Губисправдом с 1-го ноября 1925 г. реорганизуется в изолятор специального назначения с исправительно-трудовым отделением.
В 1926 году во главе изолятора стоял тов. Костенко, в штате помощников начальника — 1 старший, 3 младших, 1 заведующий работами, 1 заведующий учебно-воспитательной частью, 1 заведующий хозяйством, все с небольшим рабочим стажем, кроме начальника изолятора. Всего надзирателей насчитывалось 114 человек. Им было положено следующее содержание: старшему — 41 рубль, младшему —35 рублей 60 копеек. Надзиратели были снабжены обмундированием, 42 человека пользовались казенной квартирой. Вооружения для надзорсостава не хватало, на вооружении в основном состояли револьверы. Каждый надзиратель давал подписку о годичной службе, ему предоставлялся один выходной день в неделю. Большинство надзирателей были крестьянами из близлежащих деревень, находящихся на расстоянии 5—10 верст от изолятора. Для многих изолятор был подсобным заработком и с ними не проводили каких-либо занятий. Было предложено начальнику изолятора «для надлежащего надзора укомплектовать состав преимущественно из членов партии и демобилизованных красноармейцев». Сеть кружков разрастается, появляется музыкальный. «Всего в кружке работает 12 человек. Руководит кружком срочно-осужденный Калмыков. Инструменты большей частью принадлежат Губисправдому». Преобладали струнные инструменты. Духовые, если имелись, то принадлежали заключенным. В хоровом кружке состояло 22 человека. Руководил хором срочно-заключенный Шишкин; шашечно-шахматный кружок состоял из 15 человек. Руководил деятельностью кружка старший врач тюремной больницы Булыгин, интерес к работе кружка со стороны заключенных огромен, но деятельность кружка тормозится из-за отсутствия досок, шахмат и шашек. В драматическом кружке состояло 25 человек, из них 5 женщин. Кружком руководил срочно-заключенный Игумнов. Единственным недостатком в работе кружка оставалось отсутствие декораций. В бывшем помещении тюремной церкви устроен клуб, в котором имеется сцена. Вместимость клуба 500 человек. Для укрепления самодеятельности заключенных учреждена культурно-просветительская Комиссия из заключенных высшего и среднего разрядов под председательством зав. учебно-воспитательной частью. В помещении клуба имелась библиотека, в которой насчитывалось 1972 тома книг, из них 60% старых журналов «Исторический вестник», «Обозрение». Наблюдалось полное отсутствие книг по сельскому хозяйству. Кроме того, для некоторых кружковых занятий отведены специально отдельные камеры по отделениям. В клубе исключительно силами заключенных устраиваются спектакли и концерты. Так, за январь было поставлено 7 спектаклей. Кроме того, одновременно с устройством спектаклей, после окончания пьесы, выступает хор, а во время антрактов играет струнный оркестр. Программа каждого устраиваемого вечера соответствует задачам коммунистического просвещения и воспитания. Посещение театра бесплатное для всех. Единственное, оборудование театра не отвечало никакому принципу. Не всегда результат пьесы и игра может воздействовать на психику заключенных. Большой минус в работе — это то, что перед спектаклем не разъясняется зрителям смысл той или иной пьесы, что усугубляется еще отсутствием соответствующих декораций. Велась лекционная работа, для этой цели командировались парторганами лекторы из других учреждений, а также из числа заключенных. «Эта работа выражается в следующем: делаются доклады по вопросам Советского строительства, которых в январе месяце было два, и путем научно-популярных лекций, которых в месяц было две, на тему «О сифилисе». Кроме того, в эту же работу входит чтение устраиваемой живой газеты, которая имеет 3 отдела. Редко, но все же происходят антирелигиозные диспуты, на которых выступает известный лектор тов. Еремеев и в качестве оппонентов священники из числа заключенных. Интерес к устраиваемым лекциям, докладам, живой газете и диспутам со стороны заключенных громадный. Работает юридическое бюро, в котором юридическая помощь заключенным оказывается бесплатно. Имеется книга регистраций всех без исключения заявлений, как следственных, так и заключенных. Таким образом, за январь месяц 1926 г. через юрбюро прошло и зарегистрировано 717 заявлений. Кроме того, в порядке циркуляра Губсуда и Губинспекции мест заключения от 8 декабря 1924 года № 30, оказание юрпомощи производится и членами Коллегии Защитников Губсуда, которые в силу этого циркуляра посещают юрбюро 4 раза в месяц, т.е. еженедельно. Для регистрации этих посещений ведется книга, из которой видно, что задачи, возложенные на Коллегию Защитников циркуляром № 30, ими выполняются.
«Сегодня, в губсуде будет слушаться отложенное 3 апреля дело, по обвинению бывшего надзирателя владимирской каторжной тюрьмы Артюзова, по ст. 67 УК. Артюзов обвиняется в том, что он, будучи в названной должности, в годы империалистической войны, деспотически относился к политическим заключенным, придирался к каждой мелочи, донося обо всем начальству, вследствие чего заключенных наказывали розгами и карцерами. Заслуживает внимания эпизод, когда приготовления к побегу заключенных политкаторжан были обнаружены, за что все его участники были подвергнуты телесному наказанию. Артюзову предъявляется обвинение и за участие в этой порке. После революции, Артюзов на непродолжительное время в 1919 году проник в ряды РКП, а также в органы ГПУ, при чем будучи агентом ТОГПУ на ст. Владимир, он был опознан на вокзале бывшим политкаторжанином Цибульским. В суд, в качестве свидетелей вызываются бывшие политкаторжане Цибульский и Фабисяк, а также ряд бывших надзирателей владимирской каторжной тюрьмы. Дело будет заслушано под председательством тов. Славина. Обвинение поддерживает замгубпрокурора тов. Невзоров, защищает, по назначению, член коллегии защитников тов. Маковский» («Призыв», 24 апреля 1926).
«Где улица Фрунзе стрелой вонзается в снежные поля и развертывается далекая панорама на окрестные деревни, плавающие в молоке тумана,— здесь приподнято на пригорке несколько зданий, крепко опоясанных каменным ремнем толстых стен. Владимирский изолятор особого назначения. Кучка родственников с посылками. Стеклянный глаз ворот. Хриплые окрики охраны: «В сторону, граждане!». Часто проводят одиночками и группами заключенных. Здесь промелькнет и типичный уголовный преступник с узким лбом, выдающейся челюстью, и бухгалтер с красным носом, воткнутым в меховой воротник дорогого пальто, проститутка с поблекшими глазами и вертлявая совбарышня в старомодной выцветшей шляпке. Кого только нет! Стучим. Расспросы часовых. Мы внутри изолятора. — Основная задача домов заключения — перевоспитать преступника, вернуть в общество полезным членом,— говориТ зав. культработой Благонадеждин. И, действительно, задача перевоспитания пронизывает жизнь людей за решетками изолятора. Просторное зало. Большие светлые окна. Галерея портретов вождей. Над сценой алое полотнище с белыми буквами — «Труд победил капитал победит и преступность». Здесь драмкружок ставит спектакля. Показывают свое искусство кружки: хоровой и музыкальный. — Еще работают, — говорит т. Благонадеждин — кружки: сельско-хозяйственный, политический, по ликвидации неграмотности и малограмотности, а также многие другие. Бывают и кино-сеансы. За сценой прижалась узкая комната, напоминающая по форме спичечную коробку, — комната редакции «Нового пути». При стенгазете кружок из 30 корреспондентов. «Новый Путь», отражая нужды обитателей изолятора, «печатает» разнообразные статьи и пестрит лозунгами, вроде: — Грамота путь к исправлению! Кружок обменивается номерами со стенгазетами других домов заключения. Мы в так называемой базовой библиотеке-читальне. В библиотеке 3000 книг и масса газет, журналов. Пополняется новой беллетристикой. — Смотрите, это сделал один из заключенных, — указывает руководитель. На столе — недурно сделанный мавзолей Ильича. Через базовую библиотеку литература идет в красные уголки. Читаемость книг большая. Напротив библиотеки юридическая консультация. Здесь, говорят, «любой вопрос разжуют и в рот положат». На дворе прижался, нахмурившись в угол, красный дом - дом одиночных камер. Войти в этот дом – нужно особое разрешение. В отделении шпаны — шум. В камерах с дверьми из железных прутьев - возня. Раскаты мата. Вдруг душераздирающий визг. К одной из дверей подбегает часовой... Оказывается, шпанята излупили своего собрата. В прутья двери просовывается лохматая голова с проваливающимся носом. — Дяденька, дай закурить! Проходим дальше. Скрипуче поют замки запоров. Женское отделение. Тихо. — Только две-три судимости, скоро меня досрочно освободят?!! - набрасывается в одной из камер женщина с неприятным лицом. В рабочем отделении пусто. (Здесь искупают преступления труженики, случайно попавшие в ряды преступников). — Почему никого почти нет?!. Ответ: — Они на разных работах. При изоляторе мастерские. Заключенные работают под руководством опытных специалистов. Шорная, переплетная, кузнечная, слесарная, сапожная, портняжная и др. — Мастерские механизируются - говорит зав. рабочей частью. И в подтверждение его слов — видим живую картину. В слесарном цехе устанавливают новый двигатель. Вот факты, бьющие в лицо, как изолятор перевоспитывает. Посадили сюда парня. Не знал никакой специальности. Здесь изучил. Отбыл наказание и на хорошем месте устроился. Это не единичные случаи. Такие факты неопровержимо подтверждают много писем с благодарностями от бывших заключенных к администрации изолятора. — Как оплачивается труд заключенных? — интересуемся мы. — Платим за работу 15-25 проц. по отношению к стоимости рабочего дня свободного гражданина. * * * Здание больницы. В палатах безукоризненная чистота — ни пылинки. Главврач: — Обслуживаем заключенных исключительно по всем болезням. Ввели светолечение. Бывали случаи симуляции. Амбулатория при больнице ежедневно пропускает 120-150 человек. — У нас заключенные даже родят! — вдруг вставляет доктор в белоснежном халате. — А велика смертность? — За год было только 3—4 случая. — Какие болезни преобладают? — Главным образом туберкулезные и нервно-больные. Экономическое положение больницы (находится в ведении Наркомздрава) — хорошее в противовес плачевному материальному состоянию изолятора (Изолятор будет разгружен на-половину). Можно смело сказать, что за каменными стенами Владимирского изолятора царит настоящая внутритюремная демократия, где заключенные ведут большую работу, начиная от юриста и кончая членом различных комиссий» («Призыв», 12 января 1927 г.). «В воскресенье, 3 июля, при губизоляторе открыт летний сад-театр. Сад создан по инициативе месткома. В саду построена летняя сцена. Сад освещен электричеством» («Призыв», 5 июля 1927).
Владимирский политизолятор
В 1929 году Владимирская губерния была упразднена, губизолятор стал - Владимирским политизолятором.
«В камере бывшей губернской тюрьмы, где в свое время был заключен тов. Фрунзе, в ближайшее время будет открыт отдел городского музея, под названием «Тюрьма и ссылка» («Призыв», 7 авг. 1930).
Тюрьма НКВД
11 ноября 1935 года приказом НКВД № 00403 политизоляторы и изоляторы НКВД были переименованы в тюрьмы НКВД. В 1935 г. Владимирский политизолятор переименован в тюрьму НКВД, в связи с чем в тюрьме ликвидируются кружки художественной самодеятельности, в это время появляются, так называемые «реснички», которые заметно снизили уровень естественного освещения камер, они были сняты лишь в 1990-е годы. Жан Георгиевич Дуппор, в прошлом латышский стрелок, в 20-е годы лично принимал участие по созданию в Челябинске первого политизолятора. Затем он руководит Суздальским политизолятором, а с 1937 года назначен начальником Владимирской тюрьмы. 28 февраля 1938 года он прибыл в Москву как делегат первой партконференции создающегося политотдела при тюремном управлении. По прибытии в Москву был арестован и помещен в Лефортовскую тюрьму. При аресте у него отобрали паспорт, удостоверение личности, партбилет, сняли с груди Знак Почетного чекиста. 5 марта в 3 часа ночи его в первый раз вызвали на допрос. В заявлении председателю КГБ Шелепину Ж.Г. Дуппор писал: «В кабинете следственного корпуса сидел моложавый следователь, заполнявший уже на меня на бланке допроса биографию. Насколько мне удалось увидеть, было написано: моя фамилия, имя, отчество, латыш, в белой армии не служил, в бандах не был. В это время с боковых дверей появились трое во главе с начальником и его заместителями 3-го отделения контрразведки, набросились на меня с криком «сволочь латышская, хотел бороться за великую Латвию и т.д.», содрали с меня коверкотовую гимнастерку, посадили на стул задом наперед и говорят: «Держись крепче за спинку стула». У них в руках появились резиновые плетки, и начали они отсчитывать на моей спине удары. С обеих сторон я насчитал сорок пять ударов. На втором допросе меня не допустили к следственной комнате, встретили в коридоре и избили по лицу, я потерял несколько зубов». Пытки избиением продолжались в течение трех месяцев. В июне 1938 года Дуппора переводят в Бутырскую тюрьму, но больше уже не бьют. В августе этого же года ему объявили постановление особого совещания. Должностное преступление, 3 года тюрьмы. Так Жан Георгиевич Дуппор из «врага народа» перерос в уголовника, и это без допросов и без каких-либо обвинений. В дальнейшем его отправляют в Новочеркасскую тюрьму на режим «врага». «Враги народа» имели особую форму: брюки с желтыми лампасами, куртка с желтыми нарукавниками, фуражка с желтым околышем. Прогулка 10 минут. Многих сокамерников Дуппор знал, это были те, кто сидел у него в Верхне-Уральске, Челябинске и Владимире. В 1939 году Дуппора отправили отбывать окончание срока на Колыму. Жесткая карательная политика, проводимая властями, была направлена на ужесточение законов. Во Владимире и его окрестностях был репрессирован почти весь руководящий состав города, районов, предприятий. Находились во Владимирской тюрьме: Серов Василий Иванович, секретарь горкома ВКП(б), арестован 27.07.1937 г., осужден к расстрелу; Еремин Иван Глебович, родился в 1895 г. в дер. Михаловка Владимирской губ., зам. наркома легкой промышленности СССР, кандидат в члены ЦК ВКП(б), арестован 24 сентября 1937 г. по обвинению «руководство террористической, диверсионно-вредительской организацией правых», осужден 27 ноября 1937 г., расстрелян 27 ноября 1937 г.; Лихтембаум Самуил Маркович, директор Владимирского химического завода, арестован 8.12.1937 г., осужден к расстрелу; Цейтлин Ефим Викторович (1898—1937), первый председатель Президиума (бюро) Центрального Комитета РКСМ, в феврале 1933 года арестован по делу Слепкова и помещен во Владимирскую тюрьму, освобожден, в 1936 году арестовывают повторно, в 1937 году вновь перевезен во Владимирский централ, вывезен в город Иваново (где тогда располагалось областное управление госбезопасности), постановлением Тройки УНКВД по Ивановской области от 16 сентября 1937 года, по обвинению в принадлежности к контрреволюционной террористической организации приговорен к расстрелу, расстрелян 22 сентября 1937 года; Ляндерс Семен Александрович, секретарь Бухарина, отец писателя Юлиана Семенова, 30 апреля 1942 года кратковременно арестован (содержался во Владимирской тюрьме). С 1918-го по 1940 год во Владимире был арестован 51 священнослужитель, а всего по области – 756 представителей церковного сословия.
В октябре 1949 г. Владимирский централ перешел из системы МВД в ведомство госбезопасности и выделился из других централов как политическая тюрьма со строгим режимом. Владимирская тюрьма входила в систему «особых лагерей и тюрем», организованную на основе постановления Совета Министров СССР № 416—159 от 21 февраля 1948 года «Об организации лагерей МВД со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников» для содержания осужденных к лишению свободы шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций, а также для содержания лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и вражеской деятельности. В послевоенное время роль Владимирской тюрьмы особого значения возрастает, и она становится «загородным филиалом Лубянки». Численность заключенных увеличивается, и в связи с этим здание тюрьмы расширяется, появляется последний, так называемый «ежовский» корпус. В этот период здесь содержались заключенные, на которых составлялись сохранившиеся в архиве тюрьмы списки под заголовками «Особорежимные заключенные», «Список заключенных содержащихся в одиночных камерах», «Заключенные особого контингента», «Выборочный список заключенных». Среди имен, упоминаемых в таких списках, много известных людей того времени или их родственников, таких как В.М. Виролайнен - председатель Совмина Карело-Финской ССР, с 1946 г. по 1952 г. здесь сидела Зоя Алексеевна Федорова (1907-1981) - советская киноактриса, певица Л.А. Русланова, жены осужденных по так называемому, «ленинградскому делу» Вознесенского и Кузнецова, жена маршала Буденного певица Большого театра О.С. Михайлова, германские фельдмаршалы Э.П. Клейст и Р. Шерер, авиаконструктор Г.А. Угер, польский премьер-министр Я. Янковский и многие другие, о которых мы пока кроме фамилий и скудных сведений из тюремной карточки ничего неизвестно. См. Арестанты "Владимирского централа" с 1940-х годов.
В 1950-е гг. термин «Владимирский централ» исчезает из служебной документации. В 1953 году он значится в документах как Владимирская тюрьма МВД СССР. 14 марта 1953 г. в связи с объединением МГВ и МВД в единое министерство МВД на базе Тюремного отдела МГБ и Тюремного управления МВД организовано Тюремное управление МВД (пр. МВД 002). На 1 сентября 1953 г. в подчинении Тюремного управления МВД находилось 587 тюрем с лимитом наполнения в 249 000 мест: две тюрьмы центрального подчинения (Бутырская и Лефортовская), три особых (Владимирская, Александровская и Верхнеуральская), две спецтюрьмы, три тюремные психбольницы (Казанская, Чистопольская и Ленинградская), 437 общих и 140 внутренних тюрем. С конца 1950-х годов, приобретает репутацию одной из самых строгих советских тюрем. 18 марта 1954 г., в связи с организацией КГБ при СМ СССР, в составе КГБ организован Тюремный отдел. 23 июня 1959 г. приказом КГБ 00153 отдел был включен в состав Учетно-архивного отдела КГБ. Приказом МВД 00826 от 30 октября 1954 г. Тюремное управление МВД реорганизуется в Тюремный отдел, который 27 марта 1959 г. приказом МВД 097 был включен в состав ГУМЗа МВД. В 1972 году на базе Владимирской тюрьмы было создано производственное предприятие. Первым директором предприятия был назначен Капустин Геральд Михайлович. С 1978 г., к Олимпиаде – 80, в тюрьме прекратили размещать политзаключенных. Централ становится чисто уголовной тюрьмой, «вотчиной» воров в законе.
Время «воров»
Разумеется, во Владимирской тюрьме отбывали наказание и уголовники всех мастей. Одним из ярких представителей криминального мира был, например, Василий Бабушкин (Вася Бриллиант), он неоднократно отбывал наказание в тюрьме. Всегда следил за своим здоровьем, делал физзарядку. С окружающими был вежлив, режим не нарушал. До конца жизни придерживался воровских традиций. В 1978 году министры Чебриков и Щелоков подготовили совместные документы о переводе «особо опасных преступников» в тюрьмы Казани и Чистополя. Москва готовилась к Олимпийским играм. Во Владимир, как город Золотого кольца России, всегда приезжает очень много туристов, так что решено было всех «политических» сидельцев отправить как можно дальше от Москвы. И в этот же период около 26 криминальных лидеров — «воров в законе» уже отбывали наказание во Владимирской тюрьме. Здесь собралась так называемая «отрицаловка». Все находились в одном корпусе. Переведенные на строгий режим получали горячее через день. На работу выводили до 900 человек. Осужденный мог получить посылку один раз в три месяца. Восьмидесятые — годы перестройки, внесли разлад и смятение в преступный мир, они коснулись и тех, кто был на свободе, и тех, кто отбывал наказание в местах лишения свободы. Закрытая раньше тюремная тема, благодаря новомодным требованиям гласности и плюрализма, стала вдруг выходить на передний план. Воры в законе не преминули воспользоваться этой обстановкой. Как всю страну, так и тюрьму — стало лихорадить. Развал Советского Союза и появление независимых государств напрямую отразилось на криминальном сообществе. В колониях и тюрьмах стали появляться новые группировки по национальным признакам. Только во Владимирском централе в то время были русская, азиатская, казанская, кавказская и другие, более мелкие, группировки. У каждой был свой лидер — «вор в законе». В своих переписках-«прогонах» они всячески очерняли друг друга, объявляя «негодяями» и т.п., призывали основную массу осужденных вставать только под их «знамена». Боролись за каждого нового члена группировки. Конкуренты могли взять под свое крыло любого осужденного, даже того, кто был с позором уличен в различных проступках. Даже «крыса» (на воровском жаргоне — арестант, уличенный в воровстве у соседа по нарам) находил приют и с усиленной силой начинал обливать грязью бывших соратников. Для увеличения численности авторитетов в своих группировках воры стали короновать друг друга. Так, лидер казанской группировки в централе за короткий период возвел в высший ранг тюремной иерархии Рашпиля, Рыжего и др. Создал свою группу из пяти воров лидер славянской группировки, который короновал даже бывшего бригадира рабочего цеха Брауманского — кличка Сталинградский, Казачка, Ленчика Тряси Башку (у того от нервного тика тряслась голова) и других. Так же поступали и в других группировках. Численность «воров в законе» сразу возросла на порядок, их противостояние тоже. В это время подпольно стали активно изготовлять запрещенные предметы: холодное оружие — штыри и заточки, причем каждая группировка по-своему. Можно было определить, кому принадлежало оружие. Татарские группировки делали трехгранные штыри, русские — обоюдоострые заточки, кавказцы — округленные пики. Напряжение было огромное — все хотели расправиться с конкурентами. Приходилось вводить усиленный конвой, выводить на прогулку каждую группировку отдельно, тщательно учитывать маршруты движения. При встрече в коридорах заключенные из враждующих группировок набрасывались друг на друга. В отдельных случаях приходилось выводить «отрицаловку» из камер на режимные мероприятия под дулами автоматов. Страшное было время. Новоприбывшие в централ не могли понять, куда приткнуться, под чью опеку идти, — хоть на части разрывайся. Каждая группировка делала свой «прогон», в котором говорилось, что на тюрьме главный такой-то «вор», и тут же за ней шла другая подобная записка, где в криминальных «руководителях» значился совсем другой. Необходим был длительный кропотливый труд всех служб, чтобы ликвидировать это противостояние. Велась оперативная работа по компрометации тюремных авторитетов, всеми силами добивались лояльности к администрации и режиму содержания. От постоянной войны группировок начали уставать сами осужденные. Все по горло были сыты этой революционной «перестройкой». Период «кислородного отравления» свободой проходил. Начал укрепляться режим, обстановка в учреждении стала подконтрольна администрации. В камерах конца 80-х приходилось спать по очереди из-за того, что они были переполнены. На окнах были установлены дополнительные «жалюзи», через которые не проходил солнечный свет.
Членовредители
На какие только ухищрения не шли рецидивисты в камерах Владимирской тюрьмы, чтобы попасть в вожделенную больничку. Этим грубовато-ласковым словом зэки называют стационарное отделение медицинской части учреждения. Здесь их ждали улучшенные условия содержания: усиленное питание, возможность сколько хочешь валяться в кровати, наконец, видеть живых женщин наяву, а не во сне. И чтобы попасть из тесной камеры в иную среду обитания, некоторые зэки глотали стекла, всевозможные peзиновые трубки, заражались туберкулезом, увечили себя всевозможными способами. Самый тяжелый случай членовредительства во Владимирской тюрьме случился в 70-х годах. Один психически больной рецидивист вырезал из своего живота приличный кусок мяса и стал его есть. Жующего самоеда срочно доставили в медчасть, рану ему зашили и в скором времени отправили в спецбольницу, где содержат умалишенных осужденных. В середине 70-х в один из дней в приемном покое медчасти Владимирской тюрьмы раздался шум. Несколько сотрудников несли на руках рецидивиста Рощупкина и вместе с ним почему-то кусок доски. Оказалось, что этот тяжелый шизофреник раздобыл где-то большой гвоздь и... прибил свою мошонку к скамейке. Физическая боль доставляла, этому человеку что-то вроде наслаждения. Местный хирург успешно разъединил зэка и доску. Квартирный вор Генка Азов как-то заимел желание отдохнуть на больничке. Для начала он проглотил металлический штырь длиной 10 см. Была сделана операция, ему вскрывали брюшную полость. После выздоровления его опять вернули в камеру. Спустя время рецидивисту пришла в голову новая мысль; он изготовил самодельный шприц, разжевал во рту хлебный мякиш, добавил воды и... ввел этот раствор себе в легкое. Там образовался гнойник. Снова потребовалось срочное хирургическое вмешательство. В общей сложности четыре раза Азов старательно калечил свое здоровье. В итоге он умер от сердечной недостаточности. Один зэк умудрился проглотить целый набор костяшек от домино. Потом он прыгал в медчасти, и хорошо было слышно, как в его желудке гремят все 28 фишек. А этот случай произошел в августе 2005 года. Осужденный Н. задумал убить своего сокамерника. Украдкой заточил черенок ложки. Однако замысел его разгадали сотрудники и вовремя перевели Н. в другую камеру. Тогда Н. из принципа решился на самоубийство: приставил заточенный черенок к своей груди и резким ударом вогнал его себе в девятое межреберье. Черенок целиком вошел в легкое. Была срочно сделана операция, больной выжил. Было время, когда в медчасть частенько привозили подростков из воспитательной колонии. По разным причинам эти ребята стремились попасть «на больничку». Почти всегда они глотали различные инородные тела, которые не могут выйти из организма естественным путем. Например, берется два куска тонкой стальной проволоки длиной 5—7 см. Их связывают резинкой, и получается крест. Концы креста соединяют при помощи хлебного мякиша, чтобы можно было его проглотить. Под воздействием желудочного сока хлебный мякиш растворяется, и крест в желудке распрямляется. Достать его можно лишь на операционном столе. Один юный «герой» поставил рекорд, проглотив за один присест 34 куска тонкой медной проволоки. Известно, что любое оперативное вмешательство в брюшную полость, как правило, приводит к образованию так называемой спаечной болезни. После такой операции у человека может возникнуть кишечная непроходимость, а это чревато серьезной угрозой для здоровья. После операций мальчишки клялись врачам, что больше глотать кресты, проволоку, крючки от панцирных кроватных сеток не будут. Но некоторые из них с упорством, достойным лучшего применения, уродовали себя снова и снова. Почему они это делали? Частично на этот вопрос можно найти ответ из писем юных арестантов. Отрывок первый: «...захотелось съездить на больничку, узнать людей, познакомиться. Стал мастыриться (заниматься членовредительством). Намазал себе при помощи карандаша ногу до самого полового члена, потом туго обернул ее мокрой тряпкой, а потом раз десять мне по ней били со всей силы резиновой подошвой. Получилась огромная опухоль, вроде как перелом. Вызвали врача, сказали ему, что случайно упал со шконки. Меня на носилках отнесли в рентгенкабинет, так как самостоятельно идти я вроде как не мог (надо же было косить, обманывать, стонать). Сделали рентген, он, конечно же, ничего не показал. Врачи сказали, что все нормально, просто сильный ушиб. Моя мастырка не удалась». Отрывок второй: «...Узнал, что недалеко есть больничка, где лечатся зэки со взрослых режимов. Стал косить, мастыриться, чтоб уехать туда набраться опыта. Перепробовал почти все известные мне мастырки — дышал известью, цементом, дробленым стеклом, хотел привить туберкулез — ни фига не помогало. В город на снимки меня возили, но ничего не вышло. «Разъело только гортань, а легкие, каку новорожденного», — сказал врач. Потом загонял в ранку на ноге слюну. Она у меня вся разбухла, стала гнить...» Слава богу, говорят врачи, сейчас таких пациентов у них нет. Но сегодня у медиков в тюрьме иная проблема. Определенная часть рецидивистов со многими судимостями и большими сроками — психически больные люди. Лекарств, которыми успокаивают таких больных, у тюремных врачей сегодня почти нет. Поэтому случается, что зэки в приступе агрессивности или депрессии вскрывают себе вены, чтобы найти хоть какой-то выход. Медики их выхаживают, но нет гарантии, что больной спустя какое- то время снова не сделает то же самое. Врачи в тюрьме прекрасно знают, что осужденные выздоравливают здесь гораздо быстрее, чем больные на воле. В 1975 году тюремный хирург оперировал язву желудка у заключенного Линкявичуса. У того случилось осложнение: кровь пошла горлом. Была сделана повторная операция. Оказалось, кровоточил один сосуд, его зашили. Вечером доктор зашел в камеру к больному и остолбенел. Тот сидел на койке и пил из миски воду. Этого делать при таких операциях категорически нельзя. Хирург приготовился к тому, что через 4—5 часов больной умрет. Однако он выздоровел вопреки всем прогнозам. В 1978 году осужденный Виктор Баташов получил тяжелую производственную травму. С токарного станка сорвался металлический шестигранник и угодил зэку в затылок. Удар был страшной силы. Пациента принесли к хирургу в тяжелейшем состоянии: мозги текли, были разломаны кости черепа. Врач сделал операцию: убрал все разможженное, подчистил рану, но на выздоровление пациента не надеялся. Баташов остался жив. Заново научился ходить, говорить и писать. Однажды в камере заключенные очень сильно избили провинившегося в чем-то сокамерника. У того были переломаны ребра, нанесена черепно-мозговая травма. Специалисты обнаружили тяжелый ушиб мозга. Через две недели он встал и был как огурчик! У врача-консультанта из обычной поликлиники глаза полезли на лоб: вот это пациенты в тюрьме. После 90-х численность воров в тюрьмах значительно снизилась, а на свободе увеличилась, потому что появилась возможность стать «бизнесменами» и заниматься открытым бизнесом (с бандитским душком): Если раньше по «понятиям» — воровским законам — настоящий вор должен был сидеть в тюрьме, то теперь он мог стать главой фирмы, негласно управляя криминальными сообществами. Во Владимирском централе «воры в законе» стали содержатся в единичных случаях. Обстановка стабилизировалась, количество запрещенных предметов в учреждении значительно сократилось, среди осужденных стало меньше озлобленности. Даже тот фактор, что в каждой камере стало разрешено иметь телевизор, смягчил обстановку, дав осужденным окно в мир.
МИХАИЛ КРУГ. Владимирский централ — это песня... Июнь 2001 года. Михаил Круг дал свой единственный концерт во Владимире в ДК «Точмаш» вместе с группой «Попутчик», а затем приехал в централ на творческую встречу с осужденными. Первая такая встреча состоялась два года назад. Тогда Круг приехал в тюрьму, как домой — в тапочках. В этот раз он выглядел не менее экстравагантно: он появился в узбекской тюбетейке и черных очках. В отряде хозобслуги тюрьмы Михаил Круг пел и отвечал на вопросы. Как потом оказалось, это было последнее его посещение централа. Вскоре пришла весть о его смерти — Круг был убит в Твери.
МИХАИЛ КРУГ. Владимирский централ
20 октября 1992 г. во Владимирском централе была освящена церковь во имя Святителя Николая Мирликийского архиепископом Владимирским и Суздальским Евлогием. Была приглашена жена писателя Даниила Леонидовича Андреева. Под храм была оборудована камера, в которой Андреев писал свой знаменитый труд — «Розу мира». В 2003 году над церковью возвели купол, а ещё через несколько лет построили небольшую звонницу.
Звонница храма Святого Николая Чудотворца В домовом храме тюрьмы «Владимирский централ»
Батюшка здесь особенный, иподиакон Павел, он же Павел Петров. Он пришел в тюрьму сам, признался в преступлениях, среди которых были и убийства. Его прогнали, посчитав сумасшедшим. Но потом решили проверить, оказалось, что все, что он рассказал, правда. Сейчас иподиакон Павел ведет службы, венчает, крестит, беседует. Правда, исповедовать он не имеет права.
В 1996 году на территории тюрьмы создан «музей истории Владимирского Централа» работниками Владимиро-Суздальского музея и сотрудниками тюрьмы. Теперь у каждого появилась возможность увидеть в экспозиции музея страницы отечественной истории. Продолжительность посещения Владимирского Централа во время экскурсии - 1,5-2 часа (в т.ч. непосредственно экскурсии по музею - около 40 минут). В 2006 году одна из московских фирм предлагала тур «Один день в тюрьме». Гостей Централа переодевали в робы, снимали отпечатки пальцев, заковывали в наручники. Грубое обращение, баланда и прогулки во внутреннем дворике входили в стоимость путевки, как и фотографии на память. Но тур свернули. Оказывается, это было грубейшим нарушением порядка режимного учреждения. Во многих странах мира такие туры возможны лишь в закрытые тюрьмы. Музей занимает два зала, которые когда-то были обычными камерами. В коридоре, через который посетители следуют в музей, выставлены лучшие произведения живописи и графики, нарисованные заключёнными. Среди них есть весьма неплохие работы. Отдельное место отведено для коллекции предметов, созданных тюремными умельцами. В их числе маленькие шедевры, которые делают арестанты из хлебного мякиша. Например, шахматы в виде фигурок «зэков и ментов» и парусные корабли, татуировочная машина, изготовленная из бритвы, зарядное устройство для мобильного телефона, встроенное в подошву сланцев, коллекция поддельных купюр, которые на досуге рисовали заключённые-фальшивомонетчики и пр. Одним из интереснейших экспонатов является старинный самовар, который обеспечивал «сидельцев» кипятком чуть ли не со времён правления Екатерины. Посетителям музея предлагается осмотреть и продукцию мастерских, в которых трудятся заключённые. Это футбольные мячи, боксерские перчатки, телефонные аппараты и другие поделки. Отдельно хранят спиленные решётки темниц, цепи, кандалы, шипованные ошейники. Есть предметы, которые глотали арестанты, чтобы угодить в лазарет.
В сентябре 1998 года уголовно-исполнительная система в очередной раз перешла в подчинение Министерства юстиции.
Сегодня главное здание централа по-прежнему смотрит окнами на главную улицу, одну из центральных во Владимире. Внешне фасад мало чем отличается от соседних зданий. Это вытянутое метров на 150 м. в длину двухэтажное здание старинной постройки – типичная провинциальная больница. Отличия начинаются уже за проходной: в просторном, закатанном в серый асфальт внутреннем дворе открываются массивной кладки тюремные корпуса, ограниченные по периметру постами с современной системой сигнализации и охраны.
Всего корпусов четыре, из них три режимных для содержания заключенных и один больничный. Самый старинный – "Польский", получивший свое название от пребывания в нем повстанцев-поляков, участвовавших в восстании 1861 года. Заключенный между корпусами перемещаются по воздушным переходам.
В наши времена во внутреннем облике централа немногое изменилось. Покрашены стены, обновлена вентиляция, поставлены унитазы вместо параши, заменены плотные решетки на окнах не позволяющие видеть даже небо, на более разряженные, дубовые двери заменены на металлические, в некоторые камеры поставлены телевизоры. Камеры во Владимирском централе небольшие – 4 на 6 или 6 на 6 метров. В одно камере находится от 2-12 человек. Были убраны двухъярусные кровати. Самых опасных преступников содержат в отдельном корпусе, есть спец камеры для пожизненных заключенных. Прогулки заключенных традиционно проходят по часу в день во внутреннем дворике. Под самой крышей корпусов (на уровне 4-го или 5-го этажа) виден зарешеченный небесно-голубой потолок. Полагают, что именно отсюда и пошло печальное выражение "небо в клеточку".
Работает библиотека, которая насчитывает 25 тысяч томов, в их числе старинные издания. В течение двадцати лет ее возглавляет Ирина Владиславовна Закурдаева. Библиотека централа была открыта сразу после Октябрьской революции на месте тюремного храма.
Здесь работает психолог и даже есть компьютерный центр правовой помощи. Родственники осужденных имеют право на трехсуточное свидание в комнатах гостиничного типа с душем и кухней на территории тюрьмы. Чтобы получить такую свиданку, нужно оформить разрешение, а потом долго ждать своей очереди. Ходят слухи, что такие свиданки чаще дают наиболее послушным заключенным. Есть краткосрочные свидания в специальной комнате со стеклянной перегородкой и телефоном, на такие свидания отводится 2-3 часа. Можно принести передачку. Принимают практически всё, но в зависимости от настроения. За исключением молочных продуктов, сырых яиц, продуктов, требующих длительной обработки, и скоропортящихся. Также не принимают цветные ручки, карандаши, спиртосодержащие средства, вещи исключительно только чёрного и тёмного цветов. Ограничен приём сигарет до 2-х блоков, чая и сахара.
На сегодняшний день Владимирский централ – это тюрьма для опасных преступников. Тут содержатся убийцы, насильники, террористы, лица, совершившие повторные преступления в тюрьмах и колониях. Среди них – пожизненно осужденные, находящиеся по двое в камере. Это маньяки, серийные убийцы. Кстати, режим сейчас куда более гуманный, приближенный к международным стандартам. В камерах телевизоры, даже холодильники, почти любая литература, можно выписывать газеты и журналы, разрешены передачи, свидания.
Оперативный состав Владимирского централа Начальники Владимирской тюрьмы: Олейник Т.М., капитан, начальник тюрьмы 1902 г. Афонский Д.Д., коллежский советник, начальник тюрьмы 1903 г. Имшенецкий Б.М., капитан, начальник тюрьмы 1905—1908 гг. Парфенов М.Ф., штабс-капитан, начальник тюрьмы 1909 г. Васильев А.И., коллежский асессор, начальник тюрьмы 1910 г. Синайский М.П., поручик, начальник тюрьмы 1911 г. Давыдов П.А., коллежский асессор, начальник тюрьмы 1912 г. Гавеман А.И., капитан, начальник тюрьмы 1913—1917 гг. Костенко, начальник Губернского изолятора 1926 г. Мельбрат, начальник Губернского изолятора 1927 г. Дуппор Жан (Иван) Георгиевич, начальник тюрьмы в 1937—1938 гг. Желваков, подполковник госбезопасности, начальник тюрьмы в 1948—1949 гг. Бегун Семен Васильевич, подполковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1953—1955 гг. Козик Тимофей Минович, начальник тюрьмы в 1955—1958 гг. Дедин Матвей Ананьевич, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1959—1961 гг. Мельников Дмитрий Яковлевич, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1961—1964 гг. Завьялкин Виталий Федорович, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1964—1976 гг. Угодин Александр Петрович, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1976—1983 гг. Карпов Юрий Николаевич, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1983—1984 гг. Горшков Виктор Константинович, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1986—1994 гг. Мамчун Виктор Вячеславович, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1994 —1995 гг. Тихенко Вячеслав Яковлевич, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1995—1999 гг. Малинин Сергей Александрович, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы в 1999—2003 гг. Мищенков Владимир Анатольевич, полковник внутренней службы, начальник тюрьмы с 2003 г.
Предприятие Учреждения Од-1/Т-2 действует с 30 января 2001 г. Предприятие Владимирской тюрьмы выпускало спортивный инвентарь, швейные изделия, которые пользовались спросом у населения. На заработанные деньги осужденные по безналичному расчету могли приобрести в магазине для спецконтингента продукты, сигареты, предметы личной гигиены. Организация ликвидирована 6 февраля 2012 г. ФЕДЕРАЛЬНОЕ КАЗЕННОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ "ТЮРЬМА № 2 УПРАВЛЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЙ ПО ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ" действует с 10 апреля 1999 г. Начальник учреждения - Павлов Сергей Вячеславович (с 1 февраля 2021 г.). Адрес: город Владимир, Большая Нижегородская улица, д. 67.
