Погост Нередичи или, как его еще называли, Николо-Нередичский погост, находился в 42-х верстах от Коврова вниз по течению Клязьмы, на правом берегу этой реки.
В XIII-XV столетиях вся округа Нередичского погоста входила в состав Стародубского княжества, а по распаду его попала в вотчину князей Кривоборских, старшей ветви Стародубской княжеской династии. Родоначальником этой фамилии стал князь Иван Федорович Кривоборский – правнук князя Андрея Федоровича Стародубского, возглавлявшего полк «правой руки» в знаменитой Куликовской битве. Сохранилась духовная грамота (завещание) княгини Марии Кривоборской, вдовы князя Федора Ивановича Кривоборского (потомка Рюрика в XX колене и праправнука одного из последних правящих князей Стародуба Федора III Федоровича) от 1599/1600 года, в котором фигурируют владения в районе Николо-Нередичского погоста. В частности, Мария Кривоборская завещала дать «в вотчине нашей к Николе Мерединскому два рубли денег и десять четвертеи ржи, двадцать овса, да пять четвертей пшеницы, да пять чети ячменю, да два мерина, да две коровы, да два котла винных и с трубами, да котел пивной, да всякая посуда домашняя». Данная грамота хорошо передает, чем жили предки нынешних жителей ближайших окрестностей погоста Нередичи более 400 лет назад. Помимо возделывания разных зерновых культур и животноводства, очевидно, было развито винокурение и пивоварение. Кроме перечисленных пожалований, княгиня приказывала «Деисус поставити окладной у Николы Мерединсково».
Николо-Мерединский монастырь
В духовной княгини Кривоборской содержится уникальное известие, что «в тои нашей отчине был преж сево монастырь Николы Чудотворца Мерединсково». Однако там же упоминается, что обитель «от Божия посещенья от мора оскудела, игумна и братья, и монастырсково строенья нет, а только на том месте храм Николы Чудотворца да в приделе мученик Христов Федор Тирон, да теплои храм Варвара великамученица Христова, а ныне у них служит за оскуденье один священник». Вероятно, это одно из первых описаний возникшего на месте «оскудевшего» монастыря Николо-Нередичского погоста с двумя деревянными церквями — в честь святителя Николая Чудотворца с приделом Федора Тирона и в честь Варвары Великомученицы. Княгиня Кривоборская предусматривала возможность возобновления Николо-Мерединского монастыря, для чего завещала передать обители деревню Пахомову, а также каждому из будущей братии «по две четверти ржи да по две овса, да по две чети гречи, а белым старцом по чети ржи, да по чети овса, да по осмине гречи». При этом архимандриту Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Левкию (этому монастырю тоже делалось щедрое пожалование от князей Кривоборских) прямо предписывалось в Николо-Меридинской обители «устроити игумена и священников, и диякона, и братью со всяким монастырским строеньем по-прежнему, как преж сево было». Однако, похоже, архимандрит Левкий так и не выполнил пожелание княгини, хотя Спасо-Евфимиевским монастырем он управлял до 1605 года (всего же 18 лет с 1587-го). Возможно, тяжелые, с мором и неурожаями последние годы царствования Бориса Годунова — канун Великой Смуты начала XVII столетия не способствовали возрождению «оскудевших» обителей, затерянных в дремучих клязьменских лесах.
Все земли, о которых говорится в духовной княгини Марии, достались ей после венчания на князе Федоре Ивановиче Кривоборском. Это стал ее второй брак, первым мужем княгини был князь Федор Дмитриевич Ростовский. Князь Федор Иванович Кривоборский стал и устроителем церкви в Нередичах. Об этом свидетельствует придел Никольского храма в честь великомученика Федора Тирона. Именно этот святой, память которого отмечается 17 февраля, являлся покровителем князя Кривоборского. В честь покровительницы своей супруги (второе имя ее было Анисья), князь Федор Иванович устроил и придел в Успенском храме села Нестеровское, которое находилось недалеко от села Рождественское-Коврово.
Таким образом, возникший как «родовой» монастырь, Николо-Мерединская обитель продолжила свою историю уже в качестве погоста — центра местного прихода. В его названии, несомненно, отражено «мерянское» происхождение — угро-финского племени, которое обитало примерно тысячу лет назад на большей части Ковровского и Вязниковского уездов Владимирской губернии. Постепенно «Мерединский» переиначили на «Нерединский» или же позднее — «Нередичи».
После кончины князя Федора Ивановича и его супруги княгини Марии Кривоборских окрестности Нередичского погоста перешли во владение их племянника князя Мирона Ивановича Кривоборского. В середине XIX века на старом кладбище Нередичского погоста была найдена надгробная плита с надписью: «Лета 7126 [1608 г.] февраля… дня убиен бысть под Смоленском князь Мирон Иванович Кривоборский Стародуборяполовский». Камень имел в длину 2 аршина 10 вершков, в ширину – 15 вершков, а в толщину – около 4,5 вершков. На плите из известкового камня сверху был высечен четырехугольный крест, края всей плиты украшены рамкой, а под крестом высечена надпись вязью славянскими буквами. Под словами имелся орнамент в виде рамки, соединенной двумя дугами. Погибший во время обороны Смоленска от польского войска короля Сигизмунда III князь Мирон Иванович Кривоборский был сыном князя Ивана Ивановича Младшего Кривоборского, служившего при царском дворе Ивана Грозного. Дяди князя Мирона Кривоборского проявили себя на ратном поприще: служили воеводами и наместниками, возглавляли русские полки в походах против поляков, ливонцев, литовцев, войск крымского хана, а один из них – князь Василий Меньшой Кривоборский в 1580 году был убит при взятии Сокола-города «литовскими людьми». Выходец из славного рода, представители которого доблестно служили России, князь Мирон Иванович Кривоборский показал себя достойным наследником славы предков и с честью погиб в бою. Он был последним князем Кривоборским, чей род с его гибелью прекратился. Князя похоронили около Никольского храма в Нередичах, и это служит достаточно определенным указанием на значимость этого погоста среди вотчинных княжеских земель. Следующее упоминание церкви погоста Нередичи относится к 1620-м годам, и касалось оно окладных расходов с этого храма. В 1628 году, согласно данным окладных книг Патриаршего казенного приказа, с «церкви Николы чудотворца на погосте в Мерединском в заводичах дани пятнадцать алтын, полпяты денги, десятильничих два алтына, заезду четыре денги». К тому времени церковь в погосте оставалась деревянной. С 1656 года дань с нее была увеличена до 1 рубля 7 копеек и «заезда гривна», а в 1672 году доходы от этого храма отданы были в распоряжение Суздальского и Юрьевского архиепископа Стефана. В XVIII столетии в погосте существовали две деревянные церкви – Никольская и Ильинская. Время постройки второй церкви – неизвестно.
Погост Нередичи находился в полутора верстах к востоку от большой проезжей дороги из Вязников на Холуй. Знаменитые Холуйские торги, позже – ярмарки, собирали купцов со всех областей России. Благодаря щедрости путешественников, часто останавливавшихся помолиться в церкви погоста об успехе своих торговых дел и благополучном возвращении, погост мог не только существовать, но и процветать. В то время известность у путников имела старинная деревянная часовня во имя святителя Николая Чудотворца, которая стояла в лесу в полутора верстах от погоста Нередичи, по дороге из Вязников на слободу Холуй. Часовня эта имела вид четырехугольной башни с одной главой, покрытой чешуйчатыми стеблями наподобие черепицы. Сверху часовню венчал восьмиконечный крест, а деревянную крышу поддерживали шесть столбов с колоннами. Срубленная из леса и покрытая от вершины тесом часовня имела небольшую площадь – около 4 аршин в длину и столько же в ширину. Под крышей на столбах с трех сторон – западной, северной и южной проходила галерея с устроенными лавками для сиденья и отдыха.
Часовня во имя Св. Николая Чудотворца. Близ погоста Нередич-Никольского Ковровского уезда
Вход в часовню вел с западной стороны, прямо из леса: сначала нужно было подняться по ступенькам на галерею и только потом можно попасть внутрь часовни. Там, на восточной стороне в киоте стояла большая икона святителя Николая чудотворца с событиями из жизни его. Впечатлял размер чудотворного образа – в ширину 1 аршин 3 вершка, а в вышину – 2 аршина 10 вершков. Рядом с этой иконой с левой стороны возвышалась до потолка огромная фигура – деревянный резной образ Николая чудотворца Можайского: в короне и венце из металла, с мечом в правой руке. Вся фигура была окрашена в яркие светлые краски и золото. Высота угодника достигала 2 аршина 6 вершков. Перед фигурой и иконой привешены были жестяные лампады. С правой стороны той же восточной стены помещался образ Покрова Пресвятой Богородицы, а также икона снятие с креста и положение в гроб Иисуса Христа, внизу которой стояла надпись: «Писан сей святой образ в царствование Государя Императора Николая Павловича, а писан Харьковским купцом Аржановым в 1834 году и отдан в 1834-м». Вкладчик происходил родом из местных крестьян-офеней, занимался иконописью, а затем, разбогатев, перечислился в харьковское купечество. Внутренние стены часовни окрашены были разными красками в виде шашек, а с двух сторон от икон находились живописные образа благословляющего Николая чудотворца и пророка Илии со свитком: «Ревнуя и поревновах по Господе Бозе моем Вседержителе слыша сей пророк». Под киотом иконы святителя Николая и резной фигурой угодника, поперек часовни, лежало толстое квадратное бревно толщиной в 6,5 вершков, в середине которого в углублении, окованном прочным железом, под замком находились ящик и кружка с отверстием для пожертвований доброхотных дателей. Свет во внутрь часовни проникал с трех сторон: с южной в стене прорублено было небольшое окно без рам и стекол, с северной свет проходил через дверной проем, а с западной находилась полукруглая створчатая дверь, окрашенная с лицевой стороны орнаментами. Над ней изображен на стене благословляющий Спаситель, а по сторонам двери – чудо Архистратига Михаила в Хонех и Архистратиг поражает сатану. Вся часовня с наружной стороны, галерея и крыша окрашены были темно-малиновой краской. При входе в часовню, находившуюся в пустынном месте, в которую едва проникал свет Божий, перед взором путника возникала слабо освещенная резная фигура угодника в рост человека и наводила какой-то особенный страх. Свое впечатление о нередической часовне оставил в путевых записках известный русский ученый Владимир Павлович Безобразов, посетивший ковровские места в 1861 году: «Однообразие дороги (от слободы Мстеры в слободу Холуй) прерывалось лишь перевозом на Холуйской пристани (на Клязьме) и часовнею с деревянным изваянием святого чудотворца Николая, стоящею посреди мрачного леса. С этою часовнею связаны народные легенды, которые с трепетом рассказывал мне ямщик. Темнота и холод в этой часовне, посреди нее колоссальная белая фигура угодника, стоящего с большим мечом в руках и пустынный лес вокруг, действительно производят трепет в душе». Причина возникновения часовни в таком пустынном месте достоверно неизвестна. Установленная еще в древности часовня со временем возобновлялась, но неизменно сохраняла первоначальный вид. Именно на этом месте, по преданию, был найден в древности деревянный резной образ Николая Чудотворца, который и поставили в часовне. Там он сохранялся до начала XIX столетия, пока не был перенесен в храм погоста Нередичи. В часовне же установили другой образ. С древней иконой святителя Николая Чудотворца местные жители связывали легенды и предания, которые передавали из поколения в поколение. Так, однажды помещик соседнего села Овсянниково лейб-гвардии капитан Андрей Лукьянович Толмачев вздумал перенести чудотворный образ из часовни в свою приходскую церковь. Но на утро следующего дня образ снова оказался на прежнем месте. Повторная попытка вновь успеха не принесла – икону снова нашли в часовне. И тогда от своей идеи помещик вынужден был отказаться. Случались попытки и кражи чудотворного образа. Документы Государственного архива Владимирской области свидетельствуют о том: «1808 г. декабря 10-го дня Ковровскому земскому суду Ковровской округи вотчины помещика Николая Култашева деревни Доронихи староста Василий Федоров рапортом донес, что того года ноября 30-го числа из состоящей под их деревней в бору называемом Никола Нередищах деревянной часовни украдено неизвестно кем три образа: во имя Николая чудотворца, Флора и Лавра, Ста тридцати Явлений Божией Матери». Первая из вышеперечисленных икон как раз и была той самой, явленной, почитаемая как чудотворная. Злоумышленников нашли быстро, но те отпирались, а похищенных икон отыскать никак не могли: «19 февраля прошлого 1809 г., явясь в присутствие Ковровского земского суда Вязниковской округи вотчины князя Шаховского деревни Третьяковки крестьянин Александр Андреев показал, что 1808 г. в декабре месяце, а которого числа не помнит, по взятому им из Вязниковского уездного казначейства платному паспорту нанявшись, он Вязниковской же округи помещика Ивана Нестерова сельца Осинок у крестьянина Данилы Яковлева в работники для продажи медных и деревянных образов был с хозяином и еще с товарищем его того ж господина Нестерова Вязниковской округи деревни Ширяихи крестьянином Парамоном Григорьевым Нижегородской губернии в разных городах и селениях, и в то время находясь Сергачской округи в мордовском селе Чукалах означенные крестьяне Парамон и Данила продали при нем оного села священникам, а как их зовут — не знает, два образа большие на деревянных досках, на коих усмотрена им одна икона Божией Матери «Сто тридцать явлений», а другая Фрола и Лавра, проданы ж первый образ за восемь рублей, а второй за пять рублей. И оные иконы действительно украдены ими из состоящей в бору Ковровской округи погоста Нередич часовни, а притом у Парамона Григорьева в возу нечаянно видел он и третий, пропавший из той часовни образ резной Николая Чудотворца, куда ж они сей продали — неизвестно. По поводу чего 13-го марта на требование Ковровского из Вязниковского земского суда прислан крестьянин помещика Нестерова деревни Ширяихи Парамон Григорьев с таковым уведомлением, что товарищ его Данило Яковлев из отлучки в дом свой не явился. Крестьянин Парамон Григорьев, будучи спрашиван, показал, что 1808 г. зимою за неделю до Николина дня со взятым из Вязниковского уездного казначейства платным паспортом поехал он в разные российские города для продажи и вымену Святых икон, так же и прочего мелочного товара вместе с одновотчинным сельца Осинок крестьянином Даниилом Яковлевым, у коего был свой товар. И при нем находился в работниках деревни Третьяковой крестьянин Александр Андреев. Будучи ж все они в Нижегородской губернии, продавали в разные города и селения товар свой. Так же были и Сергачской округи в разных селениях, но в мордовском селе Чукале никогда не бывали и там священнику никакой образ не продавали, равно из состоящей в бору Ковровской округи погоста Нередич часовни трех образов: Божией Матери «Ста тридцати явлений», Фрола и Лавра, Николая Чудотворца — не продавал. И кто оные украл — не знает, но что показывает крестьянин Андреев, якобы он украл, то сие вводит на него по злобе, ибо во время ходьбы имели с ним ссору и пьяные дрались. А 9-го апреля Ковровской округи погоста Нередич священник Никита Степанов в объявлении земскому суду прописывал, что крестьянин деревни Ширяихи Парамон Григорьев, хотя в краже трех святых образов чинит запирательство, но в похищении изобличить его может той же деревни крестьянин Филипп Давыдов. Ибо от него явлено о сем злодействе всем церковнослужителям Вязниковской округи Погоста Дебри, причем оному суду доносил, что и товарищ крестьянина Парамона Григорьева сельца Осинок Данило Яковлев находится ныне в доме своем. Почему 28-го того ж апреля крестьяне деревни Ширяихи Филипп Давыдов, сельца Осинок Данило Яковлев и доказатель крестьянин ж деревни Третьяковой Александр Андреев выстребованы были чрез Вязниковский в здешний земский суд, где из них Данило Яковлев, будучи спрашиван, показал, что в 1808 г. в начале зимы со взятым из Вязниковского уездного казначейства платным паспортом поехал он в разные российские города для промена святых икон обще с крестьянином деревни Ширяихи Парамоном Григорьевым. И при нем Яковлеве находился в работниках Вязниковской округи деревни Третьяковой крестьянин Александр Андреев. Образа ж променивали они всякой по разным городам и селениям в Сергачской округе, но были ли в селе мордовском — не упомнит, ибо переезжали из одного в другое селение, названия их знать не может, а потому, и с крестьянином Парамоном Григорьевым в селе мордовском вместе был ли, не упомнит». Из дальнейшего опроса крестьянина Данилы Яковлева выяснилось, что икон он никаким священникам не продавал, а Филипп Давыдов и вовсе отказался от показаний. Не подтвердил слова нередичского священника Никиты Степанова и причт Никольской церкви погоста Дебри. На запрос же земского суда священник нижегородского села Чукалово Лаврентий Гаврилов ответил, что в декабре 1808 г. он действительно купил образ Божией Матери «Сто тридцать явлений», который приложил в местную Христорождественскую церковь. У кого же покупал икону — батюшка не знал. Продолжение этой истории оказалось совершенно неожиданным: «вотчины коллежского асессора Рогановского деревни Юдихи соцкой Алексей Артамонов земскому суду доносил, что 28 мая 1809 г., из числа покраденных трех образов, один, во имя Николая чудотворца, найден под деревней Юриной по дороге, лежащей к селу Овсянникову, в мелком кустарнике крестьянкою той же деревни Юриной Катериною Ивановою». По легенде, которую рассказывали и спустя десятилетия после описываемых событий, похититель чудотворной иконы через год после кражи ослеп и был вынужден подкинуть икону обратно. С тех пор старинный образ святителя Николая чудотворца, особо чтимый прихожанами, с крестным ходом перенесли в церковь погоста Нередичи. Неоднократно воры пытались поживиться и деньгами, которые доброхотные датели опускали в кружку, находившуюся в часовне. Надолго в памяти местных жителей остался случай, когда грабитель, сорвав крышку с накопительной кружки, опустил туда руку, а вытащить ее обратно уже не смог. Всю ночь он просидел в таком положении внутри часовни, а наутро его обнаружили местные крестьяне. Лишь с помощью специального инструмента злоумышленника удалось освободить. В другой раз воришке, вошедшему в часовню, показалось, что ему стал угрожать мечом Николай угодник, и злодею ничего не оставалось, как с испугом убежать вон.
К образу святителя Николая чудотворца, который находился в храме погоста Нередичи, местные жители относились с особым благоговением. Образ этот, в отличие от другого, что находился в часовне, имел не такие большие размеры. Украшенный серебряной вызолоченной ризой он представлял собой образ угодника с мечом в правой руке, а в левой должна была быть церковь, но она отсутствовала. Последнюю заменяла собой церковь, написанная на стене киота. Вероятно, храм с иконы был утерян во время кражи ее крестьянином-офеней, и с того времени больше не возобновлялся. Часовня святителя Николая Чудотворца стояла на перекрестке важных путей сообщения и поэтому приносила неплохой доход причту нередичской церкви. С юга от часовни пролегал Вязниковский тракт, с запада – тракт со стороны города Коврова, выходивший из леса перед часовней и соединявшийся здесь с большой дорогой. У самой часовни дороги раздваивались и направлялись к перевозам через реку Клязьму. Одна из них вела на перевоз, называемый Холуйским, а другая – на перевоз под названием Кисаровый. Во времена расцвета знаменитых Холуйских ярмарок мимо часовни тянулись вереницы возов с товарами, множество различных экипажей спешили с купцами, торговцами и покупателями. И как радовался уставший взгляд путника, когда среди бесконечного густого леса, тянувшегося вдоль дорог, он видел на большой открытой поляне деревянную часовню. Здесь он мог позволить себе немного отдохнуть от дальней дороги по зыбучим пескам: в летний зной посидеть под крытой галереей часовни и дать себе и лошадям утолить жажду, испив ледяную освежающую воду из колодца, находившегося в 20 саженях от часовни. И конечно, купцы заходили в древнюю часовню, чтобы помолиться Николаю чудотворцу. Все проезжающие мимо непременно оставляли свою лепту в железном ящике под ногами угодника, а временами она была очень даже внушительной. Эти деньги шли на поддержание Никольской церкви погоста Нередичи. Со временем угасания Холуйских ярмарок стала приходить в упадок и старинная Никольская часовня. Находившаяся в уединенном месте она понесла большие потери от рук грабителей. Нападению подверглась икона святителя Николая чудотворца, которая находилась за железной решеткой в медной посеребряной ризе. Злоумышленники, думая, что это серебряная риза, отломали от нее уголок, но, увидев, что риза медная, оставили дальнейшее расхищение. Отрезанный уголок прихожане позднее заделали металлической накладкой, но и тогда грабители не остановились. Риза все-таки была украдена, и от нее остался лишь кусочек поздней накладки. Во избежание позднейшего разграбления причт нередичской церкви железную решетку, которая закрывала икону, перенес в храм, а сам образ стал указывать, что и здесь поработала алчная злодейская рука, обезобразившая лик святителя. Много раз обворовывался и ящик доброхотных дарителей. Но нанять сторожа для охраны часовни церковный причет не решался, так как тогда бы подверглась опасности жизнь человека. История древней деревянной часовни во имя святителя Николая чудотворца в Нередичах завершилась в 1904 году. В том году она сгорела и больше не возобновлялась. На том же месте на средства крестьян деревни Юдиха Константина Георгиевича Уварова, Алексея Георгиевича Уварова и Степана Ивановича Мусатова была выстроена каменная часовня.
Деревянные храмы в погосте Нередичи простояли до начала XIX века. После пожара, который уничтожил обе церкви, в Нередичах на средства прихожан и доброхотных жертвователей началось возведение каменного храма. Строительство велось в течение 10 лет, и было завершено к 1821 году. Особое усердие в устройстве храма проявил церковный староста крестьянин деревни Юдиха Иван Мартьянов. Новопостроенный каменный пятикупольный храм во имя святителя Николая чудотворца имел один придел пророка Илии. Особых древних предметов в новой церкви никаких не осталось, так как все уничтожил еще огонь в старых деревянных храмах, включая древние акты по истории погоста и церковные летописи. Исключение составили лишь древний оловянный ковчег и серебряный наперсный крест, вызолоченный по краям и украшенный жемчугом, с частицами мощей многих святых: Меркурия, Иакова Пермского, архидиакона Стефана и Севастиана, Анны пророчицы, освященного Губа, Спиридона чудотворца, Лаврентия, мученика Федора Стратилата и Марии Египетской. Одновременно с каменной церковью на погосте была устроена такая же колокольня, а позднее и ограда. В 1834 году вместо тесовой кровли храм стараниями прихожан был покрыт железом. В село Нередичи 27 ноября 1884 г. перемещен сверхштатный причетник села Троицкого, того же у., Павел Державин.
Престолов в церкви два: в холодной — в честь Святителя и Чудотворца Николая и в теплом приделе — во имя св. пророка Божия Илии. В церкви имелась старинная резная икона Святителя и Чудотворца Николая, особенно чтимая прихожанами, и старинный сребропозлащенный и жемчугом украшенный небольшой крест с частицами св. мощей следующих угодников Божиих: муч. Меркурия, Иакова, архидиакона Стефана и Севастиана, Анны пророчицы, муч. Спиридония чудотворца, Лаврентия, Феодора Стратилата и Марии Египетской. Церковные документы: копии метрических книг с 1803 г., исповедных росписей с 1829 года и опись церковного имущества 1865 года. Церкви принадлежали здания: двухэтажный дом и входная часовня, отстоящая от церкви в 1 ½ версте. Земли при церкви: усадебной, сенокосной и пахотной 40 десятин 500 кв. саж., но из них удобной земли 38 десятин 2256 кв. сажен. Причта по штату положено: священник и псаломщик. На содержание причт получал: процентов с причтового капитала 317 руб. 60 коп., от земли 5 руб., от сбора хлебом 5 руб. и за требоисправления 70 руб., а всего в год до 400 р. Дома причт имел собственные, построенные на церковной земле. Приход: погост и деревни: Юрина, Дорониха и Юдиха. Дворов в 1897 г. в приходе 62, душ мужского пола 170 и женского пола 183 души. С 1882 г. в деревне Юдихе существует земская школа и имеет собственное помещение.
Последние же строительные работы в Нередичах были произведены в 1915 году, когда усердием шуйского купца Владимира Михайловича Павлова в церкви возобновили стенную роспись, а на средства крестьянки деревни Юдиха Марфы Ивановны Ульяновой произвели ремонт трапезного храма. В таком виде Никольская церковь стояла вплоть до разрушения в начале 1930-х годов. Во многом благолепие Николо-Нередичского храма создавалось усердием и тщанием церковных старост – крестьян окрестных деревень, которых выбирали прихожане на трехлетие. Некоторые их имена известны на сегодняшний день. С 1871 года церковным старостой погоста Нередичи был крестьянин деревни Дорониха Тимофей Семенов. В 1875 году эти обязанности исполнял крестьянин деревни Юдиха Иван Иванович Захаров. Не одно трехлетие в 1870-1880-е года церковным старостой Никольской церкви был Федор Васильевич Пикунов, также проживавший в Юдихе. В 1890-е годы более 3-х раз церковным старостой избирался проживавший в Юдихе ковровский мещанин Тимофей Васильевич Хахин. В 1897 году он за 10-летнюю усердную службу и личные пожертвования в пользу храма был награжден благословением Святейшего Синода.
Как населенный пункт, погост Нередичи возник при находящейся там церкви. Проживали там исключительно семьи причта. В 1837 году на погосте обитало 19 человек в 3-х дворах, в 1857 году – в тех же дворах 22 человека, а в 1904 году в Нередичах в 4-х дворах насчитывалось 13 жителей. Кроме домов причта, около Никольского храма находился двухэтажный полукаменный дом-богадельня, в котором жил и церковный сторож. Так, в конце XIX – начале XX веков эту должность занимал отставной солдат Коментариссий Павлович Шилов, из крестьян села Порздня Юрьевецкого уезда Костромской губернии. На сегодняшний день известны имена 11 настоятелей Никольской церкви погоста Нередичи с начала XVIII столетия и до закрытия храма.
В течение XVIII века в Нередичах священствовали о. Нестор, Кондратий Павлов, о. Трифон Кондратьев, унаследовавший место отца, иерей Григорий Иванов. Никто из них не получил специальное духовное образование, а настоятельскую должность в Нередичах все они занимали по родству. Именно такое правило занятия должностей среди духовного сословия практиковалось тогда в России. С начала XIX столетия преимущество в рукоположении в священнический сан стали получать представители духовенства, получившие специальное духовное образование. В первое время образованных иереев для всех храмов Владимиро-Суздальской епархии не хватало, поэтому в Нередичи первый священник, окончивший курс Владимирской духовной семинарии, был назначен только в 1835 году. До него настоятелями Никольской церкви служили иереи Никита Степанов, определенный из пономарей погоста Нередичи, и его сын Федор Никитин, при котором в погосте был выстроен каменный храм. Оба они принадлежали к коренному роду церковнослужителей погоста Нередичи, представители которого позднее получили фамилии Орловы, Ильинские, Резвовы и Малеины.
В 1835 году священником в Нередичи был назначен Захарий Семенович Чередин. Выпускник Владимирской семинарии 1832 года, он прослужил в Никольской церкви 10 лет, после чего за какие-то проступки низведен в причетники и направлен на служение в село Воймига Суздальского уезда. Приемником его стал иерей Яков Лаврентьевич Меморский – сын пономаря села Туртино Суздальского уезда. После окончания в 1844 году семинарии во Владимире он был рукоположен во священника к Никольской церкви погоста Нередичи, где прослужил почти 30 лет. За это время о. Яков неоднократно за свою пастырскую деятельность получал благодарности от епархиального начальства и Святейшего Синода, начиная с бронзового наперсного креста в память Крымской войны, полученного им в 1861 году, и заканчивая фиолетовою скуфьею. В 1864-1875 годах Яков Меморский выполнял обязанности ведомственного духовника своего благочиннического округа. Последующая служба о. Якова проходила в селах Бережок Юрьевского уезда и Любец Ковровского уезда, откуда он в 1901 году выбыл за штат. Дети Якова Лаврентьевича и его супруги Марии Федоровны, в отличие от своих предков, выбыли из духовного сословия: единственный сын Аркадий, окончив семинарию, служил торфмейстером по Министерству государственных имуществ; дочь Елизавета вышла за муж за Александра Васильевича Марсова, надсмотрщика телеграфной станции в Иваново-Вознесенске; мужем другой дочери Клавдии стал конторщик на Московско-Нижегородской железной дороге Павел Иванович Зерчанинов; дочь же Александра вышла замуж за Ивана Ивановича Киприанова, крестьянина села Пантелеево.
Следующим священником погоста Нередичи стал в 1875 году Иван Николаевич Молчанов, также выпускник Владимирской духовной семинарии, сын дьячка погоста Троицкий Александровского уезда. Настоятелем Никольской церкви о. Иоанн стал после перевода из села Троица-Берег Суздальского уезда, где он священствовал 6 лет. Служба о. Иоанна в нередичском храме продолжалась недолго: в апреле 1882 года он скончался в возрасте 36 лет и был погребен при церкви.
И.Н. Молчанова заменил его свояк священник села Ковергино Владимирского уезда Иосиф Иванович Одоранский. О. Иосиф также происходил из духовного сословия. Родился он в семье священника села Выползова Слободка Переславского уезда. В 1860 году он со званием студента закончил Владимирскую духовную семинарию, после чего 4 года прослужил учителем в селе Бережок Юрьевского уезда. В 1864 году Иосиф Иванович сочетался браком с дочерью священника села Бородино Суздальского уезда Тимофея Никитича Георгиевского Евдокией и тогда же был рукоположен во иерея в село Нилы Переславского уезда. Последующая служба о. Иосифа проходила в храмах сел Абакумлево Суздальского уезда, Погребищи и Ковергино Владимирского уезда. 19 апреле 1882 года Иосиф Иванович был перемещен в Никольскую церковь погоста Нередичи (в село Ковергино 27 апреля перемещен священник с. Бережцов, Гороховецкого уезда, Иоанн Невский), где настоятельствовал до своего увольнения за штат в 1909 году.
О. Иосиф Одоранский отличался не только как талантливый пастырь, но и как ревнитель народного просвещения. Не один год он обучал безвозмездно крестьянских ребятишек у себя дома, состоял законоучителем в земских училищах, в том числе в Юдихе. Старания священника Одоранского к благолепию приходских храмов отмечалось и епархиальным начальством, и Святейшим Синодом. Однако в службе о. Иосифа случались и неприятности. Так, в 1891 году ему был сделан строгий выговор за то, что он не принял надлежащих мер к сохранению в безопасном месте священных вещей и денег. По всей видимости, это стало следствием очередной кражи в нередичской часовне. 27 лет продолжалась служба И.И. Одоранского в Никольском храме погоста Нередичи. После выхода за штат Иосиф Иванович продолжал жить в Нередичах. Здесь он и нашел последнее упокоение в феврале 1916 года.
После выхода за штат священника погоста Нередичи Иосифа Одоранского настоятелем Никольского храма был назначен 58-летний иерей Иван Львович Никологорский. Предки о. Иоанна издавна служили в Христорождественской церкви погоста Никологоры Вязниковского уезда, откуда и получили свою фамилию. Родившийся в семье дьячка Льва Яковлевича, Иван Никологорский после окончания в 1872 году Владимирской духовной семинарии 7 лет прослужил учителем и законоучителем при сельской школе питомцев Императорского Московского воспитательного дома. В 1879 году он вернулся в родную епархию и был рукоположен во священника в село Пировы Городищи Вязниковского уезда. 20 лет продолжалась служба о. Иоанна Никологорского на вязниковской земле, после чего он был переведен в село Иналово Юрьевского уезда.
Двое сыновей И.Л. Никологорского пошли по стопам отца и стали священниками. Старший сын Николай, окончив в 1898 году семинарию, некоторое время служил там же надзирателем, а затем был рукоположен во священника к Богоявленской церкви слободы Мстера. Скончался о. Николай в 1905 году в возрасте 28-ми лет. Второй сын Сергей, получив духовное образование, в 1907 году был определен настоятелем церкви села Булатниково Муромского уезда. Пастырская служба о. Сергия Никологорского продолжалась до 1937 года. Будучи священником села Старые Котлицы Муромского района, он 22 октября 1937 года был арестован и осужден к расстрелу.
Владимирскую семинарию закончили и два младших сына нередичского священника. Петр Иванович Никологорский, получив духовное образование, продолжил учебу в Юрьевском университете - сначала на юридическом, а затем на медицинском факультетах. Карьера врача Никологорского завершилась в 1919 году. Он скончался в разгар Гражданской войны.
Алексей Никологорский в 1906 году стал выпускником семинарии во Владимире. «Прощание с бывшим надзирателем А.И. Никологорским. Мужское дух. училище. 22 октября 1911 г. в день чествования Казанской иконы Богоматери богослужение в училищном храме (накануне всенощное бдение, а в самый день литургию с молебным пением) совершил, согласно распоряжению Его Высокопреосвященства, бывший надзиратель за учениками свящ. А.И. Никологорский. От корпорации училища о. Алексию, как бывшему доброму товарищу и сослуживцу, на память была поднесена в изящном переплете книга П.И. Нечаева: „Практическое руководство для священнослужителей". Поднесение сопровождалось следующим словесным обращением смотрителя училища: „Дорогой о. Алексей Иванович! Корпорация духовного училища, с которой прекратилась Ваша служебная связь, искренно рада Вас видеть в своей среде, чтобы на прощание высказать Вам чувства своего расположения за недолгое, но весьма приятное прошлое совместной службы и искренно пожелать Вам успеха в Вашем новом и, дай Бог, многолетнем пастырском служении. Мне одному хорошо было ведомо, как сильно, горячо было Ваше стремление служить во Владимирском училище. И на деле Вы показали, что эта служба была Вам по сердцу. Не знаю, были ли Вам даже нужны и полезны те наставления и советы, какие я имею обыкновение давать вновь поступающим в училище надзирателям. С первых же шагов своей деятельности Вы явились в нашей среде хотя и младшим, но дорогим братом; а по отношению к питомцам заняли место брата старшего с открытой душой и любящим сердцем. Поверьте, что такое отношение к нашим детям всем нам хорошо было известно и всеми нами высоко ценилось, и исполняя в этом духе свои скромные надзирательские обязанности, Вы, может быть, делали не менее каждого из нас. Вот чем Вы и снискали наше общее к себе расположение, нашу искреннюю любовь. Надеемся, что и в своем высоком служении Вы своим добросердечием привлечете к себе пасомых. Но пастырская деятельность так разностороння и многосложна, что здесь недостаточно одной голубиной кротости; нужно иметь не мало и мудрости змииной. Желая быть хоть на первых порах несколько. Вам полезной, придти посильно на помощь в будущих Ваших недоумениях и затруднениях, корпорация и решила поднести Вам от себя испытанную по доброполезности руководственную книгу Нечаева. Примите ее на доброе памятование о нас и будьте нашим молитвенником пред престолом Всевышнего". О. Алексей Иванович, растроганный таким вниманием, принес сердечную благодарность и за подарок, и за расположение к нему корпорации училища».
И.Л. Никологорский стал последним нередичским священником до «великих потрясений». В начале 1918 года о. Иоанн ушел за штат, а на его место епархиальное начальство назначило священника Александра Язвицкого. Иерей Александр не имел полного среднего духовного образования. По всей видимости, служба о. Александра в Нередичах продолжалась недолго, и можно предположить, что священник вскоре после назначения подвергся репрессиям со стороны новой власти. Как бы то ни было, но в середине 1920-х годов настоятелем Никольской церкви в Нередичах вновь упоминается престарелый священник Иван Львович Никологорский. Сколько еще прослужил о. Иоанн и при нем ли был закрыт храм в погосте – неизвестно. Но на сегодняшний день священник Никологорский – последний из известных нам его настоятелей.
Кроме настоятеля, причт Никольской церкви погоста Нередичи составлял еще и псаломщик. Как правило, занимавшие эту должность церковнослужители получали образование в духовных училищах, и многие из них назначались по родству, наследовав место своего предшественника. В XIX-XX столетиях в храме погоста Нередичи служили псаломщиками Егор Захарович Орлов, Федор Егорович Орлов, Андрей Иванович Критский, Евграф Лебедев, Алексей Андреевич Критский, Павел Герасимович Державин, Павел Иванович Ключарев, Константин Иванович Невский, Александр Семенович Царицын, Валентин Михайлович Петров, Николай Александрович Невский.
1930-е годы стали последними в истории Николо-Нередичского погоста. Никольский храм, как и большинство православных церквей, в годы советской власти постигла печальная участь. Он был закрыт, и некоторое время стоял в запустении. Но этим дело не ограничилось. Решив использовать церковный кирпич в строительстве, представители новой власти разобрали Никольский храм до основания, как и одноименную часовню. Вместе с ними разрушили и колокольню, и церковную ограду. До настоящего времени не дошло ни одной фотографии Никольской церкви, поэтому воссоздать ее облик уже не возможно. От былой красоты и таинственности Нередичского погоста не осталось и следа.
В настоящее время историю нередичской округи продолжают деревни Юдиха, Юрино и Дорониха, входившие когда-то в приход Никольской церкви.
