Доброхотов Василий Иванович — сын члена консистории, протоиерея Владимирского Успенского кафедрального собора И.С. Доброхотова — родился во Владимире 26 июля 1814 года (или 1816). Доброхотов в детстве не знал ни нужды, ни печали; вероятнее всего, эта же обеспеченность была причиной, что несомненно даровитый Василий Иванович как во Владимирском духовном училище, так и во Владимирской духовной семинарии не считал нужным отягощать себя изучением наук, и потому закончил круг обучения в 1834 году в третьем разряде. Отец его, Иоанн Сергеевич, пользовался всеобщим уважением, служил почти 50 лет членом Духовной Консистории. В былые времена существовало множество порядков, смысл которых для нас даже не совсем понятен; так, в духовенстве было в обычае укреплять места не только за учениками и сиротами, но даже чуть не за младенцами. Отец Доброхотова служил в консистории, и только этим, надо полагать, можно объяснить, что за Василием Ивановичем, когда ему было всего 8 лет, именно в 1822 году, укрепили священническое место в селе Григорьеве Юрьевской округи, и до поры — до времени исправлял должность заштатный священник. Но, окончив курс, В.И. не захотел идти по так счастливо пройденному его отцом пути, он не захотел идти в священники, а, по примеру большинства товарищей, пожелал уволиться в светское звание. Он был в особом положении, — отец занимал видную должность по духовенству, да и за ним уже числилось место, и потому В. И. отпросился в Москву к родным, откуда вскоре прислал прошение, что ему необходимо лечиться у московских опытных и искусных врачей, так как чувствует боль в груди и от того не редко случается кровохаркание. После этого уже легко было добиться желаемого, и он в сентябре 1834 г. подал прошение об увольнении из духовного звания; врачебная управа подтвердила болезнь у Доброхотова и Св. Синод — уволил его.
Особенной склонности к продолжению образования не обнаруживал и потому предпочел идти уже торным путем, поступил на службу во Владимирское Губернское Правление, 22 января 1835 года, в число канцелярских служителей, с откомандированием для занятий по канцелярии гражданского губернатора.
И на службе Василий Иванович никаких особых подвигов не совершал, так что вся его служебная карьера шла самым обычным для того времени порядком: принятый на службу канцеляристом, он не долго был в канцелярии губернатора, 28 сентября того же 1835 г. Доброхотов, вследствие предложения губернатора, был перемещен в Губернское Правление, где 24 марта 1836 г. был награжден губернским регистратором, а 30 мая утвержден писцом низшего разряда. На этой должности Насилий Иванович пробыл почти два года, — только 4 января 1838 года он был утвержден писцом высшего разряда, и то может быть только потому, что приближалось время для представления его к следующему чину, — вскоре он был награжден Правительствующим Сенатом чином коллежского регистратора со старшинством с 22 января 1887 года. После этого Доброхотов стал получать чины через определенные законом промежутки времени, не заходя, конечно, за положенный для обыкновенных смертных предел: в 1841 г. он был награжден чином губернского секретаря, в 1845 г. — чином коллежского секретаря.
Так тянулась серенькая жизнь губернского чиновника, обставленная очень просто и поддерживаемая незначительным содержанием. В служебной иерархии Василий Иванович также не занимал какого-либо особо выдающегося положения: 26 февраля 1845 г. он был утвержден помощником экзекутора и потом несколько раз исправлял временно должность настоящего экзекутора и один раз, в 1848 г., должность смотрителя присутственных мест. Кроме того, во время холерной эпидемии, по заключению губернского холерного комитета, 18 июня 1848 г. он был избран попечителем одной из частей гор. Владимира.
Итак, как видим, гражданских заслуг Василия Ивановича было очень не много, — до 1848 г. он был самым заурядным чиновником; его и в канцелярии губернатора продержали не долго, тогда как там Доброхотов мог бы устроить свою карьеру не в зауряд с чиновниками губернского правления.
Протопопов Яков Егорович, давший программу и направление «Владимирским Губернским Ведомостям», в 1843 году оставил их и после него этот единственный местный печатный орган попал в неумелые руки и совершенно обесцветился (В 1843-46 гг. — Способин Иван Иванович, в 1846-49 гг. — М.А. Кротков.). Но вот в 1847 г. В.И. начинает мало-по-малу обращать на себя внимание, — с этого года он стал помещать свои статейки во «Владимирских Губернских Ведомостях». Василий Иванович, знавший хорошо французский язык, сначала печатал переводы с него: «Спасопреображенский собор в Переславле Залесском» («Влад. Губ. Вед.» 1847, № 51 — из «L artiste Russe»), «Письмо Григория Епископа Блузскаго к Московскому митрополиту Платону» (№ 52), «Старинныя хроники о С.-Петербурге» (1848, № 4 — из «L artiste Russe»), «О сновидениях» (№ 6), «О русской школе живописи» (№ 7) и «Чудесный Эдесский образ, или портрет Иисуса Христа, изображенный Им Самим» (№№ 12 и 13). Но на этих переводах Доброхотов продержался не долго, да подобные статьи и по существу мало подходили к программе издания. Тогда открылась в нем совершенно новая способность.
Протопопов Я.Е. , большею частью поэтически настроенный, увлекшись работой в «губернских ведомостях», явился ретивым исследователем в области истории с археологией, и хотя он ввел в газету регистрацию современных событий в пределах губернии, но это были сухие официальные сведения. В.И. Доброхотов представляет собою совершенную противоположность Протопопову: мы не имеем сведений о том, писал ли Василий Иванович когда-нибудь стихи, но несомненно он был поэтом в душе; он не был усидчивым исследователем в области истории и археологии (хотя, как увидим, немало написал и по этому предмету), его более привлекала современная жизнь, и увлекаясь изображением ее, он не стеснялся официальным положением того издания, в котором работал. Правда, пока Доброхотов еще не был хозяином газеты, он помещал статьи более подходящие для «ведомостей»; это были: «Необыкновенное в здешнем климате, по времени года, явление» (1848 г., № 4 — о грозе с градом 29 марта); «Владимирский Успенский собор во время утренни на день Святыя Пасхи» — № 18; «Встреча и прием образа Божией Матери — Боголюбской» — № 21; «Пожар в гор. Владимире» — особое прилож. к № 22: «Провожание образа Божия Матери Боголюбской» — № 25; «Колодезь близь села Кусунова, известный под именем святаго» — № 35; «Очерк Боголюбовскаго монастыря и Покровская церковь в окрестностях его» — № 38; «Золотниковская пустынь» — № 43; «Васильевский монастырь в городе Суздале» — № 45; «Общий взгляд на г. Владимир и сказания о времени основания его» — 1849 г., № 20; «О чудотворной иконе Богоматери, именуемой Владимирскою» — № 22, и «Местное известие» — № 24 (о буре во Владимире).
Редактором газеты «Владимирские губернские ведомости» он был назначен 16 июня 1849 года. С 26-го № «губернских ведомостей» за 1849 г. В.И. Доброхотов является уже редактором.
Василий Иванович в первой половине 1849 г. издал отдельной книгой — «Памятники древности во Владимире Кляземском. Соборы: Кафедральный Успенский и бывший придворным В. К. Всеволода — Дмитриевский». М., в универ. тип., 1849 г. 8°, 200 стр. Книга была издана очень изящно и обратила на себя внимание ученых; так, М.П. Погодин в своем «Москвитянине» поместил о ней довольно обширную рецензию (1849, ч. V, № 18, отд. 4, стр. 15 — 23), в которой заявляет, что радуется появлению этой дельной любопытной книги, и высказывает надежду, что г. Доброхотов приступит к описанию и прочих достопамятностей Владимира. В конце рецензии Погодин «в бочку меду подлил не много и дегтю», — он указал на промахи, сущность и происхождение которых более резко обозначил К.Н. Тихонравов по поводу другой книги Доброхотова. Несомненно одно, Василий Иванович особенно не гонялся за точностью, писал иногда по первому попавшемуся под руки источнику. Как бы то ни было, «Памятники древности» сослужили свою службу и для Доброхотова: местное начальство обрело в нем историка и археолога и назначило редактором, а посетившие Владимир в 1850 г. Великие Князья Николай и Михаил Николаевичи, за поднесение Им экземпляров этого сочинения, изъявили автору личную благодарность и пожаловали ему бриллиантовый перстень.
В 26-м № «от редакции» было заявлено об этой перемене в такой форме: «ведомости поступают в заведывание другого лица, которое само участвуя в них, долгом поставляет обнаружить лицам, посвящавшим занятия свои Владимирской скромной газете, то расположение, какое должны иметь к себе все сотрудники ея, для достижения самой благородной цели — содействовать видам Правительства на пользу общую». Взгляд на значение газеты и задачи ее новый редактор так формулировал: «Неофициальная часть Губернских Ведомостей — этот маленький фельетон нашей газеты — могла бы быть постоянно занимательною, стоит только лицам, проживающим в пределах Владимирской губернии, бывшей некогда театром важных исторических событий, обратить любознательный взор на храмы, памятники, поля, долины, курганы, реки, озера, даже на источники и колодези, с их иногда безотчетными, но знаменательными верованиями, — вникнуть в смысл народных преданий, почти всегда темных, но любопытных, и собрать все письменные акты, свидетельствующие о прежнем быте обитателей здешняго края» ... В последующих статьях «от редакции» (1849 г., № 50; 1850 г., № 46; 1851 г., № 45, и 1852 г., № 43) Василий Иванович заявляет, что он имеет основание думать о расширении круга читателей газеты, прибывают мало-помалу и сотрудники, которые все же не многочисленны (подписчиков число было не велико: с 310 в 1849 г. упало в 1852 г. до 248).
Причина малого успеха «Губернских Ведомостей» при Доброхотове нам теперь не совсем понятна: В.И. как будто подслушал, что писал Протопопов Тихонравову — «составляйте больше статьи о современном положении губернии во всех отношениях, чем археологическия» и следовал все время этому наставлению. «Владимирския Губернския Ведомости» редакции Доброхотова дают нам, последующим поколениям, богатый материал о жизни во Владимире и отчасти в губернии в 1850 — 1853 годах, так как он из № в № вел почти беспрерывно (иногда помогал ему в этом и Н.А. Диомидовский) «современную хронику» о замечательных событиях в церковном и гражданском быте, отдавая перевес первому. Здесь же отметим, что за все время редакторства отмечалось Доброхотовым и «о состоянии атмосферы». Думаем, что не случайно сорвалась у Василия Ивановича фраза — «неофициальная часть Губернских ведомостей — этот маленький фельетон нашей газеты»: помещая «с благодарностью» все присылаемое сотрудниками, сам редактор, став во главе газеты, большей частью живо писал современную жизнь и не редко помещал статейки едва ли признаваемые за полезные по тогдашним понятиям (писал он иногда в игривом тоне), как, напр., «Характеристический очерк Владимирских гуляний» — 1849, № 33; «Владимирский толкучий рынок, или мелкая промышленность» — № 43; «Публичныя развлечения Владимирцев» — 1850 г., №№ 4, 7, 8, 11 и 13 (под разными заглавиями); «Несколько слов о маслянице» — 1851, № 9; «О зимних горах для катанья» — 1852, № 49; «Об удовольствиях рыбной ловли» — 1853, № 30. Правда, и предметы всех этих статей были таковы, что без ущерба для дела могли быть написаны в каком угодно тоне; но В. И. иногда фельетонно излагал и свои археологические изыскания, — так, особенно не посчастливилось ему со статьей — «Село Воскресенское, известное под именем Щенячьей слободки» (1850, № 51); нашелся некто Никанор Дроздов, который шаг за шагом разбил все доводы Доброхотова (см. 1851 г., № 40). Непростительные промахи делал Василий Иванович и после (см. статью К. Тихонравова в № 40 — 1853). Если принять во внимание, что все наши местные археологи тогдашнего времени были самоучки, занимавшиеся розысканиями «между делом», то едва ли справедливо будет ставить в большую вину эти неизбежные промахи и тем отнимать заслугу у этих первых исследователей родной старины. В.И. Доброхотов оставил не мало нам статей, которые будут иметь значение еще долгое время. Вот перечень остальных его статен в хронологическом порядке:
в 1849 г. — «Потоп», с франц. — № 26; «Обозрение гробниц и могил великих мужей во Владимирском Успенском соборе» (из книги «Памятники древностей») — № 27; «Место могилы оператора Моренкова и краткая биография его» — № 36; «Некролог» (С. М. Станиславского) — № 45; «Прибытие на возвратном пути казаков, во Владимир» — № 47; «Об открытии Владимирской губернской строительной и дорожной коммиссии» — № 49; в 1850 г. — «Богословская церковь в г. Владимире» — № 1; «Студеная гора» — № 5; «Прибытие преосвященного Иустина во Владимир» — № 18; «О самовозгарании человеческаго тела», с франц. — № 13; «Концерт г. Афонасьева» — № 15; «Вскрытие и разлив реки Клязьмы» — № 16; «Дмитриевская церковь в городе Суздале» — № 28; «Село Гонобилово в Судогодском уезде» — № 30; «О некоторых породах вишен, известных во Владимирской губернии» — № 32; «Город Владимир на Клязьме и его достопамятности» — № 33; «Некролог А. Ф. Покровскаго» — № 44; «Печь замечательная по старине и по устройству ея» (в Суздале) — № 44; «Еще несколько слов об озере Плещееве» — № 50; в 1851 г. — «Озера: Плавучее и Поганое» — № 17; «Археологическия находки» — № 20 и 1853 г. № 36; «Нещастное событие подле Боголюбова монастыря» (провал моста) — № 22; «О так называемой Красной горе» (близ Боголюбова) — № 41; в 1852 г. — «Великокняжеская комната в Боголюбовом монастыре и смежные с ней сени» — №№ 6 и 7; «О новых украшениях гробницы Св. и Великаго Князя Георгия Всеволодовича» — № 14; «О том, куда и какого дорогою шел Андрей Юрьевич Боголюбский из Владимира» (ошибка — нужно: из Вышгорода) — № 16; «Родословная Князя Дмитрия Михаиловича Пожарскаго» — № 17; «О вновь открытых курганах» (близ с. Доброго) — № 21; «Об Антониевом селище» — № 23; «Об освящении базара в г. Владимире» — № 39; «Некролог» (прот. П.В. Ставровского) — № 42; в 1853 г. — «Прекрасное христианское обыкновение» (о Покровской близ Боголюбова церкви) — № 15; «Подземные остатки каких- то старинных городских строений» — № 22; «Об иконе Боголюбивой Божия Матери» — № 23; «Речка Почайна, Святый колодезь и крестный ход к нему» — № 28; «Прогулка по Плавучему озеру» — № 32; «Надгробный памятник во Владимирском Дмитриевском соборе» — № 36; в 1854 г. — «Сергиевская церковь в городе Владимире» — № 6; «Воспоминание о селе Суходоле» — № 7. — Кроме того, он сообщил и напечатал несколько древних актов (см. 1851, №№ 11, 21, 23; 1854, № 6), копию с надписи на памятнике (1853, № 45), отрывок из травника (1851, № 14) и сведения о порядке встречи архиерея в 1771 г. во Владимире (1854, № 1). Наконец, нужно отметить, что в вышеприведенный перечень не вошли некоторые мелкие его статьи, как
напр. статьи о погоде в 1849 г., «Прощание архиеп. Парфения с Владимирскими гражданами» (1850, № 19), «Об устройстве дороги в г. Владимире» (№ 27), «О качелях» (1851, № 16) и др., которые вошли в «хронику» и имели особые заглавия.
В 1853 г. местным исследователем старины, жителем Владимира, В. Доброхотовым были найдены в саду своей усадьбы, в неглубокой яме, обломки кафелей, покрытых бесцветной поливой, с рельефным орнаментом виноградных веток и гроздьев. По свидетельству того же Доброхотова, прежний владелец усадьбы Ананьин еще в конце ХѴІІІ века, производя раскопки с целью отыскания сокровищ, обнаружил кирпичные своды с довольно толстыми простенками. Сам Доброхотов, при рытье ямы для погреба, открыл на глубине 1,5 м. небольшую печь со сводами. Такие же печи обнаружены были на некоторых соседних участках. Доброхотов высказал догадку, что это остатки кафельных заводов. Усадьба его расположена была по ул. Герцена.
В 1925 г. обнаружены были на усадьбе № 21 по той же ул. Герцена еще более очевидные следы кафельного производства. Здесь, при рытье ямы для погреба, открыты были на глубине 1,5 метр, два свода одной печи. Своды имели длину 3 метра, толщину стенок и наката 0,3 м., толщину стенки, соединяющей своды — 0,4 м., высоту жерла 0,5 м. и ширину жерла — 0.8 м. В верхней части сводов оказались правильно расположенные отдушины, с внутренней стороны своды были закончены и прокалены до сплава кирпичной массы. На этих сводах, а также в промежутках между ними и рядом, найдено несколько почти целых и большое количество осколков от обожженных, но без поливы, старинных изразцов. Все изразцы сделаны из красной глины, имеют с задней стороны рюмку, а с лицевой — характерный для XVII в. рельефный орнамент: цветок мака, заключенный в медальонную рамку, виноградные ветви с ягодными гроздьями и растительный узор.
Принимая по внимание своеобразное устройство означенных печей и присутствие на сводах многочисленных обломков изразцов с старинным рельефным орнаментом, нельзя не признать наличия здесь остатков изразцовых заводов, существовавших в период кон. XVII и нач. XVIII вв.
В самом начале 1853 г. вышло отдельной книгой новое сочинение В.И. Доброхотова — «Древний Боголюбов город и монастырь с его окрестностями». М., в Университ. тип., 1852. 4°, 170 стр. и 7 рисунков. Это сочинение обратило на себя внимание еще большей части тогдашних журналов, но мы укажем только на рецензию К.Н. Тихонравова в «Москвитянине» (1853 г., № 11, июнь, кн. I, стр. 71 — 79), как лица более других знакомого с исследуемою местностью. Поблагодарив автора за добросовестный труд его, рецензент «предлагает некоторые замечания», в которых догадку Доброхотова, что город был каменный, признает неосновательною, причину построении города, приводимую автором, находит странною и с историей несообразною и т. д., и все свои выводы подкрепляет летописными сказаниями. В общем — почти все основные положения автора были разбиты. — Книга эта, по Всемилостивейшему дозволению, была посвящена Великим Князьям Николаю и Михаилу Николаевичам, и от первого из них за подношение труда Доброхотов получил благодарность и в подарок золотые часы с таковою же цепочкою, а также серебряный стакан. Благодарность за сочинение В. И. получил еще от Государя Императора и от разных высокопоставленных лиц.
В 1853 г., по предложению действительного члена Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете, М.П. Погоди-на, Доброхотов 26 мая был единогласно избран соревнователем Общества.
Не лишним считаем отметить, что некоторые статьи Доброхотова были перепечатаны столичными изданиями, — так, в «Москвитянине» 1853, ч. 5, № 18, стр. 60 — 61 была перепечатана — «Надгробный памятник во Владимирском Дмитриевском соборе»; в «Москов. Ведом.» 1851 г., № 66 — «Археологическая находка в г. Владимире».
26 февраля 1850 г. В. И. Доброхотов был награжден чином титулярного советника. 28 апреля 1853 г. военный губернатор гор. Владимира и Владимирский гражданский губернатор Анненков сделал предложение губернскому правлению, что вице-губернатор Муравьев лично объяснил ему о не вполне удовлетворительном составе губернских ведомостей при настоящей (В.И. Доброхотова) редакции их; а так как по закону редактором неофициальной части может быть отдельное лицо, то он, губернатор, находит полезным для лучшего издания этой части поручить редакцию ее старшему помощнику правителя канцелярии губернатора, кол. секретарю Тихонравову, который, состоя с 1849 г. членом Императорских Русского Географического и Археологического Обществ, занимается статистикой и археологией Владимирской губернии и подаст надежду, что он будет в состоянии придать неофициальной части более разнообразия и занимательности, необходимых для увеличения числа подписчиков и через то доходов самой губернской типографии. 30 апреля было постановлено согласно предложению губернатора, и Доброхотову объявлено, чтобы документы и бумаги до неофициальной части губ. вед. относящиеся он сдал установленным порядком Тихонравову. Таким образом, с 19-го № Ведомости стали выходить под новой редакцией и по новой программе, а Василий Иванович остался начальником газетного стола и редактором официальной части. Но К.Н. Тихонравов выпустил только 19 и 20-й №№, а потом должен был по делам службы уехать, и с № 21-го неофициальная часть опять поступила под редакцию Доброхотова, который программу Тихонравова оставил в стороне, а стал вести газету по своей программе, по которой она и выходила до 37-го № 1853 г. включительно. С этого времени Доброхотов является изредка, только случайным сотрудником газеты.
В 1853 г. местным исследователем старины, жителем Владимира, В. Доброхотовым были найдены в саду своей усадьбы, в неглубокой яме, обломки кафелей, покрытых бесцветной поливой, с рельефным орнаментом виноградных веток и гроздьев. По свидетельству Доброхотова, прежний владелец усадьбы Ананьин еще в конце ХѴІІІ века, производя раскопки с целью отыскания сокровищ, обнаружил кирпичные своды с довольно толстыми простенками. Сам Доброхотов, при рытье ямы для погреба, открыл на глубине 1,5 м. небольшую печь со сводами. Такие же печи обнаружены были на некоторых соседних участках. Доброхотов высказал догадку, что это остатки кафельных заводов. Усадьба его расположена была по ул. Герцена.
В 1925 г. обнаружены были на усадьбе № 21 по той же ул. Герцена еще более очевидные следы кафельного производства. Здесь, при рытье ямы для погреба, открыты были на глубине 1,5 метр, два свода одной печи. Своды имели длину 3 метра, толщину стенок и наката 0,3 м., толщину стенки, соединяющей своды — 0,4 м., высоту жерла 0,5 м. и ширину жерла — 0.8 м. В верхней части сводов оказались правильно расположенные отдушины, с внутренней стороны своды были закончены и прокалены до сплава кирпичной массы. На этих сводах, а также в промежутках между ними и рядом, найдено несколько почти целых и большое количество осколков от обожженных, но без поливы, старинных изразцов. Все изразцы сделаны из красной глины, имеют с задней стороны рюмку, а с лицевой — характерный для XVII в. рельефный орнамент: цветок мака, заключенный в медальонную рамку, виноградные ветви с ягодными гроздьями и растительный узор.
Принимая по внимание своеобразное устройство означенных печей и присутствие на сводах многочисленных обломков изразцов с старинным рельефным орнаментом, нельзя не признать наличия здесь остатков изразцовых заводов, существовавших в период кон. XVII и нач. XVIII вв. см. Производство изразцов на Владимирской земле.
В 1854 г. 2 июля Василий Иванович, человек холостой, не совсем здоровый, подал прошение об увольнении его от службы, так как, писал он, «чувствуя с давняго времени постоянно стеснение в груди и биение сердца, а также боль в голове, особенно усилившуюся с марта месяца этого года вследствие простуды, продолжать службу не может». Врачебная управа в свидетельстве отметила, что он телосложения от природы довольно крепкого; года 2 тому назад вследствие простуды начал чувствовать
ломоту в руках и ногах, которая до нынешнего времени не препятствовала ему, хотя с трудом, заниматься своею должностью, но в нынешнее лето, вследствие неосторожного купания в реке, ломота усилилась и потому продолжать службу действительно он не может. Пока шла переписка, В.И. подал другое прошение, в котором просил уволить его с мундиром, должности редактора присвоенным.
22 августа 1853 г. он Всемилостивейше пожалован был знаком отличия беспорочной службы за XV лет, а 26 сентября 1854 г. был уволен от службы, с мундиром.
В конце 1856 г. Доброхотов, находясь уже в отставке, просил было занести в его формуляр о получении 19 апреля 1856 г. подарка от Великого Князя Николая Николаевича, но в этом было отказано.
Проживая в отставке, В.И. Доброхотов постоянно был болен и почти ничем не занимался. Перед смертью он пожелал пожалованный ему бриллиантовый перстень пожертвовать в Успенский собор гор. Владимира к ризе на чудотворной иконе Божией Матери Владимирской.
Отметим и еще одну характерную черточку: В.И. Доброхотов, получавший всего 430 руб. содержания (215 р. жалованья и 215 р. столовых), в 1850 г. пожертвовал на увеличение капитала для вспомоществования бедным чиновникам 49 р., за что 27 июня того же года и объявлена ему была признательность губернского начальства.
Не мало потрудившийся для сохранения памятников родной старины, Василий Иванович Доброхотов скончался 4 апреля 1857 г. и похоронен на городском Князь-Владимирском кладбище, могила утрачена.
