Суздальцы впервые ощутили дыхание войны летом 1940 года, когда услышали песню, звучавшую на не знакомом языке и увидели - колонны военных, приближающихся к Торговой площади. «Наздар!» (Здравствуйте!) — говорили они местным жителям, вышедшим на улицу. Это были военнослужащие чехословацкой армии, покинувшие свою родину, на которую вероломно напала гитлеровская Германия. Среди них был полковник Людвиг Свобода – будущий президент ЧССР, надпоручик Отакар Ярош, который за подвиг около местечка Соколово (под Харьковом) в 1943 году, первым из иностранных граждан, будет удостоен звания Героя Советского Союза. Чехи и словаки уже хорошо знали, что несет народам Европы фашизм. «Вспоминаю печальные мартовские дни 1939 года, когда пришли немецкие оккупанты в Прагу,- говорил на митинге чех В.А. Янот. – С ненавистью их «приветствовал» наш народ – навстречу им под патриотические песни, и тысячи рук, сжатых в кулаки, наших рабочих и крестьян поднимались. Вспоминаю первые дни немецкого фашистского террора. В городе Злин в кино показывали выступление Гитлера. Рядом сидели три ученика, они засмеялись. А после киносеанса на улице офицеры гестапо вызвали этих 15-летних ребят идти с ними. Ребята испугались и хотели убежать. Гестаповцы стрельбой из револьвера убили одного юношу... Фашистам и детский смех был опасен… В Праге я видел, как из одного большого склада днем и ночью на грузовых машинах гитлеровцы увозили книги к уничтожению. Уничтожали не только политическую и научную литературу, но и художественную... Я видел, как увозили разные богатства из фабрик и заводов, продовольственных запасов и редкостей музеев... Фашисты боятся и ненавидят каждого, кто стоит за правду и за свободу. Им все равно кто это — еврей, чех, француз, серб или даже немец, они всех беспощадно преследуют и уничтожают. Наш народ, который с первых дней жестоко угнетался германскими оккупантами, с надеждой и уверенностью смотрит только на СССР».
Чехи были размещены в зданиях Спасо-Евфимиевском и Покровского монастырей. Еще год Суздаль жил мирным созидательным трудом. Хорошие перспективы открывались для города в 1941 году. Ивановский областной Совет (Суздаль до 1944 года входил в состав Ивановской области) принял решение по организации регулярного грузового и пассажирского сообщения между Ивановом, Суздалем и
Владимиром с автобазой в Суздале.
С 1 июля 1941 года должны были пустить в эксплуатацию новую механизированную хлебопекарню. Было отпущено 900 тысяч рублей на строительство масло-сырозавода, 202 тысячи рублей на благоустройство города, из них на ремонт мостов через Каменку — 100 тысяч, на ремонт дорог и тротуаров — 25 тысяч, на расширение водопровода - 42 тысячи. 20 апреля квартиросъемщики дома № 66 по улице Ленина обратились к жителям г. Суздаля с призывом: «Сделаем наш город чистым и культурным!» П.B. Коряжнова, М.И. Новикова, М.М. Алехина, Е.С. Захарова, Л.Ф. Черезова и П.П. Шпагилева писали в «Колхозной газете» (теперь «Суздальская новь»): «Если каждый житель нашего города включится в этот поход и приведет в порядок свою квартиру, двор и насадит деревьев, то наш город преобразится: будет красивым, культурным и благоустроенным». Инициатива была поддержана многими уличкомами. Напротив торговых рядов на площади были разбиты клумбы для посадки цветов, произведена посадка деревьев — акаций и сирени. Учащиеся школы механизации у своей столовой разбили сквер и посадили деревья. Была начата работа по озеленению Красной площади и прилегающих к ней улиц.
В середине июня Алексей Дмитриевич Варганов с группой школьников совершил туристский поход в деревню Оликово, где сохранилась единственная в области курная изба. Тема 25-километрового похода была «Историческое прошлое района». Алексей Дмитриевич сказал ребятам о реках Нерль, Подекса, селах Троица-Берег, Лопатницы, Оликово, об исторических событиях и фактах. Путешествие ребятам понравилось — следующий поход по новому маршруту был назначен на понедельник. А в воскресенье, накануне намеченного срока, началась война... 22 июня 1941 года с речью о начале войны по радио выступил Вячеслав Молотов; она была тут же перепечатана в газетах. Указ о мобилизации. Приказ № 1 по городу Суздалю и Суздальскому району от 24 июня 1941 г. Объявляется военное положение. Военным комендантом города назначается сержант милиции П.В. Прокофьев. Приказ был подписан начальником гарнизона города Суздаля райвоенкомом — политруком Смирновым. «Приказ № 2. Созданы бомбоубежища в МТС, сельхозтехникуме, пригородном совхозе, средней школе № 1, средней школе № 2, неполной средней школе, Областной тракторной школе, музее, бывшем Покровском монастыре, красном корпусе военного городка».
23 июня. «Состоялось собрание партийного актива района, на котором выступил секретарь райкома Сорокин. Подали заявление с просьбой направить на фронт студент 4 курса Суздальского техникума механизации сельского хозяйства Н.И. Пикунов и герой Гражданской войны В.С. Болотов».
29 июня 1941 г. «Приказ № 1 штаба местной противовоздушной обороны города Суздаля. С 20 часов 24 июня 1941 г. город объявляется на военном положении. Наложен штраф на Бирюкова — управляющего отделением госбанка, за несоблюдение правил светомаскировки».
30 июня в городе состоялся митинг, посвященный проводам бойцов в Красную Армию, на фронт. Собралось более двух тысяч человек. Будущим бойцам были вручены красные знамена с наказом принести их домой с победой.
На митинге выступили чехи. Они говорили о том, готовы выступить бок о бок с бойцами РККА против врага под одним красным знаменем международной пролетарской солидарности в защиту завоеваний Октябрьской революции, за свою свободу, за свободу всех порабощенных народов.
10 июля был опубликован указ об ответственности за «распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». Население (кроме немногих радиолюбителей) радиоприемников тогда не имело, да и те, что были, с началом войны велено было сдать; значит, любую информацию, отличную от напечатанной в газете, можно было объявить ложным слухом и преследовать по закону. Сначала за слухи полагалось тюремное заключение до 5 лет; осенью 1941 так называемых «паникеров» военный патруль мог расстрелять на месте.
В первых числах июля по совместному решению райкома партии и райисполкома в Суздале было организовано народное ополчение, в которое записалось две тысячи человек.
«На МТС 10 девчат сели на трактор вместо мужчин, ушедших на фронт. Первый сбор народных ополченцев. 7 июля в 9 часов вечера на Красную площадь города Суздаля сходились рабочие, служащие, интеллигенция и учащиеся. Это суздальские патриоты, записавшиеся в народное ополчение, явились на первый сбор. Построившись по взводам и ротам, ополченцы познакомились со своими командирами и политработниками. Затем состоялось занятие по первым приемам строевого обучения. В заключение сбора выступил с речью старший политрук-секретарь райкома ВКП(б) тов. Сорокин. Он напомнил исторические факты борьбы суздальского парода за свою родину, еще раз напомнил задачи, поставленные товарищем Сталиным перед советским народом и призвал суздальских патриотов энергично готовиться к тому, чтобы при первой необходимости выступить на защиту своей свободы, чести, родины от нашествия варваров — германских фашистов» («Колхозная газета» 10 июля 1941).
29 июля в заложенном весной сквере напротив торговых рядов состоялось открытие памятника В.И. Ленину. Это событие имело глубокое символическое значение для города. Памятник представлял собой фигуру В.И. Ленина во весь рост. Высота его была 2,2 метра. Всем, конечно, вспомнились пронзительные ленинские слова: «Товарищи! Социалистическое Отечество в опасности!.. Все сознательные рабочие и крестьяне должны встать грудью на защиту Советской власти!.. Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что отстаивают свою, Советскую власть». На митинге выступили секретарь РК ВКП(б) Федор Иванович Сорокин, председатель горисполкома Александр Степанович Быков, директор МТС Василий Кузьмич Тихомиров, от комсомольцев и молодежи Нина Марьюшкина, от пионеров Люся Петровец.
Движимые патриотическим чувством, суздальцы создали фонд обороны. Многие коллективы предприятий и организаций ежемесячно отчисляли однодневный заработок в помощь фронту, и фонд обороны. «Коллектив работников Суздальского отделения госбанка горит желанием помочь нашей доблестной Красной армии и Военно-Морскому флоту как можно скорей одержать победу над обнаглевшим врагом. Скрепляя это желание делом - коллектив вынес решение oтчислить однодневный заработок в фонд обороны страны и, кроме того, внести полудневный заработок на подарки Красной армии» («Колхозная газета» 2 авг. 1941). «По всему Глебовскому сельсовету идет массовое поступление средств в фонд обороны. Колхоз Михайлова-Сторона выделил: свинью весом 4 пуда, 100 литров молока, яиц 100 штук и 40 килограммов ягод. Колхозники этого-же колхоза внесли 35 литров молока, 130 яиц, 548 руб. деньгами. Глебовский колхоз выделил в фонд обороны 203 литра молока, 200 яиц и 1 бычка, а колхозники 291 литров молока, 550 яиц, 24 куры и 168 рублей. Село Абакумлево выделили 108 литра молока и свинью в 6 пудов, колхозники внесли 265 яиц, 4 гуся и 162 рубля» («Колхозная газета» 10 авг. 1941). «Суздальчане внесли к 16 августа в фонд обороны 50150 руб. В фонд обороны к 13 сентября собрано 105608 руб., а также 20,3 грамма золота и 735 серебра. Учителя 1-ой школы и медперсонал горбольницы собрали теплые вещи. Многие школьники собирают грибы для красноармейцев. Только учащимися 1-й школы было собрано более 1 тысячи кг.» («Колхозная газета» 6 сент. 1941). 9 октября. «В фонд обороны поступило 115257 руб.» Всего за годы войны от населения поступило 4300 пар валенок, 10100 овчин, 13800 пар рукавиц и перчаток, много шерсти, теплого белья, шапок и других вещей.
Помогало фронту и село. «На общем собрании сельхозартели «Борьба», Торчинского сельсовета, 30 июля встал вопрос об организации, по примеру рабочих и служащих города, подарков бойцам действующей армии. Собрание показало небывалую активность и сознательность колхозников. За несколько минут 30 колхозников внесли наличными деньгами 325 рублей. Тут же правление колхоза, под единодушное одобрение колхозников, выделило в фонд подарков бойцов 200 литров молока и быка. Просят принять молочные продукты в этот фонд также колхозники от себя. «Это только наш первый и скромный подарок. Если же потребуется — ничего не пожалеем, чтобы обеспечить всем необходимым нашу родную Красную армию. Ведь она борется против ненавистного врага, за независимость и свободу нашей родины, за честь и жизнь всего советского народа!» — так заявляют колхозники. Агитатор В.А. КАМЕНЩИКОВ» («Колхозная газета» 2 авг. 1941).
«К пяти часам утра тихие улицы города ожили. Группами и в одиночку люди направляются на Красную площадь. Это ополченцы идут на очередное занятие. Среди них участники гражданской войны, молодые патриоты родины. Командиры рот строят бойцов и докладывают командиру батальона орденоносцу тов. Рыбкину. Раздается команда: «Смирно! Шагом марш!» И колонна, плавно покачиваясь, направляется за город. На обширном ровном лугу подразделение располагается для занятий. Женщины изучают винтовку. Быстро и точно отвечают на вопросы командира. Мужчины овладевают приемами штыкового боя. Серьезно и деловито проходит занятие. Каждый стремится как можно лучше усвоить приемы штыкового боя, чтобы лучше громить врага везде, где он покажется. Особенно организованно и серьезно идет учеба в роте командира тов. Тихомирова, взводе тов. Михайлова, в отделениях т. т. Куликова и Кострова. Эти командиры хорошо знают военное дело, сами дисциплинированы и требовательны к бойцам. Через три часа по команде занятия заканчиваются. Ополченцы строятся и колонны и четким шагом с песнями направляются к сборному пункту. Так ополченцы овладевают военными знаниями, готовят себя для борьбы с фашистскими варварами» («Колхозная газета» 7 авг. 1941).
По данным историка Анатолия Дорофеева (это данные из от крытых в конце XX века фондов) - за годы войны Суздальский край направил на фронт свыше 13 тысяч человек. При численности в 35,44 тысячи человек (в 1943) - получается, что на фронт был отправлен каждый третий или каждый четвертый - почти все мужчины призывного возраста (от 18 до 50 лет). Здесь не было промышленных предприятий; а стало быть, и «бронь» («Бронь» - старый термин, еще со времен гражданской войны, — это законное освобождение от военной мили иной службы, жилищного «уплотнения», и прочих неприятных повинностей.) местные мужчины получить не могли, и выбора у них и не было. На военном положении были только трактористы машинно-тракторных станций (МТС. Тогда в Суздальском районе была одна МТС с 29 комбайнами и 91 трактором. Призыв тех лет «Девушки, на трактор!» возник потому, что срочное обучение девушек позволяло призвать квалифицированных трактористов в танковые войска. Но до того, призвать их было нельзя - кто ж будет землю пахать и фронт кормить? За время войны сюда пришло 7042 похоронки - погиб каждый второй из призванных. А вот в Суздале «бронь» имели многие - из семи с лишним тысяч местных жителей, призваны были 912 (примерно каждый седьмой или восьмой). Из них погибло 466 (также каждый второй). Здесь были расквартированы войска ВОХР; они охраняли Политизолятор, позже лагерь для военнопленных в Спасо-Евфимиевом монастыре, и секретную «шарашку» в монастыре Покровском; эти войска призыву не подлежали. Здесь же были и партийные организации; их сотрудников призывали на фронт по особым спискам (В 1942 году здесь был сформирован взвод особого назначения из партийного актива. Из начальства семитысячного города и района призваны на фронт тридцать человек.).
«Доблестная Красная Армия и воздушный флот с каждым днем все сильнее и сильнее уничтожают живую силу и военные объекты врага. В ответ на это фашистские варвары пытаются бомбить наши мирные города и села. К такому подлому визиту врага должно быть готово население любого города, села, деревни. И, прежде всего, нельзя допускать, чтобы отдельные лица или руководители предприятий, учреждений, школ, колхозов нарушали правила противовоздушной, противохимической и противопожарной охраны. Между тем кое-кто по меньшей мере беспечно относится к возможному налету врага. Например, при проверке обнаружено, что в мастерской артели инвалидов, в пекарне под домом № 70, в студенческом общежитии и других зданиях свет проникает через занавесы, маскировочные щиты и может оказать услугу врагу. Так же плохо замаскированы окна в гортеатре. Причем после окончания сеанса у театра создается целое зарево от закуривания и никто на это не обращает внимания. Особенно безответственно относятся к светомаскировке некоторые граждане нашего города. Комиссия обнаружила, например, что в квартире Логинова В.Е. свет в комнате и во дворе был совершенно не замаскирован. Также не за маскированы были окна в квартире Рыжовой, проживающей по улице Энгельса. Эти нарушители правил светомаскировки будут привлечены к ответственности по закону военного времени. Но этого мало. Каждый гражданин должен не только сам тщательно соблюдать светомаскировку, но и следить за соседом, за всем городом или селом и о нарушителях, могущих оказаться опасными «забывчивыми людьми» сообщать органам НКВД. Наряду с этим огромное значение для отпора врагу имеет хорошо организованная противовоздушная и противопожарная охрана города. Передовые организации правильно поняли эту задачу и систематически изучают правила противовоздушной обороны, а вместе с тем имеют необходимые для этого средства и материалы. В артели «Искра» (руководитель Боровкова), пригородном совхозе (руководитель Савельев), изучив 14-часовую программу, продолжают учебу. 120 членов артели инвалидов изучили 14-часовую программу ПВХО и продолжают заниматься. Так же успешно идут занятия в торге и других организациях. В то же время в райбольнице (руководитель Бекетова), райзо (руководитель Юдин) и др. занятия только еще начались. В городе организовано 18 групп самозащиты. В группах организованы звенья. Однако в ряде организаций дальше этого дело не пошло. Например, начальник группы самозащиты при МТС тов. Тихомиров, при торге тов. Малышенков и при РПС тов. Свешников не провели ни одного занятия в своих группах. А райсовет Осоавиахима ни разу не удосужился собрать руководителей этих групп. В городе также организовано несколько добровольных пожарных групп по 45-60 человек, но и здесь занятия в большинстве участков не организованы. Застрельщиками в этом деле должны быть комсомольцы. Между тем райком ВЛКСМ стоит в стороне от этого большого дела. Все приведенные факты показывают, что противовоздушная оборона города и села у нас организована недостаточно. Задача советских, партийных, комсомольских и общественных организаций состоит в том, чтобы немедленно оживить всю эту оборонную работу и быть готовыми в любой момент дать отпор врагу!» («Колхозная газета» 7 сент. 1941). 21 сентября. «Управляющий госбанком Бирков вторично оштрафован за нарушение правил светомаскировки (500 руб.), а председатель артели инвалидов Мартасов на 200 руб.». «60 девушек сели на трактор вместо ушедших на фронт мужчин».
В 1941-м году (?) в Гостином дворе и соседних домах был размещено Винницкое военно-пехотное училище. Училище, готовившее младших офицеров - артиллеристов в Виннице, на западной границе, с началом войны было срочно эвакуировано с запада на восток. Так как отопления в Рядах тогда почему-то не было, то курсанты с трудом пережили суровую зиму 1941-42 года (Записано со слов офицера запаса И.И. Новицкого, которому довелось беседовать с одним из бывших курсантов Винницкого училища - Генрихом Ивановичем Чернецким. Он также вспоминал, что Торговые ряды были заколочены досками, а через дыры в крыше шел снег.). Они сооружали печки - каменки из глины и речных камней; было чуть теплее, но зато очень угарно. С едой тоже было плохо. Скорее всего, отопление рядов было разрушено в годы военного коммунизма (1918-21 годы). В начале XX века прогрессивные деятели (к которым относились и местные купцы) - переделывали локальное печное отопление на центральное водяное; а такую систему при отсутствии дров легко заморозить. Про отсутствие дров в 1918 году в Суздале писал Юрий Белов. Восстанавливать же ряды в 20-е и 30-е годы смысла не было, поскольку торговать там все равно было нечем. Пайковой хлеб, пайковая же селедка из Норвегии или сушеная вобла с Каспия, керосин по карточкам, дрова в лесу, прочее растет на огороде. В музей (Архиерейские палаты Кремля) по решению Ивановского облисполкома от 28 сентября 1942 г. вселяется ВВПУ — Винницкое военное пехотное училище.
В суровых условиях училище подготовило и отправило на фронт (в 1943-44 годах) 2000 младших командиров (Подготовка младших офицеров занимала, в зависимости от специальности, три-четыре месяца; за год училище делало три - четыре выпуска.) из 2500 курсантов. Куда девались остальные 500, не сказано (По утверждениям Чернецкого, к концу 1943 года недостатка в офицерах-артиллеристах на фронте уже не было, и курсантов последних призывов перебросили доучиваться (точнее, говоря, переучиваться) в десантное училище, в подмосковный Нарофоминск. А они так уже устали от муштры, голода и первобытных условий жизни, что мечтали попасть скорее на фронт - не понимая, что эта отсрочка сохранит многим из них жизнь.). По инициативе Варганова и командования училища в 1943 году скульптор З. Азгур создал бюст выдающегося полководца — Дмитрия Михайловича Пожарского (установлен в 1955 году в сквере им. Д.М. Пожарского). Кстати, курсанты изрядно хулиганили здесь - например, обучаясь стрельбе, стреляли по звездам на куполах Рождественского собора (это поведение юных комсомольцев не противоречило официальному лозунгу «Религия - опиум для народа»). После этих развлечений в соборе текла крыша, и директор музея (Варганов) писал слезные докладные...
28 декабря 1941 г. приказом Берия в Суздале в Спасо-Евфимиевом монастыре был организован проверочно-фильтрационный лагерь НКВД № 160 для бойцов Калининского и Западного фронтов — “в целях выявления среди бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и в окружении противника, изменников Родины, шпионов и диверсантов”. В течение года проверку в лагере прошли 8232 человека. Все солдаты и офицеры советской армии, оказавшиеся в плену или в окружении противника прошли через такие лагеря и многие из них стали узниками ГУЛАГа. В качестве фильтрационного лагерь просуществовал недолго и был реорганизован в офицерский лагерь военнопленных. После Сталинградской битвы существовавших лагерей уже не хватало. С 15 марта 1943 года лагерь № 160 был готов к приему 3000 человек. В монастыре были размещены военнопленные из разгромленной под Сталинградом группировки немецкой армии.
От деревни Крутая до деревин Крутиха копали ров и строили укрепления. Зачем? Здесь, на местном рубеже, планировали остановить Гитлера, если не удастся отстоять Москву. Осенью 1941 года был приказ строить оборонительные сооружения восточнее Москвы. На территории тогдашней Ивановской области (куда тогда входили и Владимир с Суздалем) - было развернуто три военно-полевых строительства, и первое из них находилось на линии Суздаль - Небылое. На это строительство требовалось три тысячи человек; власти района сообщили, что даже если они выгонят на копание рвов всех матерей с двумя, тремя и даже с пятью детьми, то и тогда столько не наберется... Удалось собрать 403 человека; именно они должны были построить линию укреплений, «на которой враг должен был остановлен» (В это время оборонительные рвы копали и возле Владимира, возле аэродрома. Копали женщины, от школьниц до старух. За работу с утра до ночи давали 400 грамм пайкового хлеба; а зима была лютая, землю грели кострами и били ломами.). Это еще не все: в случае прорыва и суздальской линии обороны предполагалось создать здесь партизанские отряды. Как они должны были действовать в безлесной местности - ныне никому неведомо; но в сентябре-октябре 1941 местными функционерами было подписано 25 стандартных листков с напечатанной на ней «клятвой партизана» (Похоже, что эти листки подписывались с иной целью. В иных оккупированных областях до 70% советских функционеров пошли на немецкую службу. Подписанные «Клятвы партизана», хранившиеся в сейфах НКВД, должны были предотвратить измену.). ...Наступление гитлеровцев на Москву захлебнулось, и о делах прошлых предпочли забыть. Документы убрали в спецхран., не законченные оборонительные линии бросили...
15 ноября 1941 г. погиб вместе с подводной лодкой Лебедев Алексей Алексеевич — поэт-маринист, подводник. По свидетельству оставшихся в живых, в последние минуты, когда за кормой раздался чей-то крик о помощи, Лебедев бросил тонущему свой спасательный жилет. Из всего экипажа спаслись только три человека.
Памятник Лебедеву Алексею Алексеевичу в Суздале Памятник открыт в августе 2008 г. Скульпторы: А. Балашов, И. Черноглазов. Архитектор: Е. Усенко.
В июле 1942 года из блокадного Ленинграда Суздаль эвакуировали большую группу детей. Сам младшим было 3 года, старшим - 12 лет. Суздаль как могли, обласкали детей, окружили их вниманием и заботой. Были устроены два детских дома № 4 и № 5.
Ул. Кремлевская, д. 9 Бывший дом купца Кашицина. Здесь 8 ноября 1917 года была установлена советская власть...
Председателем штаба стала Клочкова Клавдия Васильевна, заместитель председателя райсовета; ее стараниями дети были размещены в срочно отремонтированных зданиях школы № 2, пионерском клубе, и общежитие школы механизаторов. Местные жители собирали вещи и теплую одежду; часть детей удалось устроить в местные семьи.
Весной в районе был организован сверхплановый сев для помощи детским домам, где были ленинградские дети. Сверхплановые гектары засеяли колхозы «Победа» (председатель П.Н. Кузнецов), «Борьба» (И.М. Викулов), «Единый труд» (Н.И. Хохорин), «Вперед» (М.И. Павлов). Кроме собираемых с этих гектаров урожаев, колхозники и находившаяся в городе школа механизации сельского хозяйства (директор В.А. Рунов) помогали детским домам транспортом и советами по ведению сельскохозяйственяых работ на их участках.
В феврале 1943 года победоносно завершилась Сталинрадская битва, знаменовавшая собой перелом в ходе Великой Отечественной войны. Зимой 1943 г. в Суздале появились первые военнопленные немцы из-под Сталинграда. Часть их разместили в Спасо-Евфимиевом монастыре - бывшем Политзоляторе. Здесь был «элитный лагерь» для командиров (см. Суздальская тюрьма в Спасо-Евфимиевом монастыре).
Весной 1943 г. генерал-фельдмаршал Паулюс и его соратники были переведены в генеральский лагерь в Спасо-Евфимьевом монастыре. Звание фельдмаршала ему пожаловал Гитлер, когда армия Паулюса уже находилась в окружении под Сталинградом, и испытывала голод, холод и недостаток боеприпасов. Это был прозрачный намек, что армии следует героически погибнуть - всем до последнего, а главнокомандующему - застрелиться (поскольку доселе ни один немецкий фельдмаршал в плен не сдавался). Но Паулюс виновным в разгроме армии себя не признал, стреляться не пожелал, а вместо того сдался в плен со всем штабом. Находясь в плену, Паулюс не сразу, но все же сделал то, что от него требовали в СССР: вступил в антифашистский комитет, обратился к немецкому народу и солдатам, позже выступал на Нюрнбергском процессе. Но из тюрьмы его тогда все же не выпустили; из Суздаля Паулюса после ликвидации лагеря перевели в подмосковный Красногорск. Паулюс вернулся в Германию (ГДР) только в октябре 1953 года - после смерти Сталина, свержения Берии, и разгрома подчиненных Берии разведок и спецслужб. В Дрездене Паулюсу немедленно предоставили виллу, автомашину, адъютанта, необременительную и почетную службу, и иные блага. Но прожил он, при всем том, недолго умер 1 февраля 1957 года, накануне 14 годовщины капитуляции 6-й армии под Сталинградом. Так кончилась жизнь самого знаменитого узника «суздальской Бастилии» в XX веке. «Основной поток немецких, итальянских, румынских военнопленных начал поступать в 1943 г., после разгрома немецких войск под Сталинградом. Почти все прибывшие военнопленные страдали дистрофией, голодными поносами, у немцев на ногах были деревянные колодки, обмотанные платками или кусками одеяла. Ноги и руки у некоторых были обморожены до костей. По прибытии в лагерь всем полагалось пройти в баню, нижняя одежда сжигалась. Итальянцев долго не могли уговорить идти в баню, они думали, что это душегубка. Санчасть лагеря располагалась в Братском корпусе, у нее была автономная кухня. Кроме советских врачей были немецкие военнопленные врачи и итальянские. На кухне работали итальянские военнопленные и готовили очень хорошо». Из воспоминаний Любовь Семеновны Стасенко, бывшей медсестры лагеря.
На здравые мысли их подталкивала окружающая действительность, ход войны. Мощным импульсом к тому, чтобы всерьез задуматься над судьбами Германии и немецкого народа, чтобы определить свое собственное место в борьбе за спасение и возрождение своей нации, явилась встреча пленных офицеров и генералов с Вильгельмом Пиком, Вальтером Ульбрихтом и Иоганнесом Бехером, янемцами-коммунистами, в Суздале. В начале июня 1943 года был образован национальный комитет «Свободная Германия», поставивший целью скорейшее окончание войны с Советским Союзом и свержение Гитлера.
В. Пик, В. Ульбрихт, И. Бехер приехали в Суздаль во второй половине июня 1943 года. Выдающийся деятель международного рабочего движения, один из руководителей Коммунистической партии Германии Вильгельм Пик десять дней прожил в квартире бухгалтера Е.С. Богословской, в доме № 132 по улице Ленина, который находится недалеко от Спасо-Евфимиевского монастыря. Его встречи и откровенные беседы с соотечественниками оказали на них большое влияние, многие офицеры и генералы вступили в ряды национального комитета «Свободная Германия». «Эта беседа,— вспоминал впоследствии фельдмаршал Ф. Паулюс, — была для нас, генералов, первым толчком к тому, чтобы, выйдя за узкие рамки нашего чисто военного мышления, заняться, хотя бы вначале на ощупь, также всем комплексом политических вопросов». В августе 1944 года Паулюс вступил в антифашистскую организацию «Союз немецких офицеров», а позднее выступил в качестве свидетеля преступлений фашизма на процессе в Нюрнберге.
«Элитные» арестанты могли еще пригодиться; их хорошо кормили и не заставляли работать. Рядовые же военнопленные (кроме тех, кому пофартило попасть в генеральскую и офицерскую обслугу) - работали на лесоповале, спали в бараках, кормились плохо; и жили они, соответственно, недолго...
«…С наступлением весны 1944 г. итальянцы стали высаживать цветы близ корпусов… К лету была сформирована футбольная команда, которая играла против венгров. Матчи шли посредине двора монастыря при большом стечении болельщиков с той и другой стороны. Кроме поклонников футбола, среди итальянских офицеров были люители живописи и музыки. Помню, что столовая, где они обедали, была необыкновенно красиво расписана южными цветами и пейзажами, веселыми птицами… Ставились спектакли. Женские роли исполнялись мужчинами. Костюмы шили из марли, которую красили зеленкой и стрептоцидом. Украшения – серьги, броши и т.п. – вырезали из консервных банок… Зрителей всегда хватало, особенно на сольных концертах Тотти, который пел неаполитанские песни…». Из воспоминаний Милы Торрэ (Аносовой) – дочери переводчицы лагеря Матильды Торрэ. В январе-марте 1943 г., несмотря на предпринятые меры, от болезней и эпидемии сыпного тифа умерло 647 итальянцев. В лагере с 1943 по 1946 гг. умерло 2600 итальянских солдат и офицеров (см. Пленные итальянцы в Вязниковской земле).
Памятная плита итальянским военнопленным в Суздале
На старом Златоустовском (Троицком) городском кладбище Суздаля 21 марта 1992 г. был открыт памятник погибшим итальянским солдатам, на открытии которого присутствовал президент Итальянской республики Франческо Косейга. Прежде чем это произошло, родственники погибших много лет доставали советское правительство просьбами сообщить им, наконец, место захоронения их близких; но правительству было не до того. И только с началом перестройки, когда портить отношения с той же Италией и Германией стало просто невыгодно - место для памятника им нашли... Реальное место захоронения содержавщихся в Спасо-Евфимиевом монастыре пленных итальянцев (а также немцев, румынов, венгров и хорватов) - давно уже утеряно. Большая часть обмороженных и истощенных военнопленных погибла сразу после прибытия в спецлагерь, от эпидемии сыпного тифа - а заразных больных, по санитарным правилам, нельзя хоронить на городском кладбище. Историк Н. Ясашнова утверждает, что умершие в спецлагере № 160 в Суздале были похоронены в селе Троица-Берег, недалеко от города.
Скульптура – подарок бывших военнопленных, итальянских берсальеров. Текст на табличке: «С братской дружбой в надежде завтрашнего рая. Рим. Сентябрь 1993 г.»
Лагерь для военнопленных был закрыт 18 июня 1946 г.
Большой вклад в победу внесли не только призванные на фронт местные жители, но и местные колхозники. Здесь сеяли хлеб, и практически весь сдавали его по госпоставкам - то есть, по крайне низким ценам. Так же сдавали молоко, мясо, масло; нормы поставок, и без того высокие, постоянно увеличивались за счет «добровольных обязательств» (Добровольные дополнительные (или повышенные) обязательства принимались на общем колхозном собрании, в присутствии уполномоченных райкома и местных стукачей; и кто ж тут будет голосовать против? Несогласных быстро отправляли на те же лесозаготовки.). До выполнения госпоставок нельзя было распределять молоко и зерно между колхозницами, даже многодетными. Все равно раздавали немного или закрывали глаза на мелкое воровство (Здесь еще стоит заметить, что председатели были выборные, или же назначенные по рекомендации райкома или обкома. Первые были «свои», они всех знали, и, допускали послабления; вторые были чужие, и гнули ту линию, которая требовалась.) - но за такую мягкотелость председателей колхозов могли посадить (В статье А. Дорофеева отражен конфликт между первым секретарем райкома и уполномоченным НКВД. Уполномоченный требует сажать председателей, «допустивших антигосударственную практику раздачи зерна до окончания хлебозаготовок», а секретарь говорит, что в прошлом году председателей уже сажали, и если еще и этих посадить - кто пойдет на эту собачью должность? На тот раз обошлось.).
Колхозницы могли подзаработать на выращивании особо нужного для фронта сырья: льна, кок-сагыза (Кок-сагыз был сырьем для изготовления резины для шин, важным заменителем импортного каучука (химических заменителей тогда еще не было, не изобрели). Первые опытные посевы кок-сагыза на полях колхозов Суздальского и нескольких других районов области появились весной 1935 г.
«При Сновицкой межрайонной колхозной школе на краткосрочных курсах подготавливаются работники по выращиванию кок-сагыза. Из колхозов Сеславского, Богословского, Брутовского и других сельсоветов, сеющих кок-сагыз, на курсах учится 28 молодых колхозниц» («Призыв», 6 февраля 1944).
Потом выяснилось, что кок-сагыз хорошо растет на Дальнем Востоке, и местных колхозников освободили от этой повинности.) и махорки. За сверхплановую сдачу махорки награждали - нет, не орденами и медалями (медали для лучших колхозников появились только после Победы), а дефицитным тогда мылом и водкой. И мыло, и водку тогда можно было дорого продать на черном рынке...
С размещением здесь госпиталей колхозников вынуждали брать повышенные обязательства (раненых надо было кормить!), и подписываться на военные займы. Пример показывали председатели и колхозные активисты (они получали трудодни по другой, повышенной шкале). Недовольных колхозными порядками направляли по разнарядке на лесозаготовки. Зимняя работа в лесу (в Дюковом бору под Ковровом) была убийственно тяжелой, а паек лесозаготовителей - весьма скудным (Хотя и с этого скудного пайка матери приносили домой пайковый хлеб и сахар, там можно было купить керосин; в колхозе не было и этого.). С 1943-44 года эту непопулярную работу (Чтобы ехать на месяц и больше в лес, за десятки километров, надо было бросить свое хозяйство; не у всех было на кого его оставить. К тому же — житье в общих бараках (мужчины и женщины вместе) плюс обморожения при работе в лесу, при плохой одежде и обуви.) переложили на прибывших военнопленных, но разнарядка для колхозников тоже осталась.
«Большинство тружеников района составляли старики, женщины и дети, а также инвалиды войны. Они (инвалиды - прим, авт.) в 1944 составляли более четверти всех председателей колхозов. Некоторые из них говорили: «Скорее бы немец пришел, тогда бы полегче стало»... В следственных делах назывались и причины недовольства населения: голод и непосильный труд простых людей, самоуправство, пьянство и воровство среди начальства. Количество трудодней увеличилось в конце войны по сравнению с 1940 годом на 32%. Оно возросло за счет удлинения рабочего времени (работали даже по ночам)... применения труда малолетних и пенсионеров... Вызывает удивление, что жители района, находясь на грани выживания, выполняли огромные госпоставки, платили налоги, и еще оказывали помощь соотечественникам (Местные жители помогали детям в эвакуированных детских домах, семьям красноармейцев, вернувшимся с фронта инвалидам, и даже жителям освобожденных от оккупации районов.)».
Это был тихий неприметный героизм; когда-нибудь, возможно, мы узнаем и число погибших здесь мирных жителей (цену, заплаченную за победу).
Подавляющее большинство жителей, коим повезло выжить на войне, в родные места не вернулись. В 1945 году здесь, в Суздале, встретили всего 178 демобилизованных (И не факт, что все они были местными уроженцами. В Суздале были эвакуированные из Ленинграда дети; кто-то из приехавших сюда мог искать потерянных в войну близких. Кстати, вернуться в Ленинград бывшим блокадникам было тогда непросто.) - из четырех или пяти тысяч, которые должны были вернуться (Вернуться должны были около семи тысяч - но продолжалась война с Японией, и часть войск перебрасывалась на Дальний Восток. Притом, некоторые военные специальности (врачи, саперы) долго еще были нужны, их долго не демобилизовывали.). Из них трудоустроили 136; еще за годы войны трудоустроили в различные артели еще 354 инвалида. Остальные разбежались по городам, составили перехожие плотницкие и иные артели, растворились на бескрайних просторах нашей родины - лишь бы не возвращаться в родной нищий колхоз (Кто-то, официально устроившись в городе, сумел выписать к себе семью, детей - а кто-то женился на городской (с жильем), и завел новую семью на новом месте; так было проще. Отсюда миллионы семейных трагедий, по большей части оставшихся никому не известными. Вот одна из них: известный позже поэт Николай Рубцов в юности, после окончания сельского детдома, сумел отыскать своего отца, но тот вовсе не был обрадован встречей с сыном; назавтра через свою новую жену передал Николаю, чтобы тот убирался, откуда пришел.). Это был второй тяжелый удар по городу - после бегства зажиточных жителей Суздаля в начале 20-х годов XX века.
Если еще вспомнить, что деревенских мальчишек после войны спецуполномоченные с заводов активно вербовали в ФЗУ (фабрично-заводские училища); а девчонки сами сбегали на ткацкие фабрики - стоит признать, что такой демографический удар русская деревня (а Суздаль, Юрьев-Польской, Гаврилов Посад были центрами именно деревенской цивилизации!) переживала разве что в татаро-монгольские времена...
14 июня 1945 года бюро областного комитета ВКП(б) приняло постановление “О выводах комиссии Комитета по делам архитектуры при СНК СССР по планированию и переустройству г. Суздаль и превращению его в город-музей”. В постановлении были пункты: “2. В целях разработки практических мероприятий по реализации предложений комиссии поручить отделу политпросветработы исполкома облсовета подобрать кандидатуру на должность директора. 3. Предложить исполкому областного Совета решить вопрос о литерном снабжении директора музея и его заместителя т. Варганова и выйти с ходатайством в СНК РСФСР об увеличении ставок заработной платы научных сотрудников музея”.
Запись в дневнике Варганова: “1945 г. В июне приезжал Герой Соц. Труда академик Капица, архитектор Иофан, Н.И. Брунов с супругами ”. После посещения Суздаля академик П.Л. Капица пишет письмо секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову, которое озаглавил очень торжественно: “Меморандум о памятниках старины Владимирской области”. Письмо настолько выразительно, формулировки так четки и убедительны, что стоит привести его почти целиком, тем более что как ни странно, но оно было опубликовано в печати впервые в журнале “Природа” в 1994 году! Не захотели власти эти жесткие справедливые упреки ученого с мировым именем опубликовать ни в 40-х годах, ни позднее, даже в середине 70-х, когда отношение к памятникам в России было уже вполне цивилизованным. “Тов. Г.М. Маленкову (июнь 1945 г., Москва) Когда я был за границей, то всегда пользовался случаем, чтобы посмотреть памятники старины. В них отражается история и характер народа, которому они принадлежат. Обычно это церкви и замки. Так я познакомился с самыми крупными памятниками Европы. На родине я давно стремился познакомиться с нашими памятниками, в особенности с самыми древними. Война, которая обострила наши национальные чувства, дала большой толчок к этому, и, как только позволили обстоятельства, объединившись с тов. Иофаном и профессором искусствоведом Бруновым, я отправился во Владимир и Суздаль. Здесь находятся самые древние наши памятники. Здесь, по существу, зародился “великий русский народ”. Конечно, я поехал туда не как ученый, а просто как потомок русского народа, и то, что я увидел там, заставляет меня написать эти несколько строк. 1. Стоят ли наши памятники внимания? Я не знаю, видели ли Вы эти памятники в натуре. По всей вероятности, нет, как и большинство из нас. В прилагаемых книжечках “Владимир” и “Суздаль” (речь шла о книгах: Воронин Н.Н. Владимир. М., 1945; Варганов А. Суздаль. М., 1944) поглядите на Дмитровский собор (стр. 50, “Владимир”), а ещё лучше — Покров на Нерли (стр. 63-64, там же). Несмотря на плохую репродукцию. Вы сразу увидите, что это самые замечательные произведения искусства. Аони ведь относятся к ХІ-ХП векам... Эти памятники совершенно своеобразны как по мотивам архитектуры, так и по своим пропорциям, по материалу, из которого сделаны (белый камень). Когда на них смотришь впервые, от них трудно оторвать глаз. Прототипы этой архитектуры находятся в Суздале (см., например, церковь Бориса и Глеба, стр. 37). В одном Суздале 40 церквей; во Владимире тоже свыше десятка. На них можно проследить все стадии русской архитектуры от XI до XVI — XVII веков. Не будучи археологом и искусствоведом, я получил колоссальное эстетическое наслаждение, проведя три дня в осмотре этих памятников, их фресок, которые относятся к XIII веку (например, см. “Суздаль”, стр. 45). Такими памятниками мы можем и должны гордиться. Они на уровне мировой архитектуры. 2. Почему мы, русские люди, так плохо знаем наши памятники? Почему нас не приучат их любить и уважать и изучать со школьной скамьи? Правильно ли это? Разве можно создать что-либо крупное без воспреемности в традициях? Мы победили немцев, продолжая лучшие традиции русского полководчества. Я уверен, что и в архитектуре, если бы мы больше изучали, вникали и понимали, и руководствовались бы, помимо итальянских, готических и прочих замечательных западных образцов, нашими собственными, оцененными и известными, мы пошли бы далеко вперед. Может быть, тогда мы перестали бы строить такие уродливые здания, какими часто заполняем последние годы нашу страну и которые являются обычно плохой пародией на чуждую нам западную архитектуру. 3. Что делается сейчас, чтобы можно было ознакомиться с этими памятниками? Нужно сказать, что просто ничего. Нет ни путеводителей, ни гидов, и добраться туда, например, в Суздаль, нет никакой возможности. Нет транспорта, нет гостиницы. Одним словом, только самые большие любители едва могут ознакомиться с этими памятниками, и то с большим трудом. Так что надо прямо сказать, что эти памятники скрыты не только от широкого населения, но даже от передовой интеллигенции. 4. В каком состоянии находятся эти памятники? Тут мы все, и Вы в том числе, узнав, в каком состоянии они находятся, должны покраснеть. В церквах XIII-XIV веков, где под современными наслоениями живописи скрыты самые интересные образцы фресок, созданы амбары, склады зерна, хранилища кок-сагыза, арсеналы и т.д. В иконы вбиваются гвозди. К фрескам прибиваются стеллажи. Звездные украшения на куполе одной церкви бойцы недавно стоявшей там части избрали в качестве мишеней. Кровли хранят следы пуль, и сейчас через эти дыры течет вода, которая затопляет церкви. Вообще крыши в ужасном состоянии, и даже в тех церквах, где нет амбаров, может быть, ещё большая порча происходит от протекания воды. Еще в 1922 г. (ошибка: в 1933 году. - Авт.) гробница Пожарского была разобрана; мрамор неизвестно куда увезен. Спасо-Евфимиевский монастырь в Суздале превращен в лагерь для военнопленных; в церкви XVI века (см. “Суздаль”, стр. 49), с замечательной росписью, устроен большой цейхгауз, в старинной трапезной — хлебопекарня и т.д. 5. Как сохранить эти памятники? Этот вопрос отнюдь не такой легкий и простой. Я говорил об этом с тов. Пальцевым, секретарем обкома, и с тов. Сыроватченковым, председателем облисполкома. Оба они здесь сравнительно недавно. Мне кажется, что оба они чувствуют и понимают, что так нельзя обращаться с памятниками, но то, что они пытаются сделать, — это капля в море. И к некоторым из этих памятников мы их вытащили впервые. Думая, как сохранить эти памятники, я прихожу к мысли, что единственный способ — это заставить их жить снова. Как это ни парадоксально звучит, но церкви, в которых устроены склады, сохраняются лучше, чем церкви, в которых склады не устроены, потому что, если есть склад, кто-то уже заботится о том, чтобы была цела крыша и, может быть, гвозди, вбиваемые в расписные стены, причиняют меньше вреда, чем в иных местах делают вода и мороз, проникающие в разбитые окна и дырявые крыши. Надо придумать - как лучше всего заставить эти памятники жить снова. Многие считают, что надо церкви вернуть молящимся. Это, конечно, один из способов заставить их жить и сохранить. Но надо сказать, что наше духовенство эксплуатировало церкви с большим варварством. Многие фрески и старинная роспись были переписаны и уничтожены. Наше духовенство в силу своего низкого культурного уровня мало понимало в искусстве и подходило к церкви с чисто утилитарной точки зрения. Были допущены большие перестройки и переделки памятников, которые должны были бы оставаться неприкосновенными. Для примера укажу, что в одной суздальской церкви — в соборе Рождества Богородицы (стр. 40) — старинные резные каменные украшения, которые, по-видимому, начали выветриваться, чтобы поправить их, сплошь замазали даже не штукатуркой, а цементом, так что никакими способами отодрать эту прослойку не представляется возможным, и они погибли. Поэтому, даже если отдавать церкви молящимся, то это надо делать под очень строгим контролем и, конечно, только в отношении памятников второстепенного значения. Устроить музей из памятников в таком большом масштабе, конечно, очень трудно, хотя это и заставило бы их жить... Генрих VIII в Англии отдал монастыри при их секуляризации Кембриджскому и Оксфордскому университетам и тем заставил жить эти здания и спас их от разрушения... Надо сделать, чтобы посещение этих памятников уже сегодня, такими, какие они есть, было облегчено, были бы путеводители, экскурсоводы и были бы пути сообщения. Это надо сделать строго и быстро поручить сделать тов. Пальцеву. Я уверен, что если Вы сами выберете удобное время как-нибудь поехать посмотреть эти памятники, то, несомненно, в Вас пробудятся новые чувства и новое понимание нашего прошлого, о котором Вы не подозреваете, что они у Вас имеются. П.Л. Капица”. У Г.М. Маленкова времени посетить Суздаль не нашлось.
Памятник погибшим в Великой Отечественной войне.
Памятник погибшим в Великой Отечественной войне. Ул. Ленина, д. 50. Этот памятник погибшим в Великой Отечественной войне в Суздале первоначально был установлен у здания профессионального училища №23 на Михалях, а позже перенесен к зданию колледжа на улице Ленина. Вечный огонь Памятник суздальцам, погибшим в годы Великой Отечественной войны
В городском сквере на углу ул. Ленина и Васильевской в 1985 г. был установлен памятник погибшим в Великой Отечественной войне – Вечный Огонь. Под четырехугольным белым бетонным сводом с датами «1941-1945» на невысоком постаменте лежит солдатская каска, перед которой горит огонь. Сбоку - невысокая стена, на которой укреплены таблички с поименными списками солдат, павших на фронте.
В Суздале есть улица Лоунская. Улица названа в честь чешского города Лоуны - родины Оттокара Яроша; этот подпоручик, в составе будущего чехословацкого батальона в 1940 расквартированный в Спасо-Евфимиевом монастыре, в 1943 году под Харьковом совершил подвиг; он первым из иностранных граждан был удостоен звания Героя Советского Союза. Позже Оттокар Ярош был признан и героем Чехословакии; именно в знак дружбы между двумя народами эта улочка, застроенная в 60-70-е годы, и была названа Лоунской. Лоунская застроена двухэтажными восьмиквартирными домами (первый дом построен в 1966 году; всего их было 11). Это было первое жилье как для строителей и приглашенных специалистов, так и для горожан, долгие годы ютившихся в зданиях, принадлежащих музею, полуподвалах старых домов и бывших монастырских кельях. До этого новое жилье в Суздале не строилось более полувека - с Первой мировой войны. Зато в конце 60-х новоселов здесь старались разместить со всеми удобствами: на другой стороне улицы - детский сад, школа и стадион.
Используемая литература:
И.С. Сбитнева. Суздаль Исторические прогулки по старому городу. 2015.
