Княгиня Мария, основательница Успенского женского монастыря во Владимире
Великая Княгиня Мария, основательница Успенского женского монастыря во Владимире
В древнем Владимире на Клязьме есть почти семивековой монастырь, основанный в дни величия города Владимира, когда этот город был столицей Руси, — монастырь стяжавший в те же времена сокровище честных мощей св. мученика Авраамия Болгарского († 1229) и сохраняющий это сокровище доныне. Это — Успенский женский монастырь, называемый еще Княгининым. Последнее название дано потому, что он основан Великой княгиней Марией, супругой Великого князя Всеволода Георгиевича (Большое Гнездо) и был некоторое время местом ее иноческого подвига. Замечательна личность этой Великой княгини. Не особенно много сведений дают о ней летописи и другие древние источники, но за то начертывают полный нравственный образ этой светлой личности, достойной супруги ее Великого мужа, мудрой и любвеобильной матери, воспитавшей многочисленное благочестивое семейство, истинной христианки, переносившей с кротким терпением многолетнюю тяжелую болезнь. Назидательно остановить внимание на светлом образе этой личности и проследить, насколько возможно, течение ее жизни. Одна из летописей заставляет предполагать, что Великая княгиня Мария была не русского происхождения, а принадлежала к племени ясов (Именно, в Ипатьевской летописи под 1182 годом свояченица Всеволода Георгиевича, следовательно сестра Великой княгини Марии, называется ясыней.). Племя это, подобно половецкому, кочевало в южных пределах нынешней России. Вообще оно было, как и половецкое, вероятно, полудиким племенем, косневшим в язычестве; но знатнейшие люди из этого племени, как и знатнейшие из половцев, могли усвоить от русских некоторую просвещенность и вступали даже с русскими князьями в родственные связи. Летопись сообщает нам, что в 1116 году сын Владимира Мономаха Ярополк, взяв в плен много ясов, женился на ясыне, — вероятно на девице из ясского княжеского рода. Можно думать, что и Мария была дочь какого-нибудь ясского князька, взятого в плен русскими. На основании Степенной книги можно думать, что родителя Великой княгини Марии звали Шварном (Степенная книга называет Великую княгиню Шварновной (или еще Сварновной). В той-же книге она называется дочерью Чешского (Чежсского) князя, вероятно, по какому-нибудь недоразумению. Шварн, родитель Марии, был, может быть, тот боярин князя Изяслава Давидовича, который упоминается первым между боярами этого князя, взятыми в плен Великим князем Романом Мстиславичем в 1161 г., т.е. можно думать, что родитель Марии ясс Шварн когда-нибудь был взят в плен русскими, принял христианскую веру и вступил в дружину русских князей — сделался русским боярином. Такое предположение может представляться вероятным потому, что князь Изяслав Давидович, в числе бояр которого упоминается Шварн, был тестем старшего брата Всеволода Георгиевича, князя Глеба Георгиевича, при котором в юности своей и жил Всеволод Георгиевич в южной Руси.). В 1174 г. - была повенчана с великим князем Всеволодом Юрьевичем (Георгиевичем). Под 1175 годом встречаем мы в летописях первое упоминание о супруге Всеволода Георгиевича. В этом году братья князья Михаил и Всеволод Георгиевичи одержали решительную победу над своими соперниками, племянниками Ярополком и Мстиславом Ростиславичами. Михаил Георгиевич занял великокняжеский престол брата своего, св. Андрея Боголюбского, во Владимире, а Всеволоду отдал Переславль-Залесский. Смуты, бывшие во Владимиро-Суздальской области после кончины св. Андрея Боголюбского (1174), прекратились, — и вот союзник и покровитель Михаила и Всеволода Георгиевичей, Черниговский князь Святослав Всеволодович, послал в умиротворенную Суздальскую область супруг Михаила и Всеволода с сыном своим Олегом, который провожал княгинь до Москвы. Из этого известия летописи ясно, что Всеволод Георгиевич женился до своего переезда в Суздальскую область из южной Руси. Молодая супруга его, вероятно, провела все свое девичество и первое время замужества в южной Руси, была свидетельницей кипевших там усобиц, и теперь в первый раз прибыла в более мирный край, — край не так давно имевший мало русского населения, но благодаря деятельности Суздальских князей, а после — Великих князей всей Руси, Юрия Долгорукого и св. Андрея Боголюбского, начавший соперничать в богатстве и славе с южно-русскими областями. Через год миролюбивый, кроткий правитель Михаил Георгиевич скончался, и Владимирцы немедленно призвали для занятия великокняжеского престола супруга Марии Всеволода, торжественно встретили его и клялись быть верными ему и его детям. Но Всеволоду Георгиевичу вскоре пришлось с оружием в руках защищать свои права, и первые лет семь своего княжения он должен был, время от времени, силой оружия смирять непокорных. За то, по истечении этих лет, он явился могущественнейшим властителем русской земли, простиравшим свою власть и на дальние северные и южные пределы России, усмирявшим пагубные распри властолюбивых князей, во многом осуществившим великую мысль своего брата, св. Андрея Боголюбского, о соединении всей русской земли под самодержавной властью одного Великого князя, победоносным и по отношению к внешним врагам. Ворочен, Великий князь Всеволод был миролюбив, и не часто обнажал меч против внутренних или внешних врагов. Он много занимался мирным благоустроением своих областей, строил и украшал храмы и монастыри, возводил укрепления. Летопись чрезвычайно восхваляет благочестие Великого князя Всеволода, милосердие его и правосудие. Такого-то могущественнейшего и благочестивого князя была супругой Мария. Но и самой ей летопись приписывает многие из тех добродетелей, которые восхваляются в ее супруге. Она была, говорит летопись, воспитана «от детскаго возраста в страхе Божием, любила правду, воздавая честь епископам, игуменам и чернецам и пресвитерам, и любила черноризцев и подавала им потребное, ибо была нищелюбива и страннолюбива; печальных и нуждающихся и больных, всех таковых утешала и подавала им потребное». Господь наградил благочестивых супругов многими и добрыми чадами. Старшими из детей у них были дочери, и самой старшей, кажется, была Всеслава, родившаяся в 1170-х годах, потому что в 1187 году она была отдана замуж за Ростислава, сына Ярослава, князя Черниговского. Второй, по историческим указаниям, была Собислава, во св. крещении Пелагия, упоминаемая историком Татищевым, который говорит, что она родилась в 1179 году и что восприемницей ее была тетка Ольга Георгиевна, княгиня Галичская (жившая тогда во Владимире). Более нет известий об этой княжне, и можно думать, что она скончалась в детстве. Затем, около 1181 года, родилась дочь Верхуслава, во св. крещении Анастасия, которая в 1189 году, еще будучи только 8 лет, была отпущена родителями в дальний Белград (Киевской области) для бракосочетания с сыном Белгородского князя Ростиславом Рюриковичем; при чем, отпуская ее, родители много плакали, так как, по выражению летописи, она «мила им была и очень молода» (Браки несовершеннолетних допускались нередко в княжеском роде для того, чтобы закрепить дружбу между князьями — родителями вступающих в брак. Эту Анастасию упоминает в предисловии к своему Печерскому Патерику Епископ Владимирский Симон, называя ее при этом своей (духовной) дочерью.). Только в 1185 году (или даже, может быть, в 1186) 18 мая, родился у Великой княгини первенец сын, Константин Всеволодович, впоследствии по своему благочестию и мудрости бывший утешением матери, получивший за свою просвещенность прозвание «мудраго», скончавшийся Великим князем Владимирским († 1219). В 1187 году 2-го мая родились у Великой княгини два сына: Борис и Глеб, которые оба умерли в младенчестве: Борис — в 1188 году, Глеб 29-го сентября 1189 года (В летописях говорится о рождении 2-го мая 1187 годи лишь княжича Бориса, и о княжиче Глебе упоминается только при сообщении о его кончине 29-го сентября 1189 года. Известие о рождении обоих княжичей 2-го мая 1187 года находится у Татищева.). В 1189 году родился Георий (Юрий II Всеволодович), подобно старшему брату ставший утешением матери, — тот самый Великий князь, при котором совершилось нашествие татар, который сложил свою голову в битве с татарами на р. Сити, причтен Церковью к лику Святых и нетленно, с чудесно прильнувшей головой к телу почивает во Владимирском кафедральном соборе (По свидетельству Татищева, св. Георгий Всеволодович родился 27-го ноября.). 8-го февраля 1191 года, когда Великая княгиня с своим супругом была в гор. Переславле-Залесском, у них родился сын Ярослав, во св. крещении Феодор, впоследствии Великий князь (Ярослав II Всеволодович), первый собиратель земли русской после погрома монгольского, родитель св. Александра Невского. Далее летописи не упоминают о рождении чад у Великой княгини до октября 1194 года; но не в этот-ли промежуток (1191—1194 год.) родилась у Великой княгини дочь Елена, скончавшаяся 30-го декабря 1203 года и погребенная в ново-устроенном тогда Великой княгиней монастыре во Владимире. 25-го октября 1194 г. родился Владимир (Владимир Георгиевич Владимирский), во св. крещении Димитрий, бывший впоследствии князем в Москве, в Переяславле южном и в Стародубе на р. Клязьме, скончавшийся приняв пострижение в схиму (6-го января 1227 года). 27-го марта 1196 года родился Святослав (Святослав III Всеволодович), во св. крещении Гавриил, строитель храма св. Великомученика Георгия в гор. Юрьеве, существующего и доныне, княживший еще в детстве в Новгороде, а в юности и зрелом возрасте — в Юрьеве-Польском, Переяславле южном и Суздале, временно занимавший недолго даже великокняжеский престол, участвовавший в битве с татарами на р. Сити († 3-го февраля 1253). Таким образом всех чад (известных по летописям) у Великой княгини было 12: восемь сыновей и четыре дочери. Из этих чад скончались в детстве два сына и, вероятно, две дочери. Радостно текли дни в жизни Великой княгини Марии, находившей величайшее для себя наслаждение в благочестивом воспитании подрастающих чад своих. Не менее отрады находила для себя эта богобоязненная княгиня и в благочестивых деяниях своего супруга, в которых она несомненно поддерживала его своим живым сочувствием, а иногда, как увидим далее, и деятельным участием. Известно, что Великий князь Всеволод Георгиевич в продолжение времени с 1185 г. по 1196 год занимался особенно много сооружением храмов Божиих: он расширил главный храм своей столицы, построенный св. Андреем Боголюбским, — и на этом храме, вместо одной, засияло пять позлащенных глав; он основал во Владимире Рождественский монастырь, воздвиг небольшой по размеру, но чудный по устройству и наружному благоукрашению храм св. Великомученика Димитрия, а над вратами близ Успенского собора построил храм в честь св. родителей Богоматери. Не говорим уже о многочисленных делах милосердия и сострадательности, которыми украшалось славное правление Всеволода Георгиевича.
В деле устроения и управления великим княжеством на долю супруги великого князя приходились дела благотворительности, и великая княгиня Мария выполняла их с истинно христианской любовью и ревностью. В «Истории Российской с древнейших времен» В.Н. Татищева говорится, что после пожара 1185 г., когда, по выражению летописца, «погоре бо мало не весь город и церквий числом 30 и 2 и соборныя церкви Святыя Богородицы золотоверхая, юже бе украсил благоверный князь Андрей, тогда и великокняжеский дворец послужил жертвой пламени; Великий князь немедленно озаботился возобновлением святых церквей и раздачей неимущим погорельцам на построение жилищ из собственнаго имения, княгиня же преимущественно убогим раздавала, хотя уборы ея богатые едва не все погорели».
Но не одни ясные дни были в жизни Вел. кн. Марии, — изредка проносились темные облака, находили даже и грозные тучи. — И к семейной жизни любящее сердце матери не раз испытало печаль, особенно при разлуке с юными дочерьми, которые при вступлении в замужество должны были рано оставлять родительский кров и отправляться на жительство в дальние стороны, а также и при разлуке с сыновьями, которые иногда в самых юных, даже в детских, летах отправляемы были на княжение в другие города для блага народного. Еще большие скорби должна была испытывать сострадательная душа Великой княгиня во время народных бедствий, из которых, как на выдающиеся, летописи указывают на два опустошительные пожара в самой столице — Владимире (в 1185 и 1193 годах. По Никоновской летописи пожар во Владимире был не в 1193 г., а в 1192 году.). Во время первого пожара обгорел и лишился своих благоукрашений златоверхий храм Богоматери (Успенский собор), сгорели: дворец великокняжеский, 32 церкви и едва не все жилища граждан. Тогда-то вот с полной силой и очевидностью обнаружилось благочестие, щедрость и сострадательность державной четы. «Великий князь, говорит историк Татищев, повелел немедленно во-первых церкви все строить от своего имения, затем убогим раздавал много на построение; княгиня же преимущественно убогим раздавала, хотя ее уборы богатые едва не все погорели» (книг. 3, стр. 255). Но все подобные скорби и бедствия служили, так сказать, только приготовительным испытанием для благочестивой княгини, укреплявшим ее веру и нравственные силы к поднятию тяжкого креста, который Провидением назначено было нести ей в продолжение нескольких лет под конец ее жизни. Около времени рождения последнего сына, Великая княгиня заболела тяжким недугом и лежала на одре болезни до самой своей кончины, лет 7 или 8 (По Никоновской летописи, Степенной книге и Житию св. Георгия 7 лет, по Троицкой летописи 8 лет.). Никоновская летопись и Степенная книга называют эту болезнь «великою». Из древних источников мы видим, что Великая княгиня в своей «немощи» именно лежала на одре болезни. Писатель Жития СВ. Георгия, сообщая об этой болезни, говорит, что Великая княгиня «посещением Божиим была в великой скорби» и далее вспоминает даже праведного Иова. «И пришла к ней, говорит он, как на праведного Иова, рана искушения». Праведному Иову уподоблялась Великая княгиня и в великодушном перенесении своей болезни. По свидетельству Степенной книги и Жития св. Георгия, Великая княгиня, для укрепления своего терпения, и сама вспоминала о праведном Иове: «и лежала в немощи семь лет, говорит писатель Жития св. Георгия, и никакого слова хульнаго не произнесла, но (лежала) благодарно терпя, часто молясь, и поминала праведного Иова, сказавшаго: если мы могли благое принять от руки Господни, то неужели не стерпим злаго». Великая княгиня черпала и там свое утешение, где всего более можно и должно черпать его христианину, — в воспоминании о страданиях Христовых: она поминала, говорится в Степенной книге... и вольные страсти Христовы за жизнь и спасение мира». Она утешала себя также словами одного из наиболее спострадавших Христу Апостолов. «Прилагала же к себе, говорится в Степенной книге, и Апостольское слово: ничтожны страдания нынешняго века в сравнении с будущей славой, имеющей явиться в нас». В болезни всей душой обращалась Великая княгиня к Господу Богу, — и вот в 1200 году она совершила то великое дело благочестия, которое остается нерушимым и благоплодным и доныне. Она основала во Владимире на горе над маленькой речкой Лыбедью женский монастырь. Устроение этого монастыря было делом обоюдного согласия Великого князя и Великой княгини. В Житии св. Георгия говорится, что об устроении монастырского храма и учреждении женской обители «Великий князь Всеволод совет положил с своею Великою княгинею Мариею». В Степенной книге Великой княгине приписывается собственно покупка земли для устроения монастыря, а о строении церкви говорится, что ее поставил Великий князь Всеволод. Но купив всецело на свои средства землю, Великая княгиня, вероятно, употребила не мало из них и на устроение церкви и всего монастыря в дополнение к средствам, затраченным на то ее супругом. В Житии св. Георгия обоим супругам приписывается создание монастырской церкви, «составление обители инокиням» и снабжение этой обители «всяким довольством и имением». Во всяком случае в летописях о Великой княгине ясно говорится, как об основательнице монастыря. В Лаврентьевской летописи Великая княгиня называет монастырь «своим», а о церкви его говорится: «которую создала» (Великая княгиня); в Троицкой летописи слова «которую создала (Великая княгиня) сама» могут относиться и к церкви и к обители (Там говорятся: «постриглась Великая княгиня... в монастыре святой Богородицы, которую сама создала». В летописях святой Богородицей называются часто собственно Богородичные церкви; но в данном случае, конечно, это выражение может обозначить и всю Богородичную обитель.). Писатель Лаврентьевской летописи, может быть сам видавший Великую княгиню, упоминая о создании ею монастырской церкви, в чувстве благоговения перед этим ее делом замечает: «о сем хорошо сказал Апостол известное (слово): «начавший в вас дело благое да совершит его». Для основания монастыря имела особенное значение одна благочестивая мысль Великой княгини: она хотела в этой обители приготовить самой себе тихое пристанище для последних дней своей жизни и место упокоения для своего тела по смерти. Поэтому-то имевшую памятование о своей кончине Великую княгиню писатели Степенной книги и Никоновской летописи, говоря о покупке ею земли для монастыря, уподобляют «праведному» «великому» патриарху Аврааму, который купил часть земли с пещерой для погребения своей супруги Сарры и для того, чтобы самому возлечь в той же пещере. «Боголюбивая Великая княгиня Мария, говорится в Степенной книге, сотворила дело достойное памяти; подражая нраву праведного Авраама, она купила ценою (т.е. за надлежащую денежную сумму) часть земли на строение церкви и монастыря во славу Богу и Пречистой Богородице». И в Никоновской летописи: «подражая великому Аврааму, она купила себе ценою часть земли на строение церкви и монастыря». Каменный монастырский храм был заложен 15-го июля 1220 года самим Великим князем Всеволодом и епископом Иоанном, а освящен 9-го сентября 1202 года, вероятно, тем же епископом (Татищев, говоря о закладке того храма, почему-то называет сам монастырь Покровским.).
Построив монастырь для тихого пристанища себе, многострадальная Великая княгиня однако медлила поселиться в нем, вероятно — потому, что желала не отделяться до времени от своих детей и продолжать их воспитание. Она теперь, во время своей болезни, обратила особенное внимание на воспитание чад своих. По свидетельству Степенной книги, Великая княгиня в своей великой болезни благодарила Бога, и призывала детей своих, и поучала их. Историк Татищев свидетельствует, что часто созывала детей своих болящая Великая княгиня, и что «много поучала их, как им жить в мире и любви, людей право судить», — и при этом поясняет, что такою учительницею своих детей она являлась, благодаря чтению многих книг. Впрочем, заботы Великого князя об управлении отвлекали иногда от матери ее сыновей. Так, по свидетельству Татищева, старший сын Константин был около двух лет на княжении в Переяславле южном, и возвратился оттуда лишь по особенной просьбе своей перед родителем, по своему миролюбию тяготясь жизнью в бурной, от междоусобий и нападений внешних врагов, южной Руси. В 1200 г. Всеволод Георгиевич отправил одного из младших своих сыновей, еще четырехлетнего младенца Святослава-Гавриила, на княжение в Новгород, желая сам управлять Новгородом через посланных с малюткой-князем бояр. Возвратился из Новгорода Святослав Всеволодович едва ли уже не перед кончиной матери. А один из старших сыновей, Ярослав, по воле родителя отъехавший в 1201 году десятилетним отроком на княжение в Переяславль южный, должно быть, в последние три с половиной года жизни своей матери уже более не видал ее. Наконец Великая княгиня почувствовала приближение своей кончины. Она созвала к себе сыновей своих и высказала им свои последние наставления. Эту прощальную беседу умирающей княгини передают няа — Степенная книга, Никоновская летопись и Житие св. Георгия. Приведем эту беседу по Степенной книге, где она изложена подробнее. «Возлюбленные мои дети! Вот вы видите меня весьма болящую, а вскоре я и отъиду от сего маловременного света к отцам своим. Итак вы, доколе пребудете в суетном житии, первее всего имейте веру и любовь к Богу и к Пречистой Его Матери, истинной Богородице, и всею силою потщитесь страх Божий в себе иметь Святителям же, и пресвитерам, и всему священническому чину не стыдитесь главы своей приклонять, так-как они служители Самого Бога и Пречистой Богородицы и пастыри словесных овец; почитающий священника Божия Самого Бога почитает, а оскорбляющий священника Божия Самого Бога оскорбляет. Всех иноков чтите и удовлетворяйте их потребным, и никогда не могите миновать инока без поклона. Всегда имейте тихость и кротость, и смиренномудрие, и любовь, и милость; алчущих насыщайте, жаждущих напояйте, нагих одевайте, больных посещайте, и себя в чистоте соблюдайте. Милостыню всегда творите, ибо она поставит вас пред Богом; никакого человека не минуйте без привета. Сами-ж между собою имейте нелицемерную любовь, и Бог мира и любви будет в вас и сохранит вас от всякого зла, и да покорит врагов ваших под ноги ваши. Если же в ненависти, и в распрях, и во вражде будете между собою, то сами погибнете, и благословенное наследие — державу отечества вашего изгубите, которую праотцы ваши, и отец ваш, и прочее родство наше, многим трудом и потом приобрели. Поэтому пребывайте мирно и любезно между собою, слушая брат брата своего. Старейшего же брата вашего Константина имейте как отца и главу. Ты же, старейший мой сын Константин, имей братию свою как сыновей, береги их, как член своего тела, слушай Иоанна Евангелиста Богослова говорящего: если кто говорит «люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот ложь. Поэтому пребывайте в любви, ибо Бог есть любовь, и пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает». Приведем эту беседу и по Житию св. Георгия, где она изложена кратче, но все-таки с некоторыми замечательными добавлениями. «И когда она уразумела ко Господу свое отшествие, говорит писатель Жития св. Георгия, призвала к себе сыновей своих и начала говорить им: «сыновья мои любезные, вот я хочу отойти от света сего: имейте между собою любовь: Бога бойтеся всею душой своей; епископам, иереем и диаконом и всякому чину священническому не стыдитесь подклонять главы, потому что они пастыри словесных овец и предстоятели тайной Его (Божией) трапезе. И в монастырях поусердствуйте взыскать домы святых и принимайте от них (святых) молитвы и благословения. Особенно же всякого монаха не минуйте без поклона. Больных посещайте, алчущих и жаждущих накормите и напоите, нагих одевайте, имейте чистоту в себе; пост и молитву любите, начеже милостыню, ибо она поставит вас пред Богом. И наклоняйте голову пред всяким старейшим среди васу и не давайте сильным обижать меньшиху совершайте суд (на защиту) сироте, оправдайте вдову, трезвость имейте, гордость возненавидьте, ибо она и ангелов свела с неба». Глубоко принимая к сердцу слова умирающей матери, внимали ей сыновья, — особенно, конечно, старшие: Константин и Георгий, из коих первому было восемнадцать или девятнадцать лет, а второму 15. «Старшие же сыновья ея: Константин и Георгий, и прочие, говорит писатель Жития св. Георгия, с услаждением слушали и внимали от уст ее и в сердце своем слагали те слова: ибо от добраго корня добрыя и отрясли с плодами». О старшем сыне ее Константине Никоновская летопись говорит следующее: «Старший же сын ее князь Константин сладостно слушал ее учение, напаялся как губа водою, внимая от уст ее и в сердце полагая все слова ея, ибо от благаго корня возрос благочестивый плод, как tцарь Михаил от блаженныя Феодоры». (Четырнадцатилетнего Ярослава, вероятно, не было теперь при матери (он был, как мы говорили, князем в Переяславле южном), — Владимиру-Димитрию было 10 лет, Святославу-Гавриилу около 9, Иоанну 6 лет.). Действительно, какого прекрасного по душе сына воспитала Великая княгиня в лице Константина Всеволодовича! Летописец, описывая бывшие вскоре после этой беседы проводы его в Новгород, называет Константина Всеволодовича, еще юношу, отцом и кормителем сирот, великим утешением печальных, звездой светоносной для омраченных, упоминает о его собственной духовной просвещенности, говорит о его благотворительности также и к духовенству, свидетельствует, что Владимирские жители плакали, разлучаясь с ним при отъезде его в Новгород на княжение. Не менее прекрасен был душою и второй сын Георгий Всеволодович: он отличался необыкновенною для его возраста религиозностью. По свидетельству писателя его жития, он еще в ранней юности содействовал благоустроению Владимирской Рождественской обители, благотворил ей, приходил в эту обитель «ко всякому церковному пению, — тому, что произносится, и чтениям из Святого Писания усердно внимал и слышимые книжные слова полагал себе на сердце, и размышлял часто в уме своем (о том, что) христианам (должно) в царство небесное войти многими напастями». После изложения прощальной беседы Великой княгини, и в Степенной книге, и в Никоновской летописи, и в Житии св. Георгия повествуется об отправлении Константина Всеволодовича на княжение в Новгород. Может быть, эту беседу Великая княгиня и вела, имея в виду не только близкую свою кончину, но и еще более близкую разлуку с первенцем. — Высокое назначение — быть князем старейшего города Русской земли — давал Великий князь Всеволод своему первенцу, и сердце матери должно было радоваться о возвышении ее сына, но и глубокая скорбь при разлуке с ним должна была наполнять ее сердце, которое как-бы предчувствовало, что она уже более не увидится с ним в земной жизни. Великодушная Великая княгиня однако при прощании с сыном дала перевес выражению радостных чувств. По словам Жития св. Георгия, она, «воздвигшись, благословила его и сказала: буди благословен отныне и до века, — и отпустила его с миром». Чтобы не лишить его бодрости духа, и не задерживать во Владимире, она даже скрыла от него то, что на другой день намерена была исполнить свое последнее предсмертное желание — принять монашество в построенной ею обители. Трогательно изображает тот же автор прощание с Великой княгиней второго сына, св. Георгия. «Лице его, говорится в Житии св. Георгия, все слез наполнилось, и разливаясь слезами он пал на перси ее и начал говорить и провещевать от сердца такие слова: увы мне, госпожа моя, — на кого воззрю, или к кому прибегну, и где насыщусь такого благого учения твоего и наставления твоего разума! Увы мне, сияние, заря лица моего, бразда юности моей! Увы мне, куда отходишь мать моя! И лобзал ее и омывал рекою слез своих. Она же, видя его печального и болезнующего, утешала его и благословляла, как Ревекка Иакова, говоря: жалостливое мое чадо, Великий князь Георгий! Будь во все роды хвалим и ублажаем с братией своей, и пребывайте мирно, и будет в вас Бог». На другой день, после торжественных проводов самим Великим князем и его сыновьями Константина Всеволодовича, последовали печальные проводы Великой княгини в устроенный ею монастырь. «Того-же месяца (марта) во второй день, говорит летопись Троицкая, постриглась Великая княгиня Всеволодова в монашеский чин, в монастыре Святой Богородицы, который создала сама… и проводил ее сам Великий князь Всеволод со многими слезами до монастыря Святой Богородицы, и сын его Георгий, и дочь Всеслава (супруга Ростислава, которая приехала к отцу и матери своей); и нельзя было смотреть на (их) горе. И был (при проводах) епископ Иоанн, и Симон игумен отец ее духовный, и другие все игумены и чернецы, и все бояре и боярыни, и монахини из всех монастырей, и граждане все проводили со слезами многими до монастыря, так-как она была до всех чрезмерно добра». «Везли ее на санях, повествует Татищев, за нею шел Великий князь и все дети их, бывшие тогда во Владимире, и множество народа. Все неутешно плакали, каждый как по матери, ради ее мудрости и великой всем милости и щедрот». Далее Татищев свидетельствует, что проводившие Великую княгиню до монастыря возвратились и потом до кончины не видали ее, так-как она никого не хотела видеть из своих родных, кроме дальней гостьи — дочери Всеславы, при которой и скончалась. — Так, последние дни своей жизни Великая княгиня всецело захотела посвятить Господу Богу. Пострижение ее в монастыре совершил, вероятно, сам святитель Иоанн. По свидетельству Степенной книги, при пострижения нарекли ей имя Марфы (Так и в Житии св. Георгия; но в Троицкой летописи говорится: «и нарекоша имя ей Мария; в тоже имя крещена бысть прежде».). Еще больше скорби, чем при проводах в монастырь Великой княгини, испытал Великий князь Всеволод с своими чадами и весь город Владимир при вести о кончине Великой княгини — инокини, много слез было пролито над телом ее. Погребение ее было совершено с особенной торжественностью двумя епископами: Владимирским Иоанном и случайным гостем Великого князя, епископом Смоленским Михаилом.
Скончалась Великая княгиня 19 марта (1 апреля) 1206 г., в восемнадцатый день по своем пострижении. «Того же месяца (марта) 19-го (дня) преставилась, говорит Троицкая летопись, Великая княгиня Всеволодова, пребыла в монастыре, постригшись, 18 дней, а всей болезни ее 8 лет, при наступлении девятого года отошла к Богу». Далее таже летопись свидетельствует, что над телом почившей плакал сам Великий князь, что сын его Георгий в своем плаче «не хотел утешиться... так-как был любим своей материю, что тело почившей окружали также — дочь ее Всеслава, епископ Иоанн, Смоленский епископ Михаил и приехавший вместе с ним игумен Смоленского Отрочьяго монастыря, духовный отец Великой княгини Владимирский игумен Симон и иные игумены и пресвитеры, что при пении обычных песней, тело ее было опрятано, вложено к каменный гроб и погребено в церкви Святой Богородицы».
Погребена была в нише на северной паперти Успенского собора монастыря, но в более позднее время, при строительстве северного придела Успенского храма, гробница оказалась в Благовещенском приделе храма.
«Гробница, находящаяся в нише южной алтарной стены Благовещенского придела, имеет вид двойной гробницы. Крышка и передняя боковая сторона сделаны из медного, посеребренного листа самой простой чеканной работы, на поверхности крышки вычеканены два восьмиконечных креста; на поверхности передней стороны, в особом медальоне, помещена надпись: «мощи благоверныя великия княгини Марии Шварновны, а в схиме Марфы, представившейся в лето … марта в … день. Мощи благоверныя княгини Анны, вторыя супруги великаго кн. Всеволода, создавшаго храм Успения Богоматери в обители сей». «Многие почитают святую княгиню, молятся ей и получают от нее помощь» (кон. XIX века).
Благоверная великая княгиня Мария Владимирская. Икона начала XXI в.
В Житии св. Георгия сказано, что Великий князь Всеволод Георгиевич с сыновьями своими, снедаемые великою скорбию («жалостию»), плакали по ней (Великой княгине) 40 дней «великим плачем». — Великий плач был исторгнут и из сердца старшего сына почившей, когда он в дальнем Новгороде получил известие о ее кончине. По словам Татищева, Константину Всеволодовичу особенно прискорбно было то, что мать, при прощании с ним, ничего не сказала ему о своем пострижении, а на другой день по его отъезде постриглась, т. е. он скорбел о том, что она не дала ему возможности присутствовать при ее пострижении, а затем при ее смертном одре и погребении. Писатель Жития св. Георгия так передает плач Константина Всеволодовича по своей матери: «Старший же сын, Великий князь Константин, в Новгороде узнав об отшествии ко Господу матери своей, был объят великой жалостию и плакал горько говоря: увы мне, матерь моя, свет очей моих, — увы мне, что я не был там, чтобы самому понести честное тело твое, и своими бы руками опрятать, и гробу предать любящую меня; не понес я красоты тела твоего, не сподобился целовать добролепных уст твоих и медоточивых! Но у меня горит сердце, и душевныя (чувства) смущают ум, и не знаю, к кому обратиться или с кем поделиться сей горькой печалью, — с братом-ли которым, но они далеко от меня. И так разливался слезами, хотел удерживаться и не мог». — Почти через два уже года, прибыв во Владимир, 28-го февраля 1207 года, для свидания с родителем, мог облить слезами гроб матери так горячо любивший ее первенец. Память о матери несомненно возбуждала, кроме скорби, и возвышеннейшие христианские чувства в ее чадах. И ныне память о многострадальной Великой княгине Марии может ободрять в несении креста своего инокинь, живущих в стенах основанной ею обители, и всех нас, знающих историю ее страданий и благочестия...
Св. кн. Мария Владимирская на памятнике Владимиру Красное Солнышко и свт Феодору в гор. Владимире
Дети: Сбыслава (Пелагея) (род.26.10.1178); Верхуслава (Антония) (1181 г.- после 1189), с 26.04.1189 г. замужем за Ростиславом Рюриковичем; Константин (1186 – 1218 гг.) - новгородский князь, ростовский князь и великий князь владимирский; Всеслава († после 1206). С 15.06.1187 г. замужем за Ростиславом Ярославичем сновским; Борис († 1188) Глеб († 1189) Георгий (Юрий) - благоверный великий князь Георгий Всеволодович (1188 – 1238 гг.) - великий князь Владимирский Алена († 30.12.1203); Ярослав (1191 - 1246 гг.) - великий князь Владимирский; Владимир (1192 – 1227 гг.) - князь Стародубский; Святослав - благоверный князь Святослав Владимирский (1196-1252 гг.) - великий князь Владимирский; Иван (1197/1198 – 1247 гг.) - князь Стародубский.
Великая княгиня Мария была прославлена в Соборе Владимирских святых, празднуется 23 июня/6 июля. В обители еще отмечается день ее кончины 19 марта/1 апреля. Служится лития, поются тропарь, кондак. К 800-летию обители составлено житие, написана икона, тропарь, кондак и стихиры благоверной княгине Марии.
Древние гробницы во Владимирском Успенском женском монастыре и погребенные в них княгини и княжны
Статья о Великой княгине Марии, представляющая в кратком виде жизнь и кончину основательницы Успенского женского монастыря во Владимире, может быть дополнена сведениями о ее гробнице и о других древних гробницах в этом монастыре, в которых погребены близкие родственницы Марии, княгини и княжны.
У гробницы св. Марии Владимирской в Благовещенском приделе Успенского собора монастыря. 2007 г.
В главном монастырском храме (Успенском), где почивают нетленные мощи св. страстотерпца Авраамия, в левом приделе, в правой стене алтаря, под сводом особой глубокой ниши, стоит гробница основательницы монастыря, Великой княгини Марии, в инокинях Марфы. Так как сведения о самой личности Великой княгини Марии изложены в особой статье, то здесь, после указания на место ее гробницы, позволительно перейти прямо к другой гробнице, с которой первая имеет непосредственное соотношение. В той же части храма, где находится гробница основательницы монастыря Великой княгини Марии, погребена вторая супруга Всеволода Георгиевича Анна. Гробница ее первоначально поставлена была, конечно, рядом с гробницей Великой княгини Марии, а ныне обе гробницы вместе обложены посеребренным металлом, так что представляют собой по виду как-бы одну двойную гробницу, и только два креста, вычеканенные вверху оклада, указывают на два гроба под ними. Степенная Книга ясно говорит о погребении Великой княгини Анны рядом с Великой княгиней Марией: «У нея же (Марии Шварновны) после положена была и вторая супруга Всеволода Анна… в приделе Благовещения, от севера на правой стороне, Великая княгиня инокиня Марфа, дочь Сварна, да Великая княгиня Анна». Но в Сборнике Троице-Сергиевой Лавры XVII века, при указании погребенных во Владимирском женском монастыре, почему-то не упоминается Великая княгиня Анна. Здесь упоминается только о какой-то гробнице возле гробницы Великой княгини Марии, именно в следующих словах: «да с нею же (Великой княгиней Марией) лежат другие мощи невелики, княгини Марии по плечи». Неизвестно, указывают ли эти слова на вторую супругу Всеволода Георгиевича. Великая княгиня Анна была дочь князя Витебского Василька Брячиславича, потомка Владимира святого по старшему сыну его (от Рогнеды) Изяславу. С ней в брак вступил Всеволод Георгиевич года через 4 после кончины первой супруги его Марии, в 1209 году. Когда скончалась Анна Васильковна, неизвестно.
В южном приделе, не в алтаре, а перед иконостасом на правой стороне гробница супруги св. Великого князя Александра Невского, Великой княгини Александры и дочери его княжны Евдокии, а на левой стороне — гробница второй супруги того же князя — Великой княгини Вассы (На первой гробнице надписи: «Мощи Благоверныя Великия княгини Александры, супруги святаго Благовернаго князя Александра Невскаго. Мощи Благоверныя Великия княгини Евдокии, дочери святаго Благовернаго князя Александра Невскаго». На второй гробнице надпись: «Мощи Благоверныя Великия княгини Вассы, супруги святаго Благовернаго князя Александра Невскаго».). Обе гробницы, подобно гробнице Великих Княгинь Марии и Анны, обложены медными посеребренными листами. Но гробница Великой княгини Александры и княжны Евдокии не имеет вида двойной гробницы, подобно гробнице Великих княгинь Марии и Анны, и таким образом остается место предположению, что здесь, в южном приделе, одна из гробниц уничтожена и останки Великой княгини и княжны положены в одной общей гробнице. В Сборнике Троице-Сергиевой Лавры XVII века говорится о гробнице княжны Евдокии, что эта гробница стояла на правой стороне южного придела «в стене»; следовательно, она находилась в XVII веке под сводом ниши в южной стене храма. В этом Сборнике, при исчислении погребенных во Владимирском женском монастыре, прямо не упоминается имени Великой княгини Александры (И в указе царя Иоанна Грозного о поминовении погребенных во Владимирских храмах князей и святителей она почему-то не упоминается.), но вслед за сообщением о гробнице Евдокии говорится: «в другом каменном гробе подле и лежат мощи неизвестно чьи». Вероятно, эти слова указывают именно на гробницу первой супруги Александра Ярославича. Великая княгиня Александра была дочерью Полоцкого князя Брячислава. В брак с Александром Ярославичем она вступила, когда он был еще князем Новгородским, в 1239 году. Бракосочетание совершено было в городе Торопце, но брачные торжества свои князь Александр повторил и в Новгороде, «не из любви в пирам, по замечанию одного историка, а из желания делиться своею радостию с народом». Ранее того времени в Полоцке жила и скончалась (23-го мая 1173 года) знаменитая полоцкая княжна, преподобная Евфросиния. Жизнь и подвиги преподобной, конечно, с детства хорошо были известны невесте Александра Ярославича и несомненно влияли на нравственное воспитание последней. Это, между прочим, видно и из того, что княжна Александра, отправляясь на свое бракосочетание в город Торопец, взяла с собой из Полоцка чудотворную икону Богоматери, присланную в дар св. Евфросинии Полоцкой Греческим императором Мануилом Комниным. Когда скончалась Великан княгиня Александра, неизвестно.
Княжна Евдокия дочерью с.в Александра Невского называется только в надписи на гробнице, а в Степенной Книге и Сборнике Троице-Сергиевой Лавры она наливается Великой княгиней. Тем не менее надписи должно доверять, ибо она, вероятно, поддерживается здесь из древности. Притом в указе царя Иоанна Грозного о поминовении почивающих во Владимирских храмах князей, княгинь и святителей она называется Великой княжной. Княжна Евдокия несомненно была дочерью первой супруги св. Александра Ярославича — Александры и, вероятно, скончалась или в детстве или в ранней юности. Она погребена на одной стороне придела с Александрой, а не с Вассой — второй супругой Александра Ярославича. Гробница Евдокии, по Сборнику Троице-Сергиевой Лавры, стояла «в стене»; гробница же Великой княгини Александры, всего вероятнее, была поставлена рядом с этой гробницей. Но гробница, поставленная в стене, должна быть ранее помещена здесь, чем гробница находившаяся возле ее и заграждавшая к ней доступ. Если же княжна Евдокия скончалась ранее своей матери, также преждевременно умершей (ибо после ее кончины супруг ее женился вторично), то несомненно, Евдокия скончалась в самых юных летах. В Сборнике Троице-Сергиевой Лавры дается еще следующее замечательное сообщение об останках княжны Евдокии: «Покров на ней в гробе, говорится здесь, камка желтая, кружево на нем шито золотом. У Великой княгини Евдокии у сорочки ожерелье жемчужное пристежное с каменьем зъ дробницы. Дробницы серебрены золочены». Отсюда можно думать, что гробница с останками этой княжны в XVII веке открывалась.
Гробница вел. кн. Вассы в Успенском соборе монастыря
Лежащая на левой стороне южного придела Великая княгиня Васса, супруга Великого князя Александра Ярославича Невского, в Степенной книге называется Василиссой. Из Сборника Троице-Сергиевой Лавры XVII веки известно, что Великая княгиня Васса скончалась в схиме. Более о ней нет никаких сведений.
Святой блг. кн. Даниил Московский со своими родителями – св. блг. кн. Александром Невским и праведной Вассой.
Кроме помянутых лиц из первых времен монастыря, в нем погребены, неизвестно — в каком месте, две Елены — княгиня и княжна. Первая — свояченица Великого князя Всеволода Георгиевича, сестра Великой княгини Марии Шварновны, супруга Ярослава Владимировича, княжившего несколько раз, по воле Всеволода Георгиевича, в Новгороде, строителя существующей и доныне Спасо-Нередицкой церкви близь Новгорода. Она скончалась в 1201 г. и погребена еще только в строившемся монастырском храме Успения. Вторая Елена — дочь Великого князя Всеволода и Марии Шварновны, скончавшаяся (вероятно в раннем детстве) 30-го декабря 1203 года.
Таким образом нам известно, что три Великие княгини (Мария, Анна, Александра/Васса), одна княгиня (Елена Шварновна) и две княжны (Елена и Евдокия) погребены под сводами того древнейшего монастырского храма, в котором нетленно почивают св. мощи Страстотерпца Авраамия.
В Рождественском приделе в кон. XVIII в. погребены мать и дочь Владимирского Губернатора П.Г. Лазарева. Свидетельство о погребении дочери находилось на прибитой к южной стене Рождественского придела медной доске, на которой углубленным штрихом написано: «здесь под белым камнем, погребена девица Вера Петровна Лазарева, дочь правителя Владимирской губернии. Родилась в 1784 году, сентября в 16 день, преставилась к сердечному сожалению родителей своих 1790 года декабря 1 числа». О погребении матери г. Лазарева видно из резолюции преосвященного Виктора, положенной на прошении г. Лазарева: «по просьбе его превосходительства, действительнаго статскаго советника Владимирскаго губернатора и кавалера Петра Гавриловича Лазарева тело покойной родительницы его погребсти в приделе Владимирскаго девичьяго монастыря, где прежде дочь его превосходительства была погребена, благословляется».
Марьинка
Марьино-владельческая усадьба («Марьинка») по одним данным располагалась между объездной дорогой («Пекинкой») и проспектом Строителей, к северу от Черемушек, за "Факелом" между улиц Чернышевского и Лакина. Индивидуальная застройка. Дорогу в Юрьев-Польский Н.Н. Воронин называет Новгородской и: «По преданиям, на северной окраине Владимира в Марьиной роще на новгородской дороге стоял загородный дворец жены Всеволода Марии Шварновны».
В XII веке здесь находилось имение с загородным дворцом супруги великого князя Владимирского Всеволода III Большое Гнездо - чешской принцессы, которую на Руси называли Марией Шварновной.
Сельцо Марьино на карте 1859 г.
Сельцо Марьино состояло в приходе села Богослова.
Помещичье сельцо Марьино, при речке Содышке, расстояние от губернского (он же уездный) города, верст – 3. Число душ по 8 ревизии (1834): мужского пола - 23, женского пола - 25; число душ по 9 ревизии (1850): мужского пола - 27, женского пола - 35; действительное население: мужского пола - 26, женского пола – 34. Господствующие виды производительности: кроме хлебопашества, каменщики и кровельщики.
В 1859 году число дворов - 6; число душ мужского пола - 34; женского пола - 37.
Существовала и «Марьина роща» при спуске с горы по дороге к Юрьеву-Польскому.
«В заключение кратко упомяну о том, как эти благородные труженики отнеслись к отраднейшему и славнейшему факту царствования Благословенного — к взятию Парижа. Эта радостная весть прилетела во Владимир в начале мая месяца. По этому случаю дана была так называемая рекреация семинаристам. Торжественным изъявлениям радости не было и концам; Марьина роща постоянно оглашалась победными кантами. Но вот на высокий пригорок входит студент философии Алякринский, его окружают все участвующие в рекреации и он громогласно читает собственное стихотворение, в ответ на каждый куплет которого раздается, как-бы эхо — громогласное ура двух тысяч голосов: Да будет ведомо Славянам, Париж стал Русских воев станом, Торжествовать пора! Ура! Ура! Тот, нами кто владеет, Ни сил, ни здоровья не жалеет Для общего добра! Ура! Вот скоро придут в домы наши Герои Россы, час дражайший И злата и сребра! Ура!... Надеждин Ксенофонт Федорович».
«В 2 часа семинаристы, построившись в шеренги по классам, отправлялись с учителями за город — в Марьину рощу, где чувствовали себя совершенно свободно. Толпа торговцев с нами же уходила за город. Учителя своим кружком устраивали в роще приличную выпивку. К вечеру в роще раздавалось пение. Чудная майская погода поэтически настраивала молодежь. На зеленом ковре все кувыркалось, прыгало, от души веселилось на свободе, после продолжительной замкнутой жизни. Часам к 10-ти вечера усталые возвращались из рощи домой. Разрешалось не больше трех рекреаций: в мае две и 1 июня — в день именин преосвященного Иустина» (Воспоминания студента 1850-1864 гг. И.И. Архангельский).
Субботин А.П. пишет, что в 1877 году здесь «вблизи густой орешник, речка Содышка, мельница».
«Загородных прогулок или экскурсий за лето 1914 г. было устроено три: 8 июня в Тарасовские дачи участвовало 209 чел. (Пушкин. – 108 и Лосев. – 101 чел.); 29 июня на Малые Вражки – 170 чел. (П. – 69, Л. – 101); 16 июля в Марьину Рощу – 184 чел. (П. – 80, Л. – 104). На экскурсиях было проведено собирание и засушивание гербария, т.е. беседы по ботанике, а также по зоологии и даже однажды по анатомии – вскрытие найденного в поле мертвого крота. Беседы эти отчасти проводились и на площадках, причем книги брались из библиотеки «Детской помощи»; вообще для детей, желающих отдохнуть от игр за чтением, имелся у руководителей небольшой запас книг» (Приют «Ясли» и приют «Семья»).
«Хорошо, весело провели праздник Первого мая рабочие, служащие и инвалиды Марьинского инвалидного дома. В последующие дни силами детей был проведен вечер самодеятельности с участием инвалида гармониста т. Кузнецова. Б.Е. Ерестов» («Призыв», 1941).
Князь Всеволод III Большое Гнездо Князья Владимирские. Свято-Успенский Княгинин женский монастырь. Пос. РТС
