Селезнев Федор Яковлевич родился в 1876 г. в селе Борисоглеб Муромского уезда в крестьянской семье.
Занимался самообразованием, обучался на вечерних курсах. Экстерном сдал экзамены на звание учителя, преподавал в Нижегородском ремесленном училище. К этому времени относятся его литературные сочинения: стихи, оды, басни. Ф.Я. Селезнев - автор ряда статей о старообрядчестве в Муромском уезде.
Закончил Московский археологический институт.
В феврале 1919 года был заочно избран в члены историко-археологической секции МНХО.
В середине 1919 года возвратился в Муром.
Кроме участия в историко-археологических акциях МНХО, сотрудничал в газете «Луч». В газете «Луч» за 1924 год опубликовано 16 стихотворений Фёдора Яковлевича – это басни и маленькие фельетоны. Они опубликованы под псевдонимами «Фасоль», «Фа-Соль» - №№ 15, 58, 164, 192, 213, 217, 253, 254, «Фитаэс», «Фита-Эс» - №№ 53, 55, 120, 213, 224, 227, 250, 259.
В начале 1923 г. во главе Муромского музея становится примерный по своей энергии работник Богатов Иван Петрович и в качестве специалиста – Ф.Я. Селезнев. Названными лицами прежде всего был приведен в известность и систематически расположен богатый материал музея. Затем началось новое пополнение его покупкой вещей у разных лиц и, главным образом, у Куликова.
Заведующий Муромским музеем И.П. Богатов вступил по личным делам в конфликт с губернским партийным руководством, вышел из партии, и с женой и двухлетним сыном Володей вынужден был уехать из Мурома. Заведование музеем перешло археологу Ф.Я. Селезневу.
В 1924 – 1925 годах был заведующим Муромским музеем. Главнаука средств не отпускала. На спецсредства пригласили И.С. Куликова и бывшего с 1907 по 1917 городским головой, ботаника и зоолога-любителя И.П. Мяздрикова.
«На днях учительница с. Новых-Котлиц представила музею несколько штук старинных монет найденных, по ее словам, на пашне при д. Савково. Ее ученик Иван Елисеев пахал под яровое и выкопал эти монеты. Произведенным исследованием на месте установлен здесь клад, скрытый населением, вероятно, при нашествии монголов: монеты представляют собою арабские диргемы X—XI века, числом более 200 штук, и одна греческая. Находка имеет связь с финским могильником при д. Максимовке и отстоит от последнего всего на расстояние ста сажен. В почве до глубины полутора аршин попадаются кости домашних животных, угли и черепки, означенный слой весь черноземный. Место, следовательно, составляет оселок (древнее жилье). Подобные монеты были в восьмидесятых годах найдены в Муроме на Воеводской горе, около Собора, весом около 3-х пудов, ими сопровождаются также погребения около Подболотни,
Корниловки и др. мест. Арабы до прихода татар вели оживленную торговлю с севером, забираясь по Волге до Булгар (около Казани), а оттуда другие купцы привозили эти деньги Окой, где обитали предки мордвы—мурома. Изредка попадающиеся греческие и западно-европейские монеты указывают о появлении славян, торговавших с Западом и Византией. Максимовский могильник начат исследованием Нефедовым на том месте, где была помещичья усадьба и, благодаря имевшимся здесь постройкам, не доведен раскопками до конца. Теперь местность очищена от построек и таким образом можно будет изыскания повести дальше. Против подболотских корниловских вещей находки максимовского могильника представляют некоторые особенности. Выражаю глубокую признательность Елисееву Ване за пожертвования музею монеты и учительнице Красильниковой Е.М. за сообщение о находке. Дело изучения местного края, которому они помогли, выше всяких наград.
Ф. Селезнев» («Луч», 23 мая 1924).
Ф. Селезневым в течение 1923-1925 гг. совершен ряд археологических обследований окрестностей города Мурома, установивших новые местонахождения древней культуры, и произведены раскопки неолитических стоянок в бассейнах рек Илемны, Ушны, Кутри, Теши, могильников при д. Корниловке, Максимовке, Катышове, Перемиловской пустыни, Ефановой, Пятницкого в г. Муроме (давшее около 20-ти погребений) и Чаадаевского городка.
Все археологические находки Селезнев научно описал, составил планы поселений. Свои исследования археолог обобщил в двух статьях 1925 и 1928 годов, которые содержат наиболее полное и детальное описание неолитических стоянок на Муромской земле.
В 1926 году Ф.Я. Селезнёва перевели во владимирский Губмузей, а на его место назначили бывшего работника школы С.П. Квасова, которого отправили на переподготовку в Москву.
В 1926 году Селезнев был назначен директором Владимирского губернского музея.
«Сейчас директор губмузея тов. Селезнев обрабатывает коллекцию каменных орудий, найденных прошлым летом при раскопках на реке Велетьме, в окрестностях города Мурома. Всех орудий около 400 и кроме того, есть еще несколько десятков образцов посуды, с редкостными, художественными украшениями. Все эти экспонаты в скором времени будут выставлены в особо оборудованной комнате музея, для обозрения. Об этом материале кроме того т. Селезнев предполагает сделать специальный доклад в московском институте научных исследований, по отделу археологии, и в местном научном обществе. Затем, из Флорищевской пустыни, сейчас для выставки в музее вывезена партия икон кисти знаменитого мастера XVII века Симона Ушакова. Приобретен также восточный щит, рогатый шлем и два кистеня. В недалеком будущем музей предполагает начать работы по реставрации древне-русской живописи, для чего будет приглашен известный реставратор профессор Анисимов» («Призыв», 18 февраля 1927 г.).
«ЗА СОЗДАНИЕ КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Во Владимире не было краеведческого музея в полном смысле слова, так как край раньше если и изучался, то очень односторонне. От первых работ по краеведению мы имеем лишь документы в виде икон, вышивок, старинных книг и грамот и т. д. В 80 годах прошлого века Владимирскую губернию начал изучать знаменитый археолог Уваров. За ним последовал целый ряд других исследователей, из них наиболее известным является Кудрявцев. В музей поступил новый ряд краеведческих документов: по неолиту, по культуре финских могильников.
Третья фаза развития владимирского музея наступила после Октябрьской революции, когда стали вывозить музейные вещи из дворянских поместий.
Собранный весь крайне пестрый материал, наконец, был разделен на две части: одна дополнила прежний музей, а другая выделена в специальную художественную галерею. В самое последнее время было начато вновь то, что положено было в основу краеведческого собрания нашего музея при Уварове. В 1924-25 г. владимирский музей, совместно с муромским, произвел раскопки мерянской культуры при селе Пустоша и Кляземского городка, в Ковровском уезде. Затем, в прошлом году было произведено исследование р. Велетьмы, и районе Мурома. Результатом этих работ явились находки, характеризующие полную картину жизни определенной эпохи.
Таким образом, для нашего музея найден правильный путь изучения нашего края. Но для того, чтобы видеть все лицо губернии, надо иметь документы, освещающие ее и со стороны природы и деятельности человека не только в прошлом, но и в настоящем. Попытки в этом деле, оказывается, тоже были и раньше, в результате чего составился музей природы (быв. земства) и кустарный музей. Для создания настоящего музея местного края нужна исследовательская работа специалистов. Музей должен быть общественным учреждением и в нем могут быть заинтересованы все. Средства для начала могли бы найтись у самого музея. Но гораздо хуже дело обстоит с помещением. С предоставлением музею нового помещения в бывшем клубе «Ильича», можно было рассчитывать на все старое музейное здание, предназначив его под отдел природы и экономики. В процессе перегруппировки прежнего музейного материала, однако, выяснилось, что этого сделать нельзя; старый материал оказался так скученным, что для правильной разверстки потребуется гораздо больше площади, чем это предполагалось на первых порах. Будем, однако, надеяться, что музей местного края во Владимире все-таки будет создан, если за это дело примутся все кто заинтересован и кому важно изучение нашего края. Ф. Селезнев» («Призыв», 8 марта 1927).
В 1928 году Гублит города Владимира издал книгу «Дела и люди – как на блюде» (сатиры на современность), автором которой был Ф. Селезнёв (Фита-Эс). Экземпляр этой книги был в фондах МИХМа, но …
В 1930 году переехал в Москву, являлся сотрудником Оружейной палаты, руководил Музеем раскрепощения женщин и участвовал в работе Исторического музея.
Константин Николаевич Гладков в своих воспоминаниях о В.А. Вощинине пишет, что «при его помощи (Валентина Ивановича Вощинина, П.С.), в частности, получает среднее и специальное образование будущий археолог Ф.Я. Селезнёв».
ОТДЫХ ПРОЛЕТАРИЯ
(маленький фельетон)
По нагорью, над селом
Славным Карачаровым,
Был построен большой дом
Некогда Уваровым.
Впереди зелёный сад
С чистыми дорожками,
Все деревьица подряд
Прямо под окошками.
И пестрели, как ковры,
Цветники нарядные,
(А теперь от них – бугры
Только безобразные).
Сюда с дальних областей –
Из Москвы и Питера –
Собиралося гостей
В славный дом Юпитера.
Но счастливые года
Пронеслись – промчались,
Когда вдоволь господа
Здесь так прохлаждались.
Этот дом теперь зовут –
«Отдых пролетария»,
Без стесненья в нём живут
Дарии да Марии.
Прилетели соколы
К ним, отколь ни взялись,
И за графские столы
Смело посажались.
Всё богатство там и тут
Наше, мол, народное;
Прежней волюшке капут,
Стали мы свободные.
Кто трудится – всё его:
Кто годами мается –
Здесь здоровье у него
Пусть, мол, поправляется.
Отдых сгонит худобу –
Правда – грёз полмесяца,
Будто тесто в желобу,
Заново всё смесится.
Вечер. Солнце на закат.
Вот уж пролетарочки
Выйдут с песенками в сад,
Подберутся парочки.
Разогрелась снова кровь
(Марья уж не бледная)
Закрутить теперь любовь
Штука ведь не вредная.
Что нам! С долгого поста
Стало воскресение, -
У любого здесь куста,
Сядем без стеснения.
По нагорью большой дом -
«Отдых пролетария»,
Там гуляет вечерком
Дария да Мария.
/газ. «Луч» № 164 за 1924 год, «ФАСОЛЬ»
«ПРОСВЕТИТЕЛИ»
(маленький фельетон)
Город Муром на Оке,
На цветущем бугорке
Начал свой удел со славой
Монастырь золотоглавый;
В нём доселе за стеной
Ещё пахнет стариной.
Но «святые» дни промчались,
Только «грешные» остались
И теперь вот во всю ширь
Разгулялся монастырь.
Где «спасались сестрицы»,
Поселились, слышно, «птицы»
Замечательных пород
Наших Муромских болот.
Близ Максимовны известной
Есть такой кружочек тесный,
Что ни баба – в юбке чёрт,
Завели особый спорт:
В час урочный все огарки,
Шалопаи чистой марки,
Из пивных и всяких дыр
Мчат сюда, как на турнир.
Что за «поле», что за «битва»…
Языки, как будто бритва,
Остротой три этажа
Режут ухо без ножа…
«Сашка», «Машка»,
«Шурка», «Полька» -
Чародейки, да и только;
Коли гость не будет тощ,
Женят вмиг без «свах» и «тёщ»…
Завтра утречком раненько
Поползёт на четвереньках;
От других чтоб не отстать,
Даже выучат летать…
Впрочем, все народ «советский»
Здесь сидит и молодецкий,
В тихом месте, за стеной
Забавляется игрой.
Город Муром наш прекрасный,
Монастырь триипостасный,
Просветительская дверь
Будет во славе и теперь
/газ. «Луч» № 213 за 1924 год, «ФИТАЭС»/
ЛИЦО БОРИС-ГЛЕБА
(маленький фельетон)
Борис-Глеб село большое
Растянулось на горе,
А святых, здесь чтимых – трое,
Главный праздник в сентябре:
Двадцать третьего – «предтеча»
С кувырканьем у икон
Идёт родственников встреча,
Главный свадебный сезон.
Духовенство знает цены –
За «исаию ликуй» -
И работает бесмены, -
(Труд большой, как не толкуй!)
Там просвирочек иль свечек,
Поминаньице прочесть, -
Почему не стричь «овечек»
Коль на них наростец есть!
Старички здесь любят бога
И имели свой кабак,
(ведь большая шла дорога
и спешил «погреться» всяк);
а теперь, коль нету водки,
сами стали мастера…
Пьют, как было, до икотки
тёмной ночью до утра.
У отменной мастерицы,
Возле речки, на краю
Хлещут важные все лица
Самокурочку свою;
И поют так крепко песни,
Сто баранов и козлов
Так не выкрикнут, хоть тресни
Голова от тех певцов…
Молодёжь под звон гармошки,
Локти выпятив вперёд,
Ходят – Манечки – Тимошки –
И корытом рот дерёт.
Борис-Глеб село большое
Растянулось вдоль Ушны
И хранит в себе, родное,
Все порядки старины.
