Епископ Владимирский и Муромский Павел (Гребневский)
Епископ Павел III (Гребневский)
Петр Степанович Гребневский родился в Москве в семье священника церкви Гребневской Божией Матери Стефана Ананьина. Именно по этому храму будущий архиерей и получил свою мирскую фамилию. История Гребневской церкви начинается в далеком прошлом. В 1472 году в Москве на Мясницкой улице великий князь и государь Иоанн III, в память похода на Новгород, построил деревянный Успенский храм. Вскоре новопостроенная церковь стала называться Гребневской – по иконе, поставленной в храм тем же князем. Эта икона считалась чудотворной и до перенесения ее в церковь на Мясницкой улице находилась в Успенском соборе Московского Кремля. По преданию, Гребневская икона была принесена в Москву великим князем Димитрием Донским после его победы в 1380 году над войском хана Мамая. Икону князь получил от жителей города Гребени, находившегося на впадающей в Дон реке Чара, в области войска Донского. К сожалению, сейчас невозможно полюбоваться древним Гребневским храмом. Советская власть не сочла нужным сохранить его, и уже в 1926 году стал решаться вопрос о сносе храма. Несмотря на ходатайства верующих и историков, церковь Гребневской иконы Божией Матери в 1933 году была закрыта, а к 1935 году окончательно разрушена. На месте старинного храма на Лубянской площади возвели устрашающие здания КГБ. Отец владыки Павла протопоп Стефан Ананьин был довольно известным человеком и пользовался определенным влиянием в среде московского духовенства. Высокое положение о. Стефана во многом определялось его родственными связями: он приходился братом местоблюстителю патриаршего престола Стефану (Яворскому), митрополиту Рязанскому и Муромскому. Должность местоблюстителя Стефан (Яворский) получил после смерти Патриарха Адриана в 1700 году и сохранял ее вплоть до учреждения Святейшего Синода в 1721 году. С 1721 года он стал первым и, как потом оказалось, единственным президентом Синода. В ноябре 1722 года митрополит Рязанский и Муромский Стефан скончался и был погребен в рязанском кафедральном соборе. Еще в сентябре 1754 года «священник Московской церкви Пресвятой Богородицы Гребневской, что на Лубянке» Стефан Ананьин (Ананьев) просился у Синода «об отпуске его для собственных нужд в С. Петербург». 19 сентября 1754 года разрешение Св. Синода было получено с тем, «чтобы во время отсутствия просителя богослужение в означенной церкви отправляемо было сыном его придельным священником оной Иоанном Стефановым». Последний – не кто иной, как брат владимирского епископа Павла. 28 ноября того же года священник ружной церкви Иоанна Мученика Белоградского Иоанн Стефанов просил Синод об определении его священником к церкви Гребневской Пресвятой Богородицы, что на Лубянке в Москве. 2 декабря 1754 года Синод удовлетворил это прошение. Подобные родственные связи гребневского протопопа и рязанского митрополита, конечно же, сказались и на карьере сына московского священника. После окончания Московской Славяно Греко Латинской академии, протектором которой некоторое время был Стефан Яворский, Петр Степанович Гребневский унаследовал место своего отца и стал священником церкви Гребневской Божией Матери. Вскоре его перевели в Петербург, где о. Петр стал ключарем и проповедником Петропавловского собора. Известно его «Слово…», произнесенное в день коронации императрицы Елизаветы Петровны 25 апреля 1742 года и опубликованное в типографии Академии наук отдельной 15 страничной брошюрой 12 мая 1742 года. Уже тогда о. Петр был иереем и проповедником придворного Петропавловского собора. Позже о. Петр был определен и членом Петербургской духовной консистории в сане протоиерея. Там ему приходилось заниматься самыми различными, в том числе административными вопросами.
Великая княгиня Екатерина Алексеевна
Несколько лет протоиерей Петр Гребневский состоял духовником великой княгини Екатерины Алексеевны – будущей императрицы Екатерины II. В 1762 году П. С. Гребневский овдовел и тогда же принял монашеский постриг с именем Павла. После пострижения бывший протоиерей был возведен в сан архимандрита и получил в управление Тихвинский Успенский Богородицкий монастырь. Этот монастырь находился в Новгородской губернии и был основан в XVI столетии Иоанном Грозным. Обитель издавна пользовалась особым покровительством великих князей и государей. В качестве особой привилегии архимандриты Тихвинского монастыря при богослужении пользовались преимуществами, присвоенными епископскому служению. Назначение в настоятели монастыря, как и позднейшая хиротония, состоялись, по видимому, при непосредственном участии императрицы Екатерины II, только что в 1762 году вступившей на престол.
Осенью 1762 г. архиепископ Владимирский и Яропольский Антоний (23.11.1757–16.12.1762) подал прошение в Св. Синод «об отпуске его за слабостию здравия…» В конце 1762 года с разрешения российского Синода Антоний (Багратион) покинул Россию и вернулся в Грузию.
Епископы Владимирские и Яропольские: Епископ Платон (Петрункевич) (20 марта 1748 - 16 апреля 1757) Архиепископ Антоний (Багратиони) (23 ноября 1757 - 16 декабря 1762). Павел (Гребневский) - Епископ Владимирский и Яропольский (06.07.1763–14.06.1764)
5 июля 1763 года, архимандрит Павел был назначен на Владимирскую кафедру, а 6 июля 1763 года хиротонисан во епископа Владимирского и Яропольского.
В 1763 г. ограда Успенского собора описана так: «Спереди от собора против архиерейских покоев ограда каменная, в ней одни входные каменные, а другие въезжие деревянные ворота»; об архиерейских покоях сказано: «При Успенском соборе для архиерея летний деревянный на каменном фундаменте дом; в нем крестовая церковь во имя св. Алексея митрополита Московского, 13 покоев, между ними двое сеней, при них вокруг переходы; по правую сторону ледник, поверх его «галдарея», изба «ренжерейная», кухня и приспешня... С трех сторон этот дом огорожен деревянным стоячим брусчатым переплетом». В первый же год по приезде во Владимир Преосвященный Павел заметил ветхость древнего кафедрального Успенского собора и решил отремонтировать его. Однако средств на его обновление взять было неоткуда. 9 июня 1764 года соборному протопопу Василию было поручено вести сбор пожертвований и выданы были для этого книги на 3 года. 4 июня 1767 года по распоряжению владыки был даже перенесен большой колокол из Рождественского монастыря (Архиерейского дома) на соборную колокольню. 11 июня того же года был приглашен архитектор Иван Яковлев, внимательно осмотревший ветхости собора и представивший опись материалов, необходимых для ремонта. Но сборы, которые удалось предоставить о. Василию, оказались крайне малыми. Оставалось ждать случайного пожертвования. Первый указ владыки Павла касался консисторской темницы. В нем говорилось, что «состоящая при кафедральном доме близ св. врат каменная палата, в коей консистория колодников содержала» пришла в крайне ветхое состояние и требует ремонта. По настоятельной просьбе консистории владыка Павел распорядился привести тюремную «палату» в порядок. В 1764 году к Владимирской епархии присоединили город Муром с округой, который ранее находился в ведении рязанских архиереев. 14 июня 1764 г. по высочайше утвержденному докладу Комиссии о церковных имениях во Владимирскую третьеклассную епархию вошли города Владимир (213 церквей в городе и округе); Муром (138 церквей); Арзамас (213 церквей); Темников (30 церквей); Гороховец (15 церквей); Ярополч и Вязниковская слобода (64 церкви); Починки (23 церкви); а всего — 696 храмов.
Павел (Гребневский) - Епископ Владимирский и Муромский (14.06.1764–09.08.1769) Екатериной II были изменены титулы 6-ти епископов, в том числе и Преосвященного Владимирского и Яропольского Павла, который стал Владимирским и Муромским, чтобы «из ...епархиальных архиереев по приписанным вновь к ним городам именоваться пристойнее». На содержание Владимирской духовной семинарии выделялось из казны по 435 руб. 75 ¼ коп. в год. Епископы Владимирские и Муромские: Павел Гребневский 1764-1769 гг. Иероним (Формаковский) 1770-1783 гг. Виктор (Онисимов), 22 сентября 1783 - 6 мая 1788 гг.
Вступив в управление епархией, епископ Павел обратил внимание на злоупотребления и упущения, связанные с существующим порядком доставления ставленных грамот. Каждый епископ при поступлении на кафедру требовал от священнослужителей епархии представления свидетельств на священство для подписания. Обычно священники лично приезжали во Владимир и представлялись архиерею. Эти переезды представляли большие неудобства, как для самих батюшек, так и для их прихожан. Дальние приходы отстояли от Владимира до 300 верст. Оставшиеся без пастыря прихожане часто на несколько недель лишались возможности совершать церковные службы. Дети рождались и умирали без крещения. Умершие в отсутствие священника лежали без погребения. 12 сентября 1763 года епископ Павел через своего секретаря Василия Лазаревича словесно объявил консистории о повелении Его Преосвященства «чтобы священники, а особливо из далеких мест по нынешнему осеннему в проезде неспособному пути не понесли какового изнурения, каждый не высылался, а чтобы каждая десятина или уезд выбрали одного верноисправного члена и поручили ему ставленные грамоты, а также и пошлины за подписание тех грамот отдали ему же, которые он, по приезде во Владимир, представил бы немедленно и по подписанию, возвратясь на места, раздаст». Однако большинство духовенства, особенно как раз в дальних приходах, не спешили выполнять распоряжение владыки. В конце концов, потерявший терпение епископ Павел 13 августа 1764 года повелел «всех не представивших ставленных грамот оштрафовать: священников по рублю, диаконов по полтине, а тех, кои не имея грамот не взяли оных, отправить под караулом в консисторию». Но нашлись иереи, не убоявшиеся и такого распоряжения владыки. Епископ Павел боролся и с неоправданными отлучками священников из приходов. 4 мая 1765 года он повелел Владимирской духовной консистории: «Усмотря, что многие из Муромской десятины, а особливо градские соборные священники, оставя свои церкви, приезжают во Владимир, не имея почти совсем никакой надобности, ради которой бы им самим во Владимире быть надлежало, от каковой их отлучки, кроме того, что церкви их остаются без пения, легко может последовать и в отправлении мирских треб остановка, а паче чаяния и упущение, и для того Его Преосвященство повелевает Муромскому духовному правлению подтвердить, чтоб от оного всем священнослужителям объявлено было с подписками, дабы из них никто, а особливо градские, не имев нужды, во Владимир не ездили. В случае же кому какой нужды отлучиться, поверяя свой приход во отправление ближайшей церкви священнику». В марте месяце 1765 года, по распоряжению епископа Владимирского Павла, по всем благочинным Владимирской епархии разослан был указ такого содержания: «По Указу Ее Императорского Величества, Преосвященный Павел, епископ Владимирский и Муромский, рассуждая, что со вступления Его Преосвященства в свою епархию, по производящимся в духовной Его Преосвященства консистории об освящении вместо сгоревших и особливо вновь построенных церквей делам усмотрено, что в нередких церквах, коим об освящении требуются позволения, имеется ризницы и прочей церковной утвари довольное число, святыми иконами и прочим церковным благолепием весьма нескудно убраны, к томуж при тех церквах и приходы большие; но при всем том часто бывают церковные сосуды оловянные, которые хотя иметь и позволено, но по самой необходимой нужде. А как святой церкви строятся большею частью для того, чтобы в оных приносить всего рода человеческого Создателю безкровную жертву в умилостивление к отпущению прегрешений православным христианам; кроме того иныя тайны и службы могут отправляться и в домех, самояж та безкровная жертва с пресуществлением Христа Спасителя нашего Пречистого Тела и Крове, чего без сообщения христианам живота вечного наследить не можно, совершается в помянутых сосудах; и в рассуждении таковой тайны, как не только здесь в житии, но и в получении вечного наследия христианам главнейшим имеется винословием, соответствовать должно и сосудам, в коих оная тайна совершаться имеет. По причине чего и надлежит по построении церквей во удовольствовании оных во первых тщание иметь, чтобы к совершении таковой нужнейшей тайны были необходимо серебряные сосуды, хотяб в другой утвари, а особливо в священно-церковно-служительских облачениях и меньшее было число, потому что в количестве оных законной нужды не состоит. И для того определил всем епархии Его Преосвященства священно-церковно-служителям из консистории объявить, чтобы всяк из них, ежели где церковь вновь освящаема быть имеет, прихожанам своим чинили довольное увещание, дабы оные ради вышеписанных винословий как возможно, ежели бы где приход небольшой был, прилагали крайнее старание иметь в своей церкви сосуды серебряные, внутри же позлащенные, ибо через то только едино более всех, какое бы во украшении церкви тщание кто не имел, теплейшее и искреннейшее к почитанию чести Божией засвидетельствовано быть имеет усердие; почему и в отпускаемых из консистории храмозданных грамотах, чтобы сосуды были серебряные означать именно. Павел, Епископ Владимирский и Муромский». Таково содержание консисторского указа. При посредстве его предполагалось хотя в церквах, которые будут строиться вновь, ввести в богослужебное употребление сосуды серебряные, взамен повсеместно распространенных сосудов оловянных. Благочинные, которым были разосланы копии этого указа, должны были поставить в известность о нем всех подведомых им священнослужителей и взять с них соответствующие подписки в строгом исполнении объявленного. Но приведенный указ епископа Павла естественно должны были принять во внимание и священнослужители тех приходов, в которых не было надобности воздвигать и освящать новую церковь. Применительно к основной мысли Преосвященного о важности и высоте таинства, совершаемого на литургии, они должны были приложить с своей стороны все тщание, чтобы завести в своих храмах сосуды серебряные. Упразднению старых оловянных сосудов должно было содействовать и некоторое соревнование между прихожанами отдельных приходов при благоукрашении своего храма. Раз серебряные сосуды являлись в одной церкви, о приобретении их начинали думать и прихожане соседних сел. Однако даже в самом конце XVIII столетия далеко не все церкви епархии завели у себя сосуды серебряные (См. Оловянные сосуды в церквах Владимирской епархии). Неискусно писаные иконы епископ Павел повелевал отбирать немедля. Для их хранения была отведена особая палата. 29 сентября 1763 г. владыка приказал казенному приказу «отведенную для хранения отбираемых из св. церквей неискусно писанных икон палату осмотреть и, буде окажутся в ней ветхости, починить и те иконы поставить порядочно, приложа к оной добрый замок». Человек достаточно мягкий и сострадательный, епископ Павел мог сгоряча и покарать, особенно если кто-то дерзал нарушить его приготовление к церковной службе. Так, 20 марта 1765 г. церковник погоста Горицкого Муромского уезда Сергей Иванов подал владыке прошение на своего дядю после утрени, перед литургией. На другой день последовал указ епископа Павла консистории: «оного церковника, кой 20 марта после заутрени, когда Его Преосвященство приготовлялся к служению литургии, взошед в Крестовую церковь, предерзостно подал о дяде своем, Никологорского погоста священнике Петре Михайлове, прошение, до рассмотрения Его Преосвященства не принадлежащее, каковою продерзостью Его Преосвященство смутил, за то и дабы как он, так и другие впредь равным же образом чинить не дерзали, наказать в консистории плетьми». Однако часто Преосвященный Павел сам смягчал консисторские приговоры. В 1764 г. священник Успенского девичьего монастыря Косьма Иванов в присутствии другого священника Феодора Лаврентьева погрозил донести на владыку Св. Синоду за его будто бы неправильные действия по назначению священников к двум церквям одновременно, что высочайшими указами запрещалось. Консистория определила: «учинить Косме в присутствии градских священнослужителей шелепами наказание за его угрозительное и продерзостное к чести Преосвященного поношение и отослать на год в Саровскую пустынь». Епископ Павел 8 декабря 1764 г. на этом решении наложил резолюцию: «За обиду сверх чаяния паствы своея от показанного священника предосудительными его речами нанесенную, хотя присужденного консисториею штрафа той священник и достоин, но мы от наказания его увольняя, пастырски только желаем в совести его поправления, чего ради и отослать его, как присужено, в монастырь на полугодичное время». Иногда владыка не доверял консисторским приговорам. 17 ноября 1763 г. священник Арзамасской десятины Семен Трофимов обвинялся в блудодействе. После многочисленных допросов его признали виновным и приговорили к лишению священнического сана. Однако Преосвященный Павел наложил такую резолюцию на этом решении: «Хотя духовная Его Преосвященства консистория оным доношением и представляет, что за последовавшим уже тому делу в следствии окончанием от духовного Правления, а напоследок и консисториею решенным заключением, по мнению духовной консистории надлежит того священника, лиша священного чина вовсе, отослать его по определению в светское место, но так как Его Преосвященство из прошения оного священника усмотрел многия неправильности в ведении этого дела, того ради по долгу его пастырскому для лучшего знания сколько возложено истины, дабы о таком немаловажном от Самого Спасителя нашего и учеников Его установленном чине производство сходствовало с делом, повелевает консистории снова рассмотреть и Его Преосвященству представить со мнением, а впредь о делах, а паче таких немаловажных поступать осторожнее». 4 февраля 1765 г. по указу Екатерины II Санаксарская пустынь в Темниковском уезде, находившаяся тогда в составе Владимирской епархии, была переименована в монастырь, о чем Преосвященному Владимирскому был послан соответствующий указ. 15 января 1767 года епископ Павел повелел вычитать у священно церковнослужителей Успенского собора «при выдаче из жалованья за небытие у церковных служб деньги». Большое внимание уделял епископ Павел взаимоотношениям пастырей с прихожанами, пресекая попытки превышения священниками своих полномочий и самоуправства. Священника погоста Куземского Меленковского уезда Алексея Семенова, отлучившего от церкви церковного старосту крестьянина сельца Скрыпина Ивана Никитина, 1 января 1767 года владыка Павел приговорил к наказанию плетьми и ссылке на 3 года во Флорищеву пустынь. В середине XVIII столетия уровень образования священников и церковников оставался зачастую крайне низким. Пытаясь как то изменить ситуацию к лучшему, владыка Павел 24 сентября 1763 года через консисторию приказал «чтобы все находящиеся в его епархии церковно служители в силу Духовного Регламента толкование десяти заповедей Божиих обучили изустно, чего в знании при определении их в причт церковный и свидетельствовать в ставленническом столе». 12 ноября того же года владыка уточнил, что «определение в дьячки и пономари чинить по докладу ему самому». 9 марта 1767 года Преосвященный Павел указал, чтобы представители духовенства его епархии «детей своих как чтению, так и пению церковному обучали совершенно, а не обуча, к определению не представляли». После секуляризации церковных имений значительно оскудели возможности епархиального управления. В июне 1766 года владыка попытался решить вопрос о доходах просвирниц, относительно жизни и пропитания которых до того времени не существовало никаких определенных правил. Другой заботой епископа Павла стало восстановление надлежащего благочиния при совершении церковного богослужения. Важные персоны, присутствуя в храме, порой не обращали никакого внимания на совершаемые священнодействия, разговаривали между собой и даже бранились. 27 октября 1764 года епископ Павел повелел: «в здешнем граде для смотрения в церквах и над священно церковно служителями благочиния, а особливо для лучшего во время бываемых крестных ходов и прочих генеральных церемоний, при коих все священно церковно служители в собрании быть должны, определить благочинного Успенского собора протопопа Василия, коему как в такой должности обращение иметь, выбрав из благочинной инструкции принадлежащие пункты, а притом и дополня, что к тому еще потребно, дать из консистории инструкцию». Мирян же владыка поначалу пытался увещевать во время произносимых перед народом поучений. Но почти никакого эффекта эти проповеди не произвели. Тогда 19 октября 1765 года епископ издал указ: «учиня с цепьми ящики, содержать внутри церкви в близости от входных дверей, дабы входящие, видя оные, в церквах от разговоров могли воздержание иметь. Если же бы кто, не взирая и на оное, по каковому либо бесстрашию отважился в церкви говорить, то со всех таковых, кто бы какого чину и звания ни был, брать повеленный штраф» – т. е. по рублю с человека. Для наблюдения за молящимися были выбраны «достойные люди военного звания», которые должны были требовать положенный штраф с болтунов и опускать его в ящики. Такой порядок поддерживался во владимирских храмах до кончины епископа Павла. При его же преемниках эта практика оказалась забытой.
Особенно удручало владыку, что многие храмы епархии, многие из старинной постройки, к этому времени стали уже ветхими. 14 июня 1764 года Преосвященный Павел предпринял объезд епархии с целью осмотреть церкви и устранить замеченные в них ветхости. В консисторском указе по этому поводу говорилось: «Его Преосвященство для осмотра церквей и исправления церковных и священно церковно служительских его епархии потребностей решил объехать свою епархию». При этом консистория велела священнослужителям каждого города и округи приготовить по 57 лошадей с хомутами, утварью и упряжью, и по 7 исправных и надежных кибиток. Объезд епархии продолжался три недели. Результатом стали несколько указов о постройке новых и ремонте старых церквей в разных селах Владимирской епархии. Любые известия о благоукрашении храмов владыка Павел встречал с большой радостью и требовал самого тщательного описания производимых поправок.
Приезд Екатерины II в губернский город Владимир
13 июня 1767 г., императрица Екатерина II по пути из Казани посетила гор. Владимир. По распоряжению епископа Павла был составлен особый церемониал встречи государыни. Всем священникам владыка приказал быть в «первейшем священном облачении», а семинаристам предписывалось одеться в чистое платье и чинно себя вести. Соответствующие инструкции были даны и духовенству тех городов и сел, через которые должен был проследовать кортеж государыни. 13 июня 1767 года Екатерина II присутствовала на епископском богослужении в Успенском храме, где заметила ветхость и бедность убранства (см. Встреча императрицы Екатерины II во Владимирской епархии 13 июня 1767 года)… По возвращении в Царское Село, она повелела отпустить 14 тысяч рублей на его украшение, на утварь и облаченья священнослужителей, и в специальном рескрипте от 2 июля 1768 г. на имя епископа Владимирского Павла рекомендовала: «Преосвященный епископ Павел! Мы повелели нашей Коллегии Экономии отпустить на возобновление Владимирского Успенского собора и на утварь и на облачение священнослужителям того же храма с излишеством против требуемого Коллегией, то есть четырнадцать тысяч рублей в три года, и через сие имея к Вам доверенность и препоручаем оное строение в особливое Ваше наблюдение, рекомендуя Вам древность сего здания сохранить и поддержать наилучшим образом». На подлинном, который повешен в золоченых рамах у Царского в соборе месте, собственной Ею рукой подписано: «Екатерина. Iюня 2 дня 1768 года. Царское село». Отпущенная на ремонт собора сумма выплачивалась Владимирской провинциальной канцелярией из коллежских окладных доходов в три года: в 1768 г. — 6 тысяч руб., а в 1769 и 1770 гг. — по 4 тыс. руб. Владыка Павел поручил покупку строительных материалов и «наблюдательство над работниками» игумену Спасского Арзамасского монастыря Иоасафу, соборному протопопу Василию Григорьеву и ключарю Ивану Федорову. Вскоре за назначением игумена Иоасафа в Арзамасское духовное правление он от смотрения за строительством выбыл. Сохранилась подробная ведомость о произведенных расходах по ремонту Успенского собора во Владимире. Например, осташковские купцы Степан и Каллистрат Бочкаревы подрядились за 2000 руб. «сделать в соборе столярный с резьбою по рисунку новый иконостас, с двумя приделами и двумя балдахинами над мощами, да над престолами сень и на образа деки». «Главной артиллерии и фортификации Московский кузнец Алексей Сергеев с товарищи» получил 300 рублей «за разобрание на соборе всей железной крыши и за покрытие вновь листовым железом и сделание трубы для спуска воды». «Ведомства от строений Канцелярии золотарь Семен Золотов» за 4500 руб. подрядился «вызолотить листовым червонным золотом иконостас с приделами, два балдахина над мощами и приличныя места в надпрестольной сени с резьбою, а прочее раскрасить веницейскую по серебру ярью, с прикрытием лака». Диакон Успенского собора Иван Никитин за 300 руб. взялся «на соборе и папертях крыши и главы выкрасить зеленою краскою». «Владимирского архиерейского дома служители Михайло Матвеев да Яков Серегин» за 1000 руб. порядились «святыя образа самолучшими красками, с пробелом золота и с покрышкою лака, написать». Кузнец Владимирского архиерейского дома Иван Кириллов изготовил шесть новых оконных железных решеток за 103 руб. 83 коп. Крепостной деда А.СЛ Грибоедова товарища владимирского воеводы секунд- майора Ивана Грибоедова крестьянин деревни Митрофанихи Владимирского уезда Сидор Иванов доставил для изготовления иконостаса «1000 тесниц липовых и 20 кряжей» за 306 руб. А крестьянин помещика Татищева из деревни Медынцево Владимирского (позже — Ковровского) уезда Иван Алексеев поставил «на беление в соборе стен 100 четвертей извести» за 18 руб. 15 коп. На чугунный пол в соборе пошло «аршинных четырехугольных с наугольниками» 1032 чугунных доски, весом в 2 пуда 20 фунтов каждая. Доски изготовлялись на Баташевском чугунолитейном заводе близ Мурома по 50 коп. за пуд, включая доставку. Контракт на поставку чугунных плит подписали ключарь Иван Федоров, архимандрит Муромского Спасского монастыря Филарет и священник Муромской Вознесенской церкви Михаил. Листового железа для крыши было куплено 3003 листа весом 700 пудов 26 фунтов на 1253 руб. 7 коп. Преосвященный Павел ревностно занимался приведением собора в надлежащий вид. Главное внимание он обращал на иконостас. Не разумеющие ценности древних икон живописцы уничтожили часть старых образов, а часть замазали новым письмом в духе новой итальянской живописи. Оклады и венцы со старых образов и царских врат, старая золотая и серебряная утварь были сплавлены и по весу обменены на монету. От старого соборного иконостаса уцелел лишь средний ярус («помещика села Богородского служитель Алексей Дмитриев и домовый столяр Никита Серегин» были «подряжены выбрать старый иконостас»), который купили крестьяне села Васильева Шуйского уезда для своей церкви. Там вверху иконостаса древние уникальные иконы сохранились и позже были отреставрированы усердием графа Дмитрия Николаевича Шереметева. Епископ Павел не успел закончить капитальный ремонт Успенского собора. Он умер среди трудов по его обновлению. Дело до конца довел его преемник епископ Иероним (Формаковский).
Архимандритом Константино-Еленинского монастыря Авраамием было начато возведение пятиглавой каменной Константино-Еленинской церкви. Ремонт церкви, на который архимандрит Авраамий (его отрешил от присутствия в Консистории епископ Павел, но владыка Иероним восстановил в должности и почитал) по составленной местной провинциальной канцелярией смете просил 5 тысяч руб., так и кончился ничем, так как потребных средств епархия сама выделить не могла, а на просьбу императрице никакого ответа не последовало. Это впоследствии привело к упразднению Цареконстантинова монастыря в 1775 г.
Епископ Павел неоднократно замечал в разных церквях своего служения, что даже во время литургии «стоящий в церкви простые люди, не зная строгих указных запрещений, а знатные уповательно от безстрашия различные о разных материях имеют разговоры, чем подвергают себя гневу Божию». Испытав все средства мирного воздействия для прекращения таких беспорядков, Преосв. Павел обратился к строгим указным взысканиям, для чего во всех церквях епархии повелел завести на цепях ящики, куда опускались штрафы со всех, «кто по какому-либо безстрашию отваживался в церкви разговаривать». Для пристойнейшего наблюдательства за порядком и взыскания штрафов в Успенском соборе, по просьбе консистории был командирован туда сержант Ефим Короткий.
С начала 1769 г. он тяжело болел. За несколько дней до своей смерти владыка составил завещание: «Как продолжающиеся во мне болезни, усиливаясь гораздо более, не только телесные, но и душевные мои силы приводить стали в крайнее истощение: то я, видя, что по судьбам Вышнего Творца приближается житию моему конец, рассудил о сем моем намерении учинить письменное завещание: тело по кончине погребсть в здешнем Успенском соборе, из оставшихся же собственных моих денег тысячу Рублев отдать в оный собор в церковное строение, а пятьсот рублей употребить на погребение и поминовение, а остальные мои собственные деньги, платье и вещи оставляются дочери моей, а книги брату моему. Августа 6 дня. Павел, Еп. Влад, и Муромский».
9 августа 1769 г. епископ Павел скончался.
9 августа из Владимирской дух. консистории заготовлено было в Св. Синод доношение, в котором консистория испрашивала разрешения предать земле тело своего почившего Владыки. «Преосвященный Павел, епископ Владимирский и Муромский», доносила консистория, «находясь, особливо сего августа с 5-го числа, в великой болезни, по исповеди и святых Таин сообщении и по совершении над ним елеосвящения 9 дня пополудни сего августа преставился. А до кончины своей о погребении и о имении своем учинил письменное завещание, чтоб тело Его Преосвященства погребсть в Кафедральном Владимирском Успенском соборе. Того ради Владимирская дух. консистория сим доношением благопочтеннейше представляя, просит о погребении тела Его Преосвященства повелительного указа»...
Повелительный указ из Св. Синода о погребении тела еп. Павла пришел во Владимир 12 сентября, так что отпевание могло совершиться лишь 16 сентября. Отпевал епископ Суздальский Геннадий II (Драницын), в сослужении Владимирского городского духовенства.
Согласно завещанию еп. Павла, на погребение и поминовение издержано было всего 500 рублей, в том числе на поминовение дано было 30 руб. во Владимирский Успенский собор, 25 р. в Архиерейский дом и 11 руб. в церкви приходские гор. Владимира, считая по 50 коп. в 22 церкви. Кроме того из общей суммы, оставленной на погребение и поминовение, выдано в вознаграждение игумену Боголюбова монастыря Иринарху и экзаминатору протоиерею Иоанну Иоаннову по 10 рублей каждому. Отпуск этих последних наградных сумм произведен был в силу особого предсмертного распоряжения еп. Павла.
Погребен епископ Павел, согласно завещанию, в Успенском соборе, в отделении, находящемся на правой стороне главного алтаря. Против этого места на алтарной стене и до сих пор цела надпись, гласящая: „Мощи епископа Павла Владимирского, положен на сем месте лета 1769 м. авг. 9 дня".
К истории Владимирской дух. семинарии при епископе Павле
Как известно, до 1764 года семинария содержалась в счет сборов с епархии в размере 1/20 с монастырей и 1/20 с священно-церковно-служителей приходских церквей. Сборы эти стоили семинарии многих хлопот, выколачивались с большим трудом и сопровождались постоянными недоимками. Но тем не менее, при всех этих неблагоприятных условиях, они давали в общем итоге сумму, которая позволяла семинарии не только существовать, приглашать со стороны учителей, но и завести нечто в роде казенно-коштного общежития, бурсы. В 1764 году этот способ обеспечения духовных школ был прекращен. В Высочайшем указе, полученном еп. Павлом 27 марта 1764 г., взамен сборов с священно-церковно-служителей, правительство обещало на содержание семинарии «знатную повсягодно отпускать сумму» из коллегии экономии. Через год во Владимире стала известна и величина этой суммы. Оказалось, что на Владимирскую семинарию положено было по штату 653 р. 55 к. в год, т.е. в несколько раз меньше того, чем при всех недоимках и недочетах семинария получала до сих пор с епархии. Дальнейший рост семинарии был надолго приостановлен. Даже более того, — пришлось по необходимости сокращать и урезывать дело, доселе поставленное довольно широко и успешно. Один из документов Суздальского архива и дает нам сведения о том, как Владимирская семинария решила по введении штата тяжелый для нее вопрос об условиях своего дальнейшего материального существования. В марте 1769 года учитель семинарии Петр Тененев, преподававший с 1768 г. философию, подал прошение об увольнении его от службы в семинарии «для сыскания спокойнейшаго места». Просьба была удовлетворена, и затем последовал обычный запрос со стороны семинарии о дальнейшем распределении учительских должностей, а вместе с тем и штатной суммы. Консистория составила расписание, утвержденное ей Павлом, которое, конечно, в существенных чертах воспроизводило расписание прежнее с заменой лишь учительского персонала, восполненного иеромонахом Варлаамом (его предполагали вызвать из Саровской пустыни), и некоторым изменением в распределении их содержания. В расписании консистории 653 р. 55 к. распределены были следующим образом. «Первому учителю Кириллу Добровольскому сорок восемь рублев, второму учителю Родиону Раменскому тридцать девять рублев и третьему учителю иеромонаху Варлааму восемнадцать рублев. Более сего числа учителей не полагается для того, что по произведению жалованья прибавить не из чего. А как ныне будет только трое учителей, то им преподавать: первому философию и пиитику, второму риторику, грамматику и синтаксиму, а третьему нижние два класса, коим определенное жалованье производством начать с следующаго месяца мая и выдавать по прошествии каждой трети по представлениям от ректора с засвидетельствованием о преподавании их учения. Числу учеников в семинарии быть прежнему пятьдесят человек. Им на пищу производить вышних школ двадцати человекам по три копейки на день — двести девятнадцать рублен, нижних школ тридцати человекам по две копейки на день — двести девятнадцать рублев. На наем трех сторожей с лошадью с октября по май — тридцать рублев; а с мая по октябрь по одному сторожу с лошадью семь рублев.
За всем вышеописанным расходом остальные деньги семьдесят три рубля 55 к. употребить на покупку в семинарию дров и на починку ветхостей». Вот в какие тяжелые материальные условия была поставлена Владимирская семинария после введения штатного оклада! Даже принимая во внимание существовавшие тогда цены на предметы первой необходимости, должно сказать, что содержаться на две копейки в день ученику не было никакой возможности, точно также как и учителю на 18 руб. в год. Притом должно заметить, что в консисторское расписание совершенно не вошел расход на предмет, составляющий жизненный нерв всякого упорядоченного учебного заведения — библиотеку. Книги для чтения и учебные должны были приобретаться учениками из собственных средств, что при тогдашних условиях экономического быта духовенства и отношения его к новозаведенной семинарии являлось делом совершенно неосуществимым. См. Владимирская духовная семинария.
Владимиро-Суздальская епархия
