Политические репрессии 20-30-х годов во Владимирской губернии
Политические репрессии 20-30-х годов во Владимирской губернии
...Осенью 1938 года советские летчицы В. Гризодубова, П. Осипенко, М. Раскова побили рекорд дальности полета для женщин, оставшись невредимыми после вынужденной посадки. В связи с этим событием Сталин говорил о необходимости особо бережного отношения к самому драгоценному, что у нас есть, - к человеческим жизням. ...И в этот же период в тюрьмах сталинские "заплечных дел мастера” выколачивали жизни из арестованных. "Меня здесь били, - писал В.М. Молотову из Бутырской тюрьмы известный режиссер В.Э. Мейерхольд, - больного шестидесятилетнего старика. ...Резиновыми жгутами били по пяткам и по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. И боль была такая, что, казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток. Я кричал и плакал от боли". Где же истоки жестокости и массовых репрессий? Еще на заре социал-демократического движения основатели РСДРП не отказывались от терроризма. “Принципиально мы никогда не отказываемся и не можем отказаться от террора", - писал В.И. Ленин в 1901 году. Незадолго до Октябрьского восстания 1917 года В.И. Ленин отмечал: "Без смертной казни по отношению к эксплуататорам (т.е. помещикам и капиталистам) едва ли обойдется какое ни есть революционное правительство... Великие буржуазные революционеры Франции... сделали свою революцию великой посредством террора”. Октябрьская революция, начавшаяся вскоре гражданская война обострили классовые противоречия в стране. Общество раскололось на “белых" и “красных", цели которых были диаметрально противоположны. Если “белые" хотели вернуть вчерашние привилегии, то “красные" боролись за общество без помещиков и капиталистов. Шла жестокая бескомпромиссная борьба: “кто - кого". В этой кровавой схватке обе стороны прибегали к массовому политическому террору.
В 1918 году В.И. Ленин требовал объявить войну контрреволюции, буржуазной интеллигенции, звал очистить Россию '“от вредных насекомых, от блох-жуликов, от клопов-богатых’'. “Врагов наших будет ждать гильотина, а не только тюрьма”, - говорил в ноябре 1917 года Л.Д. Троцкий. Без карательных органов осуществить репрессии было невозможно. И такой аппарат был выстроен. В декабре 1917 года была создана ВЧК во главе с Ф.Э. Дзержинским. Действовали революционные трибуналы, народные революционные суды. Они руководствовались “обстоятельствами и велением революционной совести". Массовый террор со стороны властей захватил страну во второй половине 1918 года, после июльского мятежа левых эсеров, покушения на Ленина, убийства некоторых видных большевиков. В сентябре 1918 года ВЦИК и СНК республики санкционировали массовый “красный” террор: подлежали расстрелу те, кто имел отношение к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам против Советской власти. Брали и расстреливали заложников из числа буржуазии и офицеров. Зимой 1920 года в стране действовало до 1 тысячи застенков. Была восстановлена смертная казнь, создавались концлагеря. Репрессиям подвергались рабочие, крестьяне, интеллигенция, офицеры, служители церкви и другие. В 1918 году арестовали беспартийный рабочий съезд. В 1919 году расстреляли рабочих в Астрахани, расправились с рабочими в Сормове, Коломне, Ижевске, Воткинске, Казани. В 1920 году Б. Кун и Р. Залкинд (Землячка) санкционировали расстрелы в Крыму до 50 тысяч “контрреволюционеров". Массовыми репрессиями сопровождалось изъятие продовольствия в деревне. Советская власть в годы гражданской войны вела жесткую борьбу с кулаком. Я.М. Свердлов призывал предпринять “широкие" репрессии к кулаку, нанести ему опережающий удар, удушить кулацкие элементы. V Владимирский губернский съезд Советов, состоявшийся в июле 1918 года, посчитал единственным средством изъятия хлеба - подавление сопротивления кулачества. Зажиточная часть деревни, мешочники были объявлены врагами народа и подлежали расстрелу на месте, если оказывали вооруженное сопротивление изъятию хлеба. В августе 1919 года Владимирский губком РКП(б) призвал к “ущемлению" кулака, а в ноябре Владимирский губернский съезд Советов поручил Губчека беспощадно подавлять сопротивляющихся властям. Все эти меры вызывали недовольство многих крестьян, привели к антисоветским выступлениям в Судогодском, Вязниковском, Гороховецкой уездах, подавление их сопровождалось арестами. Всего в стране только в июне-августе 1918 года было 245 выступлений крестьян. В 1919-1920 годах мощным оказалось движение под руководством Н. Махно, а “антоновское" восстание было подавлено войсками под руководством М.Н. Тухачевского. Начались резкие столкновения атеистической Советской власти с церковью. В 1918-1920 годах было закрыто 673 монастыря, 58 тысяч монахов и монахинь выброшены на произвол судьбы. Обострило отношения церкви и властей вскрытие “рак’’ с мощами святых. В 1919 году было вскрыто 58 “рак”, в том числе и Сергия Радонежского. Были вскрыты мощи и в Успенском соборе г. Владимира. Дважды арестовывался патриарх русской православной церкви Тихон как “глава контрреволюции", хотя он всего-навсего осуждал братоубийства. Атмосферу, созданную массовым террором, передал в письме в СНК патриарх Тихон. «Никто,- писал он, - не чувствует себя в безопасности... хватают сотнями беззащитных. ...Казнят... ни в чем не виноватых, а взятых лишь в качестве “заложников"...» Победа в гражданской войне сформировала в органах партии и Советской власти слой кадровых работников, убежденных в эффективности репрессий к тем, кто считался противниками партии и народа. Руководство страны сложные вопросы жизни стремилось решать административно-командными нажимными методами, “скачком”, что вело к провалам, к недовольству, к усилению оппозиционных настроений, к сопротивлению. Для борьбы с внутренней оппозицией, с “инакомыслящими” в начале 20-х годов создается и укрепляется Главное политическое управление (ГПУ-ОГПУ) НКВД, которое к концу 20-х годов имело миллионный штат агентов. В 1922 году по инициативе В.И. Ленина Уголовный Кодекс республики расширил применение террора и на лиц, помогающих (агитацией, пропагандой) мировой буржуазии свергнуть Советскую власть. Контрреволюционеров, деятелей антисоветских партий могли высылать в отдаленные места или за границу. Летом-осенью 1922 года из страны выслали 160 видных ученых, деятелей культуры, в том числе Н.А. Бердяева, Н.Д. Кондратьева, П.А. Сорокина. В 20-е годы репрессивные органы страны получили главу 1-ю Уголовного Кодекса “Преступления государственные (контрреволюционные преступления)". Острие 58-й статьи этой главы было направлено и против интеллигенции. “Шахтинское дело", дело академика С.Ф. Платонова, процесс над Промпартией, дела так называемых Трудовой крестьянской партии, Союзного бюро меньшевиков стали поводом для массовых репрессий над интеллигенцией. В 1929 году И.В. Сталин призвал вылавливать шахтинцев-буржуазных интеллигентов. В течение 1928-1931 годов под контроль были взяты 1256 тысяч служащих, 138 тысяч из них лишились работы, 23 тысячи - причислены к “врагам Советской власти". Продолжались гонения церкви. В начале 20-х годов в стране разразился голод, особенно жестокий в Поволжье. 26 февраля 1922 года ВЦИК разрешил без ведома церковных властей изымать храмовые драгоценности и использовать их для закупки продовольствия, чтоб смягчить последствия голода. Патриарх Тихон расценил этот акт как “святотатство" и высказался против изъятия. В.И. Ленин настаивал на изъятии, не останавливаясь перед подавлением сопротивления. “Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять - тем лучше", - писал он 19 марта 1922 года. 20 марта 1922 года ЦК РКП(б) определил порядок изъятия ценностей: создавались секретные комиссии, а при комитетах помощи голодающим - официальные комиссии. И экспроприация началась, сопровождаясь арестами, судами: в апреле-мае, в июне-июле 1922 года состоялись Московский и Петроградский церковные процессы, приговорившие к расстрелу за “сопротивление" сдаче церковных ценностей 21 священнослужителя. А в 1923 году был “сломлен” патриарх Тихон: раскаялся перед Советской властью. В борьбе с церковью использовались прежние насильственные запретительные методы. Постановление ЦИК и СНК РСФСР “О религиозных объединениях”, принятое в 1929 году, поставило их под контроль государства. Религиозным объединениям запрещалось вести пропаганду, создавать школьные группы, заниматься миссионерской деятельностью, были отобраны или разрушены культовые здания. По неполным данным, в первой половине 1928 года было закрыто 219 культовых зданий, впервой половине 1929 года - 423. К 1932 году в стране оказались закрытыми 90 процентов православных храмов. В Александровском округе прекратили службу 155 церквей. К 1937 году были репрессированы 137 тысяч представителей православного духовенства. В 20-е годы репрессиям подвергались “инакомыслящие" коммунисты. В 1926-1927 годах большинство лидеров оппозиции сталинскому режиму, тысячи коммунистов исключались из ВКП(б). В 1924-1927 годах ежегодно из партии исключали 1 процент ее состава. В 1929 году проводилась всеобщая проверка и “чистка" рядов партии, в ходе которой из нее выбыло 170 тысяч коммунистов, или 11 процентов состава, причем каждый третий исключен за оппозицию генеральной линии ЦК ВКП(б). К весне 1930 года из Муромской окружной партийной организации исключили 597 человек, из Александровской окружной - 514, из Владимирской - 1312 коммунистов. В ряде первичных ячеек число исключенных доходило до 20-27 процентов проверяемых. В деревенских ячейках Владимирского округа 20 процентов исключенных были так называемые “классово чуждые” элементы. Одновременно перетряхивался и аппарат Советов. Во Владимирском округе было “вычищено" 1066 работников, в Муромском - 419. Исключали за несогласие с политикой партии, за социальное происхождение, за отказ вступить в колхоз. «Теоретическим» оправданием массовых репрессий в 30-е годы стала сталинская “концепция" обострения классовой борьбы в стране по мере ее продвижения к социализму, Эта «идея» особенно сильно ударила по крестьянству в период коллективизации сельского хозяйства. Эта кампания началась призывом И.В. Сталина ударить по кулаку так, чтобы он не мог больше подняться. И “место" кулаку готовится: в 1930 году было принято постановление об исправительно-трудовых лагерях, создано Главное управление лагерей страны (ГУЛАГ). Ужесточалось законодательство, расширялись права силовых органов. ЦК ВКП(б) определил жесткие сроки проведения коллективизации в стране. Кулаки, подлежащие репрессированию, были разбиты на категории. На Владимирской земле коллективизацию в основном планировалось завершить весной 1931 года. Владимирскому окружному отделу ОГЛУ окружной комитет ВКП(б) предписал принять соответствующие меры «к кулакам и зажиточным». Местным властям давались широкие полномочия по ликвидации кулачества. "Тройки", специальные штабы, двадцатипятитысячники, уполномоченные, местные партийные, советские и силовые структуры с привлечением бедноты обещаниями, запугиванием, лишением избирательных прав, угрозами конфискации имущества, арестами стремились преодолеть сопротивление значительной части крестьянства насильственной коллективизации и раскулачиванию. В Александровском округе к весне 1930 года было зафиксировано 400 выступлений против коллективизации, репрессировано 967 человек, среди которых большинство составляли середняки. Во Владимирском округе к раскулачиванию было представлено 4252 хозяйства, а утверждено - 3368. Уже к 20 февраля 1930 года в округе было арестовано 764 человека, в том числе 654 кулака, 50 священнослужителей. Раскулачивание часто сопровождалось антирелигиозным неистовством. В результате массовых политических репрессий, как снежный ком, стали расти колхозы. На 1 декабря 1929 года в Александровском округе колхозы объединяли 5,6 процента, а на 14 февраля 1930 года - уже 66,2 процента всех крестьянских хозяйств. Во Владимирском округе с 2 процентов в мае 1929 года доля крестьянских хозяйств, объединенных в колхозы, увеличилась до 43 процентов к 1 марта 1930 года. Аналогичная картина оказалась и в Муромском округе. О насильственной коллективизации свидетельствует массовый “развал" колхозов после известной “оттепели" в марте 1930 года. Уже к июлю их число сократилось почти в 3 раза, а в Александровском округе - почти в 4 раза. До 70 процентов колхозников стремились выйти из коллективных хозяйств. В Муромском округе, например, в колхозах осталось не более 17 процентов крестьянских хозяйств. Но насилие к вышедшим из колхозов и не вступившим в них не прекратилось. Крестьянские семьи выселялись. Крестьян арестовывали председатели сельских Советов, секретари сельских партийных ячеек, районные, окружные и краевые уполномоченные и т.д. Органы ОГПУ и особенно милиция нередко проводили аресты без всякого основания, действуя по правилу; сначала арестовать, а потом разобраться. В 1930 году из сел и деревень страны выселили 113 013 семей в количестве 551 330 человек, на следующий год репрессиям подверглась 243 531 семья “кулаков”, или 1 128198 человек. Были раскулачены тысячи хозяйств и на Владимирской земле. В селе отбирали зерно методами, напоминающими расправы с крестьянами периода гражданской войны, Указ от 7 августа 1932 года покушавшихся на колхозную собственность рассматривал как врагов народа, подрывавших основы советского строя. В результате во многих районах страны в 1932-1933 годах крестьяне начали умирать от голода: погибло, по разным источникам, от двух до восьми млн. человек. 31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило разнарядку НКВД о репрессировании бывших кулаков, антисоветчиков, социально опасных «элементов», разбитых на две категории. Наиболее враждебные Советской власти - первая категория - подлежали расстрелу (72 250 человек). Менее активные, но враждебные “элементы" (188 500 человек) были отправлены в заключение на 8-10 лет. В Ивановской области, соответственно, - 750 и 2 000 человек. Сокращение крестьянских дворов с 25 млн. (1928 год) до 18,6 млн. (1940 год) - наглядный итог неистовой коллективизации. В 30-е годы расширились репрессии и против интеллигенции. В тюрьму были брошены А.Н. Туполев, В.М. Петляков, В.М. Мясищев, С.П. Королев - цвет отечественной авиационной и ракетной мысли. Были арестованы физики А.И. Берг, Л.Д. Ландау, П.И. Лукирский, А.А. Фок, видные ученые М.П. Бронштейн, Ю.А. Крутов, С.П. Шубин погибли. В 1937-1938 годах репрессировали 600 писателей. Погибли тысячи директоров, главных инженеров, ведущих специалистов предприятий. Ощутимый урон понесли руководящие кадры Владимирской области. Был репрессирован Стасюк И.Я. - директор завода «Автоприбор» - как "враг народа” и “вредитель” (использовал на заводе опыт организации труда предприятий США). Расправились с директорами: грамзавода - Гроднером К.Ф., ОЗПО - Гороховым И.А., фабрики «Пионер» - Федуловым И.П., хлопчато-бумажного треста - Коноваловым В.М., библиотечного техникума - Бересневым В.М., Владимирской МТС -Лобаревым И.Н., совхоза им. 17 МЮДа - Космачевым В.П., редактором газеты “Призыв" Линкевичем А.П. и многими другими. Жестокому разгрому подверглись военные кадры. Погибли первые маршалы Советского Союза Блюхер В.К., Егоров А.И., Тухачевский М.Н. Из Красной Армии “вычистили" около 70 тысяч боевых высококвалифицированных специалистов. К осени 1940 года из 225 полковников ни один не имел высшего академического образования. Нельзя не согласиться с выводом историка Д. Боффа: "Ни одна война никогда еще не обезглавливала до такой степени ни одну армию”. Во второй половине 30-х годов Сталин обрушил карательный аппарат против партийной интеллигенции и партии в целом. Было организовано три Московских процесса (1936, 1937, 1938 гг.). Они приговорили к смерти руководителей бывшей оппозиции. Массовому террору подверглись местные партийные кадры. В Свердловске были арестованы вместе с аппаратом обком и облисполком. Из 136 секретарей райкомов г. Москвы и области осталось лишь 7 человек. В 1937-1938 годах были репрессированы Серов В.И., Демидов В.П., Гаврилов Е.Г. - секретари Владимирского горкома ВКП(б). Как правило, по политическим мотивам "чистке” подвергались и рядовые члены партии. По неполным данным, за вторую половину 1937 года из состава Владимирской городской организации ВКП(б) было исключено 64 человека; за 4 первые месяца 1938 года - 27 человек. 45 человек исключили из ее рядов в 1939 г. Между 1933-1939 годами в стране из партии было исключено 2 млн. человек, из которых 1,2 млн. - арестовано, в том числе 80 процентов большевиков с дооктябрьским стажем. Старая партия была разгромлена. Подводя итоги массовым репрессиям, отметим, что трибуналами, судами, коллегией ОГПУ, “тройками", особым Совещанием за период 1921-1938 годов в стране было осуждено 2 944 879 человек, к высшей мере наказания приговорено 749 631 человек. Пик расстрелов приходится на 1937 год (353 074) и 1938 год (328 631). За эти два года “тройками’’ осуждено 1 101 433 человека из 1 344 923 всех осужденных. В условиях тотального преследования находились те, кто пытался остановить механизм репрессий. "Пощадите Родину и нас”, - взывал академик И.П. Павлов в письме В.М. Молотову. Во время Великой Отечественной войны репрессии продолжались. Наказывали паникеров и распространителей слухов, репрессировали семьи изменников и дезертиров. “Социально опасные” лица выселялись из мест, объявленных на военном положении. Не обошли репрессии стороной бойцов и командиров Красной Армии. Депортировали калмыков, карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев, приволжских немцев, крымских татар. В системе ГУЛАГа изменился состав осужденных. Если в 1941 году от общего числа так называемые “контрреволюционеры” составляли 27 процентов, то к июлю 1944 - уже 43 процента. Победа советского народв войне не смогла остановить репрессий. Еще в мае 1945 года Сталин приказал сформировать в тылах Белорусских и Украинских фронтов проверочные пункты (100 пунктов на 10 тысяч человек каждый) для размещения освобождаемых нами военнопленных и репатриантов. К лету 1945 года на территории СССР было 43 специальных и 26 проверочно-фильтрационных лагерей. Из 1836 000 наших военнопленных, вернувшихся на Родину из Германии, 608 095 человек были направлены в рабочие батальоны, а 338 618 - в лагеря НКВД. В послевоенный период сталинское руководство продолжало проводить антикрестьянскую политику. Голод 1946-1947 годов, который было возможно предотвратить, привел к ужесточению репрессий. В 1948-1950 годах была проведена насильственная коллективизация в Западной Украине и Западной Белоруссии, в Прибалтике. Все это вынудило 8 млн. крестьян уйти в город. В 1948 году особо опасных “преступников", в том числе троцкистов, правых, эсеров, меньшевиков, белоэмигрантов и других, у которых кончался срок наказания, отправляли в ссылку в районы Колымы, Дальнего Востока, Казахстана. Депортированным народам навсегда (навечно) запрещался возврат к родным очагам: за побег - 20 лет каторжных работ. В конце 40-х-начале 50-хгодов Сталин, видимо, готовил стране новый 1937 год. По сфабрикованному делу было расстреляно руководство Ленинградской партийной организации, репрессированы многие видные кадры. В 1952 году подвергли чистке руководство КП Грузии. В 1946-1948 годах удары и гонения обрушились на творческую интеллигенцию: деятелей литературы, киноискусства, театра, выдающихся композиторов, ученых. Особому остракизму подверглись генетики. Была организована антисемитская кампания. На 1 января 1951 года в ГУЛАГе содержалось более полумиллиона человек. В период хрущевской оттепели были ликвидированы Особое Совещание при Министре ВД СССР, упразднены “тройки", распущены военные трибуналы войск МВД, закрывались лагеря принудительных поселений, из уголовного кодекса была убрана 58-я статья. Начали пересматривать дела за контрреволюционные деяния, политические “преступления”. Снимались ограничения прав спец. поселенцев. Интенсивно шел процесс реабилитации. Депортированные народы (кроме немцев и крымских татар) вернулись домой. По Указу от 27 марта 1953 г. численность политических заключенных ГУЛАГа с 1 апреля 1954 года по 1 апреля 1959 года сократилась с 448 334 до 11 027 человек, т.е. более чем в 40 раз. Но десталинизация полной не была: преследовалась творческая интеллигенция (Б. Пастернак, А. Есенин-Вольпин, к примеру); расстреляна демонстрация рабочих в г. Новочеркасске, преследовались сектанты. В 1962-1963 годах идет свертывание “оттепели”, отход от идей XX съезда КПСС, что вызвало диссидентское движение. Во второй половине 60-х - начале 70-х годов репрессии усилились. В феврале 1966 года осуждены писатели Ю. Даниэль и А. Синявский. В 1974 году из страны был выслан А.И. Солженицын. С 1975 года диссидентское движение вступило в “хельсинкский" этап: “дело” Н. Щаранского (1978 г.), ссылка А.Д. Сахарова в г. Горький (1980 г.). Властями к началу 80-х годов было арестовано около 1 тысячи человек: к 1984 году диссидентское движение было разгромлено. Продолжались репрессии церкви. Только за 1961-1965 годы по религиозным мотивам было арестовано 1 234 человека из числа верующих и духовенства. Репрессивные акции Советской власти дорого обошлись народу: миллионы погибли, миллионам "искалечили” жизнь и отняли будущее. Во Владимирской области необоснованным репрессиям (только за так называемые "контрреволюционные” преступления) подверглись 10822 человека: расстреляно 1816, сослано и выслано 1423, лишено свободы 7073 человека. "Выбивали” прежде всего рабочих (3568 человек), интеллигенцию (2445 человек), крестьян (2130 человек), в самом работоспособном возрасте: до 30 лет и от 31 до 50 лет (свыше 60% репрессированных). Больше всех репрессировано рабочих в г. Александрове и районе (417 человек), в г. Коврове (410 человек), в г. Муроме и районе (380 человек). Больше, чем в других районах, репрессировано крестьян в Юрьев-Польском (232), в Суздальском (212), в Гусь-Хрустальном (206) районах. Первенствует в печальном списке по количеству репрессированных представителей интеллигенции г. Владимир (380 человек), г. Ковров и район (291 человек), г. Муром и район (276 человек). В области было релрессировано756 служителей религиозного культа. Во второй половине 80-х, в первой половине 90-х годов процесс реабилитации невинно осужденных активизировался, чему способствовал Закон РФ "О реабилитации жертв политических репрессий". К началу 1996 года в стране пересмотрено 340 тысяч дел, которые коснулись почти 445 тысяч человек. В 1996 году реабилитировано около 36 тысяч жертв политических репрессий. Во Владимирской области, кроме 10822 реабилитированных “политических”, сняты обвинения с 3 тысяч граждан, раскулаченных в 1929—1931 годах. К октябрю 1996 г. на территории Владимирской области проживало 789 реабилитированных граждан и 2588 их близких родственников, признанных пострадавшими от политических репрессий.
Политические репрессии - это страница истории нашей страны, горькая и страшная. И ее надо знать, чтобы извлечь из нее уроки во имя настоящего и будущего. Время осудило политический террор как механизм решения жизненно важных проблем. Главный вывод, который должны сделать из недавнего нашего прошлого и народы, и политики - не допустить того, что было, вновь. В этом, в конечном итоге, и развитие демократии, и согласие в обществе, и будущий расцвет нашей Родины. А. СОЛДАТОВ, кандидат исторических наук.
***
На письменном столе стопкой лежат папки в синих и желтых обложках. Пять, десять, пятнадцать, двадцать три... Это архивные уголовные дела, так называемые политические. Возьмем верхнее, полистаем. Выцветшие от времени страницы, малоразборчивый почерк следователя, сухой язык протокола. А вот суть - “входил в антисоветскую террористическую вредительскую организацию” - и ни одного конкретного факта в подтверждение обвинения. Неторопливо перелистаем ещё одно дело, затем другое. Все тоже. За каждой папкой - судьба человека, его жизнь и смерть. Невозможно понять, почему мощная государственная машина, в которую входили влиятельные политический сыск, прокуратура, судебные органы, присоединившиеся к ним "особые совещания", "двойки", “тройки”, обрушилась всеми своими силами на рабочего, крестьянина, интеллигента, солдата, священника, наконец, просто домохозяйку, - заклеймив их ярлыком "врага народа". Какой урон или вред могли принести стране швея, ткачиха, хлебопашец, строитель? Только пользу. Но их взяли под стражу, затем быстрое следствие и суд. И - расстрел, лишение свободы, ссылка... В горькую хронику выстраиваются пожелтевшие листы следственных дел.
1920 год
Вот папка, которой более 75 лет. Крестьянин Иван Михайлович Сибирев родился в 1863 году в деревне Шапино Ковровского уезда. Занимался личным хозяйством. 4 ноября 1920 года был арестован Владимирской губернской Чрезвычайной комиссией. Признан виновным и постановлением Коллегии ГубЧК осужден на 1 год принудительных работ условно за то, что 13 июня 1920 года на волостном съезде представителей сельских Советов высказал своё мнение по текущему моменту. В частности, крестьянин сказал, что "Советская власть запретила свободу слова, Красная Армия идет защищать эту власть под штыками коммунистов”. Этого стало достаточно, чтобы земледелец был арестован и осужден.
«ОГПУ раскрыло во Владимире контрреволюционную бологвардейскую организацию. Кто они, эти обломки проклятого прошлого, эти «спасители родины и революции» и от кого спасают они родину? Черносотенцы и кадеты. Дворяне и помещики. Полковники лейбгвардии Преображенского полка. Полицеймейстеры личной охраны Николая Кровавого. Сыновья и племянники губернаторов и вице-губернаторов и — сам архиепископ. Прислужники и цепные псы помещиков и капиталистов,— для них они спасают родину от рабочих и крестьян, которые смели их в помойную яму истории. Один из вождей контрреволюционной организации, Эрн, в своих показаниях заявляет: «Я расхожусь с линией коммунистической партии по всем основным вопросам политики, но я лично не против советской структуры и лишь за то, чтоб эта структура носила в себе диктатуру фашизма». Другой вожак белогвардейщины, Алякринский С.С., говорит об этом-же, но более откровенным языком: «Идеалом нашей борьбы считаю замену пролетарской диктатуры фашистской диктатурой». По вопросам тактики борьбы их комментируют другие участники контрреволюционной организации. «Мы брали ставку на войну, на интервенцию» - заявляет Зражевский. «И на вооруженное восстание» — вторит Федоров и добавляет: «У нас были и спецы этого дела — полковники, а оружье мы уже часть имели, другую же часть могли найти на стороне». Программа контрреволюции до простого ясна. «Заменяем диктатуру пролетариата диктатурой фашизма. Организуем вокруг себя всех врагов советской власти, сколачиваем из них боевые дружины и отряды, придаем им в качестве начальников наших полковников лейбгвардии и, — очень хорошо, если будет война, начинаем вооруженное восстание». Правда писаной программы на этот счет у них не было, но она им и не требовалась. «Мы считаем излишней писаную программу - говорит один из руководителей контрреволюции,— нас всех объединяет одно - наша общая ненависть к советской власти и эта ненависть и была нашей программой». На ряду с подготовкой вооруженного восстания (сколачивание кадров, закупка оружия и огнеприпасов) контрреволюционеры занимались и вредительством. 18 человек находились на работе в советских и кооперативных организациях и там вредительствовали. Эта группа белогвардейцев и вредителей периодически созывала во Владимире, в доме бывшей миллионерши Лейкфельд-Кузнецовой и других, свои конспиративные собрания, на которых и обсуждались все программные и тактические вопросы борьбы с советской властью. Конкретные решения скреплялись монархическими тостами. Так, например, на одном из вечеров, устроенном в честь Е.А. Алякринской, участник контрреволюционной группы протодьякон Лебедев произнес своеобразное многолетие «за будущего царя и отечество», «за странствующих белогвардейцев и скорейшее их возвращение на родину», попутно предав «проклятию и анафеме» Советский Союз. Интересно отметить, что этот же Лебедев после раскрытия контрреволюционной организации просил его помиловать, обещая сложить с себя сан, и использовать свой голос — бас — на пользу советского государства. Контрреволюционеры наряду с усилением связи с зарубежными белогвардейцами, пытались использовать наши трудности. Контрреволюционеры надеялись на то, что трудности заставят в конце-концов рабочий класс и крестьянство перейти на сторону контрреволюции. Социальной базой, питающей эти надежды, являлись в деревне кулаки и лишенцы. Один из участников контрреволюционной группировки, полковник Штер, по этому поводу говорит:
«Я считаю, что когда человека берут за его собственную шкуру, то безусловно, что враждебность его к советской власти налицо, и отсюда как следствие в критической момент существующего строя раскулаченное крестьянство восстало-бы против советской власти. Отсюда мы и питали надежду на крестьянство. На Красную армию мы меньше рассчитывали, зная о ее хорошем политическом состоянии и боеспособности». Контрреволюционеры просчитались. Рабочий класс и бедняцко-середняцкая часть деревни не собирается продать своим врагам завоевания революции. Карающий меч пролетарской диктатуры - ГПУ — пресекло подлую деятельность контрреволюционеров. Факт раскрытия этой новой контрреволюционной группировки снова по-боевому ставит вопрос о нашей бдительности в работе. Рабочий класс, бедняцко-середняцкие массы деревни и вся советская интеллигенция ответят на новый выпад классовых врагов еще более сильным сплочением своих рядов вокруг коммунистической партии, еще большим развертыванием социалистического наступления по всему фронту. На попытку контрреволюционного удара — ответим встречным планом нашей работы во всех звеньях социалистического строительства. Сыромятников». «От ПП ОГПУ по ИПО ПП ОГПУ Ивановской промышленной области раскрыта и ликвидирована контрреволюционная белогвардейская организация — остатки организации «Спасение родины и революции», в количестве нескольких десятков человек. При ликвидации изъято: несколько десятков револьверов и винтовок с соответствующим количеством боеприпасов, типографский шрифт и бумага, телефонные аппараты, пишущие машинки и т. д. Центром контрреволюционной деятельности организация избрала город Владимир с разветвлением своей работы в ряде городов и мест Советского Союза. Основной задачей контрреволюционной организации являлось — свержение советской власти через вооруженное восстание и установление в стране военной диктатуры. Решением ОГПУ нижепоименованные обвиняемые приговорены к расстрелу. 1) Штер Николай Петрович, бывший дворянин, полковник лейб-гвардии Преображенского полка, полицеймейстер охраны Николая II-го, личный адъютант министра внутренних дел Джунковского и личный адъютант командира корпуса жандармов. 2) Клемантович Вячеслав Аполлонович, дворянин, полковник лейб-гвардии Преображенского полка. 3) Скрипицын Борис Владимирович, бывший дворянин, сын губернатора Якутской области, полковник лейб-гвардии Преображенского полка. 4) Ланчинский Константин Осипович, бывший помещик, офицер лейб-гвардии Преображенского полка, ранее отбывавший наказание за участие в контрреволюционной организации на Украине. 5) Федоров Виктор Яковлевич, бывший дворянин, полковник, ранее отбывавший наказание за контрреволюционную деятельность. 6) Бочаров Михаил Михайлович, бывший дворянин, офицер—капитан, раньше отбывавший наказание за участие в контрреволюционной организации офицеров, пытавшихся разгромить склад с оружием. 7) Цветков Александр Алексеевич, бывший белый офицер, активный участник организации. Будучи в армии Колчака принимал активное участие в расстреле коммунистов и вырезывании целых семей, заподозренных в сочувствии к большевикам. 8) Левицкий Алексей Михайлович, бывший дворянин, офицер—капитан, ранее судившийся за сбыт фальшивых червонцев. 9) Алякринский Владимир Сергеевич, бывший дворянин, офицер-доброволец, кадет. Участник раскрытой организации «Спасение родины и революции». 10) Соколов Михаил Иванович, архиепископ, ранее отбывавший наказание за контрреволюционную деятельность и тесно связанный с заграничной белогвардейщиной из руководящих кругов штаба бывш. князя Николая Николаевича и генерала Кутепова. 11) Алякринский Сергей Сергеевич, бывший дворянин, имевшей до революции 200 десятин земли, несколько домов и в настоящее время-домовладелец. Кадет, старый участник организаций «Спасение родины и революции» и ранее отбывавший наказание, как заложник за попытку перейти к белым. 12) Зражевский Всеволод Петрович бывший дворянин, в одно время поклявшийся кровью отомстить советской власти за расстрелянного отца, активно помогавшему Колчаку. 13) Серебровский Дмитрий Васильевич, бывший дворянин, присяжный поверенный, ранее отбывавший наказание за контрреволюционную деятельность. 14) Поливанов Григорий Михайлович, бывший дворянин, близкий родственник владимирского вице-губернатора, имевший до революции несколько домов и 1000 десятин земли. 15) Рыжков Александр Александрович, бывший дворянин и председатель земской управы. 16) Лейкфельд-Кузнецова Евгения Алексеевна (1892, Владимир-1930), дочь крупного владимирского купца (миллионерша), активная участница контрреволюционной группировки. 17) Лейкфельд Леонид Августович, офицер, поручик, активный участник контрреволюционной группировки. 18) Барсков Алексей Петрович (род. 1867, д. Ананьино Вязниковского р-на. Проживал там же. Техник.), бывший владелец стекольного завода, имевший до революции 1700 десятин земли, ранее судившийся за вредительство и тесно связанный с сыном и дочерью бело-эмигрантами. Активный участник контрреволюционной организации и укрыватель переброшенных в СССР белоэмигрантов. 19) Малиновский Владимир Васильевич, активный участник юнкерского восстания и контрреволюционной организации. 20) Лебедев Михаил Петрович, служитель религиозного культа и активный участник контрреволюционной организации, в прошлом оперный артист и отбывавший наказание за контрреволюционную деятельность. 21) Зотиков Илья Иванович, служитель религиозного культа, ранее судившийся за сопротивление при отборе церковных ценностей, отбывавший наказание в концлагерях за распространение контрреволюционных листовок. 22) Забелина Мария Александровна, бывшая дворянка, тесно связанная с белоэмигрантами, старыми участниками контрреволюционной организации «Спасение родины и революции» и активная укрывательница переброшенных в СССР белоэмигрантов. Приговор приведен в исполнение. Кроме того, приговорено к высшей мере социальной защиты — расстрелу, еще пять обвиняемых, но в виду наличия данных, позволяющих судить о их исправлении, расстрел заменен 10 годами строгой изоляции. Остальные участники контрреволюционной организации приговорены в концлагеря на разные сроки» («Призыв», 28 окт. 1930).
1930 год Мария Александровна Забелина родилась в 1894 году в г. Москве, в дворянской семье. Окончила в 1918 году высшие женские курсы. Затем работала в г. Коврове в школе, потом переехала во Владимир и трудилась делопроизводителем в губернском здравотделе. Вышла замуж за известного в городе врача Александра Николаевича Забелина, который в 1920 году был репрессирован. Его признали виновным в агитации против Советской власти и осудили к заключению в лагерь принудительных работ на все время гражданской войны. С мая по декабрь 1920 года врач Забелин находился в тюрьме и был освобожден из-под стражи по амнистии, передан в распоряжение губздравотдела с лишением права занимать ответственные должности. В 1922 году А.Н. Забелин умирает от тифа. Мария Александровна перенесла свалившееся на неё горе, а свои знания отдавала людям - работала воспитательницей во Владимирском неврологическом санатории и учительницей во Владимирском рабфаке. 18 сентября 1930 года М.А. Забелина была арестована, обвинена в том, что “входила в контрреволюционную организацию, установила контрреволюционную связь с белоэмигрантами". В действительности, М. А. Забелина переписывалась со своим младшим братом, бывшим царским офицером, эмигрировавшим во Францию и проживавшим в г. Париже. Через месяц постановлением “тройки” Ивановской промышленной области М.А. Забелина была осуждена к высшей мере наказания - расстрелу. Её жизнь оборвалась в 36 лет 23 октября 1930 года на территории бывшего Рождественского монастыря, что в центре г. Владимира. Похоронена там же. 1933 год А вот судьба целой семьи. В Гусь-Хрустальном районе жил и работал крепкий крестьянин Михаил Корнилович Ларин, 1883 года рождения. Три его сына Иван, Андрей и Александр трудились на земле вместе с отцом. В 1931 году в их дом пришла беда, М.К. Ларин не выполнил установленного твердого задания по хлебозаготовкам - скуден оказался урожай, - был обвинен в антисоветской деятельности, раскулачен и выслан на 5 лет в Казахстан. Ему удалось бежать с места высылки, добраться до родины и остановиться у сыновей, которые, боясь репрессий, покинули деревню и работали в г. Гусь-Хрустальном плотниками. В январе 1933 года вся семья Лариных была арестована. Отец и его сыновья обвинялись в том, что “занимались антисоветской агитацией, порученную работу выполняли негодно, чем вредили нормальному ходу производства”. 7 июля 1933 года на заседании “тройки” по Ивановской промышленной области Михаил Корнилович Ларин был осужден на три года лишения свободы, а его сыновья Иван, Андрей и Александр высланы на спецпоселение в Западно-Сибирский край. Как дальше сложилась их судьба, в архивном деле сведений нет. Есть решение прокуратуры Владимирской области от 1989 года, которым отец и сыновья Ларины реабилитированы, как безвинно пострадавшие. 1937 год Василий Иванович Серов родился в 1904 году в рабочей семье. Коренной ленинградец, он с энтузиазмом воспринял революцию 1917 года. В 1919 году вступил в партию большевиков. Учился и быстро рос. В тридцатые годы судьба забросила его в г. Иваново, работал в партийных органах, в том числе в Ивановском обкоме и Ярославском горкоме партии. В 1934 году В.И. Серов - секретарь Собинского райкома, а затем Владимирского горкома ВКП(б). 27 июня 1937 года В.И. Серов был арестован. Следствие продолжалось до октября, его обвинили в том, что “в 1935 году был завербован в антисоветскую террористическую вредительскую организацию правых, существовавшую в Ивановской области”. 22 октября Военная коллегия Верховного суда СССР на выездной сессии в г. Иванове на закрытом судебном заседании приговорила В.И. Серова к расстрелу, в тот же день приговор был приведен в исполнение. Репрессиям подверглась и жена В.И. Серова - Анна Степановна, рабочая, уроженка г. Иванова. Она была арестована в октябре 1937 года и за то, что “являлась женой арестованного врага народа, содействовала его контрреволюционной деятельности”, приговорена к 8 годам лишения свободы. До 1945 года находилась в заключении в Карагандинском лагере Казахстана. В пятидесятые годы Василий Иванович и Анна Степановна Серовы были реабилитированы. В то же время несколько бывших сотрудников управления внутренних дел по Ивановской области, принимавшие участие в фальсификации дела Серова, были осуждены. 1937 год Еще одна семейная трагедия. В конце 1937 года в г. Муроме были арестованы Борис Антонович Нерода, его дочь Александра Борисовна и сын Владимир Борисович. Они были обвинены в том, что “завербованы в агенты японской разведки с целью шпионажа на территории СССР”, осуждены к высшей мере наказания и расстреляны. Почему так произошло? На этот вопрос проливает некоторый свет строка из биографии репрессированных. Борис Антонович Нерода родился в 1878 году в с. Подлипное Конотопского района Черниговской области. Когда ему исполнилось 22 года, он вместе с отцом был выслан в Приамурский край, в Маньчжурию, где царская Россия строила Китайско-Восточную железную дорогу. В г. Харбине (Китай) устроился кондуктором и проработал много лет. В 1903 году родилась дочь Александра, а в 1907 году - сын Владимир. Дети окончили Харбинскую гимназию и тоже работали на железной дороге. В России произошла революция, прогремела гражданская война. Китайско-Восточная железная дорога управлялась совместно Китаем и СССР, правопреемником царской России. Так продолжалось до 1935 года, когда наша страна была вынуждена уступить право на дорогу Маньчжурии. Многие служащие-железнодорожники, выходцы из России, потянулись на Родину, в СССР, Вот тогда Б.А. Нерода с семьей и приехал в г. Муром. Устроились на новом месте, пошли работать: Борис Антонович - строителем, дочь Александра - товарным кассиром ст. Муром, сын Владимир - электромонтером на Муромском паровозоремонтном заводе. Недолго семья радовалась возвращению на Родину. Не прошло и двух лет, как в их дом ночью требовательно постучали... Все трое посмертно реабилитированы в наши дни. 1937 год Николай Васильевич Кротков родился в 1886 году в селе Большое Давыдовское Суздальского района в семье священнослужителя. Пошел по стопам отца, После революции сразу почувствовал, что храмы и православие новой власти чужды. В 1929 году Н.В. Кротков был раскулачен, лишился имущества, а семеро его детей, некоторые с семьями, скитались по частным квартирам. Сам Н.В. Кротков поселился в г. Коврове и служил священником Обновленческой церкви села Иваново-Павловское Эсинского сельсовета Ковровского района. 5 ноября 1937 года был арестован за то, что «на протяжении длительного времени среди населения проводил контрреволюционную агитацию, направленную на срыв мероприятий партии и Советской власти», в ходе следствия отказался давать какие-либо показания. В декабре священник Н.В. Кротков был осужден к высшей мере наказания и расстрелян. Родным и близким сообщили, что он умер в заключении от туберкулеза. Об истинной причине смерти своего отца и месте его захоронения из семерых детей правду узнала в 1989 году только младшая дочь Елена. 1938 год Репрессивные органы действовали, как хорошо отлаженная машина. Достаточно было человеку попасть в их поле зрения, судьба его была предрешена: арест, скорый суд и кара. Вот в подтверждение ещё одно архивное дело. В деревне Киржач Киржачского района (в то время Орехово-Зуевский район Московской области) жили крестьяне-середняки Шивогорновы, работали на земле и за счет этого кормились. Как пожилые, повидавшие на своем веку люди, без энтузиазма восприняли новшества, которые внедряла Советская власть на селе. В этом оказалась их беда. 4 марта 1938 года были арестованы Сергей Петрович Шивогорнов, 74 лет, его брат Василий Петрович Шивогорнов, 66 лет, а также Елена Васильевна Шивогорнова, 60 лет, и её сын Николай Иванович Шивогорнов, 34 лет. Им было предъявлено обвинение в том, что “являясь враждебно настроенными к Советской власти и ВКП(б), будучи связаны между собой, составляли контрреволюционную кулацкую группу, ставившую себе задачей систематическое проведение среди колхозников д. Киржач контрреволюционной и правонациональной агитации". Следствие по делу продолжалось несколько дней. Через неделю после ареста решением “тройки” при управлении НКВД СССР по Московской области все были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу. А уже 20 марта, т.е. через 16 дней после ареста, приговор был приведен в исполнение. 18 сентября 1965 года крестьяне Шивогорновы из д. Киржач постановлением президиума Владимирского областного суда реабилитированы за отсутствием состава преступления. 1941 год Ростислав Станиславович Савари родился в 1918 году в г. Владимире. Когда началась Великая Отечественная война, был призван в армию, служил рядовым 220-го отдельного строительного батальона 79-й стрелковой дивизии, 24 октября 1941 года был арестован. Вот выдержка из обвинительного заключения. Р.С. Савари систематически среди красноармейцев “высказывал пораженческие настроения, восхвалял немецкую армию и её технику, возводя при этом контрреволюционную клевету на Красную Армию и проводимые мероприятия Советской властью и Коммунистической партией, а также высказывал неверие в сообщения Совинформбюро печати”. В марте 1942 года Р.С. Савари был осужден на 10 лет лишения свободы…
***
Начало массовых репрессий в СССР совпало со временем «великого перелома». На первом этапе - в конце 20-х - начале 30-х гг. репрессии были направлены против «чуждых» элементов: бывших представителей непролетарских партий, интеллигенции, священнослужителей, крестьянства. Те годы отмечены гонениями на религию и церковь. Закрывались храмы, конфисковывалось их имущество. В церквах устраивались склады, производственные предприятия, в лучшем случае - клубы и музеи. Служителей культа и активных верующих репрессировали. Так, 14 жителей Муромского района были признаны виновными в том, что в 1929-1930 годах устраивали тайные совещания, где «вели агитацию против закрытия церкви, призывали к массовым выступлениям», а также «вырабатывали методы борьбы с колхозным строительством». По постановлению «особой тройки» один человек был расстрелян, шестеро заключены в концлагеря, остальные сосланы на север. В Вязниках был репрессирован епископ Василий Преображенский. Он приехал сюда в 1925 г., но уже в 1927 г. был выслан местными властями «за антисоветскую пропаганду». Казанский собор, в котором он служил, вскоре был закрыт и уничтожен. 30 марта 1922 г. во Владимире арестован архимандрит Афанасий - С. Г. Сахаров, вместе с епископом Муромским Серафимом (Руженцовым); в Коврове 3 ноября 1922 г. арестован отец Алексей - Алексей Иванович Благовещенский (род. 1858 г., находился во Владимирской тюрьме с 1 ноября 1922 г., приговорен к 3 годам высылки в Зырянский край, после освобождения в 1927 г. вернулся на родину, где скончался в 1928) и др.
Протоиерей Благовещенский Алексей Иванович
В 1931 г. в Москве прошел открытый процесс «Промпартии», на котором осудили известных ученых, инженеров за «вредительство». Часть осужденных были направлены в качестве заключенных в Ковров на строительство первого в стране экскаваторного завода.
Среди них - инженер Ревокатов, впоследствии разработавший систему прямоточных котлов, названную его именем. Он был обвинен во вредительстве, так как, работая в Донецке на одной из шахт, распорядился взять у соседей кусок ненужного им троса, чтобы заменить совершенно изношенный на своем подъемнике. Осужденным оказался будущий физик-атомщик Долежаль (1899—2000), а также крупнейший специалист в области металлургии, известный еще в царской России ученый с мировым именем, профессор Чарновский. Апогей массовых репрессий пришелся на вторую половину 1930-х гг. В это время была истреблена та часть коммунистов, которые непосредственно участвовали в революции, хранили память о предыдущем, так называемом ленинском этапе развития, и вполне могли иметь свое мнение о путях развития советского общества.
Так, в 1937 г. в Александрове были арестованы первый секретарь райкома партии М.К. Шполин и председатель райисполкома В.А. Виноградов, а также руководящие специалисты: зав. районным земельным отделом К.А. Аркадьев, старший агроном Поляков, старший зоотехник Буров, старший врач Севрюгин и другие. Многие из них были вскоре расстреляны. В том же 1937 г. репрессии дошли до Судогды. Здесь был арестован первый секретарь райкома ВКП(б) Н.И. Федоров, председатель исполкома Я, П. Колпаков, редактор районной газеты «Ударник» А.С. Пластинин, зав. райземотделом Г. И. Трубников, зав. районным отделом финансов И.С. Морозов и др. В Гусь-Хрустальном под колесо репрессий попали секретарь райисполкома С.А. Гарабашин и директор завода Пивоваров. В 1937-1938 гг. были арестованы во Владимире директор граммзавода К.Ф. Годнер, директор химического завода Лихтенбаум; в Камешково - директор фабрики им. Я.М. Свердлова Н.И. Бритов, в Кольчугино - директор завода им. С. Орджоникидзе Е.И. Пархоменко и другие партийные советские и хозяйственные руководители. Многие из них вскоре погибли.
Репрессии затронули почти все социальные слои: рабочих, крестьян, интеллигенцию, армию. В 1930-е годы во Владимирском крае, по неполным данным, было арестовано свыше 10800 человек. Каждый пятый из них был расстрелян. Большинство репрессированных позднее реабилитировались.
В ходе террора истреблялись квалифицированные кадры. Их место заняли люди, не обладавшие опытом, знаниями, насмерть запуганные террором и потому боявшиеся проявить инициативу, чтобы не попасть в мясорубку репрессий.
Главный феномен 30-х гг. заключался в противоречивости общественно-политической жизни. Несмотря на ее драматизм, в обществе в то время утверждались идеалы сильной государственности, патриотизма, трудового энтузиазма. Общественная атмосфера была не только окрашена в мрачные тона насаждения культа личности и репрессий, но и пронизана пафосом созидания и великих свершений.
Положение Русской Православной Церкви в Коврове в 1917-1945 гг.
Издавна большую роль в духовной жизни города Коврова играла Русская Православная Церковь. К 1917 г. в городе находилось 5 действующих храмов: Христорождественский и Спасо-Преображенский соборы, кладбищенская Иоанно-Воиновская и Феодоровская церкви, тюремная Михайло-Архангельская церковь, а также Знаменская женская община и несколько часовен.
С приходом к власти большевиков положение Церкви резко меняется. Религия была объявлена «опиумом для народа». 23 января 1918 г. Советская власть обнародовала декрет об отделении Церкви от государства и школы о Церкви, согласно которому Церковь перестала быть «юридическим лицом», не имела права на собственность, получать пожертвования, вести обучение в школах. Иерархи Русской Церкви сочли этот закон неприемлемым, и патриарх Тихон предал большевиков анафеме. Против декрета выступили и ковровские священники.
В январе 1918 г. в Коврове состоялся крестный ход в поддержку гонимого духовенства. Возглавил его настоятель Феодоровской церкви протоиерей Николай Александрович Преображенский. Вскоре духовенство было объявлено «классовым врагом» и стало одним из объектов политических репрессий.
По окончании Гражданской войны Советская власть предприняла новые меры против Церкви. Для борьбы с голодом, ставшего следствием политики «военного коммунизма», государство с 1922 г. приступило к конфискации церковных ценностей. Драгоценности и предметы старины продавались за границу за зерно. Эта политика Советов коснулась и ковровских храмов. В 1922 г. началось изъятие церковной утвари из Христорождественского собора. Выступившее против этого духовенство, в том числе настоятель храма Алексей Иванович Благовещенский, было арестовано и отправлено в ссылку.
В это же время начали закрывать и сами храмы, что было одним из направлений антирелигиозной политики новой власти. Делалось это якобы по настоянию сознательных рабочих и крестьян. В 1924 г. на Владимирской губернской партийной конференции отмечалось, что повсюду «крестьяне и рабочие массы с громадным подъемом выносили ряд резолюций об уничтожении очагов религий-церквей и замены их политпросветительными учреждениями». В Коврове еще в 1918 г. было закрыта тюремная церковь. Следующей в 1920 г. ликвидировали Знаменскую общину, а в сентябре 1924 г. закрыли и Феодоровский храм.
В 1922 г. внутри Русской Православной Церкви произошел раскол. Группа духовенства, так называемые обновленцы, выступила за отмену патриаршества и полное сотрудничество с Советской властью. Сторонники таких взглядов появились и в Коврове. Местом их служения стал Иоанно-Воиновский храм. Однако в городе они не пользовались популярностью. К концу 1920-х гг. обновленцы в Коврове перестали играть сколько-нибудь заметную роль. В первые годы Советской власти возрастает роль Коврова как религиозного центра. В1920 г. здесь даже была учреждена кафедра Ковровского викария Владимирского архиепископа. Самым известным епископом Ковровским стал Афанасий (Сахаров Сергей Григорьевич), служивший здесь с 1921 по 1923 гг. Преосвященного Афанасия глубоко чтили и уважали ковровчане, он пользовался их всеобщей любовью. Здесь в 1922 г. он первый раз был арестован, и с тех пор до конца своей жизни более 20 лет провел в местах заключения. Скончался епископ Афанасий в 1962 г. в г. Петушках Владимирской области. Антирелигиозная политика коммунистов продолжалась и в 1930-е гг. Именно тогда большая часть духовенства подверглась репрессиям и были ликвидированы оставшиеся храмы. В Коврове к 1934 г. были закрыты Спасо-Преображенский собор и Иоанно-Воиновская церковь. Последним в 1937 г. «ликвидировали» Христорождественский собор. В 1941 г. на территории города и района не осталось ни одного действующего храма.
С началом Великой Отечественной войны политика государства по отношению к Православной Церкви меняется. В это время Советская власть почувствовала необходимость опереться на авторитет Церкви. Несмотря на многолетнюю антирелигиозную пропаганду, к тому времени многие советские люди среднего и пожилого возраста оставались верующими. В годы войны снова стали открываться храмы. В 1943 г. в Коврове действующей стала Иоанно-Воиновская церковь. Но здание храма было небольшим и не могло вместить всех верующих. Вместо нее в 1946 г. был открыт Христорождественский собор. Свой вклад в дело победы над немецкими захватчиками внесло и духовенство. Зачастую оно способствовало сбору прихожанами средств для нужд советской армии. Некоторых священников даже отмечали правительственными наградами. Так, настоятель ковровского собора Евгений Михайлович Орлов в 1947 г. был награжден медалью «За доблестный труд» в годы Великой Отечественной войны.
