В 1905 —1906 годах в городе Муроме существовал небольшой книжный магазин Н. П. Мошенцева, который производил торговлю разными книгами, в том числе распространял в большом количестве политическую литературу и нелегальные, бесцензурные, политического характера брошюры. Но в один прекрасный день Н. П. Мошенцев, со своей дочерью Елизаветой Николаевной, 19 лет, по доносу местных буржуазных лакеев, которым не понравились, или вернее, не по вкусу пришлись книжки, купленные в магазине Мошенцева, были арестованы местной полицией и посажены в тюрьму.
Дело было так: В Муром приехал губернский секретарь Смирнов, и совместно с мещанином Гладковым, однажды, зашел в магазин к Мошенцеву и купил 2 экземпляра бесцензурной брошюры под заглавием: «Чего хотят мятежники»; эта брошюра по содержанию возбуждала рабочих и крестьян к свержению существующего государственного строя путем вооруженной борьбы с властями и требовала созыва Учредительного Собрания, которое должно будет решить относительно царя, и призывала солдат быть на страже мятежников и бороться с правительством. П. С. Смирнов, прочитав вышеуказанную брошюру, как защитник жандармских порядков, немедленно сейчас же донес жандармскому подполковнику Сомову, отдал ему брошюру и сообщил, где купил. Н. Ф. Гладков, по прочтении брошюры, пошел к Смирнову и советовал ему написать заявление с приложением брошюры, а сам тем временем самостоятельно послал брошюру владимирскому губернатору, а сына своего, посылал еще купить одну брошюру, но ему не продали. После этого по поручению старшего стражника — сторонника И. А. Жукова, через двух переодетых агентов. Е. Н. Калинкина и А.Н. Мартынова, были приобретены в магазине у Мошенцева «Что такое свобода» и «Хватает ли на всех земли», в первой брошюре трактуется о политической свободе, ее конечных целях — борьбе рабочих и крестьян за таковую, а также говорится о необходимости свержения монархического строя и введения новых законов, а потому народ требует созыва Учредительного Собрания. Во второй брошюре «Хватает ли на всех земли», говорится о необходимости переустройства русского государства на социалистических началах и распределении всей земли между трудовым крестьянством и призывает к немедленному насильственному отнятию земли у помещиков, удельных князей, царя и правительства. Один из полицейских стражников, которые ходили покупать брошюры, спросил у продавщицы Елизаветы Мошенцевой, книжку «Чего хотят мятежники», Елизавета пошла к отцу Н. П. Мошенцеву и спросила, можно ли продать такую книжку, но отец ей ответил возбужденно громко: «Теперь нельзя продавать незнакомым людям такие книги», и в результате переодетому стражнику в такой книжке было отказано. С доносом на Мошенцева приходил в полицию купец Яковлев, который говорил, что раньше его рабочие покупали только священные книги и читали их, а теперь они ходят к Мошенцеву, и тот им продает книги «о земле», «о свободе» и т. д. Некто А. Голубев говорил в полиции, что дочь Мошенцева, Елизавета, есть революционерка и что она даже распространяет прокламации. При аресте Мошенцевых у них на квартире было обнаружено много политической литературы. В результате состоялся суд, который оправдал Мошенцевых, так что не увенчались успехи доносчиков-предателей. В заключение нужно отметить, что Мошенцев вполне сознательно распространял политическую литературу среди рабочих.
(По материалам Московской судебной палаты по Владимирскому округу.) Москва, Революционный Архив Республики. А. Шахрай.
Дело Варвары Осиповны Окушко
6 августа 1906 года, в городе Муроме, у Варвары Осиповны Окушко агентами муромской полиции был произведен обыск на квартире, в результате был найден гектограф и два листа восковой бумаги, на которых были следы химических чернил от отпечатанных прокламаций, которые делались на мимеографе. Были также найдены три листа писчей бумаги с написанными на них химическими чернилами двумя прокламациями, призывающими к восстанию и революционной борьбе, а также и сборник революционных песен, издания Муромской организации Российской социал-демократической рабочей партии. Кроме того, у Окушко было обнаружено большое количество нелегальной литературы и разного рода прокламации, отпечатанные преимущественно на гектографе, и некоторое количестве печатных изданий, а именно: сто два экземпляра прокламации, изданной Муромской организацией; эта прокламация заключает в себе резкое осуждение правительственных властей за отдельные действия и гонения на рабочий класс, а также осуждается наглое действие высшего монархического правительства за роспуск Государственной Думы. Прокламации заканчивается призывом к свержению преступного правительства. Найдено было также: сто двадцать шесть гектографированных прокламаций и 20 прокламаций, изображающих манифест ко всему российскому крестьянству, в котором крестьяне призывались стать, как один человек, для спасения родины от произвола, который творило правительство над рабочим и крестьянским классом. Далее были обнаружены: 6 проектов резолюций, отпечатанные на гектографе, в которых говорилось о задачах текущего момента, принятые Областным бюро Центрального района, в резолюциях своих Областное бюро признавало необходимость вооруженной борьбы за Учредительное Собрание и предлагало выработанные им тактические приемы этой борьбы; рекомендуется вносить революционное сознание в широкие массы крестьян и солдат, деятельно подготовляться к вооруженному восстанию, устраивая боевые ячейки, запасая огнестрельное оружие. Три экземпляра прокламаций с обращением к гражданам России; эти прокламации были перепечатаны Муромской организацией, в тексте было обращение бывших членов Государственной Думы к народу, который прокламация призывала отказываться от платежа налогов и отбывания воинской повинности. Два экземпляра, без заглавия, издания Муромской организации, обращенного к крестьянам, чтобы они не платили податей, в заключение призыв к вооруженному восстанию. Помимо всего вышесказанного у товарища Окушко были найдены разные рукописи, преимущественно конспекты лекций и заметки по социально-политическим вопросам, писанные ею от руки. Среди рукописей было обнаружено также печатное воззвание, которое было обращено к крестьянам и закапчивалось так: «Товарищи крестьяне! Говорить о том, что надежды, возложенные на Государственную Думу, оправдались, нельзя. Ни земли, ни воли крестьянство не получило. А когда наши избранники начали протестовать и требовать землю и волю, то царь и министры их разогнали, они выполнили свой долг перед народом, за это правительство объявило народу войну. Народ должен повсюду сменить власти. Встанемте же разом дружно и сильно.
Долой народных врагов!
Долой царское правительство!»
Кроме того, была масса разной политической литературы. После обыска товарищ Окушко была арестована и посажена в губернскую тюрьму, в которой она сидела до суда 8 месяцев.
В апреле месяце ей был суд, на котором она обвинялась в том, что имела нелегальные издания и распространяла их, а также ей пытались предъявить обвинение за участие 10 июля 1905 года в гор. Муроме в демонстрации, в которой были красные флаги и выстрелы. Была приговорена к тюремному заключению в крепость на 8 месяцев, с зачетом того, что просидела в предварительном заключении. Была освобождена за 300 рублей на поруки гр. Войнова (но выслана на 2 года в Вологодскую губернию под гласный надзор полиции).
(По материалам Московской судебной палаты по Владимирскому округу.) Москва, Революционный Архив Республики.
А. Шахрай.
Город Муром 1906-1907 гг.
Работая на заводе Валенкова, мне пришлось познакомиться с более передовыми и сознательными рабочими, от которых стал получать революционную литературу. Это сразу меня заинтересовало. Я стал искать знакомства с рабочими, распространявшими листки. В конце 1905 года я попал на собрание кружка, на квартире тов. Нижегородцева и там познакомился с некоторыми товарищами, уже работавшими в подпольной организации на других фабриках и заводах. С этого момента я стал посещать собрания кружка и работать по распространению революционной литературы, которой тогда было очень мало. Во всех предприятиях в это время велась исключительно подпольная работа. После событий 9-го января 1905 г. по постановлению комитета Р.С.Д.Р.П. в гор. Муроме было решено создать боевые дружины из более надежных, смелых товарищей, могущих выполнять боевые задачи организации. Руководителем боевой дружины первое время был Шляпников А. Вооружение боевиков состояло из огнестрельного и холодного оружия. Боевики сами запасались оружием при помощи рабочих. Кинжалы, ножи, бомбы — все это готовилось на муромских заводах. Рабочим литейщикам Торского и Валенковского заводов было дано задание изготовлять бомбы. Это задание быстро было выполнено. Взрывчатые вещества приобретались через провизора муромской аптеки М. Каплан, который состоял членом организации. Итак, все оружие готовилось самими членами организации. Перед боевой дружиной стояла не только задача вооружения рабочих масс, но и другие, как-то: 1) освобождение арестованных, 2) охрана митингов, собраний и кружков, 3) охрана пропагандистов и агитаторов и сопровождение их на митинги в деревни. Эти задачи были вначале, а затем в обязанность боевых дружин стало входить: 4) недопущению еврейских погромов, 5) слежка за работой «союза русского народа». Вся боевая дружина состояла из нескольких десятков человек, это были рабочие разных фабрик и заводов. Дружина разбивалась на десятки. После ареста Шляпникова (в июле 1905) начальником дружины был тов. Разборщиков, а после его ареста (февраль 1906) руководил дружиной приехавший слесарь из Сормова Федор Черный, он же Устинов. С первых же дней организации боевики приступили к учебе, к тренировке. После подавления в декабре московского восстания волна репрессий докатилась и до Мурома. Начались обыски и аресты. 2 февраля ночью были повальные обыски, как по квартирам, так и в самых зданиях завода. Были вскрыты все сундуки и верстаки, где хранились инструменты рабочих. Была обнаружена нелегальная библиотека, хранившаяся в железном сундуке Зуева, а также была закрыта официальная библиотека для рабочих. В это время на заводе Валенкова уже работал приехавший из Сормова Федор Черный, он же Устинов, который на заводе изготовлял бомбы, и сделанные им запальники лежали у него в столе, но жандармерия их не взяла, видимо не зная их назначения. Результатом этих обысков был арест 7 человек: Кириллова, Кононова, Крестовникова, Разборщикова, Бакулина, Никольского и Зуева, которые впоследствии скрылись в Баку. В то же время были взяты все дела профсоюза металлистов и списки членов, уплативших членские взносы, а также была арестована касса союза. Впоследствии рабочие ходатайствовали о возвращении библиотеки и денег профсоюза, но получили ответ, что деньги пойдут на красный Крест, а кто хочет получить библиотеку, тот сам себя сгноит в тюрьме. Литература почти вся была арестована, и организация вынуждена была снова тратить средства на приобретение большого количества революционной литературы. Были организованы нелегальные библиотечки на отдельных заводах и фабриках. Весной 1906 года по постановлению Муромского комитета Р.С.Д.Р.П. некоторые товарищи назначались для проведения митингов в деревнях. Между прочим был назначен для проведения митинга в целом ряде селений тов. «Михаил», а вместе с ним послали членов боевой дружины: меня и Щелокова Николая. Митинги велись на тему: «что дает Государственная Дума народу», «о земельном вопросе» и т. д. Митинги были произведены в целом ряде селений. В селе Репине мы собрали большой митинг (день был праздничный), раздавали литературу, и вообще митинг продолжался часа два. Когда кончился митинг, мы пошли из села к Мурому. Не доходя до одного имения, нас догнали конные стражники и жандармы, видимо вызнанные и посланные нас арестовать. Подъезжая к нам, они стали нам кричать — остановиться, но мы не исполнили их желания, а начали от них уходить. Они открыли стрельбу, мы ответили тем же и завязалась перестрелка. Полицейские вернулись в село, а мы, изменив направление, стали уходить. Впоследствии в том же 1906 г., тов. «Михаил» был арестовал, и перед боевой дружиной встал вопрос о его освобождении из тюрьмы. Был составлен план. Был назначен день. План его освобождения был таков: в местной тюрьме выпускали на прогулки 2 раза в день: до обеда и после обеда. Освободить его решили во время второй прогулки. Когда он будет гулять на дворе, то один из дружинников должен ему передать узел с едой. Когда откроется калитка, то двое должны были схватить и обезоружить охранника. И в этот момент Михаил должен был бежать. Другие же члены боевой дружины должны были быть в это время наготове и охранять всю базарную площадь. Но этим планом воспользоваться не удалось, т.к. Михаил воспользовался другим случаем и бежал во время утренней прогулки, воспользовавшись поездкой уголовных с бочкой за водой. Бочка в воротах, случайно, остановилась, а Михаил и воспользовался этим, с разбегу перепрыгнул бочку и бежал. С приближением праздника 1-го мая 1906 года в организации встал вопрос о порядке проведения этого дня. Стали обсуждать организационную сторону: как провести этот день и как избегнуть столкновения с полицией. Решено было распределить активных работников по фабрикам и заводам для проведения предварительной устной агитации. План проведения праздника 1-го мая был таков: все рабочие на фабриках и заводах должны были находиться в предприятиях до прибытия представителя, с которым должны были выйти из зданий фабрик и присоединиться к манифестации. Шествия были намечены в таком порядке: завод Валенкова должен был выступить первый. За ним Торский, бумаго-ткацкая фабрика, льнопрядильная, винный склад, Слободская фабрика и маслобойный завод Ушакова. Выступление на Торском заводе было поручено Мурзе, Нижегородцеву и Селихову; на винном складе — Волкову, Гальбергу; льнопрядильной фабрике (Суздальцева) — Гофману, Щелокову и Пашину; на бумаготкацкой фабрике — Соломогу и Чернышеву, которые должны были снять и маслобойный завод Ушакова. Согласно порядку шествия первыми вышли на улицу рабочие завода Валенкова и под красными знаменами направились к винному складу. Рабочие последнего, несмотря на все уговоры администрации, тотчас же присоединились к манифестантам и отсюда направились к бумаготкацкой и другим фабрикам. На развевающихся красных плакатах и флагах были начертаны первомайские лозунги: «Да здравствует 1-е мая!» «Да здравствует 8-часовой рабочий день!» и другие. Вышли с пением революционных песен. У Спасской горы устроили митинг, на которой выступавшие ораторы говорили о значении 1-го мая. В деревни были также посланы два агитатора, которые были снабжены первомайскими воззваниями-прокламациями, изготовленными на гектографе. Воззвания были распространены в большом количество также и на фабриках и заводах: Намеченное организацией празднование 1-го мая протекало благополучно, несмотря на то, что полицейские и жандармы, переодетые в штатскую одежду, сновали по всем направлениям города, около фабрик и заводов, прислушиваясь и следя за каждым движением рабочих. Но все прошло спокойно, придираться было не к чему. Вечером того же 1-го мая, на городском бульваре собралась публика, в большинстве молодежь и учащиеся, которые запели революционные песни. Раздались револьверные выстрелы и ружейные залпы без предупреждения, вызвавшие страшную панику. Гуляющие бросились к выходам, которые были заняты полицией, стражниками, и подвергались избиению шашками и прикладами. Была сильно ранена дочь воинского начальника Будкевича и др. граждане. После этого события аресты и обыски среди рабочих мурома усилились, и некоторым товарищам пришлось временно выбыть из города. В 1906 году в июле месяце в гор. Муром приехал из Иваново-Вознесенска член профессионального союза металлистов для организации в Муроме отделения профсоюза. Под руководством нашей организации были выбраны делегаты от Торского и Валенковского заводов и устроили собрание в поле, около коровьего кладбища. Приехавший член профсоюза инструктировал рабочих и дал директивы по работе союза. На этом собрании было намечено правление союза, в которое вошли — Игнатов Евгений — слесарь Торского завода, Селихов — слесарь того же завода, Нижегородцев, Пашин и один модельщик, фамилии которого не помню. Устав профсоюза был принят общим собранном рабочих и послан на утверждение губернатору. Союз ровно через 2 недели начал функционировать. Членов в союзе тогда было человек 35. Согласно устава, собрания созывались не менее одного раза в месяц, чем и воспользовалась наша организация для своей деятельности. Все время, начиная с 1905 года, было стремление организовать союз приказчиков, и с большим трудом это удалось. Был организован небольшой, союз приказчиков человек в 12, и котором велась также партийная работа. Работа в этом союзе велась через члена партии тов. Пряхина, работавшего в магазине Соколова у тов. Пряхина находилась и библиотека специально для союза приказчиков. В начале 1907 года был организован союз сапожников и была открыта сапожная мастерская, которой руководил тов. Михаил Соколов. После 2—3 месяцев своего существования, по предписанию Владимирского губернатора, она была закрыта. Хотя поступление членов в союз приказчиков и сапожников и было очень слабое, ибо все боялись значиться в списках союзов, но симпатии к союзу были сильные, и очень многие, не будучи членами, постоянно вносили в союз свои
гривенники, урывая их из крайне скудного жалования. Настала предвыборная кампания в 1-ю Государственную Думу. Муромский комитет с.-д. партии участил собрания и кружковую работу. Ставился и обсуждался вопрос о выборах и участии в них Р.С.Д.Р.П. До этого времени Муромская организация была единая, а с момента предвыборной кампании наметились два течения — ленинское и плехановское. Плехановцев было гораздо больше, и когда ставился вопрос на голосование, то большинство голосов всегда оставалось за плехановцами. Когда назначены были выборы, то на Валенковском заводе в выборные был проведен Чернышев Ив. Ал., который должен был ехать во Владимир. После этих выборов состоялась районная конференция, которая отклонила решение муромской организации и высказалась против участия в выборах в Государственную Думу, и кандидатура Чернышева была снята. На заводе, же Валенкова снова произвели выборы, на которых был выбран и послан во Владимир беспартийный. После роспуска 1-й Думы в выборную кампанию во II Думу слова ставился вопрос об участии о выборах. В то время состоялась опять партийная конференция, на которой высказались за участие в выборах и выставление своих самостоятельных кандидатов. На этот раз, насколько помню, были выставлены кандидатами в выборщики: Чернышев, Нижегородцев; они и были посланы. Перед организацией стал вопрос, вступать ли в блок с другими партиями: зс-эрами, кадетами и др. Было решено, чтобы меньше прошло крайних правых, войти в блок с кадетами, о чем велись переговоры через Гуреева, Арк. Ив. и Щелокова Н. По этому вопросу было собрание в реальном училище, во время студенческого вечера. Собрание было в классе без огня. Полиция совершенно недоумевала откуда набрались на этот вечер рабочие, и началась слежка, почему собрание скоро разошлось, недостаточно обсудив вопрос о предвыборных соглашениях с другими партиями. Перед Лондонским съездом в Муромской организации особенно сильно наметились оба течения — большевиков и меньшевиков. На собраниях поднималась споры, с каждым разом все усиливавшимися, чувствовался неизбежный раскол и окончательное разделение партии. В это время тов. Шляпников, находясь на нелегальном положении, поддерживал связи с Муромской организацией. Своими письмами и советами помогал работе организации и этим предохранил ее от распада. В 1907 году я был арестован в «Бучихе» и привлечен к ответственности по делу Пономарева о принадлежности к Муромской организации Р.С.Д.Р.П. После судебного процесса пришлось оставить город Муром и уехал, на Кавказ, а оттуда в Среднюю Азию. Там служил слесарем на железной дороге под фамилией Толстого, жил в Ашхабаде, откуда, после убийства начальника депо, пришлось переехать в депо Морф-Кушка-Чарджуй, на станции Челкарь. В 1914 году я возвратился на родину и поступил на железную дорогу в Муром. Жандармерия потребовала не допускать меня к службе. После этого я уехал из Мурома на Гусь-Хрустальный, в Рязань, но места нигде не нашел. Возвратившись обратно, поступил на вновь строившийся Владимирский пороховой завод, при ст. Черусти Моск.-Казанск. ж. д. На заводе был народ пришлый. Организации создать не удавалось до 1916 года, момента, когда завод начал работать постоянными рабочими, когда приехали латыши из Риги. Были завязаны знакомства и повелась осторожная агитация. Я познакомился с некоторыми товарищами, уже состоявшими в партии и работавшими в подполье, как Михаилом Шилиным, Василием Любезновым, Василием Мирошиным, Петром Жарковым и латышей Сальнисом Яном, который был выслан. Мы организовали кружок и повели работу. Почва была хорошая, так как большинство рабочих были пролетарии. Не вдаваясь в подробности о работе на пороховом заводе, скажу коротко, что февральская революция застала нас за работой по организации кооперации. После февральской революции марта 2, начала функционировать ячейка большевиков, выйдя из подполья. В ячейку быстро вошли до 30 человек латышей, приехавших из Риги. Повелась широкая работа, и в ячейку стали входить молодые силы из рабочих. К июню месяцу в организации уже было 45 человек. В первое же время после февральской революции был организован Совет, в котором я был секретарем. К октябрьской революции все было подготовлено, и власть сразу перешла к рабочим. Сразу была налажена связь с Московским Областным Комитетом Р.С.Д.Р.П. Затем были организованы все советские учреждения. В ноябрьские дни Владимирский пороховой завод уже снабжал Москву взрывчатыми веществами и в достаточном количестве порохом, пироксилином для вооружения рабочих Красной Москвы. М. Гальберг.
Из жизни Муромской организации Р.С.Д.Р.П. (1907-й год)
Весной 1907 года должен был состояться 5-й Объединенный съезд Р.С.Д.Р.П. С января месяца наша организация стала готовиться к созданию условий, обеспечивающих на таковом представительство революционной соц.-дем., в данном случае — большевиков. В конце января состоялась конференция Муромской организации в помещении мастерской по Овражной улице, в подвале одного сапожника, фамилии коего теперь не помню. На конференции были представлены предприятия: Торский, чугунно-литейный, Валенковский, механический и маслобойные заводы (Ушаковых) и фабрики: бумаготкацкая, льнопрядильная и Слободская, а также группа местных интеллигентов, в лице учителей Альбицкого, Елизарова и студента Гуреева Аркадия,— а всего около 30 человек. Основным вопросом на этой конференции был вопрос о тактике, и, как следовало ожидать, вследствие представления на конференции различных течений по этому вопросу разгорелись крупные и долгие дебаты, между фракциями большевиков и меньшевиков. Со стороны меньшевиков выступали Елизаров и Гуреев. а со стороны большевиков — Кульпин, Пряхин и профессионал «Михаил». В результате споров, собравшиеся делегаты примкнули к позиции большевиков, и на окружную конференцию в город Владимир были избраны: профессионал «Михаил», служащий магазина Ивана Соколова — Пряхин и от масло-завода — тов. Кульпин. Владимирская окружная партийная конференции состоялась в конце маслянной недели, и на нее муромским представителям пришлось ехать, преодолевая целый ряд препятствий. Дело было так: за неимением средств в организации комитет мог снабдить деньгами на дорогу только профессионала «Михаила». Пряхину пришлось ехать за свой счет, используя по службе отпуск на родину в Шую. Скверно дело обстояло со мной: жалованье, получаемое в то время мною, 5 рублей в месяц, не давало возможности ехать за свой счет во Владимир, а потому мне пришлось воспользоваться услугами знакомого товарища Живновского Виктора, который, сочувствуя революционному движению, решился на преступление по службе, лишь бы дать возможность мне доехать до Владимира. Живновский, пользуясь отсутствием старшего телеграфиста по телеграфу, выписал подложную депешу от имени контролера-механика телеграфа на вызов для экзамена ученика телеграфа Васильева. Получил от начальника станции Маштакова резолюцию на компостирование означенной депеши, наложил компост и усадил меня в вагон. Дорога до Владимира прошла благополучно. Мы приехали ночью и сразу же отправились на конспиративку, находившуюся в Солдатской слободе, недалеко от Мальцевского ремесленного училища. По приходе на конспиративку, товарищем «Михаилом» был предъявлен пароль, и нас переотправили на ночлег в одну из квартир, находившуюся около больницы слепых. Как оказалось потом, мы ночевали у бывших моих товарищей по училищу. На утро пришедший товарищ отвел нас на место, где должна быть Окружная конференция. Конференция происходила в маленьком флигеле, отстоящем вдали от других строений на обрыве узкоколейной железной дороги, за церковью Вознесения. На конференции присутствовало человек 15. Представлены были четыре крупные организации: Ковровская, Муромская, Иваново-Вознесенская и Гусевская, а также несколько мелких, как, например, Ундольская, Шуйская, фабрика Дербенева (Новки) и другие. Работа конференцией была проделана громадная и благодаря единодушию (были представители большевиков), в один день. Конференция закончилась в половине двенадцатого ночи. Чтобы не задерживаться, мы отправились прямо на поезд, но перед уходом получили сведения, что полиция о конференции осведомлена, а потому нам пришлось принять некоторые предосторожности. По приходе на станцию мы убедились, что там полицией приняты меры для задержания конферентов, а потому товарищи Пряхин и «Михаил» решили окольными путями пробраться на перрон и ехать без билетов до первой станции. Я же, не имея денег, должен был рискнуть на проезд по той же порожней депеше, что мне и удалось. Ввиду того, что при совместной поездке нас могли, так или иначе, задержать, — нам пришлось разместиться в разные вагоны — я попал в пустой нетопленный вагон и чуть не замерз, пока доехал до Коврова. Желая найти место в более теплом вагоне, пошел искать по поезду, но, проходя, одним вагоном, был заподозрен каким-то крестьянином в краже у него мешка. Видя безвыходное положение, мне пришлось обратиться к жандарму станции Ковров с просьбой оградить меня от ни на чем не основанных подозрений, принимая во внимание мою службу на железной дороге. Жандарм, проверив предъявленную ему мною депешу, предложил мне составить протокол на задержавшего меня гражданина, на что мне пришлось согласиться. Затем, обещая выслать копию протокола мне в муромский телеграф, усадил меня в вагон. Остальную часть пути я проехал благополучно. Николай Кульпин.
1. Возникновение Муромской Партийной Организации
2. Муромская демонстрация 10 июля 1905 года.
3. Город Муром в 1905 году.
4. Дело Е.Н. и Н.П. Мошенцевых 1905 г.
5. Забастовки учащихся муромского реального училища 1905-1910 гг.
6. Зарождение муромских профсоюзов
7. Муромская Партийная Организация во время революции 1917 г. 8. Муром 9 июля 1918 года 9. Ковровцы и Муромское восстание белогвардейцев 9-го июля 1918 года Город Муром.
