«Лошади здесь с каждым годом ухудшаются, прежние дворянские рысаки исчезли; рысистые бега, расположенные овалом у Вокзальной рощи, упразднены, и самый ипподром снесен, остатки породистых коней перешли к извозчикам; теперь почти ¾ всех лошадей – рабочие; извозщичьи, ямские, водовозные и проч.; «собственных» коней во всем городе не наберется и сотни. Лошади здесь не дороги: 30-100 руб., редко более» (Губернский город Владимир в 1877 году. Субботин А.П.). В кон. XIХ века во Владимире было всего пять извозчичьих стоянок, называемых тогда биржами: у церкви Николы Златовратского, у западного угла Гостиного двора, напротив гауптвахты, за Ивановским мостом, на углу Торговой площади и Залыбедского съезда. К началу XX века в связи с расширением границ города, с ростом населения, количество бирж возросло до двадцати. Чтобы наняться в извозчики, необходимо было написать заявление во Владимирскую городскую управу, как это сделал в ноябре 1888 года запасной отпускной унтер-офицер Павел Иванович Давыдов: «Желая с наступлением зимы заняться извозным промыслом по г. Владимиру, я прошу городскую управу сообщить старосте 4-й биржи о беспрепятственном приеме меня в число извозчиков той биржи, пред началом же выезда я обязуюсь снабдить себя ярлыком до 1 января 1889 года». Согласно «Обязательному постановлению для производства в городе Владимире извозного промысла», утвержденному городской думой 13 апреля 1888 года, извозным промыслом могли заниматься лица, достигшие 15-летнего возраста (в начале XX века возрастной порог увеличили до 18 лет) и уплатившие установленный Высочайшим повелением ежегодный сбор в следующем размере: легковые извозчики - 4 рубля 50 копеек, а ломовые - 1 рубль 20 копеек. Доказательством уплаты сбора служили выдаваемые из городской управы номерные жестяные бляхи, обязательно прибиваемые на экипажах: легковые извозчики крепили их зимой на передке саней, а летом - на козлах, на стороне, обращенной к седоку; ломовые - на верху дуги, обращенной вперед. Один из пунктов «Обязательного постановления» гласил: «Извозчики обязаны быть всегда трезвы, вежливы и исправны в одежде; экипаж содержать в чистоте, без перевязки его веревками и иметь в упряжке лошадей здоровых и смирных, в исправной ременной сбруе». В дождливое время легковым извозчикам предписывалось снабдить колесные экипажи кожаными верхами и фартуками, прикрепленными наглухо к пролеткам. Извозчики были обязаны сами следить за содержанием бирж: ежедневно убирать навоз и посыпать стоянку песком или известью, устраивать ясли и коновязи. Извозчикам было рекомендовано самим договариваться с пассажирами о плате за проезд. Если это не удавалось, извозчик был не вправе требовать с ездока плату выше установленной. В конце XIX века плата за проезд в центральной части города - в местности между линией железной дороги, Московской заставой, оврагом сзади Студеной горы, Лыбедью и Сергиевской церковью составляла - 20 копеек, за проезд за Лыбедь - 25 копеек, за проезд в остальные местности - 30 копеек. Как днем, так и ночью, проезд от вокзала железной дороги в центр города составлял 30 копеек, а в остальные местности - 40 копеек и за почасовую езду - 40 копеек в час. В зимнее время цены снижались на 5 копеек за поездку и на 10 копеек за один час. Цены за проезд печатались на плотной бумаге и выдавались каждому извозчику, который был обязан предъявлять их по первому требованию пассажира, о чем свидетельствовала надпись на ярлыке, прибитом к экипажу. За всякое нарушение правил, особенно за неисправность сбруи и экипажа или за езду в пьяном виде и грубость с пассажирами, городская управа всегда могла отобрать у виновного его билет с возвращением внесенных за промысел денег и с лишением права заниматься промыслом в текущем полугодии или в следующем. Очевидно, что не все прописанные в «Обязательном постановлении» пункты выполнялись беспрекословно. В ненастную погоду в некоторые районы города извозчики отказывались возить пассажиров по причине ненадлежащего качества дорог, на что жители, живущие на окраинах, неоднократно жаловались даже губернатору. Николай Максимович Цеймерн не оставил без внимания жалобы горожан. В 1898 году он лично проехал по владимирским окраинам и закоулкам и «нашел, что действительно проезды в более отдаленные улицы как, например, за Лыбедью и даже в центральных, как Троицкая, Ильинская и др. находятся в крайне неудовлетворительном состоянии: отсутствие каменных покровов при неровной поверхности и глинистой почве, делают проезд по таким улицам весною и осенью затруднительным, что не только неудобно в смысле удовлетворения потребностей жителей, но и в случае возникновения пожара». Цеймерн направил городскому голове Андрею Алексеевичу Шилову письмо, в котором предложил план обустройства улиц: «Я знаю, что городская касса не располагает такими средствами, чтобы возможно было приступить к устройству всех улиц одновременно и полагаю, что этого и не требуется, но все же, безусловно, необходимо обратить внимание на устройство проездов там, где это представляется нужным, разделив улицы по степени значения их на категории, отнеся к первой части такие, устройство коих необходимо выполнить в первую очередь, ко второй - менее важные и т.д. Составив таким образом свои предположения, городское управление могло бы заранее изготавливать на производство работ технические сметы, а для того, чтобы жители знали о времени производства работ по устройству улиц, в коих они проживают, то составленный Думой список мог бы быть опубликованным для всеобщего сведения». Зачастую извозчики, пользуясь безвыходным положением пассажиров, в основном на железнодорожном вокзале, требовали от них двойную, а то и тройную плату. Периодические нарекания горожан на извозчиков побудили владимирского губернатора Ивана Николаевича Сазонова издать летом 1911 года следующий приказ: «До меня доходят жалобы, что легковые извозчики, за последнее время в особенности, отказываются возить пассажиров за установленную таксу, допуская совершено непозволительные деяния - или ложно заявляют, что они заняты, или просто отъезжают от пассажира с грубостью, что замечалось неоднократно на вокзале. Подобные явления совершенно недопустимы и на чинах полиции от пристава до городового лежит обязанность наблюдать за подобными нарушениями существующего обязательного постановления городской думы и виновных извозчиков в нарушении сего записывать и на утро следующего дня представлять ко мне на предмет лишения его права выезда на биржу. При этом предупреждаю и чинов полиции, что всякое послабление с их стороны в отношении надзора за извозчиками по исполнению ими существующего обязательного постановления городской думы - будут мною строго наказываться». Кареты, повозки, пролетки, сани, как правило, периодически ломались и требовали ремонта. В 60-х годах XIX века во Владимире действовало четыре экипажных заведения, владельцами которых являлись: купец 3-й гильдии Алексей Семёнович Мартынов, купец 3-й гильдии Ефим Дементьевич Шаров, купец 3-й гильдии Михаил Федотович Павлов и «временный владимирский купец», ангальтбернбургский подданный Карл Нагель. Например, в ведомости об экипажном заведении Ефима Шарова сообщалось, что в 1861 году была изготовлена одна карета стоимостью 600 рублей, две коляски по 250 рублей, два зимних возка. Поговорка «ругается как извозчик» не лишена оснований. «Извозчичьи биржи являются своего рода своеобразными кафедрами сквернословия. „Интимные" разговоры извозчиками друг с другом ведутся „во всю улицу" и изобилуют массой нецензурных словечек. И притом, они редко считаются с тем, имеется на улице публика или нет», - сообщала газета «Старый владимирец» 5 января 1912 года. Принятое в 1903 году «Обязательное постановление о мерах безопасности и порядке движения по улицам» предписывало правящим лошадьми: «держаться правой руки; ездить умеренной рысью; не ездить вперегонки; при въезде из ворот, при поворотах и в тех местах, где движение стеснено, ехать шагом». Запрещалось ездить по тротуарам и привязывать лошадей к фонарным столбам и уличным столбикам. С возами, а также с пустыми подводами допускалось ехать только шагом и притом в один ряд. Стоянка проездных лошадей и экипажей, а также кормление лошадей около церквей, на площадях, по улицам, перед гостиным двором, торговыми помещениями, трактирами и питейными заведениями воспрещалась. Проходящие по тротуарам были обязаны: не останавливаться там, где это препятствует движению; не носить с собою по тротуарам громоздких вещей и других предметов, стесняющих движение; не водить лошадей и не ездить на велосипедах. Но какой русский не любит быстрой езды! С наступлением сумерек извозчики позволяли себе носиться по улицам во весь опор. Впрочем, бдительные полицейские старательно несли свою службу и в темное время суток. «В ночь на 10 мая легковые извозчики 6-й биржи № 78 крестьянин И. Платонов и № 148 А. Карпушкин по Нижегородской улице устроили гонку без седоков, вследствие чего был составлен протокол для привлечения их к ответственности по 123 ст. Устава о наказаниях», - писал «Старый владимирец» 14 мая 1910 года» (Т.А. Пугина «ИЗВОЗЧИКИ ОБЯЗАНЫ БЫТЬ ВСЕГДА ТРЕЗВЫ, ВЕЖЛИВЫ И ИСПРАВНЫ В ОДЕЖДЕ»). «Извозчики мещ. П. Ухов, кр. Ямской слободы И. Кашекарихин привлечены к ответственности за неимение №№ от городской управы, необходимых по их роду занятий для извозных работ» (газета «Старый владимирец», 20 января 1917).
«На днях извозчик №7 испытал на себе эту прелесть, соблазнившись высокой платой за поездку по шоссе к ямскому лесу. Некто в «тужурке» нанял его в 11 час. ночи. На пятой версте извозчик сделал оборот назад. Седок остановил его под предлогом, что-де кольцо обронил. Но в этот момент бедному извозчику пришлось, под наведенным на него дулом револьвера, отдать мошеннику кошелек с деньгами (не больше 10 руб.). Седок сбежал» (газета «Старый владимирец», 20 июля 1917).
ИППОДРОМ
Бородинский егерский полк в составе 2-й бригады 17-й пехотной дивизии стоял во Владимире в 1842 г. Ему было отведено место для манежа около Воксальной рощи: «около Ямской слободы близ Воксальной рощи, где был прежде выстроен полковой манеж».
В 1853 г. город покидает Бородинский егерский полк. Деревянное здание манежа было снесено, а на его месте впервые в городе сооружается ипподром. Владимирский ипподром был обнесен забором. По краям стояли трибуны на несколько десятков мест. Были при ипподроме и служебные помещения, и конюшни.
26 сентября 1856 г. открытие во Владимире общества рысистых бегов «для поощрения коневодства губернии испытанием и наградой резвости и силы лошадей». В Общество вошли известные люди, в частности Николай Иванович Крузенштерн - сын адмирала Крузенштерна, бывший тульский и орловский губернатор, владелец конезавода в Покровском уезде.
В XIX веке конезаводов, где занимались «улучшением сортов лошадей», во Владимирской губернии было немало. Это был достаточно выгодный бизнес. Сын владимирского губернатора Ивана Куруты - Владимир Курута, составивший «Алфавитный указатель русским конезаводчикам в 1839-1883 годах» насчитал во Владимирской губернии около 11 заводов - во Владимирском, Юрьевском, Покровском и Переяславском уездах.
Скачки на владимирском ипподроме на призы «Общества рысистых бегов» и Управления Государственного Коннозаводства в 1850-1860 гг. проходили регулярно, сразу по несколько дней. Каждый раз газета «Владимирские губернские ведомости» публиковала подробный отчет об испытаниях. Заезды проводились отдельно для 3-4-летних жеребцов, отдельно для кобыл такого же возраста, отдельно для более взрослых животных, отдельно для троек и отдельно для «возовых» (ломовых) лошадей. Молодые жеребцы бежали 1-3 версты, тройки - до 15 верст, «возовые» - всего 150-200 саженей. Для каждого заезда была определена своя «нормальная быстрота», например «2 минуты 13 секунд на версту», медленнее которой лошадь не должна была бежать. Определялось для каждого заезда и количество сбоев - когда лошадь переходила с рыси на галоп. Если лошадь делала больше сбоев, чем положено, она теряла право на приз. Испытания кобыл и жеребцов производились с беговой дрожкой (конной коляской) - летом, а зимой - с санками. «Возовые» лошади стартовали с места с грузом в 100 пудов (около 1600 кг.), постепенно груз подкладывали и к финишу они приходили уже с 200-300 пудами веса. При регистрации, желающие участвовать в бегах, которых, к слову, было не очень много, вносили в кассу «Общества рысистых бегов» 5 рублей - с члена общества и 15 рублей - с «посторонних охотников». Призы за первое место колебались от 100 до 200 рублей. Вот что писали «Владимирские ведомости» в 1857 году: «На ипподроме Владимирского общества. Рысистых бегов августа 11 дня 1857 в 6 часов пополудни. Разыгрывается приз государственного конезавода для жеребцов и кобыл не старше 6-ти и не моложе 4-х лет. Пришедшей первой лошади приз в 200 рублей, второй 50 руб. подписные 10 рублей с лошади делятся пополам. Дистанцию 3 версты выигрывает конь Добрый, год рождения 1851, владелец Н.И. Крузенштерн. Происхождение коня от Кречета графа В.Н. Зубова и Чудной. Наездником был Никифор Тимофеев. Он пришел первым за 6 минут 7 секунд, был только один сбой. В заездах участвовали лошади Н.А. Пушкевича, графа К.К. Толя, П.В. Дуйкина, князя А.Б. Голицина и др.»
Вот несколько отчетов о забегах 1859 и 1860 гг. на владимирском ипподроме: - На приз Вице-Президента в 100 рублей для жеребцов трех лет, дистанция 1 верста. Участвовали две лошади. Первый: темно-серый жеребец П. Дуйкина, трехлетний, завода Константина Толя, родители - «Машистый» и «Селитра». Второй: самого Константина Толя темно-серый жеребец «Кролик» своего завода, родители - «Машистый» и «Волшебница». Первый жеребец пробежал за 2 минуты 4 секунды и получил приз, сбился 2 раза, «Кролик» сбился 1 раз. Наездники: Родион Рогов и Степан Анисимов. - Приз Управления Государственного Коннозаводства в 100 рублей для троек. Дистанция 15 верст. Нормальная быстрота - 30 минут. Троек на регистрацию не явилось и приз остался неразыгранным. - Приз Управления Государственного Коннозаводства в 100 руб для «возовых» лошадей. Стартовый груз - 105 пудов. Участвовала только одна вороная лошадь Н. Платонова «Угрюмый», 7 лет, неизвестного происхождения. Везла 268 пудов и получила приз.
«Лошади здесь с каждым годом ухудшаются, прежние дворянские рысаки исчезли; рысистые бега, расположенные овалом у Вокзальной рощи, упразднены, и самый ипподром снесен, остатки породистых коней перешли к извозчикам…» (Губернский город Владимир в 1877 году. Субботин А.П.).
За Юрьевской заставой в 1899 г.: …Упраздненное лагерное место; Рысистый бег, Сторожка при нем; Сторожка Курлова.
На владимирском ипподроме горожане могли наблюдать не только за конскими бегами. В апреле 1912 года здесь владимирцы впервые лицезрели настоящий аэроплан. Пилот поднялся на несколько саженей над землей, сделал небольшой круг над ипподромом и опустился на землю. Публика разочаровано разошлась по домам.
После Октябрьской революции, в годы НЭПа, скачки на ипподроме, который стал принадлежать Владимирскому «Губсельтресту», продолжаются. Даже несмотря на то, что южная часть ипподрома отошла кирпичному заводу «Берлин», наладившему в этом месте добычу глины. Ипподром «сократился», поворот дорожек в южном конце стал крайне неудобным. «Губсельтрест» даже стал подыскивать новое место для ипподрома. Вот как описывает скачки 1926 года газета «Призыв». «В четыре часа дня вокруг огромная стена людских голов. На протяжении версты, которую занимает ипподром, по обеим сторонам шпалерами стоят люди. Стоят, сидят, лежат - их здесь тысячи. Ни одно массовое гуляние за последнее время не было так многолюдно. - Вот, едут, едут, - пронеслось по рядам. - Глядь-ко, белоногий, заглядишься! - Красота, лошади! В программе было 8 заездов, в них участвовал исключительно молодняк, впервые принимающий боевое крещение... На ипподроме кобыла американской породы, вороной масти, завода В. Павлова. С ней должна соперничать серая «Проталинка». 2 звонка, сейчас начнем. Первый заезд не удался, «Проталинка» поломала качалку. Выступает молодняк: 2-летний «Вечерний звон» и «Вихрь». Публика предчувствовала, что «Вихрь» должен победить. Так и вышло. Еще тогда, когда бежал молодняк, у публики разгорелись страсти. А когда выскочил «Быстролетый» - жеребец караковой масти, американской породы, зрители пришли в восторг. «Быстролетый», как и следовало ожидать, победил своего соперника «Карамболя». Далее идут лучшие лошади «Губселтреста» - рекордисты «Русак» и«Аргонавт». «Русак» еще в прошлом году взял первенство. Никто и думать не хочет, что он уступит сейчас, тем более, что в наружной статности чувствуется превосходство перед «Аргонавтом». Но, увы!
Публике суждено было только чмокать губами. «Аргонавт» с наездником Кузьмичевым далеко оставил позади «Русака». Зрители остались весьма довольны бегами».
«21 и 22 мая 1917 г. на беговом ипподроме состоялся первый спортивный праздник, устроенный Владимирским клубом спорта. В первый день праздника играли в футбол команда спортивного кружка «Орехово» и владимирская команда из молодых начинающих игроков. Состязание кончилось в пользу Владимира с счетом 4 : 0. 22 числа были устроены велосипедные гонки между владимирскими любителями велосипедистами. Гонки были на 1 и на 3 версты. На обеих дистанциях первенствовал С. Васильев, обнаруживший большую выносливость. После гонок состоялся футбольный матч между ореховцами и лучшей владимирской командой. Игра кончилась полным поражением ореховцев. Владимирцы забили в ворота противника 9 мячей против 1 ответного. Вообще праздник прошел оживленно, и публики, несмотря на довольно далекое расстояние от города, было очень много» (С. Сомов. Газета «Старый владимирец», 25 мая 1917).
После Октябрьской революции, в годы НЭПа, ипподром принадлежал владимирскому «Губсельтресту». Скачки на нем продолжались и пользовались у владимирцев большой популярностью. Даже несмотря на то, что южная часть ипподрома отошла кирпичному заводу «Берлин», наладившему в этом месте добычу глины.
«Две трагедии от рысаков. «Глупому сыну и богатство не в прок». Иногда бывает, что умному, очень умному сыну богатство в большую обузу. В таком, именно, положении находится наш владимирский губсельтрест. При своем рождении он был щедро наделен своими родителями. Помимо пяти слишком тысяч десятин пахотной и иных угодий земли со всем необходимым живым и мертвым инвентарем, ему передано было: 117 кровных рысаков. Настоящих породистых орловцев, выводных американцев, американских метисов. Теперь их 157 голов. Целое состояние. Чтобы дать хотя-бы приблизительное понятие о размерах этого состояния, достаточно сказать, что один из них «урод» «Авгур», проданный было за гроши, если-бы не ГПУ, в течение 7 месяцев выиграл призов на 9000 р. Таких авгуров на ипподромах у губсельтреста 62. Не вредно! Скажет обыватель. А между тем, эти 157 рысаков — своего рода трагедия в жизни губсельтреста. Эти рысаки обложили земли губсельтреста налогом на свое содержание в размере 32 рублей с каждой десятины пахотной земли. Наша земля такого обложения вынести, конечно, не может. Отсюда ежегодный убыток губсельтреста в 54000 руб. Продать часть рысаков—некому. Покупателей нет. Это-ли не трагедия? Трагедия от рысаков. Тоже трагедию и трагедию от рысаков переживает гаврилово-посадская конюшня. Чтобы выполнять свое назначение — быть рассадником улучшенной породы лошадей в крестьянском хозяйство — конюшня должна иметь хороших производителей. «Были когда-то и мы рысаками»... могут сказать о себе те, которые стоят на гавриловской конюшне. Но «то было давно». Вероятно, они сами не помнят, когда это было. Теперь это калечь, которая не может производить не только улучшенное, но и какое-бы то ни было потомство. А она эта калечь — кушает казенные овес и сено. И кушает на большую сумму. Их надо заменить новыми, но нет средств на покупку молодых, здоровых производителей. В этом трагедия гаврилово-посадской конюшни. Почему-бы, спросите вы, не передать часть губсельтрестовских рысаков гаврилово-посадской конюшне и таким образом сразу изжить обе трагедии и губсельтрестовскую и гаврилово-посадскую? Губсельтрест освободятся тогда от лишних лошадиных ртов, которые для него являются непосильной обузой, Гаврилов-же Посад получит необходимых ему производителей. Боюсь, читатель, что спецы назовут нас профанами, если мы зададим с вами такой вопрос. Но все-таки испробуем задать. Нам скажут, что у гаврилово-посадской конюшни нет средств на оплату губсельтрестовских рысаков. Нo рысаки-то все-таки не губсельтрестовские, а государственные. Сейчас, государство терпит убыток от рысаков, находящихся в губсельтресте, и несет непроизводительные расходы на содержание престарелых инвалидов гаврилово-посадской конюшни. При передаче части рысаков из губсельтреста в государственную конюшню, губсельтрест не будет нести убытка от содержания конюшни, расходы по содержанию гаврилово-посадской конюшни будут сторицею покрыты тою пользой, которую принесет конюшня крестьянскому хозяйству. В конечном результате государственные интересы выиграют. А это только и важно, и нужно» («Призыв», 8 апреля 1925). «5 июля 1925 г., в 3 ч. дня, на владимирском беговом ипподроме за Юрьевской заставой, губсельтрестом устраивается испытание рысаков конного завода. В бегах будет участвовать до 30 лошадей, среди которых рекордист СССР на 3 версты жеребец «Мефистофель». К участию в бегах приглашаются владельцы рысистых лошадей. 8 июня подобные бега были устроены в Судогде и вызвали большой интерес как среди крестьян, так и городского населения. Вход на бега бесплатный» («Призыв», 20 июня 1925). «B воскресенье, 5 июля 1925 г., устроенные губсельтрестом бега привлекли большое количество публики. Было сделано 7 заездов. Лучшая резвость на 1 ½ версты, показана в 2 минуты 27 секунд. При не вполне исправной для езды дорожке эту скорость можно считать очень хорошей. Губсельтрест предполагает ипподром обнести забором и в будущем организовать платные призовые бега» («Призыв», 7 июля 1925).
«…Заводоуправление возбудило ходатайство перед УИК-ом о предоставлении в ведение кирпичного завода лагерной рощи и ипподрома. Часть данной площади будет отведена под постройку сараев и жилых домов, часть же под базу сырья. Без отвода заводу этой земли, производство развернуть невозможно» («Призыв», 13 сентября 1925).
«4-го июля, на своем ипподроме за Юрьевской заставой, губсельтрест устраивает бега. В бегах со стороны губсельтреста примут участие до 30 лошадей, преимущественно молодняка. В состязаниях могут также участвовать и частновладельческие лошади. Запись их производится ежедневно в губсельтресте. Вход на бега будет бесплатным» («Призыв», 29 июня 1926).
«Позавчера, около 2-х часов дня, публика из города, лавиной двинулась по направлению к Юрьевской заставе. Невдалеке отсюда расположен ипподром Владимирского губсельтреста. Южный край ипподрома откромсал кирпичный завод «Берлин», добывавший отсюда глину. Пришлось ипподрому немножко сократиться, вследствие чего поворот дрожек в южном конце его стал крайне неудобен. — Ищем новое место для ипподрома! — говорят работники губсельтреста. Около четырех часов дня вокруг ипподрома выросла огромная стена людских голов. На протяжении всей версты, которую занимает ипподром,— по обоим сторонам шпалерами стоят люди. Стоят, сидят, лежат; их здесь - тысячи. Ни одно массовое гулянье за последнее время не было так многолюдно, как — бега... — Вот, едут, едут! — пронеслось по рядам. — Глядь-ко, белоногий... заглядишься!.. — Красота-лошади! И чем дальше, тем больше восхищения, больше интереса. В программе — 8 заездов. В четырех — участвует исключительно молодняк, впервые принимающий «боевое крещение». На ипподроме «Канада» — кобыла американской породы, вороной масти, завода В. Павлова. С ней должна соперничать серая «Проталинка». Раздастся два звонка. — Сейчас начнем!.. Но первый заезд не удался. «Проталинка» поламала качалку. Пришлось отставить. Выступает молодняк, 2-х летки: «Вечерний Звон» и «Вихрь». Публика предчувствовала почему-то, что «Вихрь» должен победить... Так и вышло. Еще тогда, когда бежал молодняк, у публики разгорелись страсти. А когда выскочил «Быстролетный», жеребец караковой масти, американской породы зрители пришли в восторг. — Красота-лошадь! — слышалось со всех сторон. — Идет и верхом!.. «Быстролетный», как и следовало ожидать, победил своего соперника - «Карамболя». Далее идут лучшие лошади губсельтреста — рекордисты «Русак» и «Аргонавт». «Русак» еще в прошлом году взял первенство. Никто и думать не хочет, что он уступит сейчас, тем более, что в его наружной статности чувствуется превосходство перед «Аргонавтом». Но, увы!.. Публике суждено было только... чмокать губами... «Аргонавт» с наездником т. Кузмичевым далеко оставил позади себя «Русака». Зрители остались весьма довольны бегами» («Призыв», 6 июля 1926).
«Интерес к бегам использовать в целях развития коневодства (Беседа с зав. губсельтрестом т. Танбергом). :
Первое в текущем году испытание рысистых лошадей губсельтреста, происходившее 4-го июля, — говорит т. Танберг, — прошло вполне удовлетворительно. — Часть наших рысаков как молодняка, так и взрослых лошадей отправлена в г. Ленинград, где мы имеем свою конюшню на 40 лошадей. Там они будут участвовать в бегах на ленинградском ипподроме. Но это не значит, что мы прекращаем всякую работу в этой области, в самом Владимире. Наоборот, совместно с губземуправлением, нами разрабатывается сейчас подробный план новых соревнований, где должны будут принимать участие и крестьянские лошади. Судя по количеству зрителей, окружавших ипподром, можно заключить, что среди широких масс населения есть огромный интерес к бегам. Надо этот интерес использовать для развития и улучшения нашего коневодства» («Призыв», 9 июля 1926). «Губсельтрест на-днях отправляет на ленинградский ипподром, в собственную тренировочную конюшню 8 молодых племенных рысаков. Из них пятеро — потомство знаменитого рекордиста «Титана», взявшего в этом году первой приз на бегах в Ленинграде. Все эти рысаки (кроме, впрочем, одного) в бегах будут участвовать в первый раз» («Призыв», 24 августа 1926). «Губернский совет физической культуры высказался за организацию во Владимире губернского тира для стрельбы. Тир будет устроен при городском ипподроме» («Призыв», 5 октября 1926).
«Президиум горсовета разрешил стрелковому обществу «Динамо» (при Владимирском губотделе ГПУ) устройство на ипподроме губсельтреста тира для стрелковых соревнований» («Призыв», 8 октября 1926).
Владимирский ипподром был закрыт после 1926 года.
«Губернский совет физической культуры и губернское военно-спортивное общество «Динамо» подняли вопрос о постройке отвечающего всем требованиям губернского спортивного стадиона. Комиссия из представителей ГСПС, УЗУ, «Динамо», горсовета и ГСПС разбирала этот вопрос и пришла к выводу, что для развития военного спорта, необходим тир - место для стрельбы, - манеж и спортивные площадки. Такого стадиона - тира ни в губернии, ни во Владимире нет. Комиссия считает необходимым построить его. Наиболее подходящее место для тира - бывший ипподром за Юрьевской заставой. Комиссия нашла необходимым построить также и губернский спортивный стадион, который нужен опять-таки в деталях развития физической культуры. По мнению комиссии, самое подходящее место для стадиона - бывший сад Кошанской, расположенный между Мещанской и Небабьевым городком. Комиссия обратилась в президиум Губисполкома с просьбой за счет сметы ГСФК отпустить средства для того, чтобы уже в текущем году можно было приступить к постройке» («Призыв». 1927 г. 15 сент.). «Как уже сообщалось, губернский совет физкультуры поднял вопрос о постройке во Владимире спортивного стадиона губернского значения. Президиум ГИКа признал постройку стадиона необходимой. Сейчас междуведомственная комиссия Губсовета физической культуры, с участием специалистов, занялась подыскиванием участка земли под стадион. Ознакомившись со всеми отведенными по плану города участками, комиссия пришла к заключению, что наиболее подходящим местом является участок земли в районе Гончаров (сад быв. Кашанской). Место это совершенно защищено от северных ветров, кругом в зелени, недалеко проходит водопровод и т. д. В то время, как Губсовет физкультуры представил в ГИК свои соображения о постройке стадиона, совершенно неожиданно выяснилось, что местное отделение спортивного общества «Динамо» - решило построить в городе свой стадион. Место для постройки выбрали быв. ипподром (за Юрьевской заставой). Выбранное место оказалось совершенно негодным для этой цели. По проекту, предполагается построить стадион с ипподромом, манежем и стрелковым тиром для стрельбы на нормальные дистанции, что ни в коем случае не может быть совмещено с физкультурным стадионом. Мы считаем, что постройка стадиона об-вом «Динамо» не целесообразна. Спортивному обществу «Динамо» необходим прежде всего стрелковый тир - который ему и нужно строить» («Призыв»,1927 г. 24 июля).
Фрагмент карты гор. Владимира. 1927 г.
На месте ипподрома в начале 1960-х гг. появился главный корпус ВлГУ.
28 апреля 1890 года до Владимира доехал сотник Амурского казачьего войска Дмитрий Пешков, который с 7 ноября 1889-го по 19 мая 1890 года верхом на своем строевом коне по кличке Серко амурской породы совершил путешествие из Благовещенска до Санкт-Петербурга. Расстояние более чем в 8 тысяч верст казак преодолел за 193 дня, включая 40 дней отдыха и непредвиденных задержек в пути. Останавливался он и во Владимире, где дал коню отдохнуть до 30 апреля. Владимирцы провожали Дмитрия Пешкова с большим почетом. «Проводы были с музыкой. Провожало много офицеров, генерал-лейтенант Витторф и командир 11-го полка полковник Сергиевский верст до двенадцати. До заставы шла громадная толпа народа», - цитирует воспоминания Дмитрия Пешкова краевед Николай Фролов. Дмитрий Пешков и его верный Серко от Владимира до Петербурга успешно добрались менее чем за 20 дней. В столице казака принял сам император Александр III с семьей.
