Общество земледельческих колоний и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии
В 1886 г. Губернская управа представила следующего содержания доклад по вопросу об устройстве приюта для несовершеннолетних преступников:
«Вo исполнение постановлении губернского собрания от 2-го мая 1886 г., член губернской управы А. А. Никитин имел личные переговоры с товарищем председателя комитета общества Нижегородской колонии, из которых выяснилось, раннее как из переписки с этим комитетом и Рукавишниковским приютом, что принимать преступников Владимирской губернии за известную плату они не могут и не желают. Точно также оказалось, что в Москве нет исправительных установлений, которые бы могли принимать приговоренных Владимирскими судебными местами несовершеннолетних преступников. Поэтому остается два выбора: или присоединиться к Нижегородской колонии на условиях, которые в главных чертах доложены были собранию в заседании 2-го мая 1886 г., или устроить свой собственный приют. После подробного осмотра зданий и сооружений Нижегородской колонии членом управы А. А. Никитиным совместно с техником К. Ф. Свирским оказалось, что для того, чтобы поместить туда 30 чел. Владимирского земства, необходимо выстроить зданий на сумму 15468 р. Само Нижегородское земство затратило 15000 р.; для соединенной колонии оно предлагает землю и церковь; кроме того, пока население колонии не достигнет еще полного комплекта, содержание в соединенной колонии обойдется в 125 руб., в собственной — 166 р. в год. Далее установившаяся уже организация дела и привлеченный общественные силы и средства представляют из себя тоже некоторое значение. С другой стороны, земельное владение есть дар правительства, на который может рассчитывать всякая учреждающаяся колония. Здания, проектируемые Свирским, отличаются прочностью и другими соответственными цели достоинствами; здания же Нижегородской колонии противоположными свойствами. Церковь есть пожертвование частного лица, на каковое земство вправе рассчитывать. И при устройстве собственного приюта, при расположении последнего недалеко от села, особенно настоятельной потребности в таковой может на первое время и не ощущаться…»
Общество земледельческих колоний и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии организовано 19 марта 1891 года при участии Ивана Степановича Шмидта.
6 июля 1891 г. Управляющий делами общества земледельческих колоний и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии И. С. Шмидт доложил собранию постановление комитета общества 5 — 6 июля...
Комитет, выслушав словесный доклад правления общества, по вопросу о приобретении недвижимого имения для устройства земледельческой колонии и ремесленного приюта для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии, постановил: 1) разрешить правлению общества приобрести в собственность общества недвижимое имение, состоящее Владимирского уезда при дер. Пиганове, принадлежащее дворянину Дмитрию Ростиславовичу Кайсарову, за сумму не свыше 12000 руб., или же, в случае невозможности приобрести имение Кайсарова, купить другое, с затратой на это не свыше 12000 р. На основании § 16 устава общества постановление это привести в исполнение, по утверждении оного Владимирским губернским земским собранием, к которому и обратиться с этим ходатайством, и, 2) в случае приобретения имения, ассигновать в распоряжение правления из сумм общества 5000 р., для необходимого приспособления этого имения к открытию в нем колоний и приюта.
Собрание постановило: предположение комитета о приобретении имения Кайсарова или какого-нибудь другого на изложенных в постановлении условиях утвердить.
На средства общества было приобретено для колонии за 12000 руб. Пигановское имение Кайсарова, в 10 верстах от Владимира по Московскому шоссе, в количестве 70 десятин. Из них 14 дес. дровяного и строевого леса, 8 дес. под усадьбой, остальная земля пахотная. Вместе с имением приобретены были находящиеся на усадьбе: большой господский деревянный дом, три флигеля, скотный двор, рига и другие постройки.
Господский дом был отремонтирован: перестланы полы, починена кровля, вставлены стекла в окна, стены оклеены обоями, починены печи. Такому же ремонту подвергся малый флигель, второй флигель был переоборудован под столовую, кухня переделана под мастерскую, конюшня - под амбар с погребом, а старый погреб — в кузницу, отремонтированы баня и беседка. Построены новый бревенчатый двухэтажный дом, скотный двор. Закуплена мебель, инструменты, сельхозинвентарь и даже пожарная машина. На ремонт старых и постройку новых зданий было потрачено 9455 руб.
16 декабря 1891 г. в члены комитета общества земледельческих колоний на 1891 г. единогласно были избраны: Иван Степанович Шмидт, Макаров, С.А. Петров, Екимецкий, Авдулин, в кандидаты к ним: Ранг, Подседлевич, Кутанин.
Владимирская исправительная ремесленно-земледельческая колония для малолетних преступников и бесприютных детей (Устав утвержден министром внутренних дел 29-го июля 1892 года) была открыта 17-го октября 1892 года.
Колония расположена на очень живописной местности, в красивом парке, где можно было встретить редкие экземпляры столетнего кедра и пихты. В парке находилось три пруда и проточная речка. При колонии существовал фруктовый сад и разводился огород.
Директор колонии с сентября 1891 г. по 1 мая 1897 г. – Александр Васильевич Васильев. Директор заведовал воспитанием и обучением питомцев, хозяйством колонии и наблюдением за прочими служащими. А.В. Васильев - крестьянин Судогодского уезда, окончивший курс в Киржачской учительской семинарии, бывший народный учитель в Афанасьевской земской школе (Шуйский уезд) с января 1885 г. по сентябрь 1891 г. С 1 мая 1897 г. заведующий делами земской пенсионной кассы.
Попечитель Владимирской исправительной ремесленно-земледельческой колонии – Яков Николаевич Рейнвальд.
Иван Степанович Шмидт
«Будучи управляющим делами этого общества, он все свое внимание обратил на то, чтобы благотворительные цели этого общества и открытой исправительной ремесленно-земледельческой колонии были выполнены как можно лучше и шире, чтобы никто из нуждающихся не получал отказа в благотворном воздействии исправительной колонии» (из газеты «Владимирские Губернские Ведомости» №51 от 19 декабря 1897 г.).
14 декабря 1894 г. «Гласный И. С. Шмидт предложил просить управу на будущее время направлять часть заказов на портновские и сапожные работы в колонию малолетних преступников, чтобы обеспечить ее воспитанникам постоянное занятие.
Собрание постановило: принять предложение И. С. Шмидта».
18 декабря 1894 г. «В члены комитета земледельческих колоний избраны: В. Н. Екимецкий, Н. С. Стромилов, А. О. Рейнвальд, Г. Д. Смирнов и П. П. Соловьев. Кандидатами к ним: А. М. Изъединов, А. А. Никитин и А. И. Лупандин».
«В 1895 отчетном году наше общество и исправительная ремесленно-земледельческая колония были осчастливлены тремя особо знаменательными событиями, которые (в хоронологическом порядке) заключались в следующем и о которых правление предлагает комитету и общему собранию благоговейно выслушать:
1. Его Императорское Величество Государь Император Николай II, по всеподданейшему докладу министра внутренних дел в 22 день февраля 1895 года, Всемилостивейше соизволил принять под Высочайшее свое покровительство исправительные заведения для несовершеннолетних преступников и приюты для арестантских детей.
2. Государь Император, по всеподданнейшему докладу г. министра земледелия и государственных имуществ, в 17 день апреля 1895 года, Всемилостивейше соизволил, необходимые для отопления находящейся близ гор. Владимира колонии несовершеннолетних преступников ежегодно до 50 куб. саж. дров, отпускать бесплатно в течение 1895, 1896 и 1897 годов из сухостойного и валежного леса ближайших казенных дач.
Сознавая всю важность для дальнейшей деятельности нашего общества и его колонии таковых Высочайших Милостей и усматривая в принятии под Высочайшее покровительство исправительных приютов и колоний и во Всемилостивейшем удовлетворении ходатайства комитета общества о бесплатном отпуске леса для нужд колонии, высшее поощрение трудов нашего Владимирского общества земледельческих колоний и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии в дальнейшей его деятельности, правление предлагает комитету и общему собранию просить г. губернатора повергнуть к стопам Его Императорского Величества чувства верноподданнической любви и преданности и беспредельной благодарности комитета и членов нашего общества, а также неуклонное желание и стремление общества не отказывать никому из этих несчастных детей-подростков, которые нуждаются в исправлении, и воспитать их в заветах православной веры и любви к Престолу и Отечеству, а также чести и труда и тем оправдать Монаршее доверие».
Император в ответ прислал телеграмму на имя г. Московского губернатора: «Прошу передать съезду русских исправительных заведений мою искреннюю благодарность за чувства и выраженные стремления положить прочные основы в этом христианском деле.
Николай»…
К 15-му декабря 1894 года колония имела 74 воспитанника: 58 первой категории по судебным приговорам и 16 воспитанников второй категории детей бесприютных, испорченной нравственности и проч. Все воспитанники (58) 1-й категории, за исключением одного, осужденного за поджог, присуждены за кражу. По степени грамотности воспитанники 1-й категории оказались: неграмотными 11, умеющими читать 6 и умеющими читать и писать 16 (2 с свидетельством на льготу 4-го разряда).
20 совершили кражи в городах, значительное большинство судимы 1 раз (29) и многие из них, случайные преступники, а поэтому для них тюремное заключение было замещено помещением в исправительную колонию. Рецидивисты составляют 1/10 часть (3) воспитанников 1-й категории, и они, как уже бывшие в тюрьме и подвергавшиеся растлевающему действию ее, представляются и наиболее испорченными и подающими меньшие надежды. Шатанье по городу, нищенство и пастушество, а также работа на фабриках, ученичество в ремесленных и промышленных заведениях составляли занятия большинства воспитанников. Шуйский, Ковровский, Муромский, Покровский и Гороховецкий уезды в 1895 году дали большинство воспитанников. Большинство воспитанников поступило в возрасте 15-17 лет и значительное большинство поступивших в 1895 году несовершеннолетних преступников также грамотные (33 поступило, из них 22 грамотные, а 2 даже имеют свидетельства об окончании курса в начальных училищах) и что, стало быть, грамотность сама по себе без должного религиозно-нравственного воспитания не гарантирует от преступления.
Из воспитанников 2-й категории двое содержатся (1 выбыл) за счет Владимирского Благотворительного Общества, 5 приняты за счет Шуйского земства, которое постановило оказывать пособие на содержание 5 воспитанников этой категории в размере по 50 руб. в год на каждого, 1 Ковровского, 1 Гороховецкого, 1 Надежды Валериановны Терениной, 2 Александры Ивановны Ясюнинской и с 1896 года будут 4 стипендиата Вязниковского и 1 Переславского земств.
Кроме того, поступило несколько ходатайств о принятии на воспитание в колонию, но правление ввиду невозможности принимать без взноса платы, вследствие недостаточности средств общества, затрудняется принять и полагает нужным просить содействия земских собраний и городских дум в уплате необходимой суммы на пищевое довольствие воспитанников их уездов и городов, так как, что комитет усмотрит из дальнейшего отчета, расходы общества по колонии, несмотря на ограниченный штат служащих и небольшое получаемое ими жалованье, весьма значительны, да предстоит еще увеличивать их вследствие необходимости, несколько прибавить жалованье, расширить здания, приобрести инструменты, покупать дрова и проч.
Выбыли из колонии 14 воспитанников (12 первой и 2 второй категории).
Основанием перевоспитания несовершеннолетних преступников и бесприютных детей, колония приняла семейно-патриархальное начало и систему по возможности кротких мер, причем имеется ввиду привести воспитанника к сознанию, что нарушение заповедей Божиих и недобросовестное отношение к людям и делу вообще, и всякое преступление, в том числе и присвоение чужой собственности, тунеядство и неисполнение распоряжения начальствующих, в частности, противоречит Божественному учению и воле Государя, а также собственному человеческому достоинству и потому должны подлежать наказанию и что право на доверие, уважение к себе и пользование свободой он может приобрести лишь вполне добросовестным исполнением своих обязанностей по отношению к Богу, Царю, людям и делу,- стало быть молитвой и личной заслугой, безусловной честностью, хорошим поведением и личным старанием и трудом, т.е. когда будет действовать «по Божьи, по совести», чтоб стать истинным православным христианином и верноподданным, честным человеком и хорошим работником. Строгий режим, постоянный, равномерный для всех и не однообразный посильный труд, систематическое развитие ума и сердца, духовные назидания, награды, систематические взыскания, налагаемые директором за всякую погрешность,- постоянный надзор и личное влияние директора и священника, а также мастеров и дядек, в общем отеческое отношение к воспитанникам, составляют средства осуществления системы, причем самый распорядок жизни в колонии, установленный и строго соблюдаемый, главным образом, имеет целью, чтобы воспитанники не могли и не имели бы даже побуждений удовлетворять своим дурным наклонностям, а мало помалу, иногда не заметно для себя, приобретали полезные привычки и сердечные навыки.
Здоровый, бодрый, дружелюбный и веселый вид почти всех воспитанников, их усердие в молитве и неутомимое стремление к работе указывают, что несмотря на суровый образ жизни, лишение свободы, постоянную работу и требовательное отношение к окружающему, им живется в колонии хорошо и спокойно, и что они не чувствуют себя отщепенцами и безвозвратно приниженными, а сознают и чувствуют любовь и справедливость в окружающем, чего раньше вероятно большинство их не испытало, и желание помочь им сделаться честными людьми и хорошими работниками, в себе же находят энергию и силу выполнять требуемые от них и сознание возможности стать лучшими и быть полезными для других и себя; при этом они знают, что содержащее колонию общество вообще и, в частности, каждый член, принося свою посильную жертву, стремится также к этому и ждет от них успехов в религиозно-нравственном отношении, в умственном развитии и в ремеслах, усердное занятие которыми должно хотя отчасти возместить расходы общества на них и дать тем возможность больше принимать подобных им, нуждающихся в благотворном воздействии колонии.
Что же касается розог, то эту экстра-ординарную и обоюдоострую, вследствие привычки большинства питомцев колонии к телесным наказаниям и побоям до поступления в колонию, меру не применяли, так как рассчитывали, что нравственные воздействия и внушения при других мерах наказаний, будут целесообразнее.
В большинстве случаев по незначительности времени пребывания в колонии (многие поступают 16-17 лет и пребывают 2-1 года) и по юношескому периоду их жизни, часто еще совсем детскому, вследствие отсталости умственного и нравственного развития, обязательный выпуск по достижении 18 летнего возраста для многих из воспитанников 1-й категории (но не для всех) имеет роковое значение. Сознание пробуждено, получено некоторое знание основ Божественной религии и нравственности, начали развиваться стремление и привычка их к правде, самоуважению и уважению других, собственной выдержке и нравственной устойчивости, к труду и прочим добрым качествам, как православного христианина, верноподданного и хорошего человека, но, заведомо, не могли еще достаточно развиться и окрепнуть сознание, добрые навыки и нравственная устойчивость, а наступает 18 лет и с болью в сердце колония должна этого юнца-дитя выпустить, зная, что не под силу ему еще борьба с его прежней окружающей средой и что он снова легко может впасть в преступление, так как колония не может удержать и по возможности удерживает лишь в качестве подмастерьев, всех желающих, давая особою плату (от 1 ½ до 4 руб. в месяц, с харчами колонии).
Что сознание добра и указанные стремления развиваются в воспитанниках колонии, доказывается просьбой большинства из них оставаться в колонии подмастерьями, а также возвращением в колонию на меньшее вознаграждение и в более суровые условия, после жизненных испытаний, вследствие боязни окружающих соблазнов и не уверенности в своей нравственной устойчивости. Что будет достигнуто нравственное перерождение и достаточно укрепятся сознание и воля для жизненной борьбы, никто не может обещать не только вперед, но и по истечении более или менее продолжительного времени пребывания питомца в колонии, так как это, главным образом, будет зависеть от личности воспитанника, его наследственности и прошлой жизни и той среды, которая его будет окружать по выходе, а потому, преследуя всеми мерами и средствами указанные в Уставах общества и колонии цели, мы прежде всего должны заботиться о возможно большем приеме всех нуждающихся, хотя бы и на срок не более 1-2 лет, чтоб избавить их от развращающего на всю жизнь влияния тюрьмы или бродяжничества и бесприютности, приводящих к преступлению и острогу. Несомненно только, что, несмотря на срок и систему воспитательных воздействий воспитательно-исправительных учреждений, подобных этой колонии ими совершается великой общественной важности дело:
1) избавляют этих несчастных детей от тюрьмы,
2) ознакомливают их с основами Божественной религии и нравственности и будят в них сознание человеческого достоинства, а также стремятся укоренить все это и направить волю к добру и
3) дают знание и привычку к труду, т.е. предоставляют все средства и пути к тому, чтобы воспитанник мог стать православным христианином, верноподданным, хорошим и честным человеком и работником.
Решение важного вопроса в обеспечении успеха деятельности исправительных учреждений должно искать в организации патронатов над вышедшими питомцами, о чем следует непременно озаботиться и обществу, и в предоставлении законодательным порядком права удерживать в колонии или под ее воздействием трудно поддающихся и нравственно неустойчивых до совершеннолетия, как это уже осуществлено во многих иностранных исправительных учреждениях для несовершеннолетних преступников и бесприютных.
Все воспитанники составляют одну семью и днем работают по мастерским или дежурят (большей частью по двое – надежный с менее надежным), при чем все работы по колонии, включительно приготовления кушания, печения хлеба, стирки белья, чистки отбросов и проч., исполняются самими воспитанниками, так что каждый день бывает воспитанников дежурных от 6 (кухня, скотный двор, большой дом) до 10 (стирка белья, топка бани и проч.), а ночью спят в 5-х комнатах большого дома (вверху 3 комнаты и 2 внизу), причем вверху в каждой комнате назначены старшими – воспитанники, и кроме того дежурный дядька обязан не спать и возможно чаще обходить спальни.
В распределении времени занятий и жизни в колонии правление остановилось на следующем для зимы и лета, причем г. директору предоставляется соответственно необходимости временно изменять порядок занятий, как для всей колонии вообще (неотложные и спешные работы и проч.), так и для некоторых воспитанников в частности ввиду их индивидуальных особенностей (возраста, здоровья, утомляемости, работы и проч.).
Распорядок дня зимой:
Подъем в 5 ½ ч. утра, умывание и уборка постелей до 5 ¾ ч., молитва в 5 ¾ ч., заготовка к печам дров, уборка по двору, расчистка снега и проч. от 6 до 7 ½ ч., завтрак в 7 ½ ч., занятия в мастерских от 8 до 12 ч., обед и отдых от 12 до 1 ч., классные занятия 2 урока от 1 до 3 ч., работа на дворе, пение, гимнастика и проч. от 3 до 4 ч., закуска в 4 ч., занятия в мастерских от 4 ½ до 8 ½ ч., уборка в мастерских до 8 ¾ ч., ужин в 8 ¾ ч., молитва в 9 ¼ ч., сон в 9 ½ ч.
В субботы и кануны всех праздников и царских дней работа в мастерских производится до обеда; время же после 3 часов и до 6 часов употребляется на уборку (мытье полов и проч.), починку своего белья и платья, мытье в бане и проч., а в 6 часов вечера совершается всенощное бдение, после которого бывает отдых в ½ часа, а потом ужин, молитва и спать в 9 ½ часов.
Распорядок дня летом:
Подъем в 3 ½ ч. утра, умывание и уборка постелей до 3 ¾ ч., молитва в 3 ¾ ч., работы в поле, саду и огороде от 4 до 6 ½ ч., завтрак в 6 ½ ч., занятия в мастерских или в поле от 7 до 11 ч., обед и отдых (2-2 ½ час. на сон) с 11 до 2 ч., классные занятия 2 урока от 2 до 4 ч., закуска в 4 ч., занятия в мастерских или в поле от 4 ½ до 8 ½ ч., уборка в мастерских до 8 ¾ ч., ужин в 8 ¾ ч., молитва в 9 ¼ ч., сон в 9 ½ ч.
День начинается и кончается молитвой, на которой воспитанники читают и поют положенные молитвы в присутствии священника колонии и получают от него благословение; на молитвах почти всегда присутствует и г. директор, который и руководит пением.
Накануне праздников совершались до освящения храма всенощные в классной комнате, а в праздники за Божественной литургией ходили в ближайшее и отстоящее версты 1 ½ село Спасское, но к сожалению это представлялось не всегда возможным вследствие плохой погоды, отсутствия теплой одежды, дежурства по колонии и проч. Необходимость в устройстве собственной церкви сказывалось все настоятельнее и, несмотря на предупредительное внимание священника и причта села Спасского, посещение церкви этого села сопряжено с значительными неудобствами в воспитательном отношении, вследствие тесноты в храме и невозможности иметь потому должный надзор, а потому устройство собственной церкви являлось безусловной необходимостью, тем более, что при совершении службы и назидании с церковной кафедры священника колонии можно ожидать возможно большего воздействия, на умы и сердца воспитанников, слова Божия.
С начала 1894 г. было приступлено к сбору пожертвований на устройство церкви-школы, но осуществление этого богоугодного и необходимого для колонии дела могло-бы еще долго не осуществиться, если бы Никон Николаевич Фокин не изъявил желание выстроить на свои средства с затратой не менее 15 тыс. руб. церковь; это дало возможность при пожертвованиях прочих добрых людей немедленно приступить к заготовлению материалов и самой постройке церкви-школы по плану, выработанному, при содействии Ивана Анисимовича Карабутова, архитектором Н.Д. Корицким и под его наблюдением. Закладка церкви произведена, по благословения архиепископа Владимирского и Суздальского Сергия, о. протоиреем В. Косаткиным, 22 мая 1894 г., в 3 часа дня, в присутствии Владимирского губернатора М.Н. Теренина, Владимирского губернского предводителя дворянства М.М. Леонтьева, внука строителя церкви, который, к сожалению, вследствие болезни, не мог лично присутствовать, Н.Я. Фокина и многих других членов общества, почтивших громадное, по своей важности, для колонии торжество.
С небольшим через год после закладки, храм этот был уже готов. Строительством церкви-школы непосредственно бесплатно руководил Николай Дмитриевич Корицкий.
10 сентября (воскресенье) 1895 года прошло освящение архиепископом Владимирским и Суздальским Сергием в присутствии губернского предводителя дворянства М.М. Леонтьева, председателя губернской земской управы А.А. Макарова, начальника бригады генерал-майора О.М. Кислинского и многих представителей судебных и административных учреждений, членов общества, в том числе сына и внука строителя церкви Никона Николаевича Фокина – Якова Николаевича и Николая Яковлевича Фокиных храма во имя Святителя Николая Чудотворца в вновь выстроенном здании церкви-школы колонии.
Накануне дня освящения была о. протоиереем Пригкипсом Евгеновым в сослужении священника колонии и пении воспитанников отслужена всенощная, после которой была торжественно-благоговейно отслужена панихида, по в Боге почивших Государях Императорах Александре Николаевиче и Александре Александровиче, Высочайшими заботами которых об исправлении несчастных детей начали возникать и развиваться общества и учреждаемые обществами исправительные колонии и приюты.
На строительство церкви-школы пожертвованы: 1. Фокиным Никоном Николаевичем (15000 руб.), 2. Нечаевым-Мальцовым Юрием Степановичем (1000 руб.), 3. Балиной Илларией Николаевной (1000 руб.), 4. Маркушевым Константином Ивановичем (1000 руб.), 5. Товариществом Александры Каретниковой с сыном (1000 руб.), 6. Новиковым Авксентием Никифоровичем (1000 руб.), 7. Бурылиной Надеждой Харлампиевной (500 руб.), 8. Морозовым Викулом Елисеевичем (400 р.), 9. Грибковой Натальей Степановной (400 р.), 10. Сорокиной Софьей Алесеевной (300 р.), 11. Каретниковой Юлией Ивановной (1000 руб.), 12. Балиным Николаем Ассигкритовичем (500 р.), 13. Вишняковым Николаем Петровичем (200 р.), 14. Поповым Иваном Ивановичем (200 р.), 15. Графом Шереметьевым Александром Дмитриевичем (200 р.), 16. Блохиным Алексеем Анисимовичем (200 р.), 17. Протоиереем о. Иоанном Ильичем Сергиевым (200 р.)… Пожертвовано: от фабриканта гор. Иваново-Вознесенска Шуйского уезда Никона Николаевича и сына его Якова Никоновича Фокиных: церковной утвари, облачений, книг, икон, иконостас с иконами, св. престол, запрестольный крест, жертвенник, хоругви и проч.; от г. управляющего делами общества исправ. Колон. Ивана Степановича Шмидт два священных изображения (картины); от гофмейстера Двора Его Императорского Величества г. Юрия Степановича Мальцова – стекол 1059 шт.
Здание церкви-школы 2-х этажное каменное 32 арш. длины и 20 арш. ширины с выступом для алтаря (8х8 арш.); в верхнем этаже помещается церковь, 3 класса, ризница и библиотека; в нижнем этаже – столовая, кухня и пекарня для воспитанников и квартира священника; в обоих этажах своды, за исключением 2-х классных комнат.
На территории колонии имелось несколько деревянных сооружений: 7 домов, флигель, скотная изба, скотный двор, два амбара, сарай. Среди них только дома, флигель, сени и один из амбаров крыты железом, а остальные деревом. В 1895 году была построена каменная кузница, обошедшая в 2000 руб.
Молитвы всенощные и обедни все воспитанники, обучаемые с октября 1893 г., священником с. Спасского, о. Петром Лавровым, поют в 4 голоса, на два хора, очень стройно, в чем члены общества и губернские гласные, посещавшие колонию, присутствуя на молитвах, могли сами убедиться.
Вторым, после Директора, важным лицом в воспитании мальчиков являлся священник колонии, наблюдающий преимущественно за религиозно-нравственной стороной воспитания их, о. Дим. А. Смирнов, 73 лет (в 1895 г.), бывший священник с. Семеновского, Владимирской губернии.
15-го сентября 1895 г. года в церкви при ремесленно-земледельческой колонии определен священником окончивший Курс во Владимирской семинарии Григорий Архангельский.
Служащими в колонии состояли разные мастера для обучения питомцев ремеслам из коих один, именно слесарный мастер, имел диплом на звание сельского учителя и потому состоял вместе и учителем колонии. При колонии был фельдшер-письмоводитель и 4 дядьки (1895 г.).
Характер колонии - ремесленно-земледельческий. Дети здесь обучались преимущественно таким ремеслам, которые могли быть полезны всякому земледельцу: портновскому, сапожному, столярному в связи с токарным и кузнечно-слесарному. Для каждого из этих ремесел имелась отдельная мастерская с заведующим ею мастером, занимающимся обучением питомцев. Дети поступали сначала в портновскую мастерскую, чтобы научиться обшивать себя, а затем в сапожную, чтобы уметь починить себе обувь. В каждой из этих мастерских, они должны пробыть не менее двух недель, а затем, если не пожелают остаться в одном из этих отделений, переводились в столярную мастерскую, и отсюда только наиболее способные, по истечении не менее полугода, переводились в кузнечно-слесарное отделение. Дохода от мастерских колонии (чистого) за 1894 год получено, по заказам, 1045 р. Сделано для колонии на сумму 1090 р. В мастерских мальчики преимущественно работали зимой и осенью. Весной же и летом главным образом занимались полеводством и огородничеством. В колонии, благодаря указаниям сведущих лиц, велось образцовое полевое хозяйство, введена севооборотная система. Все полевые работы велись исключительно мальчиками. Они сами пахали, нередко во главе с своим директором, убирали хлеб, косили и проч. В колонии имелась молотильная машина, подаренная членом общества И.В. Каретниковым. Важным подспорьем для полевого удобрения и для продовольствия питомцев служило молочное хозяйство. Доход от полеводства в 1894 г. равнялся 744 р., от молочного хозяйства - 251 р.
Все воспитанники, не получившие свидетельства об окончании курса начальных училищ, разделяются на 4 группы и с ними в течение 2-х часов (от 1 до 3 или от 2 до 4 пополудни) занимается священник колонии, директор и учитель, кончившие же курс (3) в начальных училищах занимаются в мастерской.
Успешность занятий хороша, несмотря на незначительность учебного времени и трудность ведения занятий, так как воспитанники поступают разновременно, с различной подготовкой и не склонными, за незначительными исключениями, к умственному труду и потому приходится делить их еще на более мелкие группы. При этом священнику колонии предоставляется с согласия г. директора заниматься с нуждающимися в особом назидании или очень отстающими воспитанниками, по его усмотрению, и в остальное время.
Время классных занятий, после обеда и отдыха и между работами в мастерских, где нужна физическая сила, правление признает наиболее целесообразным, что подтверждает и наблюдение и так как главная задача колонии, сверх правильного религиозно-нравственного воспитания, направления воли к добру, развития умственных способностей и физических сил питомцев, состоит в приучении питомцев к труду, который даст им возможность по выбытии из колонии приобретать себе честные средства к жизни.
Колония стремится к тому, чтобы вышедшие из нее воспитанники были настолько подготовлены к труду, чтобы не явиться на рынке труда – в мастерских и промышленных заведениях – изнеженными, избалованными и непривычными к обычному в этих заведениях порядку и сроку работ, директору колонии предоставлено право и даже вменено в обязанность идивидуализировать по возможности каждого питомца и постепенно, соответственно физическим и умственно-нравственным силам его, приучать и развивать в нем, кроме должного искусства, стойкость и выносливость в работе, так как в противном случае это будет несчастные, не приспособленные к ним люди и вследствие того могущие легко не устоять к жизненной борьбе и впасть в преступление.
Стоимость продовольствия в среднем 8 ¼ коп. на человека в день и одежды, белья, платья, обуви (летом почти постоянно босиком) и проч., на каждого при вступлении указывают насколько прост образ жизни в отношении содержания воспитанников. Если и допускается чаепитие, то это делается (утром во время завтрака каждый день, а в праздники еще в 4 часа дня), что знают и воспитанники, на пожертвованные деньги и в награду, да и чай в настоящее время является уже общепринятым напитком; что же касается блуз из молескина, которые они носят в торжественных случаях (при Богослужении), то и это имеет воспитательное значение, приучая их, лучшую одежду надевать, идя на Богослужение, чего держится и народ, да и обществу это ничего не стоит, так как постоянно оказывавший содействие и сочувствие обществу Степан Васильевич Каретников ежегодно жертвовал необходимое количество молескина.
Колония дает своим питомцам пищу в достаточном количестве и хорошего качества, чтоб юный организм работающего питомца вполне правильно развивался, но вместе с тем чтобы и не приучить его к тому, чего он, при обычных условиях жизни ремесленника или земледельца, не может обычно иметь, и лишение чего может вызвать пагубное недовольство условиями своей новой жизни.
Для нуждающихся в улучшенном и усиленном питании воспитанников, из которых многие поступают с очень плохим общим питанием, установлена дача молока и рыбьего жира по указанию врача или фельдшера колонии.
Система изучения столярному, кузнечно-слесарному, сапожному и портному ремеслам, основываются на приучении воспитанников производить работу начиная с наиболее легких вещей и переходя к более трудным, при чем мастерами сверх постоянного руководства и надзора даются общие указания и разъяснения порядка и способов производства работы.
Воспитанники по каждому ремеслу разделяются на 4 класса и за дневную работу воспитанника 1-го класса присчитывается к стоимости материала 4 коп., 2-го класса 8 коп., 3-го 14 коп. и 4-го 24 коп. и сверх этого от 50 до 100% этой расценки на мастера и неподдающийся учету материал (клей, гвозди, лак, нитки и пр.).
Распределение по ремеслам производилось соответственно подготовленности воспитанника к тому или другому мастерству, по склонности и желанию и свободе места, при чем допускался перевод из одной мастерской в другую, если директор находил причины уважительными.
При поступлении воспитанника подготовленного к мастерству, имелось ввиду расширить его знания и опытность по мастерству так, чтобы по выпуске из колонии, он выходил гораздо более подготовленным к делу.
С начала 1894 года правление установило: всех воспитанников, поступающих без предварительной подготовки к какому-либо ремеслу, последовательно проводить через портновское (чтобы обшил себя, на что понадобится около 2-х недель) и сапожное (чтобы умел себе починить обувь, на что понадобится тоже около 2-х недель), а затем, если не пожелают оставаться на каком-либо из этих ремесел, или директор признает необходимым не оставлять его на них, перевести в столярную мастерскую, из которой уже наиболее способных переводить по истечении не менее ½ года в слесарно-кузнечную мастерскую. При этом предоставляется директору, с предварительного согласия управляющего, в интересах воспитания и обучения воспитанника и вследствие каких-либо уважительных причин делать соответствующие надобности изменения этого порядка ремесленных занятий воспитанника.
Необходимость такой системы обусловливается:
1. Полезностью каждому воспитаннику и в колонии и по выходе из нее, уметь починить или сшить себе белье, платье и обувь, и вместе с тем испытать на деле склонность к той или другой работе.
2. Удобством лично директору колонии ознакомиться с воспитанником и его действительными склонностями, так как большинство заявляет желание поступить в столяры или слесаря как наиболее лучше оплачиваемые мастерства, но были случаи, что из столярной и слесарной просились в сапожную мастерскую.
3. Относительно быстрым обучением этим (сапожному и портновскому) ремеслам, незначительностью занимаемого места при работе и дешевизной инструментов, что имеет большое значение для долженствующих быт в колонии не продолжительное время (около года) и могущих основательно ознакомиться с этими мастерствами, для производства которых дома или каждый сам легко может приобрести или колония может снабжать необходимыми инструментами, а самую работу может производить как подспорье крестьянского хозяйства.
4. Недостатком мест и инструментов для столяров и слесарей, если всех желающих немедленно поставить для занятий этими ремеслами.
5. Полезно каждому слесарю сначала пройти столярную мастерскую для развития ловкости рук, сообразительности и умения обращаться с инструментами и проч.
6. Главным образом тем громадным воспитательным воздействием, которое сказывается этим порядком, как указал уже двухгодовой опыт, на воспитанников, так как на получение права на переход к следующему ремеслу, безусловно требовалось, что было известно всем воспитанникам, добросовестное отношение к данной работе и только после 12 рабочих дней (дежурства исключались) добросовестной работы, удостоверенной мастерами, воспитанник переводился в следующую мастерскую, а потому были случаи, что воспитанники оставались даже от 1 до 3 месяцев в портновской и сапожной мастерской, хотя и желали обучаться столярному, и в конце концов пригодились к сознанию и добросовестному исполнению данной работы, вслед затем и переводились в желаемую мастерскую.
Кроме работ в мастерской и дежурств, воспитанники весной, летом и осенью занимались земледелием и огородничеством, а также другими работами (возка и вязка сучков, которыми отапливалась колония почти всю зиму и проч.), а зимой, кроме расчистки снега, молотьбой и проч. Трудность работы при молотьбе на ручной молотильной машине и необходимость возможно больше времени уделить на мастерство (летом работали сменами) была облегчена заменой ручного труда слабосильных работников двух-конным приводом, пожертвованным действительным членом общества, Иваном Васильевичем Каретниковым, значительно облегчивших сельско-хозяйственную деятельность.
Почти вся пахотная земля разделена на 7 полей, по 5 десятин в каждом, и установлен севооборот согласно указаний М.М. Леонтьева, Н.Н. Авдулина, П.В. Кутанина, А.О. Рейнвальд, а на оставшихся сверх сего 2-х десятинах пахотной земли предположено для образца, на пользу воспитанников и местного населения, установить 4-х-польную систему, с посевом клевера, как это в настоящее время уже введено во многих местах Московской и соседних губерний на крестьянских землях. Молочное хозяйство, кроме необходимого для полей и огорода удобрения, дает значительное количество пищевых молочных продуктов для питания воспитанников. Что важно для их развития и составляет обычную пищу крестьянина, а вместе с тем дает возможность не увеличивать порцию мяса, чтоб не приучить их к нему, так как мясо в жизни крестьянина и ремесленника составляет лишь праздничную пищу и то только в большие праздники.
Колония с благодарностью принимала всякие пожертвования, в том числе и старыми вещами (платье, белье, мебель, посуду, инструменты, железный и медный лом и проч.); для приема пожертвованных вещей, гг. благотворители сообщали словесно или письменно г. директору, которым и давалось распоряжение о доставлении их через посланного в колонию.
Главный доход составляли членские взносы и только при увеличении числа членов и ежегодного пособия со стороны земств, городских и прочих учреждений и частных лиц, общество в состоянии было удовлетворить потребности устройства колонии и приема в нее всех приговоренных судом к наказанию в тюрьме.
В 1896 г. в почетные члены общества были избраны – Владимирский вице-губернатор князь Урусов Николай Петрович и Иваново-Вознесенские купцы Н.Н. и Я.Н. Фокины. Попечителем колонии был избран вместо А.А. Макарова, который, вследствие избрания председателем губернской земской управы, земский начальник 2-го участка Владимирского уезда Я.Н. Рейнвальд. Церковным старостой церкви-колонии избран Н.Я. Фокин.
Иван Васильевич Малиновский с 1895 года немало потрудился для Ремесленно-земледельческой исправительной колонии малолетних преступников. Около пятнадцати лет (с 25 сент. 1896 г.) он состоял членом Владимирского уездного отделения Епархиального Училищного Совета. Указом Св. Синода от 16 марта 1911 года последовало назначение учителя духовного училища И.В. Малиновского на должность наблюдателя церковных школ Грузинской епархии.
В 1895 г. построены новая каменная кузница, подвал для картофеля, погреба и плотина.
В 1896 г. к церкви-школе пристроены два каменных крыльца, построена каменная баня со сводами.
Низшая земледельческая школа огородничества, садоводства и пчеловодства
Комитет общества земледельческой колонии и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии, в заседании своем 10 декабря 1896 года постановил: ходатайствовать перед министром земледелия и государственных имуществ об открытии при исправительной ремесленно-земледельческой колонии низшей земледельческой школы или школы огородничества, садоводства и пчеловодства; управляющему общества комитет поручил выработать устав школы, представить его на утверждение и совершить договор с министерством. Губернское земское собрание, в заседании 11 января 1897 г. ходатайство комитете утвердило. Вследствие чего об означенном ходатайстве комитета, губернская управа 17 февраля представляла Владимирскому губернатору, прося ходатайства его перед министром земледелия и государственных имуществ об открытии низшей земледельческой школы для воспитанников колонии на средства от правительства. Губернская управа довела до сведения губернатора, что в настоящее время в колонии 81 воспитанник (65 – 1-й категории по судебным приговорам и 16 – 2-й категории – бесприютные и испорченной нравственности), которые по дежурству исполняют все работы в колонии (уход за скотом, печение хлеба, приготовление кушанья и проч.) и в зимнее время занимаются постоянными (8 час. в сутки в два раза) ремеслами (портнов. – 16 чел., сарож. – 26, столярному – 24 и кузнечн. слесарн. – 15), а летом занимаются по очереди ремеслами, главным же образом земледелием (7 полей по 5 десятин в каждом) и огородничеством, но земледелие и огородничество вследствие недостаточности средств общества недостаточно оборудовано и ведется под руководством и наблюдением лица, не имеющего должной теоретической и практической подготовки, вследствие чего благотворное воздействие этого рода занятий на воспитанников, большинство которых из крестьян и с пользой могли бы приложить свои знания и опытность в родной деревне, куда они в большинстве и возвращаются, не может быть достигнуто без помощи министерства земледелия и государственных имуществ, тогда как через воспитанников колонии, число которых постоянно увеличивается (штат их назначен 120 чел.), рациональные сельско-хозяйственные знания наиболее успешно могли бы распространиться среди населения нашей Владимирской губернии; если министр благосклонно отнесется к ходатайству и укажет какой устав и условия должны быть выработаны, то управляющий делами общества немедленно исполнит это. Причем губернская управа препроводила по 2 экземпляра устава общества и колонии и отчет за 1895 год.
При д. Пиганово усадьба с парком и фруктовым садом, около 8 дес., остальное пространство под пашней. На усадьбе деревянный господский дом (30 арш. длины, 26 – ширины с мезонином), три флигеля, скотный двор, рига и другие надворные постройки, в парке три пруда и проточная речка. В колонии ведется 7-ми-польное хозяйство с травосеянием ввиду недостатка лугов, причем в каждом поле 5 дес.; кроме того на 2-х десятинах ведется 4-х-польное хозяйство и около 2-х десятин занято огородом и под разделку фруктового сада.
Департамент земледелия от 3 сентября уведомил губернатора, что так как, по доставленным местным управлением государственными имуществами сведениям, означенная колония располагает, сравнительно, небольшим участком земли при дер. Пиганове и в ней имеется начальная школа, то казалось бы более целесообразным ограничиться, взамен учреждения там особой специальной школы, устройством при существующей уже начальной школе практических курсов по садоводству и огородничеству на подобие организованных, на основании прилагаемых при сем правил, таковых же курсов при Галкинском исправительном приюте в Саратове…
В 1897 г. число воспитанников Пигановской колонии достигло 85 человек, для которых старый дом оказался тесным. В том же году вдова умершего И.С. Шмидта пожертвовала 3000 рублей на постройку нового Спального корпуса, а в 1900 г. 12 тысяч рублей было пожертвовано императором. Проект спального корпуса в одном стиле с церковью составил архитектор П.Г. Беген. Кирпич для постройки изготавливался на собственном кирпичном заводе, закупать пришлось лишь белый камень и глину. Для лестниц московский купец В.А. Александров пожертвовал 32 ступени из «подольского камня», а Ю.С. Нечаев-Мальцев — 936 листов оконного стекла.
В 1902 г. постройка нового спального корпуса была окончена. В него из старого деревянного корпуса перешли воспитанники, а в старом корпусе были устроены мастерские. В новом корпусе на втором этаже расположились спальни, первый этаж заняли кладовая, зал для свободных занятий воспитанников, а также карцеры для непослушных и провинившихся.
В 1907 г. во Владимире возникло Владимирское общество садоводства и огородничества.
В 1907 г. администрацией колонии было решено оборудовать показательную пасеку, зерноочистительный пункт и случной пункт для улучшения стада. Был устроен питомник яблонь, вишни и нежинской рябины. В питомнике выращивались яблоки сортов анис, антоновка, бабушкина, грушевка, белый налив, полосатые, алый. Семена для их разведения и инвентарь выписывались из Киева, Саратова и Москвы.
В эти годы власть обратила особенное внимание на колонию в Пиганово, представлявшую выдающееся для губернии явление. Губернатор И.Н. Сазонов лично в ноябре 1909 г. посетил колонию, после чего было решено учредить медико-педагогический надзор за её воспитанниками, назначив в колонию врача-психиатра, а также просить агронома губернской земской управы А.П. Черного ставить на полях колонии сельскохозяйственные опыты.
В 1910 году колония попадает в ведение Владимирского Губернского Земства.
В 1912 г. в колонии находилось 70 мальчиков по решениям судов и 30 мальчиков бесприютных. Ежегодно Владимирская колония возвращала обществу около 30 молодых людей, имеющих профессию, подготовленных к труду и честной жизни. За 20 лет существования колонии (1892-1912 гг.) из нее вышли 101 плотник, 141 сапожник, 161 столяр и 127 кузнецов-слесарей.
22-го сентября 1913 года, с разрешения Его Высокопреосвященства, Владимирская исправительная колония торжественно чествовала настоятеля Николаевского, при колонии, храма, о. Николая Соколова, которому в этот день исполнилось 50 лет служения в священном сане. См. Пятидесятилетие служения в священном сане священника Николаевской церкви, что при Владимирской исправительной колонии, о. Николая Львовича Соколова.
Император, по всеподданнейшему докладу обер-прокурора Святейшего Синода, 30 января 1914 г., в Царском Селе соизволил на сопричисление, за отлично-усердную службу Церкви Божией, к ордену св. Владимира 4-й степени – священника Николавеской церкви, что при исправительной колонии малолетних преступников в сельце Пиганове, Николая Соколова.
За годы Первой мировой войны в губернии преступность среди несовершеннолетних выросла на 100%. В 1916 г. в колонии содержалось 107 детей, а к 1 января 1917 г. - 136 человек.
6 мая 1916 г. состоялось первое общее собрание лиц, сочувствующих делу открытия во Владимирской губернии земледельческих приютов (см. Общество устройства земледельческих приютов для призрения детей увечных и павших воинов Владимирской губернии).
После революции Пигановская колония была национализирована, колония была переименована в Институт трудового воспитания для беспризорных детей.
«В годы революции, передается сначала в ведение Комиссариата Социального Обеспечения, потом Здравоохранения и уже позднее в Губернский Отдел Народного Образования.
Переход от одного ведомства в другое, частая смена администрации иногда в продолжении одного года, а также и служащих, изменения принципов воспитания — все это не могло внести устойчивого положения в жизнь института и сильно тормозило все дело воспитания в хозяйственной деятельности. Если к этому прибавить войну, связанную с голодом и разрухой, расшатанность дисциплины и т. д., тогда будут вполне понятны те тяжелые условия, в которых протекала жизнь института как хозяйственная, так и учебно-воспитательная.
Особенно много потерпел институт в хозяйственном и воспитательном отношениях в период 1917 по 1922 г. Хозяйство института пришло в полный упадок. Имеющиеся в распоряжении его земли в количестве 32—36 десятин оставались почти необработанными; луга, которыми институт пользовался в продолжении многих лет на арендных началах и с которых он получал около 3—4 тысяч пудов сена для корма своего скота, отошли от него и были передана крестьянам, и институт вынужден был прибегать к покупке сена для себя на вольном рынке. Началась продажа живого и мертвого инвентаря. Новое, только что построенное каменное здание, просторное и светлое внутри с высокими потолками, могущее вместить в себя около 80 воспитанников, было разрушено последними после амнистии в 1917 г., когда воспитанники покинули институт; но часть их, не найдя для себя приюта, снова добровольно явилась для житья. Между тем крыши некоторых зданий, стены помещений, печи, потолки требовали ремонта.
Воспитательное дело также сильно пострадало. К делу воспитания были допущены лица, ничего общего с воспитанием не имеющие и, конечно, делали слишком грубые ошибки и достигали обратных результатов. Внешний вид воспитанников был непривлекательный и грязные, босые, полуголодные, а иногда гoлодные они производили тяжелое впечатление. По словам крестьян окружающих селений нередки были отдельн. случаи нищенства воспитанников, а также и хищений из домов, преимущественно предметов продовольствия.
Поворот к лучшему в жизни института начинается со 2 й половины 1922 года, сравнительно урожайного! Благодаря сложившимся условиям, удалось обработать всю землю института и тем обеспечить до некоторой степени продовольствием воспитанников и внести некоторое улучшение в хозяйстве. Отремонтировано обозное имущество, некоторые помещения института, приобретено много инвентаря и т. д., улучшено питание детей.
В настоящее время в институте живут и работают под руководством 2-х воспитателей, 3 денных и 1 ночного, помощников воспитателей и 1 школьного работника около 40—45 человек воспитанников.
Институт имеет 4 мастерских — портновскую, сапожную, столярную и кузнечную, где воспитанники обучаются ремеслам под руководством особых инструкторов—мастеров.
Живут воспитанники по-прежнему казарменно, т. е. вместе, имеют общую столовую, общее помещение для отдыха, общую спальню, хотя и разделенную на отдельные комнаты для младшей и старшей семьи. Недостаток помещений и невозможность пока отремонтировать большой корпус каменного здания, препятствует перейти к новой лучшей системе воспитанья павильонной или семейной, при которой воспитанники делятся на группы по возрасту, характеру и т. д,, проводят время отдельно от других групп под руководством особого воспитателя. Но это вопрос временный.
При содействии Губотнароба, который обратил внимание на это важное для общества и государства учреждение, институт надеется отремонтировать данное помещение и поставить вопрос о переходе к новой системе воспитания.
Благодаря денежной и материальной поддержке Губотнароба, жизнь института постепенно налаживается. Дети внешне изменились — все они выглядят здоровыми, сильными для своего возраста, одетыми и обутыми, хотя иногда и ощущается недостаток в обуви. Прежней грубости не замечается. В них воспитывается чувство добросовестного отношения к работе и необходимости ее для института; в них развивается чувство товарищеской солидарности. Наиболее действительными мерами исправления являются нравственнее воздействие на воспитанников, беседы по поводу того или другого проступка, беседы с провинившимися наедине, указание и напоминание о том, что необходимо быть правдивым, аккуратным и подчиняться установленным правилам. Мерами поощрения воспитанников служат прогулки, посещения кино театра, а также премиальное вознаграждение (продуктами) за труд, проявленный в мастерских, по сельскому хозяйству и т. д.
В настоящее время институт очень озабочен улучшением быта детей и о лучшей постановке воспитательного дела. Мало обеспеченный материально, воспитатель не в состоянии отдаться всецело делу воспитания, которое, несомненно, от этого страдает, и вопрос об улучшении материального положения воспитателей считается очередным, с другой стороны институт думает привлечь к своей работе по воспитанию старших воспитанников, известных хорошим поведением, поручая им группы их младших по возрасту товарищей во время работы.
Ремонт большого каменного здания в связи с переходом к павильонной системе воспитания является также очередной задачей института. Институт хорошо помнит постановление международного конгресса криминалистов в Вашингтоне в 1910 году, что «неисправимых нет» и позволяет себе напомнить обществу, что хорошо устроенный реформаторий уничтожает одну тюрьму и что поэтому борьба с детской беспризорностью и нравственной порочностью должна быть энергичной, продолжительной и неослабной» («Призыв» 20 мая 1923 года).
«Говорят, что в Пигановском Воспитательном Институте есть такие забавники, которые хотят есть картофель, еще только что посаженый.
Положим, мало ли, что говорят. Говорят, например, там же о том, что один из мудрых «администраторов» усердствует в мордобойстве малышей, а по его «доброму» по чину и кой кто другие примыкают, и надо отдать справедливость — устраивают так, что все шито крыто и концов не видать. Правда, привычка — вторая натура, но все же... пора и забыть ее» (С. «Призыв», 20 июля 1922).
«Зараза среди детей. Необходим медицинский осмотр. (Пиганово, Влад. у.).
У нас в Пигановском трудовом институте наблюдаются большие ненормальности. Так, напр., дети в количестве сорока человек чуть ли не все заражены разными болезнями (чесотка и пр.).
Врача или фельдшера в институте нет, заведующий же об этом заботится плохо.
В общежитии воспитанников чистота не поддерживается и дети брошены на произвол судьбы.
Губоно, загляни в Пиганово. Мы ждем.
Воспитанник» (Газета «Призыв», 24 мая 1923 г.).
«28 июля 1923 г. заведующий Пигановским Трудовым Институтом П.М. Фокин поехал во Владимир за получением заработной платы для рабочих. Получив заработную плату, Фокин вместе с завхозом Малыгиным вздумали гульнуть...
— Жалованье рабочие, мол, могут обождать.
Гульнули, да неосторожно: попали в милицию.
Наши гуляки задумали разогнать милицию (?І) и одного из милиционеров побили стулом.
Когда протрезвились у Фокина не хватило полученных денег не много ни мало — 25 миллиардов.
За все их проделка Нарсуд должен их, как следует, подтянуть» («Призыв», 3 августа 1923).
«В Пигановский Трудовой Институт в 1922 г. были приняты на должности воспитателей бывш. агенты уголрозыска Щербаков и Семенов.
Принятые начали оригинально проявлять свою работу. На дежурства почти не являлись, делали какие то совещания с воспитанниками у себя на квартире, с остальными воспитателями не общались.
Через некоторое время старшие воспитанники стали выказывать неподчинение воспитателям и завед. т. Крутовскому.
В июне 1923 г. Щербаков и Семенов подговаривают воспитанников заявить прокурору о том, что зав. институтом Крутовский и воспитатель Фокин бьют воспитанников, похищают продукты и т. п.
«Педагоги» метили занять ответственные должности, но вместо этого Губоно увольняет их, после чего Щербаков скрылся, а Семенов уехал в Ив.-Вознесенск.
На судебном следствии открылась полная невиновность Крутовского, а Фокин, за потерю казенных денег в нетрезвом виде, приговорен на один год лишения свободы, но от наказания освобожден условно на срок 3 года.
Щербаков и Семенов отданы под суд за старые грехи» («Призыв», 15 июля 1924 г.).
Во Владимирском районе в 1934 г. имелись: Пигановский институт трудового перевоспитания беспризорных на 100 человек; Боголюбовский школьный дом на 100 чел.; дошкольный детдом на 60 чел. и детприемник на 35 чел.
В 1939 г. в Пигановском детском доме построено общежитие на 100 детей.
В 1940 году институт расформировали, и был создан Детский дом.
В годы войны здесь воспитывались сироты погибших фронтовиков и дети из блокадного Ленинграда.
В 1956 году на базе детского дома была создана первая в области школа-интернат. В 1960 г. для школы-интерната были построены трехэтажное здание школы на 520 мест и общежитие на 300 мест, а в следующем 1961 г. - здание столовой, 16-ти квартирный жилой дом, баня, прачечная, гараж, клуб, детсад-ясли, свинарник. При интернате возник учебный городок.
См. Город Владимир, мкр. Пиганово.
Владимирский тюремный замок
"Владимирский централ"
Сельское хозяйство Владимирского края
Образование в губернском городе Владимире
|
