Издание Асафа Баранова. Исследование В.С. Пругавина. 1882 г.
Относительно истории этого промысла приведем следующие факты и соображения: Бумаго-ткачество свило себе прочное гнездо в северной части Владимирской губернии. Водворению и развитию здесь бумажного промысла весьма много содействовало древнее местное занятие того края льно-ткачеством и набивкой льняных изделий, так что жители переменили только материал, а не занятие, к которому они привыкли. «Льняная промышленность, остающаяся и теперь господствующей на всем пространстве от Вологды через Ярославль до Иванова, шла непрерывной полосой через Шую и Вязники до Меленок, по направлению с сев.-запада на юго-восток. Только в конце прошедшего и в начале нынешнего столетия эта полоса льняной промышленности прервана бумаго-ткачеством, заменившим ее в Шуйском уезде. Последний с этого времени является исходным пунктом развития и распространения бумаго-ткацкого промысла во Владимирской губернии. От Шуйского уезда мануфактурная промышленность, как от средоточия, идет в виде крыльев по двум направлениям: 1) на юго-запад к Москве по Стромынке, через Суздаль, Гаврилов посад, Юрьев, Киржач и Александров, и 2) на юго-восток к Мурому и Меленкам через Вязники и Гороховец, с той разницей, что в первом направлении преобладают бумажные изделия, а во втором лен и льняные ткани. Следовательно, она распространялась по направлению старинных торговых путей, между главными торговыми пунктами северо-восточной Руси.
В Александровском уезде основание бумаго-ткацкому производству положил фабрикант Федор Николаевич Баранов. В начале 30-х годов XIX века он открыл раздачу бумажной пряжи, бумажных основ, из г. Александрова. Несколько позже тем-же делом занялся здесь и другой фабрикант, Степан Иванович Зубов. Раздача бумажной пряжи производилась в весьма значительных размерах. Упомянутые фабриканты были тогда единственными в уезде лицами, которые имели свои красильни, сушильни и сновальни и обладали нужными для ведения бумаго-ткацкого дела знаниями. Ф.Н. Баранов специально обучался в Москве производству холстинки и сарпинки. Вследствие этого только они имели возможность самостоятельно вести бумаго-ткацкое дело, т.е. закупать суровую бумагу и, подвергнув ее целому ряду изменений в красильне, клеильне, сушильне и сновальне, раздавать получаемые с последней бумажные основы, а потом и продавать сработанный крестьянами товар. Посредниками между фабрикантами и крестьянами являлись тогда, как и теперь, мастерки, которые брали основы и раздавали их уже для работы в крестьянские дома и светелки. На основании рассказов старожилов, бумажное производство возникло прежде всего в начале 1830-х годов в селе Мячкове, Андреевской волости. Основы раздавал здесь тогда Михаил Захарович Тушняков, дед ныне существующего в этом селе богатого мастерка – Петра Степановича Тушнякова. Несколько позже является мастерок в д. Башкино. Это был Прохор Иванович Топорков, дед крестьянина Григория Антипыча Топоркова, одного из немногих самостоятельных фабрикантов-сарпиночников, существующих в настоящее время в Александровском уезде. Почти одновременно с этим открываются конторы для раздачи бумажной пряжи мастерками в с. Кудрине-Новоселках (у С.В. Полякова), в с. Андреевском (у Корнилова), в селе Бакино – у Дмитрия Данилова и др. мастерков. Все упомянутые конторы вели дело не самостоятельно, не от себя, а брали бумажные основы от Александровских фабрикантов, Баранова и Зубова, играя таким образом роль посредников между г. Александровом и селами и деревнями самого Александровского уезда. Итак, главным центром бумаго-ткацкого производства в первое время его существования является здесь город Александров. Он играет роль исходного пункта в деле распространения бумажного ткачества в Александровском уезде. В нем только мы встречаем в первое время существования этого промысла, самостоятельные конторы для раздачи бумажной пряжи. От него, как от средоточия, бумажное производство распространялось по двум главным направлениям. В северо-восточном – при чем оно свило наиболее прочное и широкое гнездо в нынешней Андреевской волости, и в юго-западном, где бумаго-ткачество пустило особенно глубокие и ветвистые корни в селениях Ботовой волости. В начале пятидесятых годов постановка бумаго-ткацкого дела в Александровском уезде значительно изменяется. В это время прекращается в г. Александрове раздача мастеркам бумажной пряжи и таким образом этот город перестает играть первенствующую роль в деле водворения и развития бумаго-ткачества в Александровском уезде. С прекращением раздачи бумажной пряжи в г. Александрове, возникают самостоятельные конторы в само уезде. В числе первых самостоятельных контор, открылись существующие и поныне конторы Топорковых в д. Башкино (нынешний год контора перенесена в с. Шимахтино, Андреевской волости), контора Корниловых в с. Андреевском и – уже теперь нарушившаяся – контора Поляковых в с. Кудрине-Новоселках, Андреевской волости. Все эти самостоятельные конторы имели свои красильни, сушильни и сновальни,- словом вели дело подобно тому, как оно велось прежде в г. Александрове. Но эти конторы не в состоянии были удовлетворить спроса на бумажную пряжу, предъявляемого со стороны крестьянского населения Александровского уезда. Отсюда – попытки и старания многих мастерков найти новые промышленные центры, новые источники, откуда можно было бы брать бумагу уже готовой, крашенной и снованной, словом в таком виде, в каком она раздавалась в г. Александрове фабрикантами Барановым и Зубовым. Результатом этих исканий является возникновение целого рода контор-посредников, существующих и поныне и берущих готовые основы из Зуева. Вохны, Киржача, Богородска, Егорьевска, Переяславля, Москвы и т.п. В первое время существования бумажного промысла в Александровском уезде тканье было преимущественно направлено на производство сарпиночных материй, аглицких красного и кубового цветов. При этом первое время работалась исключительно одна холстинка, узкая материя, имеющая ¾ аршина ширины (12 верш.), 750, 800 и 850 зубьев в берде, на одном пространстве, смотря по плотности, по существу же ничем не отличающаяся и совершенно тождественная с сильно вытеснившей ее потом сарпинкой. Холстинка работалась ручным челноком, который имел особое устройство, мало напоминающее ныне действующий всюду «самолетный» челнок. Ручной челнок был деревянный, кривой, с дном и без колесиков, в роде того, какой употребляют нынче в шелковом производстве. Устройство батана в ткацком станке того времени также было несколько иное, чем нынче. У батана не было тогда ящиков по бокам, над слизом шла железная проволока, по которой кидали челнок рукой с одной стороны на другую. Вертикальное положение батана изменялось помощью зубцов на лопастях (а не винта, как нынче), на который вешали батан на веревке. Самолетный челнок был введен в употребление в Александровском уезде около сорокового года. В селе Снятинове, Махринской волости, мне удалось узнать и собрать данные относительно лица, впервые введшего в употребление самолетный челнок в этой области. В других волостях и районах Александровского уезда, мы не могли, несмотря на все наше желание, найти каких-нибудь точных указаний относительно этого вопроса. В юго-западной части Александровского уезда, первый начал работать самолетным челноком крестьянин села Снятинова Махринской волости, Степан Сергеев Чуднов. Он был сын сравнительно зажиточных родителей, с малых лет жил на стороне и земледелием почти не занимался. Знал грамоту и по отзывам крестьян-односельчан, был мужик умный и рассудительный. Научился работать самолетом в Московской губернии в с. Ивановском (у Ивана Постного) верстах в 20 от Фрянова посада. Степан Сергеев умер лет 6 назад 65 годов от роду. После него осталось три сына, из которых старший живет хорошо, работает сарпинку в одной из фабричек с. Снятинова, другой сын в солдатах. Третий – на фабрике в Струнине. Все они грамотные. Дочь замужем за крестьянином средней руки. После введения самолетного челнока С.С. Чудновым – около 40-го года – лет 10 работали смешанно, одни ручными, другие – самолетными челноками. В последнее время, в бумажном производстве употребляется почти исключительно лишь самолетный челнок (холстинка до сих пор работается иногда ручным способом). Я уже заметил выше, что первое время в Александровском уезде работались преимущественно аглицкие сорта сарпиночных материй в 60-х годах последние уступают свое место и вытесняются другими сортами сарпинки, менее прочными, более дешевыми и плохими, сортами сарпинки, известной здесь под общим названием «линючки» или «самокраски». В настоящее время эти сорта сарпинок и являются главным объектом бумажного производства в Александровском уезде. Рядом с сарпиночными материями возникло производство и других бумажных тканей – тика, камлота, карусета, твина, кретона, чиргизина, бумажной фланели и некоторых других. Но это производство перечисленных тканей далеко не получило такого широкого развития, как тканье различных сортов сарпинки. Самостоятельных фабрикантов для раздачи основ только что перечисленных материй в Александровском уезде не существует. Состояние и степень процветания бумажного производства, зависящие, с одной стороны, от целой массы общих политических и общественно-экономических условий страны, с другой – от чисто случайных фактов и явлений жизни, в роде войны и т.п., чрезвычайно изменчивы и различны в различные моменты и эпохи истории. До Севастопольской войны, бумаго-ткацкое производство в Александровском уезде находилось в весьма цветущем состоянии. Высокая поштучная плата (2-3 коп. за арш. холстинки) легко и охотно привлекала к ткацким станкам массу сельского населения. Дела шли хорошо. Но во время Севастопольской войны производство холстинок сильно упало. В это время, можно сказать, за аршин почти ничего не платили. Мастеркам приходилось тогда брать с хозяев за аршин 3 коп. ассигн., так что кустари получали каких-нибудь ¼ копейки с аршина. После Севастопольской войны, снова наступил период развития и процветания бумажного промысла. В это время плата за аршин доходила во многих местах до 4-х копеек. Во время последней турецкой войны, начался упадок в бумажном деле, но далеко не такой, как в Севастопольскую компанию. Прошлый 1878 год (и начало 79-го) был один из самых благоприятных для бумаго-ткацкого промысла. Нынешний же год дела в области бумажного производства идут крайне плохо, что объясняется, конечно, почти повсеместным неурожаем в стране, и вообще той экономической неурядицей в русской жизни, которая грозит нам общим финансовым и экономическим кризисом. Из вышеизложенного мы видим, как непостоянно и изменчиво состояние бумажного производства, как сильно колеблется оно в зависимости от различных условий. При этом мы видим, что периоды войны являются периодами застоя в области бумажного производства. Время-же высокого процветания этого промысла совпадает с годами, непосредственно следующими за войной. Мы указали на несколько причин, обусловливающих изменения в положении бумаго-ткацкого дела. Но главная, коренная, так сказать, субстанциональная причина всех этих колебаний и кризисов в сфере бумажного производства, в сфере кустарной промышленности вообще, заключается в господстве здесь капиталистического принципа: производство для сбыта, а не для потребления. Поясним это. Ткач, как и каждый кустарь, производил товары, не зная, кто будет их потребителем. Последним является более или менее значительно отдаленный от места кустарного производства рынок. Из всей массы производимой в Александровском уезде сарпинки, в сам уезд идет каких-нибудь несколько десятков кусков, а десятки тысяч штук отправляются на рынки Кавказа, Сибири и юга России. Таким образом, кустарная промышленность носит в себе одну из наиболее важных и характерных черт капиталистического производства. Поэтому кустари, подобно наемным рабочим на фабриках и заводах, подвергаются всем ужасным последствиям господства в промышленной сфере принципа: производство для производства, для сбыта, для рынка, а не для потребления. Экономические кризисы в кустарной области столь-же естественны и неизбежны, как и в сфере крупного капиталистического производства. Низкая цена на труд и безработица – вот главные проявления этих кризисов. И до тех пор, пока в основании кустарного производства будет лежать упомянутый раньше капиталистический принцип, до тех пор, пока производство будет иметь в виду фиктивный рынок, а не реального потребителя, до тех пор, пока в кустарной сфере будет господствовать стремление произвести возможно больше товаров и наполнить ими существующие рынки и, следовательно, во всей своей силе будет проявляться в сфере производства и сбыта роковая для народа конкуренция всех против каждого и каждого против всех,- до тех пор экономические кризисы в кустарной промышленности будут составлять обычное, заурядное явление. Каждое изменение, каждое колебание на рынке будет роковым образом отзываться на положении массы кустарей. О последствиях этих кризисов мы уже говорили. Низкая, в несколько раз уменьшенная против обыкновенного кустарная плата, масса оставшихся без работы кустарей, расстройство крестьянского хозяйства, голод и нищета,- вот эти последствия… Резюмируя все сказанное нами о причинах и характере распространения бумажного производства в Александровском уезде, мы приходим к следующим заключениям: Бумажное производство. Существующее в Александровском уезде, есть продукт, с одной стороны, прежде существовавшего здесь льняного ткачества, с другой – близкого соседства этого уезда с такими промышленными центрами, как Москва, Орехово-Зуево и т.п. Первоначальным источником распространения здесь этого промысла был г. Александров с его самостоятельными фабриками. В начале 50-х годов он уступает свою роль деревне, где появляется несколько самостоятельных фабрикантов и много мастерков-посредников. Таким образом, мы видим, что распространение этого промысла шло, так-сказать, сверху вниз; фабриканты и мастерки – вот кто оказывал громадное влияние на развитие и распространение этого промысла в Александровском уезде. Отсюда становится понятной та экономическая зависимость, та роковая для здешнего населения кабала, которая выросла и окрепла на почве промышленно-экономических отношений фабрикантов и мастерков к массе здешнего крестьянства. В продолжение своего существования, бумажный промысел в Александровском уезде пережил несколько тяжелых экономических кризисов, выразившихся безработицей и чрезвычайно сильных падением заработной платы кустарей. Уменьшилось или увеличилось бумажное производство в Александровском уезде за последние 20 лет? Точного и категоричного ответа по этому вопросу по недостатку надлежащих данных мы дать не можем. Дело в том, что подробное статистическое исследование кустарной промышленности в Александровском уезде предпринимается еще первый раз. В нашем распоряжении нет материалов, нет никаких фактов – и оснований, опираясь на которые, мы могли бы решить вопрос о сравнительных размерах бумажного производства прежде и теперь. Заговорите с александровскими «фабрикантами» о бумажном производстве и вы не услышите от них ничего кроме жалоб, жалоб без конца. «Пустое наше производство» - плачутся они. «Концы с концами часто несводим. Прежде точно, дела шли хорошо, работы было много, один Поляков раздавал тогда более 30000 штук, а нынче – нынче, правду сказать, мы и все то вместе не раздадим столько». Если бы даже эти заявления были справедливы, если даже согласиться с этими фабрикантами, что они раздают теперь меньше бумажной пряжи, чем раньше, то и в таком случае нельзя говорить об уменьшении размеров бумажного производства. Дело в том, что кроме самостоятельных контор, кроме т.н. фабрикантов, здесь существует много контор, играющих роль посредников между крестьянами Александровского уезда и различными промышленными центрами в роде: Зуева, Вохны, Киржача, Переславля, Москвы и т.п. Есть основания полагать, что количество бумажной пряжи, идущей этим путем в Александровский уезд в последнее время значительно возросло. Подтверждением этого взгляда может служить, по нашему мнению, тот факт, что количество контор-посредниц здесь постепенно возрастает. В 1880 год крайне не благоприятствовавший процветанию бумажного производства, нам удалось наткнуться на несколько новых, этот год открытых, контор для раздачи основ. Так в селе Мячкове, Андреевской волости, крестьянин Савелий Андреев привез нынче основ из Юрьева, а в деревне Поречье Андреевско-Годуновской волости крестьянин Николай Филиппов Грязнов из с. Флорищ, Корбовщинской волости, Покровского уезда. Многие заключают об упадке бумажного производства, о сокращении его размеров в Александровском уезде на основании того, что количество светелок здесь, особенно в Андреевской волости, этом главном центре бумажного производства, постепенно уменьшается. Но это чисто кабинетное соображение, ничего в сущности не доказывающее. Дело в том, что с закрытием ткацких светелок и фабричек бумажное производство переходит в крестьянские дома; можно сказать, что оно изменяет свой характер, но этим не доказывается факт его уменьшения. В настоящее время имеется в Александровском уезде 98 ткацких светелок с 1004-мя станами, на которых работало в конце 1880 года 873 ткача, из них 222 семейных и 651 сторонних, т.е. сторонние рабочие в светелках в 2,9 раза превосходит по числу семейных рабочих. В отношении возраста семейные рабочие распределены таким образом: мужчин – 95, женщин – 53, мальчиков – 28 и девочек – 46, т.е. малолетние составляют 33% общего числа семейных рабочих. Из 651 сторонних рабочих: мужчин – 256, женщин – 229, мальчиков – 47 и девочек – 92, т.е. малолетние составляют в светелках 25 % общего числа сторонних рабочих. В общем же итоге малолетние рабочие составляют 27,4 % всего числа ткачей работающих в светелках. По волостям светелки распределены таким образом. Наибольшее количество (43) светелок приходится на Андреевскую волость. Число ткачей, работающих в этой волости, в прошлом году равнялось 435, нынешний год – 348, из которых 100 семейных и 247 сторонних. Затем следует Ботовская волость, где находится 29 светелок с 329 рабочими – из них 61 семейных и 268 сторонних. В Андреевско-Годуновской волости имеется 20 светелок, в которых работает 155 ткачей – из них 40 семейных и 115 сторонних. В Махринской волости 3 ткацких светелки с 20-ю рабочими из которых 5 семейных и 15 сторонних. В Рогачевской волости 1 светелка с 13-ю ткачами, из них 7 семейных и 6 сторонних. В Тирибревской волости одна светелка с 8 рабочими, из которых все семейные. Но рядом с бумажным производством в светелках существует работа бумажных материй на крестьянских домах. В конце 1880 года всех ткацких станов на домах в рассматриваемом районе работало 2052, которые вместе с прежде найденными «фабричными» станами составят 3056 станов. Наибольшее число станов приходится на долю следующих 3 волостей: Андреевской – 1762 станов, Ботовской – 723 ст. и Андреевско-Годуновской – 448 станов. Затем следуют: Махринская волость – 61 стан, Рогачевская – 39 станов и Тирибревская – 18 станов. Полагая, что каждый ткач сработает во время кустарного года средним числом 20 штук, по семи руб. штуку, мы определим общую сумму годового производства в 61,120 штук, ценностью в 437,840 руб. Округов, специализировавших изготовление того или другого вида бумажных товаров, мы здесь не встречаем. Можно только заметить, что в Андреевской волости села: Шимахшино, Андреевское. Ирково, Кудрино-Новоселки, Кишкино и Мячково являются главными центрами и рассадниками сарпиночного производства. Кустари этой области бумаго-ткацкого района носят в уезде общее название «сарпиночников». Село-же Бакино и некоторые соседние с ним селения в широких размерах производят тиковые материи. В Андреевско-Годуновской волости тик также работается в сравнительно ограниченных количествах; главным объектом производства в этой волости является также сарпинка. В Ботовской волости бумажное производство значительно разнообразнее. Здесь, кроме сарпинки, твина, карусета, тика и камлота, работают чиргизин, кретон, фланель и другие бумажные материи. Главными же центрами сарпиночного производства являются в этой волости дд. Лизуново, Воскресенская, Волосково и село Григорово-Неелово. Надо заметить, что виды производимых товаров периодически меняются, сообразно требованиям рынка и других условий жизни. Спрос на рынке побуждает фабриканта видоизменять вырабатываемые товары: нынче работают в известном селении камлот, через год явился спрос на тик, и вот станы заправлены тиком. Один год работают больше сарпинку № 20, другой год № 32 и т.д.
Техника бумаго-ткацкого производства
И так мы в красильне. Глазам представляется здесь несколько котлов, почти всегда чугунных,- только в двух красильнях есть по одному железному котлу. В этих котлах варят бумагу прежде, чем красить ее. Иначе она «не возьмет краски», и окрашивание выйдет пятнами. Котлы могут вместить в себя от пяти до десяти пудов бумаги. Они вмазаны в печь; под ними разводится огонь. Железные котлы более выгодны, так как они требуют, «забирают» меньше дров. На окраску одного пуда суровой бумаги – 36 пачек – при употреблении чугунного котла требуется более одной сажени дров (около 1 ¼ ея); при железном несколько менее сажени (около ¾ ея). Как чугунные, так и железные котлы привозятся из Москвы. В красильне мы видим затем ряд «барок» - длинных и узких, сделанных из досок приборов, в которых и производится окрашивание бумаги. Барки сделаны из деревянных досок и имеют от семи до девяти аршин длины, от 10-15 в. ширины и от 12-20 в. вышины. Только в красный цвет бумага красится не в барках, а в особых медных коробках, вмазанных в печь, где разводят огонь. Делают так ввиду того, что в красный цвет бумага окрашивается в кипятке, чего не требуют другие цвета. Медная коробка имеет 2 ½ аршина длины, 1 ½ ширины и 1 ½ аршина вышины. Если мы упомянем еще о деревянном корыте, в котором клеят бумагу, да о деревянной кадке, где приготовляют клей из пшеничной муки, то и покончим с перечислением приборов, находящихся в красильне. Познакомимся теперь с различными актами процесса окрашивания и теми предварительными изменениями, которые происходят с бумагой до того момента, когда она поступает в барку или коробку. Суровая бумага, как мы уже знаем привозится кипами, из которых каждая весит 10 пудов и заключает в себе 36 пачек (по 11 фунт. 12 золотн. в пачке). В каждой пачке суровой бумаги 40 куфточек, в каждой куфточке 10 моточкой, т.е. пачка с бумагой заключает в себе 400 моточков. Прежде чем красить, кипу разбивают на новые куфты – по 20 мотков и делают «цепи» - из каждой пачки по две цепи. Из 40 куфт образуется 20 куфт, из которых каждая заключает в себе 20 мотков вместо прежних 10. Цепи новой бумаги бросают в котлы с кипящей водой; здесь бумага лежит от 4 до 6 часов. Потом ее вынимают, отжимают (с помощью железных крюков, вставленных в деревянные стойки) и приступают к ее окрашиванию. Бумага красится в различные цвета. Число их простирается до 30, считая тут главные и второстепенные цвета. Рассмотрим окрашивание бумаги в главные цвета. 1. В белый цвет. В барку накачивают сначала холодной воды – колодезной или речной, затем, чтобы она была чуть-чуть теплой, растепливают ее горячей водой из котла так, что температура воды устанавливается градусов в 25. В эту барку кладется хлоровая известь (она покупается в Москве по 2 руб. 80 коп. за пуд), которая называется здесь обыкновенно «порошком». Хлоровой извести берется ¾ фунта на пачку бумаги. Из этой барки бумага поступает в другую, где находится купоросное масло. Это называется «переводить на кислоту». Купоросного масла берется около двух фунтов на девять пачек. Воду от хлоровой извести пускают в реку. Бумага выходит белее. Затем бумагу полощут на реке и отжимают. Если это была бумага для утка, то она после крашенья идет прямо в сушильню; бумага же для основы предварительно подвергается клеению и курчению.
2. В красный цвет. При крашении в красный цвет бумагу после выварки и отжимки «переводят на физике». Этот перевод совершается двумя способами: 1) Старым, который еще и до сих пор употребляется в некоторых местах, напр. в селе Шимахтине у фабриканта Г.А. Топоркова и который состоит в том, что бумагу кладут в барку, где находится крепкая водка с оловом. Крепкой водки берут 2 ф. на пачку, олова ½ ф. на такое-же количество бумаги. По вынутии из этой барки бумагу полощут на реке, затем отжимают и кладут в медную коробку с кипящей водой, куда кладется еще сангель (приготовляется из сандала) – красный порошок, которого берут 4 ф. на пачку. Сангель покупается в Москве 3 ½ - 4 руб. за пуд. Потом бумагу несут опять на речку, полощут, затем отжимают, клеят, курчат и сушат. Другой – более новый способ «переводить» бумагу «на фикике» состоит в том, что в барку кладут вместо крепкой водки и олова следующие вещества: 1) акциженной соли – ¾ ф. на пачку, 2) оловянной соли – ¼ ф. на пачку, 3) крепкой водки – 1 ½ ф. на 12 пачек, 4) соляной кислоты – ¾ ф. на 12 пачек. Этот способ практикуется в красильне купца Федора Даниловича Филимонова в г. Александрове. Остальное все совершается так, как и в предыдущем случае.
3. В оранжевый цвет (ранжа) требуется: 1) Сахар-сатур – белыми комками. Покупается в Москве 15 коп. за фунт; его берут 3 ½ ф. на пачку. 2) Сибирлет – в роде тертого кирпича. Цена в Москве 15 коп. фунт. Он берется в таком-же количестве как и сахар-сатур, т.е. 3 ф. на пачку. 3) Крон-пик – желтыми кусками; цена в Москве 20 коп. ф. Его берут также около 3 ф. на пачку. 4) Известка – ½ ф. на пачку. 5) Купоросное масло – ½ ф. на пачку. Воды – полная барка. Этот цвет требует 3 барки: в первой барке разводятся три грунта: сахар-сатурн, сибирлет и известка. Во второй барке – крон-пик и купоросное масло. В третьей барке – один кипяток. В первой барке ворочают 12 раз, во второй и третьей по 4; всего – 20 раз. Вынувши из кипятка, смывают на речке и потом отжимают: клеят, курчат и сушат.
4. В зеленый – их два цвета: один верховой, непрочный; другой – прочный вечеровой. Первый – непрочный цвет – грунтуется на каркамее – ее берут 1 ½ ф. на пачку. Цена в Москве 15 коп. ф. Потом опускают в другую барку на купоросное масло – ½ ф. на 3 пачки – потом на растравку в эту-же воду – крепкой водки и зеленого купороса 2 ф., вместе того и другого на 3 пачки. В этих двух барках бумага находится около часа. После растравки бумага опять идет в первую барку, в которую кладут калий (1/4 ф. на пачку – ¾ на 3 пачки). Потом вынимают, не полощут, а только отжимают и если основа, то клеят, курчат и сушат, а в случае утка, прямо после отжимки несут в сушильню. Другой зеленый цвет - - прочный, вечеровой. Окрашивание в него бумаги идет обыкновенным порядком и не представляет никаких особенностей.
5. Калевая прикрышка – темно-синий цвет. При окрашивании в этот цвет бумагу прежде всего пускают в барку на растравку – берут для этого: 1) крепкой водки и зеленого купороса (по одному фунту на пачку вместе), 2) оловянной соли ¾ ф. на 9 пачек. Здесь бумага лежит около четверти часа, потом идет в другую барку – на каль – ½ ф. на пачку – 4 ½ на 9 пачек. В эту же барку кладется: квасцы – столько-же, сколько и кали, т.е. ½ ф. на пачку. 3) черный экстракт – краска-сандал – 4 ф. на 9 пачек. Экстракт идет из заграницы и стоит 12 руб. пуд. 4) купоросное масло – 1 ½ ф. на 9 пачек. В этой барке бумага лежит один час. Потом вынимают и – если это основа то клеят, курчат и сушат, а если уток, то прямо несут его в сушильню.
6. Калевый цвет – чисто голубой. Сначала бумагу также пускают на растравку. Здесь кладут 1) один каль ( 6 ф. на 9 пачек) – квасцов и экстракт не кладут, 2) оловянную соль – 1 ф. на 9 пачек, 3) купоросного масла 2 ф. на 9 пачек, 4) растравки – как и на все цвета вообще - берут для этой цели крепкой водки с зеленым купоросом – 5 ф. на 9 пачек. Бумага лежит здесь – 9 пачек – не более одного часа. Затем не полощут, а только отжимают.
7. Гранатовый – темно-коричневый цвет. Его делают двумя способами: 1) можно на каше, 2) можно и на растравке. В первом случае варят сначала в котле на каше – последней берут по одному фунту на пачку – 9 ф. на 9 пачек. Варят часа 3, потом кладут в барку на 1) крон-ник – 2 ф. на 9 пачек, 2) синий купорос – 2 ф. на 9 пачек, 3) экстракт 6 ф. на 9 пачек, 4) квасцы – около 4 ф. на 9 пачек, 5) оловянную соль ½ ф. Лежит часа два. Потом отжимают и подвергают дальнейшим изменениям.
8. Черный цвет. Красят в него также двояко: 1) можно сделать его на каше, 2) можно и на растравке. Вот те главные цвета, которые мы находим в красильнях у самостоятельных фабрикантов сарпиночников Александровского уезда. Красят здесь только линючую сарпинку, аглицкую же привозят уже окрашенной и здесь только проклеивают ее. Окрашенная бумага идет или прямо в сушильню (бумага для утка) или подвергается предварительно клеению и курчению (бумага для основы). Клей разводят в деревянных кадках. В них кладут пшеничной муки – 1 ½ - 2 ф. на пачку,- и затем столько воды, чтобы вышло не особенно густо. Из этой кадки клей берется ковшом и наливается в деревянное корыто, куда мастер опускает бумагу и мнет ее. После клеения бумагу мнут и курчат. Для этого употребляют палку с аршин длины и пальца четыре в диаметре; к концам палки привешены маленькие палочки, за которые мастер держит палку во время работы; на каждую палку навешивают 5 двойных куфт – около 10 фунт. весу, и бьют по лежащему на полу камню (обыкновенно жернова мельницы). Число раз, которое ударит работник бумагой о камень, бывает различно, смотря потому в какой цвет окрашена бумага и насколько умело проклеена она. Обыкновенно около 100 раз. Хорошо проклеенную бумагу можно меньше курчить, чем бумагу, вышедшую из под рук неумелого мастера. Красный цвет требует более усердного и долгого курчения. Бумага для утка непосредственно после крашения, а бумага для основы после предварительного клеения и курчения – идет в сушку. Последняя производится в особых помещениях – сушильнях, имеющих кирпичный пол и нагреваемых с помощью расположенных внизу сушилен железных труб. Топка для печи устраивается обыкновенно из клеильни. Бумага в сушильне развешивается на шестах и временами переворачивается. Сушится обыкновенно около пол суток. Температура в сушильне бывает различна, смотря потому, что сушат: уток или основу. Первый, как не имеющий клея, сушится при более низкой температуре, чем основа. Уток требует 25-30°R., основа 40-50°R. Окрашенная и высушенная бумага пускается в размотку. Последней занимаются исключительно старухи и дети – мальчики от 7-12 лет и девушки от 7-15 лет. Размотка бумаги производится почти всегда с помощью скальниц и происходит в крестьянских домах. Только в селе Шимахтино, Андреевской волости, есть у сельского старосты машина для размотки бумаги. Скажем о ней несколько слов. Машина имеет сорок катушек. На каждые пять катушек обыкновенно полагается одна девушка, следовательно, всех надо было-бы восемь девушек, в действительности же за этой машиной присматривали и подвязывали порвавшиеся нити бумаги всего пять девушек. Машинные катушки имеют особое устройство. Необходимо, чтобы с внутренней стороны они не имели «разлива», горба. Последний должен быть с наружной стороны, тогда бумага будет ложиться плотнее. Катушки покупают в Москве – 3 руб. за 1000 штук. Машина деревянная. Кроны – верхние большие – из березы – 20 коп. штука. На каждую крону надевают один моток 1/40 куфты. Машина куплена в г. Киржаче за 110 руб. Обыкновенно продают их 100-126 руб. Подобные-же машины употребляются и для размотки шелка. Размотка бумаги, как я уже сказал, производится главным образом с помощью скальниц – на домах. Стройство скальниц крайне просто. На двух от 2-3 вершк. вышины стойках, укрепленных в толстой осиновой подставке от 5-6 вершк. длины, покоится и, когда нужно, вращается железное веретено. На веретено плотно идет круг, вершка два в диаметре, играющий роль махового колесика, подле кружка катушка, на которую наматывают бумагу с фигурки, состоящей из вращающихся на стойке верхних и нижних крестиков, состоящих из деревянных планок. Каждый верхний крестик соединен с соответствующим ему нижним с помощью веревочки или тесемки. Расстояние между верхним и нижним крестиком около четверти аршина. Основание скальниц делается обыкновенно из осины; колесо-же вырезано из березы. При размотке кустарь надевает на фигурку моток бумаги, проводит затем бумажную нить к катушке веретена и быстрым вращением последнего наматывает бумагу на катушку. Вращение веретена производится обыкновенно рукой или смычком; состоящим из деревянной дугообразной пластинки, между концами которой натянут кожаный ремешок. Взявши правой рукой смычок за деревянную пластинку, мотальщик хлопает и бьет им по железному веретену и приводит его этим в быстрое вращение. В левой же руке он держит бумажную нить, идущую с фигурки на катушку. На каждую катушку входит 6-8 мотков, так что в последнем случае 5 катушек составляют куфту. Размотка бумаги на скальницах идет более совершенным образом, чем на машинах. В последнем случае бумага наматывается на катушки очень слабо. Вообще-же на машинах лучше мотаются более толстые, ровные сорта бумаги, чем тонкие. Выкрашенная, высушенная и размотанная бумага идет на сновальню. Последняя имеет следующее устройство. Она состоит из нескольких (6-24) вертикально и кругом расположенных «столбов» - толстых деревянных планок,- соединенных между собой перекладинами. Последние расположены обыкновенно не в одной плоскости, а одна под другой. Каждая перекладина соединяет 2 «столба». Вся эта система деревянных столбов образует один сновальный круг, который вращается на вертикальной оси, проходящей через центр, где пересекаются перекладины. Продолжением этой оси вверх является веретено, управляющее движением ходка, о котором будет речь впереди. Вращение сновального круга производится с помощью бесконечного ремня, обхватывающего сновальный круг и идущего от него на другой горизонтальный круг последний имеет ручку, за которую и вращает его сновальщик. Перед сновальным кругом находится несколько высоких стоек с расположенными на них попарно на прутиках катушках с бумагой. От катушек идут нити основы на ходок, который надет на вертикальный стержень и с помощью веревки, идущей от ходка к прежде упомянутому веретену сновальни, движется вверх и вниз. Сам ходок состоит из деревянных элементов, составляющих между собой нечто в роде деревянного ящика без боковых стенок, затем из двух стеклянных трубок, расположенных горизонтально и наконец из 3-х горлышков от бутылок. Нити основы, соединяясь у ходка в один пучок, идут под верхнюю стеклянную трубку и направляемые бутылочными горлышками, переходят на сновальный круг. Количество пар катушек на стойках («выставка») зависит от манера, рисунка материи, образчик который дается сновальщику при начале работы. Манер тика требует до 600 пар катушек и состоит из 24 цветов. Одноцветные полосы в рисунке материи носят название «столбов». Смотря по количеству и характеру этих «столбов» и устанавливается в выставке то или другое количество катушек с бумагой различных цветов. При мне сновалась сарпинка, имевшая 950 зубьев в берде; для нее требовалось 50 пар катушек. Каждая пара образует зуб, который пройдет потом между двумя зубьями берда. Эти 50 пар, идущие с двух стоек, образуют «полупарток», который и навивается на сновальный круг. Длина его 135 арш. Если диаметр сновального круга = 5 арш., то сновальщик должен 27 раз повернуть его, чтоб получился один полупарток. После этого он начинает вращать сновальный круг в обратную сторону; навивка основы идет уже в обратном направлении – снизу вверх,- после новых 27 оборотов получается новый полупарток. В основе 19 полупартков – 19.50=950 зубам, соответствующим 950 зубьям берда рассматриваемой нами в настоящем случае сарпинки. В основе 3 срезки – по 45 арш. каждая, - 45.3=135 арш., составляющих целую основу. Через каждые 45 арш. сновальщик делает отметку на основе (для обозначения конца срезки) зеленым или красным суриком. Последний приготовляется самим сновальщиком. Эти отметки делаются с той целью, чтобы ткачи и мастерки не имели возможности украсть, взять себе более или менее значительную часть основы. Сновальщик устанавливает и т.н. цены, которые обусловливают собой манер, рисунок материи и благодаря которым нити бумаги не смешиваются, не переплетаются между собой и таким образом основу гораздо легче навивать, и затем заправлять в стан. Цены сновальщиком устанавливаются в двух местах: 1) внизу сновального круга – эти цены служат для отделения одного полупартка от другого при навивке основы и 2) вверху сновального круга – это главные цены – от них зависит манер и все расположение нитей при заправке стана, а следовательно и во все время работы ткача. Как в том, так и в другом случае цены устанавливаются с помощью прибора, называемого «крыжи» или «ценник». Он состоит из двух деревянных столбиков, вбитых в столбы. Как вверху, так и внизу сновального круга находится по одному такому прибору. Смотря по рисунку материи, мастер сновальщик устанавливает так или иначе катушки на стойках, затем в руках набирает цены и прокладывает их на приборе. Манеры у каждого хозяина различны. Хорошие манеры, вызывающие широкий сбыт материй, перенимаются хозяевами друг у друга, причем дело не обходится без споров и даже вражды. Обыкновенно фабрикант старается сохранить в тайне манер своих материй. Основа заключает 3-5 срезок, редко более.Снятая со сновальни, она мотается двумя способами – или петлями или клубками. В Александровском уезде, также как и в Переславле, всюду практикуется второй способ; в Зуеве же и вообще во всей той стороне основа мотается петлями. В клубках основу иметь несравненно лучше, чем в петлях – ее удобнее перевозить в этом виде, она труднее перетирается и портится вообще. «В клубке-то она, как огурец, как голова крепкая»,- говорят крестьяне. Смотанная в петли и клубки, основа идет уже для работы в руки мастерков–посредников и кустарей-производителей.
Ткацкий станок состоит из следующих частей: основание ткацкого стана составляют становины, которые делаются обыкновенно из ели и обходятся в 2 руб. - 2 руб. 25 коп. Становины соединены между собой вершниками или сколотинами. К вершникам и передним становинам приделаны «плечики» или «глаголики» (в Андреевско-Годуновской волости плечики обыкновенно называются «зубцами» и «подлокотками») на которых покоится другая важная часть ткацкого стана – батан. Он также делается преимущественно из ели и стоит 1 руб. 25 коп. Батан состоит: из двух лопастей, слиза, двух верхних верхоушек и одной нижней, в которую входят берда и наконец – двух ящиков по бокам, где движется гонок для челнока между двумя щечками. Гонок состоит из деревянных пластинок с кошельком. От него идут веревочки, «помочи» и «погонялочки», которые прикреплены в батане и которыми приводится в действие сам «гонок». В батане – берда, состоящая из зубьев, которые упираются в планки – «литвиночки» или «скулки», плотно перевитые пряжей и скрепленные варом. Число зубьев, равно как и пространство занимаемое ими, различно, смотря по ширине и плотности материи. Так например в селе Новоселках Андреевской волости употребляются берда в 700, 900 и 11 ½ сотен зубьев – последние пишутся в 12 сотен (16 вер.). В селе Скоморохове ширина сарпинки 14 ½ - 21 вер. Вышина берд различна, обыкновенно – 1 ½ верш. «Попашистее» бердо удобнее для ткача – в особенности еще не опытного – так как зев в этом случае можно делать больше, основа не задевает вара скулка и потому не рвется. Прежде употреблялись медные берда; поэтому они скоро мялись и портились; теперь пошли в ход стальные берда более прочные. Впрочем для сарпинки и теперь часто употребляются медные берда; для карусета почти всегда стальные. У медных берд боковые зубья от 3-4 делают из стали. Берда ткач получает от мастерка.
Ремизы. Элементом их является галево, состоящее из льняных суровых ниток – реже из бумажной пряжи № 10,- навязанных на деревянные планки. Каждое галево образуется из двух рукавов, на границе которых находится глазок, отделяющий таким образом один рукав от другого. Сарпинка работается обыкновенно в 4 ремиза. Две смежные одна с другой нити основы составляют зуб. Если одна нить зуба идет в глазок первого ремиза, то вторая нить того-же зуба проходит в глазок третьего ремиза; первая нить следующего зуба проходит в глазок второго ремиза, а вторая нить в глазок четвертого ремиза. Обе нити зуба проходят в одно отверстие между зубьями берда. По боковым сторонам материи зуб состоит из четырех нитей так что в глазок ремиза входит две нити основы, а в щель между зубьями берда – четыре нити. Это делается в виду того. Чтобы придать более прочности краям материи. Если, заправляя основу, пропустить в щель одну нить, то получается «близна». Иногда по ошибке плохой, неопытный ткач пропускает три нити – получается испорченная материя. Которую контора может возвратить обратно кустарю. «Близна» образуется и тогда, если нить основы порвется и не будет восстановлена «заводилкой». Ремизы привязываются к подножкам; нажимая на последние ногой, ткач опускает ремизы. В тике три нити в зубе – две всегда наверху и одна внизу, благодаря чему в этой материи образуются рядочки и полоски, которые идут при работе от правой руки к левой и носят название «саржи». Поэтому тик нельзя назвать гладью в строгом смысле слова. Здесь 6 ремизов, три подножки. Тик работают в некоторых местах с подрешетиной, в других (Бакино) без нее, но с ковыльками, которые устанавливать лучше и которые вообще удобнее для ткача. Сарпинка работается обыкновенно в 4 ремиза с кареткой, состоящей из валька, который держится на двух «висульках», прикрепленных к вершнику, находящемуся между двумя основными вершниками. Но иногда употребляют 6 ремизов и тогда есть подрешетина и каретка заменяется вальками. С вальками считают работу легче. Вальки употребляются преимущественно в Андреевско-Годуновской волости. Веревочки, на которых ремизы держатся на вальке называются «гласинниками». Ремизы имеют различное число галев. Если работается сарпинка, бердо которой состоит из 900 зубьев, то и ремизы имеют 900 галев и глазков; если бердо 11 сотен то и галев в ремизе 11 сотен и т.д. Ремизы ткачи берут обыкновенно у мастерков, иногда-же делают и сами – прядут и крутят нитки из льна, затем вяжут на ими-же приготовляемых ремизных станках. Цена ремизов различна, смотря по ширине берда. Ремизы для берда в 700 зубьев – 90 коп., в 900 зубьев – 1 руб. 10 коп., в 1100 зубьев – 1 руб. 20 коп. Обыкновенно ремизы стоят на месте у фабриканта 1 руб., да за провоз мастерок набавляет на них 15-20 коп. Ремизы служат пол года, год, и самое большее три года. От ремизов идут веревки к подножкам, число которых различно, смотря по материи. У сарпинки их две, у тика – три и т.д. Укажем и на остальные части ткацкого станка. Навои – передний и задний – на первый навивает ткач сработанную материю; на второй навивает основу при заправлении ее в стан. Шкала – она находится над задним навоем и через нее проходит основа, направляющая затем далее – к ремизам и берду. Укрючина, с помощью которой вращают навой. Сиделка – доска, где сидит ткач.
Челнок самолетный. Металлический, без дна, с двумя колесиками, с винтом для шпули и с боковым отверстием для нити от утка. Стоит 40 коп. Для того, чтобы материя выходила чистой, плотной и имела надлежащий манер (на эти моменты обращается главное внимание ткача) – необходимо ясное, правильное и, соответствующее манеру, расположение в ткацком станке нитей основы. Это достигается с помощью цен, которые устанавливаются на сновальне и сохраняются ткачом с помощью двух круглых – аршина полтора длины и пальца два толщины – палочек, расположенных в основе в поперечном направлении. Палочки эти носят название цен. К ним привязывается небольшой груз, чтобы они не сползли и не мешали ремизам двигаться свободно. В случае, если основа порвется, то для предупреждения образования близны порванную нить надо опять восстановить, что нетрудно сделать при существовании цен, так как тогда каждая нить отчетливо видна. При восстановлении порванной нити употребляется так называемая «заводилка» - узкая деревянная, заостренная на конце, пластинка, несколько напоминающая собой иглу, которую вяжут варежки. Она втыкается обыкновенно в одну из верхоушек батана и таким образом всегда находится перед глазами ткача. Далее – для того, чтобы материя выходила достаточно плотной, необходимо привязать к навою надлежащий груз; иначе основа будет натянута слабо и получится редкая неплотная материя. В этом случае на ярлычке сработанной основы в конторе пишут: «слабо сидит на грузу» - после чего ткач увеличивает груз у навоя и вообще употребляет различные средства, чтобы материя выходила у него более плотной. Достигнуть этого он может, опуская ремизы, что можно сделать с помощью крайне простых приспособлений. Хороший, умелый ткач, туго натянувший основу, сработает, «выгонит» из нее аршином или двумя больше чем неопытный ткач. Плотную материю можно получить только из крепкой основы, в виду чего последнюю при начале работы натирают воском. Делают это таким образом: берут круглую, пальца четыре толщины и аршина полтора длины палку, натирают ее воском, кладут поперек заправленной уже в стан основы и затем трут ее основу, двигая палку взад и вперед. Так наващивают пространство от навоя до ремиза. Когда эта часть основы будет израсходована, сработана, снова натирают часть основы от навоя до ремиза и т.д. Для того чтобы не мялась ткань и не образовалась рвань от хлопанья батаном, а также для предохранения от порчи самого батана употребляют шпарутки, которые состоят из двух деревянных пластинок на боковых концах с металлическими зубчиками. Они накладываются на конец сработанной материи. Срезка оканчивается пограничной полосой, которая работается белым утком. Другая срезка также начинается таким закрайком. Материя между двумя срезками называется лентой. Она отрезывается и идет в пользу ткача. Величина ленты различна, смотря от какого фабриканта взята основа. Она определяется сновальщиком. Бывает и в два пальца, а иногда достигает и аршина. Обыкновенно-же – около 4 вершков. Закрайки по бокам срезки состоят из 16-ти нитей, которые проходят в четыре щели берда, по две нити в глазок. И так мы познакомились с общим устройством ткацкого станка – этого главного орудия производства в рассматриваемом нами промысле.
Вспомогательными материалами ткачу служат: 1) масло – идущее для смазывания осей у колесного челнока; 2) воск – им наващивают основу. Воск выдается ткачу из конторы вместе с основой; его полагается 8-12 зол. на основу. Воск дается большей частью белый. Редко желтый. Последний мягчит основу, вследствие чего она мшится. Если дают желтый воск, то сам ткач клеит основу – разводит муку в воде, варит, а потом клеит основу редкими щетками. Последние – из щетины и покупаются в г. Александрове 20-30 коп. штука. Белый воск «много складнее». Он придает основе крепость и она не дает моху. Невошеную основу узнать не трудно. Материя такой основы получается значительно грубее и шершавее, чем из вощеной. Теперь мы познакомимся с тем, как навивают основу и заправляют стан, а затем скажем несколько слов о приемах собственно ткацкого производства. При навивке основы на навой употребляют два особых прибора: 1) Рядки – состоящие из двух длинных – аршина в 3 – еловых пластинок, в которые вставлены тонкие зубья из жимолости, как наиболее мягкого материала. Зубья имеют около одного вершка длины и вставлены на расстоянии полу-вершка друг от друга. Нижняя пластинка неподвижно соединена с зубьями и носит название коренной; верхняя накладывается на зубья и потому называется накладкой. 2) Ноги, состоящие из двух толстых и длинных – во всю вышину избы – слег. Навивка начинается с того, что основу разбивают по полупарткам, отыскивают на конце ее цены, уже установленные на сновальне и кладут в них брусков, а затем гайташник. Расправленную таким образом основу зажимают с помощью бруска в пазок, продольно сделанный в навое. Последний вставляется в ноги и приводится во вращение. Навиваемую основу держит кто-нибудь из кустарей, помещаясь перед навоем. Отсюда основа идет к скале – круглой палке, пальца три толщины и аршина 1 ½ длины. Скала обыкновенно находится между двумя косяками двери. Один конец скалы вставляется в круглое углубление одного косяка, другой – в железное кольцо, ввинченное другой косяк, вбитое в косяк с помощью винта. Иногда скала держится в деревянных укрючинах или веревочных кольцах. Обойдя скалу, основа изменяет направление и идет к рядкам. В каждом пространстве между двумя зубьями проходит один полупарток. Пройдя полупартками между зубьями рядков, нити основы направляются к навою и вращением последнего навиваются на него. при навивке основы участвуют обыкновенно около пяти человек. Один из них держит основу, другой скалу, третий – вертит навой, четвертый и пятый – держат рядки. Как видно из предыдущего, планки рядков располагаются во время навивки перпендикулярно направлению нитей основы. После того, как основу навьют на навой, последний вставляют в становины и затем приступают к работе, имеющей целью соединение нитей новой основы с прежними, которые остались в ремизах. Если же заправляют стан в первый раз, то приходится продевать нити основы и в ремизы и в берда. Оставляемые в ремизах нити основы имеют обыкновенно около ¼ арш. длины; в них находятся и цены – деревянные палочки – до тех пор, пока не кончится заправка стана. Каждая нить полупартка соединяется теперь с такой же нитью прежней основы, торчащей из ремиза. Эта работа очень кропотливая и занимает довольно много времени. Собственно навивка требует около трех часов. Заправляют же (присучивают) иногда целый день, а иногда и больше. Некоторые ткачи хорошо работают, но не умеют заправлять стана; это делают им другие обыкновенно даром, по знакомству или же берут с них коп. 20-25. Итак стан заправлен. Недостает нам только утка чтобы начать работу. уток дается обыкновенно пачками (не размотанный); его мотают на деревянные патроны, которые потом надевают на винт челнока и образуют так называемые шпули. Шпуля-самолет приготовляется из осинового дерева, которое отличается мягкостью, и потому шпули из него легко навинчивать на винт челнока. Этим делом заняты почти исключительно дети – мальчики и девочки, которые потому и носят название «шпульников». Размотка совершается с помощью «шпульного колеса», от которого идет бесконечный ремень на колесо меньших размеров, находящееся на покоющемся в двух стойках железном веретене. На последний надевают деревянный патрон, на который при вращении шпульного колеса и наматывается уток. Мотки последнего надеваются на фигуру, устройство которой совершенно одинаково с тем, какое имеет фигура для размотки бумаги на скальницах. Оси обоих колес покоятся в стойках, упирающихся в деревянные подставки. Само шпульное колесо состоит обыкновенно из двух кругов, которые складываются и накрепко соединяются железными гвоздями. Для того, чтобы круги не коробились, они приложены друг к другу таким образом, что волокна на материалах идут перпендикулярно. Колесо имеет ручку, за которую приводится во вращение и делается обыкновенно из ели. Стоит оно 1 руб. 25 коп. И так все готово, чтобы начать ткацкую работу. процесс последней состоит в следующем: ткач натягивает основу и начинает перебирать подножки, вследствие чего ремизы поочередно то поднимаются, то опускаются; в образующийся зев перекидывают челнок с утковой ниткой посредством самолетного прибора батана. После прохода челнока через зев нитки утка прибивают одну к другой, чтобы выходила ровная, плотная ткань. По мере того, как ткется материя, она навивается на передний навой.
Скажем теперь несколько слов о сыром материале рассматриваемого бумажного производства – о бумажной пряже. Бумага привозится в Александровский уезд или суровой – самостоятельными фабрикантами или же совершенно готовыми – крашенными и снованными – основами, в каком виде получают ее мастерки от своих хозяев. Суровая бумага привозится кипами, из которых каждая весит 10 пудов и заключает в себе 36 пачек (по 11 ф. 12 зол. в пачке). Будем говорить о бумажной пряже для сарпинке. Вес бумажной основы чрезвычайно различен, смотря 1) по длине основы, 2) номеру ее и 3) ширине материи, ширине берда. Вес бумажной основы для сарпинки, бердо которой состоит из 860 зубьев (15 ½ вершков длины). 1) Основа № 40 (тонкая) 3 срезки по 42 аршина, 126 арш., 7 ф. 30 зол., 7 1/3 ф. – вообще разница не более как на 18 зол. 2) Основа № 32 (ровная) 3 срезки по 50 арш. – 150 арш. 11 ½ - 11 ¾ ф. 3) Основа № 24 (ровная) 5 срезок по 40 арш. – 200 арш. – 21 ф. Уток привозится и раздается кустарям в пачках. Пачка крашенного утка весит 11 ф. сурового, белого – 11 ф. 12 зол. В пачке заключается различное число куфт и мотков, смотря по № основы. До 32 № куфты заключают 20 мотков. № 42 в пачке 420 мотков 21 куфта. № 40 в пачке 400 мотков 20 куфта. № 38 в пачке 380 мотков 19 куфта. С № 32 куфта будет заключат 10 мотков. № 20 в пачке 200 мотков 20 куфт. и т.д. 1) Для 3-четвертной сарпинки (№ основы 37, вес ее 192-х арш. 10 фун. 60 зол. – 10 фун. 84 зол.), у которой бердо имеет 750 зубьев, полагается 48 зол., т.е. ½ фун. с основы, которая заключает в себе 4 срезки, т.е. по 48 арш. в каждой; следовательно на каждую срезку приходится угару 12 зол. 2) Аршинная сарпинка – 900 зуб. В берде, называется тысячной – угару 54 зол. на основу, т.е. 13 ½ зол. на срезку. 3) 5-ти-четвертковая сарпинка, у которой в берде 10 сотен с половиной (1050) зубьев. Угару – 72 зол. – по 18 зол. на штуку.
В ткацком бумажной районе Александровского уезда работаются преимущественно следующие материи: 1) Холстинка и сарпинка. Разница между ними в ширине. Холстинка – ¾ арш., сарпинка – 4/4 – 5/4. Работается несколькими челноками (2-4). Плата за аршин 2-3 коп. Продажная цена 9-21 коп. аршин. Две подножки. 2 нити в зубе. Употребляется для платьев, рубашек и т.п. В прежнее время работали преимущественно аглицкую сарпинку №№ 38, 40 и 42. Теперь же больше станы заправляют сарпинкой самокраской – линючей сарпинкой – ровная № 32, тонкая №№ 38, 40 и 42. Идут преимущественно ровные № 24 осн. И № 24 утка. 2) Тик. Работается в 3 подн., в один челнок, получается полосатая материя. В зубе 3 нити – поэтому получается саржа. Ширина обыкн. 5/4. № основы 32, уток № 38. Основа цветная и теневая, т.е. в столбинках (одноцветные полосы) находятся разноцветные нити. Употребляется для наволочек, для постелей – тюфяков, в вагонах, каретах и т.п. Цена за работу аршина 4-6 коп. 3) Карусет или «груслет». Работается в 3 подножки. Основа № 32, № утка 20-й – меланьжа саксонская – уток шерстяной. Употребляют для верхней одежды – для поддевок, штанов, крестьянских шуб и т.п. Цена за работу 2-3 коп. с аршина. 4) Кретон или «бель», «белье», «харитон». Он работается одним утком и в две подножки, поэтому за него платят менее, чем за сарпинку, а именно цена – 1 руб. за срезку 65 арш. – 15 в. шир. Уток дается початками. № основы 24-й. № утка 20-й. 5) Чернет – твин или «квинт» - в роде карусета. Основа и уток – бумажные. № основы 32-й. № утка 20 и 24-й. 6) Камлот. Бывает бумажный и шерстяной. У него крученая основа (очень редко некрученая). Работать его труднее, тяжелее сарпинки, так как трудно проступить ткачу вследствие именного того, что камлот имеет крученую основу. Но крестьяне очень охотно работают эту материю. Это объясняется во первых тем, что камлот работается одним челноком, а во вторых тем, что он имеет крепкую не клееную основу. Вследствие последнего обстоятельства камлот очень удобно работать дома – основа не мшится и вообще, в противоположность сарпинке, не боится сырости. Платят нынешний год за работу 1 руб. за штуку в 50 аршин. № основы 40-й – крутят вдвое. Утка № 14-й. 7) Фланель. №№ основы 38 и 40. Утка №№ 10 и 12. Основа и уток бумажные. 4 подножки, ремиза, 2 нити, в зубе. Платят при готовом тепле за работу нынешний год 1 руб. 40 коп. за срезку 70 аршин – 2 коп. за аршин. Работать «способнее», если сравнивать ее, с одинаковой ширины сарпинкой, легче проступать, уток ровный, работается скоро. Прежде платили 2 руб. 20 коп. за срезку, т.е. слишком 3 коп. с аршина. Ширина обыкновенно около 6/4 аршина. Идет на подкладку. 8) Киргизин или чиргизин. 4 подножки и 4 ремиза, 4 нити в зубе. Работается на сарж, а не по гарнитуру. За работу 15-ти – вершкового чиргизина платят нынче 3 коп. с аршина при готовом тепле. № основы 32-й. Утка №№ 14, 16 и 20.
