дня, после литургии и молебствия о здравии Их Высочеств, в помещении Начальника губернии Ген.-Лейт. Н.М. Цеймерна, состоялось торжественное открытие нового учреждения в гор. Владимире, — Владимирской Губернской Ученой Архивной Комиссии. В.И. Куроедов стал действительным членов-учредителем Губернской Ученой Архивной Комиссии.
Во Владимире «дом Куроедовой» находился на Дворянской улице (через 2 дома от женской гимназии).
Дом Куроедова А.И. (каменный) находился на улице Девической.
Дочь Городского головы Андрея Никитича Никитина (умер в ноябре 1887 г.) Вера Андреевна, вышла замуж за небогатого дворянина Алексея Ивановича Куроедова. Куроедов окончил земледельческую школу Императорского Московского сельскохозяйственного общества и служил земским начальником Владимирского уезда, а с 1906 г. - членом губернской землеустроительной комиссии.
Бывшая «господская» прачка — 72-летняя Захарова Екатерина Андреевна в 1940 году рассказала, как у них в Лемешках появился «новый барин» - Куроедов, впоследствии владимирский земский начальник. Городскому голове Андрею Никитичу Никитину нужно было выдать замуж свою засидевшуюся в девицах некрасивую дочь Веру Андреевну. Началось подыскивание «благородного» жениха. Таковой нашелся в лице польстившегося на богатство обнищалого дворянина Алексея Ивановича Куроедова. Ему тесть построил в Лемешках дом и подарил приличное количество земли. Рассказала Екатерина Андреевна и о том, как она на своих капризных господ стирала тогда белье за 50-копеечное вознаграждение и, как результат прошлого, показала подвергнутые прогрессивному ревматизму скрюченные пальцы своих рук.
В начале ХХ века А.И. Куроедов состоял гласным Владимирского губернского земского собрания. На заседании Владимирского губернского земского собрания 27-го ноября 1901 года. А.И. Куроедов выступил с следующей речью: «10 лет прошло с тех пор, как Михаил Михайлович Леонтьев вступил в отправление должности председателя собрания. Не было такого дела, в котором Михаил Михайлович не принимал бы живого и деятельного участия. Все вопросы и дела находили в нем поддержку и проводились им совершенно согласно с духом земских собраний. Благодаря его энергии возникло много полезных учреждений».
В среду 1 марта 1917 г. вечером губернатор Крейтон Владимир Николаевич пригласил к себе на совещание губернскую и уездную земские и городскую управы и нескольких местных общественных деятелей. Явились С.А. Петров, Ф.К. Пришлецов, А.И. Куроедов, П.В. Кутанин, А.А. Протасьев, М.П. Соков, Н.Н. Сомов, И.Т. Тихонов, А.И. Кузнецов, М.П. Бабушкин, Г.Г. Козлов, А.Н. Молитвословов, Ф.В. Муханов, Н.Н. Овчининский и П.А. Никитин.
«Село (Лемешки) в вечерней дремоте. Реденько, кое где у калиток, на скамьях – одиночки – деревенские парубки. Понуря голову, плелась с пашни с сгорбевшимся пахарем крестьянская «сивка-бурка». Изредка, тоскливо скрипели журавлиные колодцы, да на окраине села босоногая детвора гоняла тряпичный мяч-футбол. Дремал землеробский театр, дремал и парк с разбросанной в нем узорчатой барской стройкой. И вдруг ожил он. Пришла говорливая молодежь с ф-ки Лакина, заполнили все его отдаленные уголки и дорожки. Едва ударил оркестр, как сплошной вереницей потянулась крестьянская молодая и старая масса. «Отродясь не прихаживалось слышать музыку! А тут на вот тебе на печку прямо прислали. Думала ли я, старая, дожить до такой жизни, на то-что слышать музыку, а близко то к этой Куроедовской усадьбе не подпускали. Уж больно барин-то зверь был!» - сквозь зубы цедила 35 летняя крестьянка. - Марфуша, покупай билеты-то, да пойдем на представленье. Не спеша, протискивались землеробы ближе к сцене. - «Кто сильнее в воздухе, тот победит. - Мы должны дать красному летчику усовершенствованную машину, и он завоюет пространство. Прошу вас лемешенские землеробы, внести трудовую лепту в общее дело – возрождения воздухофлота», - так призывал секретарь фабричной ячейки РКП. - Марфуша, это он расписывал на счет того ароплана, который кажинный день летает над нашим селом. - Нам то с тобой не придется летать-то, стары стали. - А што, музыка к нам пришла, можа и проплан прилетит, сядет на завалинку, посадит нас и полетим! - Надо помочь! С миру по нитке, голому рубашка. До глубокой ночи гудел фабричный и крестьянский люд в барской усадьбе. Близился рассвет. Тупой, однообразный крестьянский быт разнообразится за счет водворения в деревню работников политпросветов с ф-к и заводов» («Призыв», 8 сентября 1923 г.).
Куроедовым «не повезло» и тем, что один из последних видных представителей рода Михаил Васильевич Куроедов, в молодости служивший в гусарах, перешел в штат отдельного корпуса жандармов – предтечи нынешнего ФСБ. Там ротмистр сделал неплохую карьеру, занимая видные посты в Новгородском и Московском жандармских управлениях, где успешно боролся с революционерами и иными «карбонариями», а также с агентами иностранных разведок.
Во время первой мировой войны Михаил Куроедов, произведенный за отличие в чин генерал-майора, занимал пост начальника жандармского управления Орловской губернии, имея 3 ордена, в том числе достаточно высокую награду – крест св. Владимира III степени.
Генерал-майору в какой-то степени повезло: он скоропостижно скончался в декабре 1915 года – всего лишь за год с небольшим до революционных потрясений. Однако жандармская служба Михаила Куроедова сказалась на его родне. Многие из них были перемолоты жерновами репрессий, а заслуги двух поколений морских офицеров Куроедовых перед Россией фактически замалчивались из-за их родства с жандармским генералом (хуже страшилки в сталинские, да и в более поздние советские времена было, пожалуй, трудно представить).
Историки подсчитали, что в общей сложности Куроедовы отдали российскому флоту почти 120 лет, прослужив примерно на 60 кораблях – от маленьких парусных люггеров и ботов до океанских паровых фрегатов и корветов. И хотя от родовых усадеб Куроедовых уцелели лишь руины или же вообще ничего не осталось, их имена навечно вписаны как в хроники ВМФ России, так и в историю Владимирской губернии.
