24 июня 1812 г. началась Отечественная война, и уже 11 июля вышло распоряжение владимирского гражданского губернатора Супонева Авдия Николаевича для суздальской градской думы о выделении 8 тысяч рублей, обоза лошадей и упряжи для формирования во Владимире владимирского полка. И буквально сразу же для решения вопроса о выделении средств во Владимир отправили выбранных от суздальского градского общества - купца 2-й гильдии Якова Михайлова сына Вихрева и купца 3-й гильдии Тимофея Васильева сына Шерышева, который на тот момент являлся градским головой г. Суздаля. Вопрос о выделении средств решился положительно, и 13 июля 1812 г. суздальским обществом было выделено 8 тысяч рублей. Решением градской думы от 13 июля 1812 г. постановили очистить зал градской думы для приема раненых. Провиант решили разместить в амбарах на Борисоглебской стороне. Местная больница по этому решению получила помощь в виде 50 рублей на белье. 50 рублей - сумма не очень большая, но для больницы существенная. Для сравнения: на содержание суздальской городской полиции в 1812 г. от разных слобод бобылей было выделено 170 рублей 85 копеек, а четверть пшеницы в то время стоила 2 рубля 26 копеек. Стоит отметить, что больница в дальнейшем неоднократно получала помощь как деньгами, так и бельем. Обеспокоенные вестями об оставлении русской армией Москвы и проникновении французских фуражирных отрядов в районы, пограничные с Владимирской губернией, жители Суздаля организовали общественную стражу. «Общественное суздальского купечества и мещанства Положение, учиненное 7 сентября, а именно, по случаю угрожаемого врагом России разорения, чтобы не случилось какого-либо со стороны неприятеля в городе сем шпионства или поджога внутри города... положили единогласно... из между себя собственную стражу от каждого дома, не обходить никого, и для сей стражи употреблять по тридцати человеков в каждые сутки по очереди и по ночам объездов и обходов. А кто на сию стражу не явится, тот повинен, заплатить штрафу пять рублей...» Об этой страже упоминает и градский голова г. Ростова М.И. Маракуев, он 11 июля 1812 г. проезжал по Стромынке из Москвы в Шую через г. Суздаль. «На дороге проехали ночью Суздаль, где верховой отряд гражданской стражи нас опросил. В это время и в Ростове была учреждена из граждан стража, пешая и конная, которая сохраняла порядок в городе».
Памятник в честь 190-летия Бородинской битвы у Ризоположенского собора
Памятник воздвигнут по инициативе военно-исторических клубов, в память Суздальского Суворовского и Московского гренадерского полка. Он изготовлен из белого камня, и имеет вид георгиевского креста с золотым Георгием Победосцем в центре. Крест этот стоит на основании и трех каменных цоколях; на каждом цоколе и прямоугольных камнях ограды золотом высечены памятные надписи. Главная надпись - на общей памятной доске; она гласит «Сынам отечества, чудо-богатырям».
После Бородинского сражения 26 августа (по старому стилю), русская армия нуждалась в свежих силах. Пополнялась она за счет рекрутских наборов, которых в 1812 г. было 3: 23 марта - всеобщий набор, затем по манифестам 4 августа и 30 ноября - частичные наборы, при этом общее число рекрутов составило 20 человек с 500 душ. Однако в архивных данных есть сведения только о 29 призванных рекрутах в 1812 г. и информация о том, что со ста человек брали 2 рекрутов. Исходя из данных «Книги очередной г. Суздаля семейством мещан для отправления рекрутской повинности по 6-й ревизии», в Суздале на тот момент проживало 366 семейств мещан в количестве 1529 человек. Стоит отметить, что в 1812 г. количество рекрутов, по сравнению с предыдущими годами, увеличилось, что естественно.
Ниже приведена таблица, составленная на основе архивных данных ГАВО, содержащая информацию о количестве рекрутов, набранных из Суздаля в разные годы. Рекрутские наборы в Суздале: 1803 г. - 2 чел., 1804 г. – 2 чел., 1805 г. – 3 чел., 1807 г. - 3 чел., 1809 г. - 5 чел., 1810 г. - 3 чел., 1811 г. - 1 чел., 1812 г. - 29 чел., 1813 г. - 14 чел.
Стоит обратить внимание на количество призываемых рекрутов: в среднем 3-4 рекрута в мирные годы и 29 человек в 1812 военном году. При этом в 1812 г. еще пятерых рекрутов не призвали: у четырех человек были рекрутские квитанции, один откупился лошадьми. В 1813 г. рекрутов призвали практически в два раза меньше по сравнению с 1812 г. Однако в 1813 г. уже 38 призывников откупились лошадьми. В ГАВО сохранился интересный документ, который дает разрешение на откуп. «По распоряжению Гражданского губернатора, господина Главнокомандующего и управляющего министерством полиции предписания, с которым приложена при сем отношении копия, о даче права при производстве общего по государству рекрутского набора по манифесту 21-го числа прошедшего августа месяца в губерниях, изобилующих конскими заводами и способами к их продовольствию, в том числе по губернии Владимирской, ставить взамен рекрутов строевых лошадей, за одного рекрута принимать в кирасирский по 4 лошади, в драгунский 4, в Конно-Егерский по 5 лошадей, в гусарский и уланский по 6». Еще один документ «показывает», что это предписание реально работало. «Доношение суздальских мещан Сергея, Степана и Ивана Козьминкиных Лужковых о выдаче вместо одного рекрута 6 драгунских лошадей и о выдаче им свидетельства». Лошадей надо было чем-то кормить, поэтому еще один документ, касающийся этого вопроса, выходит незамедлительно. «По распоряжению командира Владимирского гарнизонного батальона господина подполковника Быкова о том, что к лошадям за рекрутов выдать еще по 3 четверти овса натурой или деньгами».
По сегодняшний день в памяти суздальцев живет легенда о том, что какое-то воинское подразделение было отведено на отдых и лечение в Суздаль после Бородинского сражения. А на Всехсвятском кладбище (теперь оно называется Знаменским) до сих пор есть две братские могилы умерших от ран героев Бородина.
В Государственном архиве Владимирской области есть документы о распоряжении выделить обывательские квартиры или помещение под больницу для раненых низших военных чинов в количестве 202 человек. Распоряжение датируется 11 сентября (по ст. стилю). 202 человека - цифра достаточно большая, целый полк (полком считается боевая единица военнослужащих, насчитывающая от 200 до 2000 тысяч солдат). Раненые в таком количестве в небольшом тыловом городе, каким Суздаль и был в то время, могли появиться только после крупного сражения, которого, близкого к дате 11 сентября, за исключением Бородинской битвы 26 августа, не было. Можно взять в расчет еще и сражение за Смоленск с 16 по 18 августа. Но маловероятно, чтобы раненых в таком количестве везли из Смоленска в Суздаль и распределяли по квартирам. После крупного сражения их нужно было разместить в ближайших населенных пунктах тыла. Однако Суздаль находится от Смоленска гораздо дальше, чем от Бородина. Да и дата Бородинской битвы - 26 августа, значительно ближе по сравнению с датой сражения за Смоленск - с 16 по 18 августа, к дате 11 сентября - прием раненых в г. Суздале.
По мнению краеведа В.Д. Огурцова, «... лагерь-госпиталь расположился вне стен города - между Всехсвятским кладбищем и нынешней Владимирской улицей: горожане опасались возможного распространения эпидемий. Здесь были наскоро сооружены бараки и палатки, размещены необходимые склады и службы, отрыты колодцы и сточные рвы. Вполне возможно, что суздальцы приняли участие в переводе госпиталя на зимние условия деятельности. На другой окраине города - на Всполье, были в те годы лесные конторы с множеством уже готовых к продаже деревянных домов (срубов). Часть этих домов могла быть пожертвована горожанами в пользу раненых и установлена на территории лагеря». Это предположение подтверждает В.М. Снегирев. В книге «Память прошлого» сообщается следующее: «Однако среди раненых было немало и таких, которые нуждались в немедленном отдыхе. По необходимости тяжелораненых приходилось оставлять в Суздале. По преданию, существовавшему среди суздальских старожилов, военно-санитарные обозы, прибывавшие в 1812 г. из Москвы и Владимира, до распределения раненых по домам располагались лагерем около Владимирской заставы на Знаменском лугу, рядом с Всехсвятским кладбищем, где обычно останавливались воинские части, квартировавшие в Суздале. Для хозяйственных нужд использовали имевшиеся на лугу от ранее бывших там кирпичных сараев землянки. Ясно, что при таких условиях церковь кладбища стала как бы полковой церковью, а само кладбище - местом вечного упокоения воинов, положивших жизнь свою за дело спасения Родины. Смертность среди прибывавших воинов, очевидно, была немалая, не только от ран, но и от болезней: в могильных насыпях встречаются частицы извести, которой, вероятно, производилась дезинфекция». В этой же книге упоминается о 4-х братских могилах: одной офицерской и 3-х солдатских. «Здесь, на Петропавловском участке, были отведены места для братских могил - трех могил солдат и одной офицеров». Откуда он взял эту цифру, с указанием еще и могилы офицеров, неизвестно. В архивных данных упоминаются только низшие военные чины. Однако в фондах Владимиро-Суздальского музея-заповедника сохранились очень интересные документы. Это «Переписка и архивные документы по вопросу захоронения в г. Суздале воинов - земляков Отечественной войны 1812 г.» между суздальским Советом ветеранов партии и Центральным Государственным военно-историческим архивом СССР, ГАВО, а также Бородинским военно-историческим музеем-заповедником. На все запросы Совета ветеранов по вопросу подтверждения архивными документами факта пребывания в 1812 г. в Суздале одного из полков русской армии после Бородинского сражения ответ был одинаков: ни в одном из вышеперечисленных учреждений не обнаружено сведений о пребывании в городе какого-либо полка. Несмотря на отсутствие какой-либо информации по этому вопросу, подтвержденной архивными данными, известно, что раненые низших военных чинов в сентябре 1812 г. в городе были, в количестве 202 человек, и вероятнее всего, они участвовали в Бородинском сражении. Также на Знаменском кладбище есть 2 братские могилы, где возможно, и захоронены умершие от ран герои Бородина.
В памяти суздальцев также живет легенда о том, что Преподобенскую колокольню Свято-Ризоположенского монастыря начали строить во время Отечественной войны 1812 г. В книге Варганова А.Д. «Суздаль» есть сведения о том, что во время Отечественной войны, после окончания Бородинского сражения, в Суздале оказался один из полков русской армии и жители города, видя страдания и смерть офицеров и солдат, дали обет в случае победоносного завершения войны построить в городе самую высокую колокольню.
Нижний ярус Преподобенской колокольни
По мнению суздальского краеведа Юрия Белова, ее начали строить еще до войны. «Вопрос о строительстве колокольни впервые был поднят в 1803 г. ...игуменьей Апполинарией», которая обратилась с ходатайством в духовную консисторию. Ходатайство было вызвано тем, что старая шатровая колокольня XVII века, построенная И. Маминым, И. Грязновым и А. Шмаковым... во многих местах треснула и грозила падением. Разрешение было получено. С самого начала игуменья Апполинария, посоветовавшись с руководством других суздальских монастырей, с духовными властями, решила сделать колокольню «грандиозной», так как Ризоположенский монастырь располагался в самом центре древней столицы княжества и был древнейшим из сохранившихся в Суздале. Для строительства колокольни была образована специальная комиссия из представителен суздальского духовенства, настоятелей Спасо-Евфимиева, Покровского и Ризоположенского монастырей. В этой же статье он приводит данные о том, кто строил колокольню. А.Д. Варганов в своей книге утверждал, что в 1813 г. под «руководством крестьянина каменщика Кузьмина суздальцы приступили к исполнению своего обещания - закладке огромной колокольни при Ризоположенском монастыре». Откуда Алексей Дмитриевич взял эту фамилию - неизвестно... А вот в книге глубокого знатока суздальской старины В. Георгиевского «Суздальский Ризоположенский женский монастырь», изданной в начале XX в., говорится, что «взялся строить колокольню крестьянин с. Ставрово Иван Филиппов» по контракту, заключенному с комиссией. Активное участие в сооружении Преподобенской колокольни принимали братья Пономаревы из Никольской слободы. Автор этого фундаментального труда об истории и архитектуре Ризоположенского монастыря пишет также, что строительство было начато в 1811 г., т.е. опять-таки до начала войны. На строительство колокольни требовалось около десяти лет и очень много средств. Т.П. Тимофеева в своей работе приводит следующие данные: «В январе 1812 года началось заготовление материалов, для чего Владимирская духовная консистория выдала приходно-расходную книгу: «Книга, данная Владимирской духовной консистории к строению в Суздальском Ризоположенском монастыре новой каменной колокольни»: в мае 1812 года было заплачено «за работу нанимаемых с площади работников для рытья под бут колокольни рвов и ношение в оные камни с 15 по 30 число сего мая». Таким образом, началом строительства новой колокольни следует считать май 1812 года». Эти сведения подтверждает и один документ из архива ВСМЗ за 1812 г., в котором есть данные о том, что в феврале 1812 г. монастырем велась заготовка материала для строительства Преподобенской колокольни. «Куплено Суздальской округи удельного ведомства села Лопатницы у крестьянина Григория Иванова со товарищи под колокольню бутового дикого камня сто тридцать шесть возов разными ценами, всего заплачено пятьдесят четыре рубли сорок четыре копейки». На основании вышеперечисленных сведений следует вывод: колокольню начали строить еще до начала Отечественной войны 1812 г., а легенда о строительстве колокольни как выполнение обета горожан в случае победоносного завершения войны не соответствует действительности.
Суздальцы также были участниками Владимирского ополчения, сформированного по решению общего собрания дворянского сословия Владимирской губернии об образовании ополчения от 24 июля 1812 г. От Владимирской губернии надлежало выставить не менее 15000 ополченцев, с Суздальской округи - 738 человек, помещичьих крестьян и мещан в возрасте от 20 до 50 лет. Из них 162 суздальца вошли в состав 3-го полка Владимирского ополчения полкового начальника действительного статского советника и кавалера П.П. Зубова, а 576 человек присоединились к 5-му полку Владимирского ополчения полкового начальника полковника и кавалера Н.Я. Черепанова. Ни 3-й, ни 5-й полки в боевых действиях против неприятеля участия не принимали. 3-й полк, сформированный в г. Коврове Владимирской губернии, 3 сентября 1812 г. отправился в Москву. Так как древнюю столицу заняли французы, полк остановился в г. Покрове, где нес караульную службу. После того как неприятель покинул Москву, ополченцы были направлены в этот город. Там они производили санитарную уборку столицы, ухаживали за ранеными в госпиталях и на обывательских квартирах. «Бородатые ратники, конечно, самые престарелые, были обращены в сестер милосердия. Насколько тяжела была доля этих бородатых сестер милосердия, видно из того, что московский госпиталь выслал в Ковров 15 ополченцев, за старостию не выносивших тяжелой санитарной службы при больных и раненых». С конца декабря 3-й полк отправили в Витебск, а с 11 августа 1813 г. - в Минск. С начала 1814 г. полк переведен в Киев, откуда возвратился на родину и 17 ноября 1814 г. распущен по домам. За эти два года он сильно поредел. Приводятся такие данные: «8 июля 1814 г. Зубов доложил Голицыну, что из 2450 человек его полка во Владимирскую губернию вернулись к своим помещикам 1607 человек, умерли 587, в госпиталях и лазаретах оставались 242 человека, 14 бежали». Есть и другие сведения: «Умерло 515 человек, бежало 17». Умерших или бежавших было больше, т.к. в Коврове полк был сформирован в количестве 2514 человек, эта цифра на 64 человека больше, по сравнению с теми данными, которые приводит в своем докладе П.П. Зубов - 2450. 5-й полк Владимирского ополчения был сформирован в Юрьеве-Польском. Командовал этим полком Николай Яковлевич Черепанов - предводитель суздальского дворянства. По предписанию М.И. Кутузова Владимирское ополчение вступило в покинутую французами Москву. Находясь в Москве, ополченцы 5-го полка несли гарнизонную службу, восстанавливали и поддерживали порядок, расчищали пожарища, убирали трупы, оказывали помощь населению. В августе 1813 г. полк из Москвы был направлен в Борисов, где и оставался до своего расформирования в апреле 1814 г. Н.Я. Черепанов вместе с полком вернулся домой 27 мая 1814 г. и закончил свою военную деятельность. За участие в Отечественной войне 1812 года Н.Я. Черепанов был награжден бронзовой медалью. Отойдя от ратных дел, полковник проживал в своем имении в с. Вильцово Суздальского уезда. В.Д. Огурцов сообщает о дальнейшей судьбе Николая Яковлевича и его потомков следующее: «В 1823 г. он так писал о своем состоянии: «...В Суздальском уезде за отдачею детям моим имею в сельце Вильцове и деревне Пержево 19 душ... с принадлежащего мне имения годового доходу получаю не менее 2000 рублей...» По тем временам состояние помещика – ниже, чем скудное. Единственный сын Порфирий начал службу в Бутырском пехотном полку, где дослужился до штабс-капитана. Жена и пять дочерей жили в Вильцове. Старожилы Вильцова могут указать сейчас, где был дом помещиков, а на торчинском кладбище одиноко возвышаются старинные чугунные литые кресты над забытыми могилами, - возможно, что дворян Черепановых». На данный момент от усадьбы осталась небольшая рощица.
Нельзя не отметить тему благотворительности: в конце 1812 г. более 500 жителей Суздальского уезда сделали посильные вклады на облегчение участи пострадавших от нашествия Наполеона людей. Не осталось в стороне и духовенство: от Спасо-Евфимиева монастыря архимандрит Мелхиседек пожертвовал 1135 рублей, а также золотые и серебряные вещи; от Ризоположенского монастыря игуменья Аркадия - 1235 рублей, холст и нитки; от Покровского монастыря игуменья Измарагда - 970 рублей; благочинный с. Гавриловского Посада - 355 рублей 50 копеек.
14 декабря 1812 г. Отечественная война закончилась. Однако последствия этой войны ощущались и в 1813 г., когда в июле в Суздаль были направлены пленные французской службы, в количестве 20 рядовых и 3-х обер-офицеров. По распоряжению владимирского губернатора был рассмотрен вопрос о выделении им квартиры с прислугой и содержания от казны. Дальнейшая судьба французских пленных неизвестна. Имена и фамилии рекрутов-мещан, призванных из Суздаля в 1812 году:
1. Василий Иванов Чермнов, 2. Василий Никитин Тихонов, 3. Никита Матвеев Фирсов, 4. Матвей Титов, 5. Гаврила Козьмин Александров, 6. Семен Григорьев Шафаринов, 7. Федор Васильев Спирин, 8. Яков Герасимов, 9. Дмитрий Иванов, 10. Прокофий Жданов, 11. Константин Пономарев, 12. Василий Жданов, 13. Степан Иванов Жинкин, 14. Василий Осминкин, 15. Петр Иванов, 16. Егор Михайлов Спирин, 17. Иван Федоров Сонин, 18. Федор Иванов Лихонин, 19. Степан Жинкин, 20. Иван Горинов, 21. Михаил Васильев Чернов, 22. Петр Петров Гребенщиков, 23. Прокофий Петров Въешнов, 24. Матвей Семенов Глухарев, 25. Федор Васильев Степанов, 26. Иван Козьмин Болдин, 27. Михаил Федоров Пухов, 28. Осин Томилов Степанов, 29. Петр Иванов Чернов. Имена и фамилии крестьян-ополченцев, выставленных от Суздаля и уезда: 1. Алексей Ефремов, 2. Степан Михайлов, 3. Леонтий Васильев, 4. Алексей Андреев, 5. Дмитрий Егоров.
Бабаков А.В. Государственный Владимиро-Суздальский музей-заповедник.
- Памятники Суздаля воинам 1812 г. К югу от г. Суздаль на Знаменском кладбище находятся два памятника, установленные по преданию на могилах умерших от ран воинов – участников Бородинского сражения. Они представляют собой одинаковые металлические кованые кресты и гранитные плиты с одной и той же надписью: «Здесь похоронены участники Бородинского сражения 1812 г. умершие от ран в г. Суздале». По сведениям суздальского краеведа В.М. Снегирева после Бородинского сражения в Суздаль прибыл для отдыха и лечения раненых один из русских полков. Иные из раненых умирали – их хоронили на Всехсвятском (Знаменском) кладбище. Никаких документальных сведений о том Снегирев не имел, а перессказывал ходившую по Суздалю легенду. В дальнейшем на этот вопрос пытался найти ответ другой краевед В. Огурцов. В ходе своих поисков Огурцов пришел к выводу, что в Суздаль эвакуировались израненные солдаты и унтер-офицеры. Умерших солдат хоронили в братских могилах, засыпая могилы негашенной известью, боясь эпидемии желудочно-кишечных заболеваний. Кресты, о которых сказано выше, были установлены на Всехсвятском (Знаменском) кладбище лишь в 1990-е годы.
В 1815 г. суздальцы, «проникнутые глубокимъ чувствомъ благодарения ко Господу Богу за избавление России отъ нашествия французовъ въ 1812 г., устроили придельный престолъ въ соборномъ Благовещенскомъ храме въ честь Рождества Христова». Благовещенская церковь была построена в 40-50-е годы XVIII в. при епископе Порфирии с левой стороны кафедрального Богородице-Рождественского собора Кремля. К 60-м годам XX в. при реставрации Богородице-Рождественского собора церковь была разрушена как поздняя пристройка.
