Арсений Могилянский, Архиепископ Переславский и Дмитровский
Архиепископ Переславский и Дмитровский Арсений Могилянский Открытие Переславской Епархии
Арсений Могилянский род. 17 марта 1711 г. в местечке Решетиловка. До 17-летнего возраста воспитывался в семье деда по матери, священника Феодора Могилы, а затем в 1721 году поступил в Киевскую духовную академию. Получил образование в Киевской академии, до средних классов ее, и Харьковском коллегиуме, который окончил в 1735 году. Ректор коллегиума архимандрит Митрофан (Слатвинский), хиротонисанный в декабре 1738 года во епископа Тверского, в 1739 года назначил Могилянского учителем в новооткрытую Тверскую духовную семинарию. В ноябре 1741 года Могилянский был переведён учителем грамматики в Московскую духовную академию. 21 ноября 1741 года принял монашеский постриг с именем Арсений и поступил в братию Троице-Сергиевой лавры. С октября 1742 года — катехизатор и учитель, затем проповедник в Троицкой лаврской духовной семинарии. В 1743 году, как выдающийся проповедник-оратор, Арсений назначен в придворные проповедники и заслужил внимание и уважение Императрицы Елизаветы Петровны и всего двора. 29-го января 1744 года ему повелено быть архимандритом в Троице-Сергиевой лавры и ректором тамошней семинарии.
До 1744 года уезды Московской, Владимирской и Смоленской губернии, вошедшие в состав открытой в 1744 году Переславской епархии, находились в ведении сперва патриархов, потом Св. Синода, а с открытием 1 сентября 1742 г. Московской епархии, подчинены были в административном отношении предстоятелю Московской кафедры. В 1744 году Св. Синод вошел к Императрице Елизавете Петровне с особым докладом об учреждении в некоторых городах, ближайших к Москве, самостоятельных кафедр. Св. Синод мотивировал свой доклад тем, что в Московской епархии сосредоточено было до 5 тысяч церквей и до 200 монастырей, управлять которыми одному архиерею «весьма невозможно, отчего размножается раскол и в делах челобитчиковых, також производимых во священство и в церковный причет волокита и многое продолжение чинится». Высочайшим указом, последовавшим 16 июля 1744 года, велено было «учредить против прежняго в знатных городах четыре епархии» и между ними в Переславле-Залесском. К новой епархии, кроме Переславля-Залесского (в Переславле-Залесском с уездом было 258 церкви), приписаны были города: Александрова слобода и Дмитровск (139 церквей), Можайск с Гжатью (83 церкви), Верея (40 церквей), Волоколамск (46 церквей) и Руза (44 церкви). Всего в означенных городах с уездами числилось к тому времени 605 церквей, 15 мужских монастырей и 10 женских, во главе с Троице-Сергиевой лаврой). Архиепископом Переславским был назначен архимандрит Троицкой Сергиевы лавры Арсений Могилянский, которому велено было писаться Переславским и Дмитровским и архимандритом Свято-Троицкой лавры. Для жительства и содержания его был отведен Переславский Горицкий монастырь.
Архиепископ Переславский Арсений, впоследствии митрополит Киевский
Императрица Елизавета осыпала Арсения великими милостями; она пожаловала ему при рукоположении драгоценную панагию в 60 тысяч руб. и бриллиантовый крест.
Арсений Могилянский - 25 июля 1744 г. — 30 мая 1752 г. Архиепископ Переславский и Дмитровский. 25-го июля 1744 года совершено было рукоположение Арсения во епископа; но так как ему предстояло сопровождать Императрицу во время ее поездки в Киев, то временное управление ново-открытой епархией поручили Иосифу, архиепископу Московскому и Владимирскому. В ноябре месяце архиепископ Арсений был уже в Переславле. К этому времени все дела по Переславль-Залесской епархии и необходимое число канцелярских служителей были отправлены из Московской консистории в Переславль-Залесский. Как член Св. Синода, как лицо близкое к придворным сферам, архиепископ Арсений не мог, конечно, жить постоянно в Переславле-Залесском и быть фактическим правителем епархии. Для непосредственного наблюдения за церковною жизнью в новооткрытой епархии ему понадобился помощник. Таким помощником в звании викарного епископа 30 марта 1745 года был поставлен архимандрит Колязина монастыря Серапион (Лятошевич), который, по словам Арсения, «произведен в помощь нам для исправления епархиальных дел, наипаче касающегося до благочиния церковного рукоположения достойных во священство и наставления их и для охранения всего стада Христова, дражайшею кровью Его искупленного, которого нам самим по должности пастырской повсегодно посещать и ведать, как верные в вере живут и как благочестие содержат, за дальнейшим отсутствием весьма невозможно". Сообщая об этом консистории, архиепископ Арсений распорядился, чтобы со времени прибытия епископа Серапиона в Переславль, «всякия дела, как епархиальные, так и экономическия представлялись на его разрешение и исполнялись согласно наложенным им резолюциям. Во всей епархии предписывалось «воздавать ему надлежащую архиерейскую честь и во всем должное послушание, под опасением за противность, хотя малейшую, Божия неблагословения и жесточайшаго штрафа». Местом пребывания нового епископа назначен был Переславский Никитский монастырь. В эктениях и великих возглашениях повелевалось его именовать: «и боголюбиваго епископа Серапиона, викария архиепископа Переславскаго и Дмитровскаго». Серапион (Лятошевич) родился 1705 г., образование получил в Киевской дух. академии, в монашество постригся в Богоявленском братском монастыре, где был головщиком. 9 марта 1740 г. произведен в архимандрита Тверского Отроча монастыря, а 3 февр. 1741 г. перемещен в Троицкий Колязин монастырь.
Через год произошли некоторые перемены в положении епископа Серапиона, сопровождавшиеся расширением его административных прав и улучшением средств содержания. 17 февраля 1746 года, по словесному докладу архиепископа Арсения, Императрица Елизавета Петровна изустным указом повелела Св. Синоду «преосвященному викарию Серапиону именоваться и писаться Можайским и Волоколамским и быть коадъютором Переславской архиепископии», причем «оной Можайской епископии повелевалось ныне и впредь принадлежать до означенной Переславской архиепископии». На основании такого указа архиепископ Арсений распорядился, чтобы все дела по Можайской епископии (Можайский и Волоколамский округ) представлялись на окончательное разрешение (с некоторыми, впрочем, ограничениями) преосвященному Серапиону, у которого паства этого округа должна была находиться в полном ведомстве и чтить его, как своего епархиального пастыря. Местом пребывания епископа Серапиона по-прежнему имел остаться город Переславль. В случае, если бы Серапион пожелал отлучиться в свою епархию, он обязан был уведомлять об этом архиепископа Арсения и ждать его резолюции. Один из монастырей Можайской епархии приказано было выделить в качестве кафедрального и при нем для безостановочного решения дел учредить духовное правление. Только «о важных делах и к решению сумнительных по своей епископии» епископ Серапион «с надлежащим мнением для разсмотрения и решения» должен был представлять архиепископу Арсению.
Таково было положение и права епископа Серапиона в, так называемой, Можайской епархии. Что касается собственно Переславской архиепископии, то там административная власть епископа Серапиона была более ограничена. Здесь архиепископ Арсений распорядился представлять ему для окончательной конфирмации, кроме дел сомнительных и более важных, все дела о посвящении в священнический и диаконский чин. Кафедральным монастырем новой Можайской епископии был избран богатый Иосифов Волоцкий монастырь (Вотчины Волоцкого монастыря были в Московском, Дмитровском, Клинском, Рузском, Владимирском, Козельском, Тверском, Старицком, Ржевском и Зубцовском у.у. В этих вотчинах насчитывалось 11422 души крестьян; «заопределенных» в Коллегию Экономии поступало около 1200 руб.), который и обязали на содержание преосвященного Серапиона и имевшихся при нем духовных и светских чиновников и монастырских служителей доставлять денежный и хлебный доход (Так называемые «заопределенные суммы» Волоцкого монастыря все же остались в ведении Экономического Правления.).
27 мая 1752 года Высочайшим указом архиепископ Арсений по прошению, за болезнью его, был уволен от Синода, епархии и Троицкой лавры на покой в Новгород-Северский Спасо-Преображенский монастырь, который передан в ведомство его «по жизнь его» (По распоряжению епископа Серапиона, архиепископ Арсений и после удаления на покой был поминаем во всех церквах Переславской н Можайской епархии, с выключением только слова «нашего».). В монастыре Арсений оставался недолго. В 1757 году он был назначен митрополитом Киевским. В Киеве Арсений и скончался 8 июня 1770 года и погребен в склепе Софийского собора, близ гроба митрополита Рафаила Заборовского. По увольнении на покой архиепископа Арсения, 3-го марта следующего года Серапион был произведен во епископа Переславского, вследствие чего епископия Можайская упразднилась; а в октябре того же 1753 года — переведен в Вологду. 18 ноября 1759 года епископ Серапион поражен был параличом, после которого у него отнялся язык и не действовала правая рука, так что ставленников для посвящения посылали в Кострому и Новгород, а разрешение на постройку церквей давала консистория. В декабре 1761 года больной епископ уволен был на покой и скончался 22 апреля 1762 года. Погребен епископ Серапион в Вологодском соборе; в надгробной надписи изложена в стихах его биография.
Средства содержания Переславского архиерейского дома
Насколько можно видеть из изложенного выше, Переславская епархия по своем учреждении получила в архипастыри одного из видных и образованных деятелей своего времени. К сожалению только, править непосредственно епархиальными делами он не мог и поручил их ближайшему ведению своего викария Серапиона Лятошевича, которого произвели во епископа Можайского. Открытие особой, почти самостоятельной епископии Можайской, созданной специально для викария архиепископа Переславского, объясняется главным образом, если не исключительно, соображениями чисто материального свойства. Выделивши из бывшей Синодальной области новые епархии, Св. Синод постарался сохранить в целости доходы с них, на том основании, что церковные окладные и неокладные сборы по Московской епархии (Синодальной области), как-то: данные с церквей, венечные памяти, оброчные с пустовых земель и другие подобные статьи дохода, еще в 1726 году отданы на штат Св. Синода с его конторами, что подтверждено было затем 30 октября 1738 года. Для места жительства архиереев новых епархий и на содержание их с кафедральными штатами из духовных и светских чиновников с приказными служителями, Св. Синод нашел удобным отдать со всеми денежными и хлебными доходами более богатые монастыри этих епархий. Так поступлено было и в отношении новооткрытой кафедры архиерея Переславскаго. В виду такого положения дела новоучрежденная Переславская епархия оказалась материально мало обеспеченной и не давала достаточных средств не только для содержания викарного епископа, но и для удовлетворения расходов по содержанию кафедры архиепископа правящего. «Для жительства Переславскому архиерею и содержания его и всякаго звания при нем имеющих быть духовных и светских разных чинов и приказных служителей» отдан был со всем денежным и хлебным доходом Переславский Горицкий монастырь, который стал именоваться кафедральным, был выключен из ведения коллегии экономии и освобожден от пропитания отставных военных чинов. Горицкий Успенский монастырь ко времени открытия Переславской епархии обладал довольно значительными средствами. Ему принадлежали: 1114 крестьянских дворов, 5010 душ, земли 8530 четвертей, сена 10354 копны, лесу пашенного — 416 десятин, непашенного 190 десятин, рыбные ловли в реках Кубри, Сабли, Курстни, Черной, Трубежи, в Малом Киржаче, Шахе, в Костромском уезде в р. Солонице, в Дмитровском уезде в р. Нерли, Вели, в Ростовском уезде в р. Лехати, 4 озера, 3 пруда; мельниц водяных 7, ветряных — 25; денег положено 1316 р. 82 ½ к., собиралось 1370 р. 85 ¼ к., хлеба 1671 четв. 1 четверик; оставалось на содержание монастыря 56 р. 2 коп., отсылалось в Кол. Экономии — 784 р. 83 ¼ к. Но и такие средства в общем оказались не вполне достаточными для удовлетворения всех нужд по содержанию архиепископии и учреждений при ней,— по крайней мере на первых порах существования Переславской епархии, когда расходы кафедры были особенно значительны. Так, окладных денежных средств собрано было в первом году только 1144 р. 29 ¼ к. Монастырского хлеба хватало на продовольствие содержимых лиц «с немалою нуждою». Вследствие такой материальной скудости уже в следующем году по учреждении кафедры был выдвинут вопрос об отдаче Переславского Борисоглебского монастыря на Песках на дом Его Преосвященства, что однако не осуществилось. Архиепископ Арсений настоял только на удалении из Горицкого монастыря излишних монахов; при кафедре оставлено было всего лишь пять монашествующих, но и им жалованье «для катедральной пользы» определено было из других монастырей. Кроме содержания значительного состава приказных чинов и лиц архиерейского дома, кафедре архиерейской в первые же годы нужно было изыскать средства по приведению в приличный вид монастырских зданий и устройству необходимых для епархиального управления помещений.
Перестройка Горицкого монастыря
Монастырские здания, давно не чинившиеся, требовали основательного ремонта. В 1747 году домовотчинный приказ архиерейского дома доносил, что кровля на монастырском храме и доме Его Преосвященства и братских кельях весьма обветшала, «от которой крышечной ветхости как в святых церквах, так и в прочих местах летом временами от дождевой воды происходит немалая теча». Пришлось немедленно позаботиться о починке кровель на монастырских строениях в счет, конечно, монастырских средств, «с крайним, по словам одного из указов архиепископа Арсения, присмотром эконома игумена Нифонта». Но лишь только приступили к составлению сметы по перекрытию крыш, как обнаружилось, что Горицкий монастырь, в особенности соборный храм его, нуждается в более фундаментальном ремонте. В письме к архиепископу Арсению преосвященный Серапион доводит до его сведения, что по всему храму и по преимуществу в алтаре идут разселины в сводах, которые необходимо исправить и сделать это нужно без замедления, до покрытия крыши, чтобы впоследствии крыши не ломать. Иначе говоря, требовалось приступить, не откладывая времени, к более серьезным и продолжительным ремонтным работам. Архиепископ Арсений для осмотра ветхостей Горицкого монастыря прислал из Троицкой лавры «гезеля» Ивана Жукова. Жуков по осмотре нашел монастырские строения в довольно печальном положении. В своем доношении он писал о них следующее: «Соборная церковь каменная Успения Пресвятыя Богородицы, над нею имеются пять глав каменных, которыя, по-видимому, весьма повредились и во многих местах разселись; также под означенными главами перемычки весьма повреждение имеют; которыя главы и под ними перемычки надлежит разобрать и вновь сделать, а починкой поправить не можно... При помянутой церкви с северной стороны свод и перемычку надлежит разобрать и вновь сделать. При означенной же паперти у двух столбов контрафорсы или быки от столбов отстали, которые надлежит разобрать до фундаменту и сделать вновь с подбиркою из помянутых же столбов несколька кирпичьев и привязать железом. С южной стороны входную лестницу каменную надлежит сломать, того ради, что оная лестница ни с каким строением сообщения в линию не имеет, а сделать вместо оной лестницу с западной стороны. При вышеупомянутой же церкви имеются переходы к трапезе с северной стороны, при которых в сводах и стенах седины, надлежит побрав починить, а стены связать проемными связями». Отмечая дефекты в других строениях, Жуков далее пишетя: «Во означенном же монастыре над церковью Иоанна Предтеча, над церковью Всех Святых, над трапезою и над переходами крышки тесовыя ветхи надлежит вновь покрыть. Во объявленном же монастыре церковь великаго мученика Георгия, при больничной палате, при которой как на стенах, так и на сводах имеются седины, которую надлежит разобрать до фундаменту, а починкою подкрепить никак не можно. При вышеобявленном монастыре у трапезы с северной стороны крыльцо каменное весьма повредилось; надлежит разобрать и вновь сделать. Во объявленном монастыре над кельями братскими крышки деревянные ветхи надлежит собрать и вновь покрыть, также изнутри и снаружи выбелить. Во означенной же линии над поварнею крышка ветха, надлежит вновь покрыть. При объявленном же монастыре башню к конюшенному двору, в которой имеются проезжия вороты, надлежит разобрать до фундаменту и вновь сделать. Кругом всего монастыря ограду и восемь башен надлежит покрыть вновь»... С сентября 1748 года началось заготовление материалов и некоторые мелкие необходимейшие перестройки, а через два года приступили к основательному ремонту Успенского собора по чертежам, присланным Иваном Жуковым. Ремонт, затеянный в довольно широких размерах, истощил средства монастыря и скоро потребовал дополнительных сборов. В начале 1751 года архиепископ Арсений распорядился «собирать по всей катедральной вотчине, пока то церковное строение будет, в год по пяти копеек с души мужескаго пола, не минуя никого». Кроме того велено было, «пока строение продолжится, всем крестьянам катедральным, как оброчным дальным, так и ближним, быть в неизъятном обращении около работ». Так как крестьянам дальних (Костромских, Юрьевских, Владимирской, Ростовской и Подмосковской) вотчин невозможно было выполнить это требование о неизъятном обращении в работах, то Арсений распорядился взимать с них, для уравнения в работе с остальными, вдвое, т.е. в год по 10 копеек с души. В 1752 году перестройка каменной церкви приходила к концу. Внешний вид Успенского собора в значительной степени изменился. Именно, собор стал выше прежнего на несколько аршин; прежний имел в высоту до купола 17 аршин 10 вершков, теперь высота собора до купола достигала 24 аршин. Само собою возникал вопрос о переделке старинного иконостаса. Первоначально имелось в виду устроить совершенно новый иконостас, а старый продать в одну из церквей. Но, так как охотников к приобретению старого иконостаса не выискалось, то пришлось по необходимости остановиться на переделке. По распоряжению архиепископа Арсения, из лавры был прислан монах Павел Казанович для осмотра старого иконостаса и определения характера тех переделок, в которых иконостас нуждался. Иеромонах Павел по осмотре нашел, что «в прежнем иконостасе в резьбах и позолоте ветхостей не обозначилось, також и святыя иконы исправного мастерства и никакого повреждения неимеющия,— из них же местные два образа: первый Господа Вседержителя, другой Пресвятыя Богородицы — (как на оных в надписях значит) письма бывшаго государственного иконописца Симона Ушакова высокодостойным изображением учинены... Итако оный прежний иконостас со святыми иконами к постановлению в строющуюся в кафедре Успенскую церковь без всякаго сумнения признается быть благонадежден». В виду такого состояния старого иконостаса, иеромонах Казанович полагал вновь его не переписывать, а только устроить вверху «приделку», соответствующую по стилю и письму старому иконостасу. Московских резных и столярных дел мастер дворовый человек князя Голицына Яков Ильин соглашался всю эту работу выполнить за 170 руб. 80 коп. Старинный иконостас с иконами Симона Ушакова, казалось, таким образом был спасен. К сожалению, преосвященному Арсению и Серапиону не суждено было закончить начатые работы, а их преемник епископ Амвросий повел их в более грандиозном масштабе, и драгоценные памятники старины обречены были на забвение, порчу, а некоторые из них и на окончательную гибель (Древними священными предметами в то время не дорожили, да и не понимали в них цены. В том же 1752 году, по докладу настоятеля Лукиановой пустыни игумена Пахомия, консистория разрешила ему снять старые оклады, жемчуг и камни со 130 «старинных образов», продать и деньги употребить на нужды монастыря, а самые иконы, чтобы в народе не произошло какого-нибудь соблазна, собрать в одно место и запечатать.).
Сборы с епархии на построение консистории, на содержание служащих в ней лиц, на архиерейскую ризницу и певчих
Перестройка Горицкого монастыря, как видим, связана была с значительными затратами средств архиерейского домовотчинного управления. Немало хлопот причинило архиерейскому дому и отыскание приличных помещений для духовной консистории. В Горицком монастыре не нашлось для консистории соответствующего здания. Первые консисторские заседания происходили в покоях Его Преосвященства, затем впоследствии положено было выстроить новое здание. На покупку материалов, перевозку их и на постройку здания, в виду недостаточности средств Горицкого монастыря, обложили особыми взносами Переславские вотчинные монастыри по 1 ½ к. с души вотчинного монастыря, что дало требуемую сумму в размере 189 р. 1 ½ к. Безвотчинные монастыри были освобождены от взноса на постройку здания консистории, но с них, а равно со всех приходских церквей, было взято по 25 коп. на приобретение консисторской печати (стоила 12 руб.), на покупку четырех лошадей для консисторских рассыльных солдат и содержание этих лошадей, на канцелярские принадлежности, зерцало, красное сукно, «пространное кресло архиерейское обитое бархатом зеленым» и прочую мебель для консисторского присутствия. В последующие годы на удовлетворение консистории необходимыми канцелярскими принадлежностями, дровами и свечами взимался со всех поступающих в консисторию челобитий пятикопеечный сбор. Но в 1748 году обнаружилось, что и такого сбора на удовлетворение означенных потребностей не хватает, вследствие чего консистория распорядилась взимать в дополнение к этому пятикопеечному сбору со всех священно-церковнослужителей Переславской и Можайской епархии по ¼ коп. с каждого их приходского двора. Сбор этот сначала взимался в духовных правлениях; но туда он поступал «весьма косно», в виду чего с 1753 года стал собираться особыми командируемыми консисторией копиистами, которых снабжали соответствующими полномочиями. Нанять особых специальных рассыльщиков для духовной консистории архиерейский дом на первых порах тоже не мог и постарался утилизировать для этой цели тех отставных военных чинов, которые со времени Петра Великого рассылались на пропитание в монастыри. Составлены были, по распоряжению консистории, реестры всех состоявших на содержании монастырей унтер-офицеров и солдат и затем «более способные из них» были отобраны в консисторию «для посылки и нарядов», при чем эти рассыльные, несмотря на то, что исправляли службу при консистории, состояли на жалованье тех монастырей, откуда были взяты. Во время рассылки солдат по делам, кошт людской и конский должен был производиться в счет тех монастырей и церквей, куда солдаты посылались. Впоследствии на подводы рассыльных был установлен особый сбор с приходских церквей в размере ½ коп. с каждого приходского двора, а с ружных церквей по 21 коп. К таким мерам должен был обратиться на первых порах архиерейский дом, чтобы дать возможность так или иначе правильно функционировать новооткрывшемуся епархиальному управлению. Таким же путем приходилось восполнять разные дефекты архиерейской ризницы, а равным образом содержать лиц, необходимых для архиерейского богослужения. В 1745 году был разослан по всей епархии указ с приглашением прислать в архиерейский дом ризы в тех случаях, когда церковь ризами богата «и от взятия риз никакой обиды и недостатка воспоследовать не может». В указе выражалась надежда, что «в церковную и государственную пользу всякий по добросовестной ревности, видя в той архиерейской ризнице самопервейшую нужду, никак не потерпит остаться без удобовозможного вспомоществования». В 1746 году рипиды, принадлежавшие Никитскому монастырю, по распоряжению епископа Серапиона, были переданы в архиерейский дом, а старые рипиды Горицкого монастыря переделаны в блюдо. В 1746 году сшили архиерейским певчим особые кафтаны (мундиры). Но когда пришлось рассчитываться с мастером, в архиерейском приказе на уплату за них не хватило денег. В один из последующих годов возник настоятельный вопрос и более общего свойства: в счет каких средств вообще содержать архиерейских певчих. В 1749 году преосвященный Серапион определил отпускать на содержание певчих по 105 руб. в год из денег, собираемых со священно-церковнослужителей епархии на наем подвод для разсыльщиков, а в следующем году распорядился в дополнение к этой сумме взимать ежегодно 30 рублей с монастырей Волоколамского, Можайского, Лужицкого и Возмицкого.
В этом роде можно привести еще несколько распоряжений, касающихся епархиальных сборов, вызванных материальною необеспеченностью кафедрального монастыря. Сборы эти увеличивались с каждым годом и становились все разнообразнее. Не говоря уже о том, что по своей величине они в конце концов определялись крупною суммой, тяжелым бременем ложившеюся на платежных силах епархии, самое взимание их и регистрация, вследствие постоянных видоизменений и перемен, представляли для начальства не мало затруднений. В 1750 году видим попытку со стороны епархиальной власти, с одной стороны, прекратить их дальнейший рост, а с другой — определить величину их точною цифрой. Указ, изданный с целью упорядочить такие сборы, представляет для нас особый интерес, как подтверждающий, что и само епархиальное начальство сознавало как обременительность этих налогов, так и неудобство постоянной тенденции их к дальнейшему возрастанию. «Переславская духовная консистория разсуждали, говорится в указе, о производящихся Переславской и Можайской епархий с священно и церковнослужителей на разные в реченной консистории потребные расходы сборах, дабы оным священно и церковнослужителям отягощения не нанести и в потребных по консистории расходах недостатка не учинить, приказали: отныне впредь повсягодно на содержание по консистории расходов, а именно: на покупку бумаги, сургуча, дров, чернил и прочаго, без чего пробыть невозможно, также .на наем под посылающихся по разным государственным делам солдат подвод и на содержание Его Преосвященством преосвященным Серапионом, епископом Можайским и Волоколамским, определенного числа певчих, собирать со оных священно-церковнослужителей по числу приходских дворов с каждаго приходскаго двора по 2 ¼ коп., да к тому же в дополнение со входящих челобитьев и прочих по 5 коп., как то и прежде происходило. Сверх же оного (разве на что чрезвычайная нужда востребует) ничего отнюдь не собирать. А чтобы и духовные заказы в таковых потребных расходах имели довольствие, для того из оных заказов в консисторию собираемаго с исповедных ведомостей пятикопеечного сбора отныне не присылать, а употреблять оный сбор в тех заказех на нужнопотребные расходы». Указ не долго оставался в силе. Вскоре явилась «чрезвычайная нужда», и последовал новый налог. В марте 1752 года епископа Серапиона уведомили, что жалованья певчим выдать не из чего, а 9-го сентября того же года он уже распорядился взимать со ставленников, производящихся во попы и диаконы, на содержание певчих по рублю да на архиерейскую ризницу по 50 коп. В декабре 1753 года, за недостатком денег на покупку дров, консистория заставила монастыри города Переславля доставить ей дрова бесплатно. Таковы были материальные средства, которыми располагала на первых порах Переславская кафедра. Ограниченность их и стесненность до некоторой степени и объясняют открытие, по ходатайству архиепископа Арсения, особой епископии Можайской и Волоколамской, один из монастырей которой давал материальную поддержку к содержанию Переславской кафедры, имевшей нужду в силу чрезвычайных обстоятельств в особом викарном епископе.
Органы епархиального управления
Ближайшим к предстоятелям Переславской епархии административным учреждением, ведавшим все епархиальные дела, как и везде после указа от 9 июля 1744 года, явилась Переславская духовная консистория. Указом от 8-го ноября 1744 года архиепископ Арсений членами консистории назначил: наместника Горицкого монастыря архимандрита Аврамия (Галицкого), соборного иеромонаха Троицкой лавры Геннадия, настоятеля Никольского монастыря игумена Иакова и протопопа Василия Федорова. Секретарская должность возложена была на подканцеляриста Троицкой лавры Алексея Репьева, которого вскоре сменил бухгалтер вотчинной коллегии Алексей Недликов. По уходе Недликова в августе 1745 года, секретарскую должность стал исправлять канцелярист Алексей Андреев, а с 1747 года по 1758 год — Гавриил Соколовский, переведенный в 1758 году в секретари новооткрытой Тамбовской епархии. Жалованья секретарю положено было 50 руб., кроме хлебного продовольствия, протоколистам по 20 руб., канцеляристам по 10 руб., подканцеляристам и пищикам «по препорции». Первое заседание консистории происходило 13 ноября 1744 года. За отсутствием соответствующих помещений члены консистории собрались в покоях Его Преосвященства. Впоследствии консистория помещена была в покоях при церкви Всех Святых. В скором времени состав членов консистории изменился. 12 ноября 1745 г. архимандрит Аврамий был перемещен в Никитский монастырь, и ему велено было писаться вторым членом консистории, а первым стал Даниловский архимандрит Антоний Платковский. В том же году в состав членов консистории введен был архимандрит Волоколамский, отказавшийся, впрочем, от этой чести и получивший за такое противодействие суровый выговор, а в следующем году и совсем отставленный от управления монастырем за старостью. В июне 1746 г. архимандрит Антоний Платковский умер, и его место в консистории занял новый Даниловский архимандрит Панкратий. В 1753 году, когда Серапион сделался самостоятельным епископом, он в помощь к наличным членам консистории придал ключаря Переславского Преображенского собора Ивана Иванова. Увеличивая состав консистории, епископ Серапион имел в виду частые упущения членами консистории «по старости» очередных заседаний, вследствие чего «в течении государственных и епаршеских дел бывало не без остановки». Кроме консистории, помещавшейся в Переславле, в городах, входивших в состав Переславской архиепископии, существовали подчиненные консистории духовные правления. Такие правления были учреждены: в Дмитрове, Рузе, Верее, Александрове, Гжатске, Можайске и Волоколамске. Последнее именовалось «Можайской и Волоколамской епископии правление». Церкви г. Переславля и его уезда находились в непосредственном подчинении консистории и составляли, так называемую, Переславскую градскую и уездную десятину. В 1752 году, по распоряжению епископа Серапиона, было учреждено в Дмитрове и его уезде, за многочисленностью церквей и обширностью этого заказа, второе духовное правление, которое помещалось в Троицкой Нерльской слободе. В духовные правления консистория посылала указы, распоряжения, а из духовных правлений распоряжения епархиального начальства делались ведомыми духовенству данного заказа. Содержание духовных правлений падало на священно и церковнослужителей, подведомых правлениям. В состав духовного правления входил управитель духовных дел или присутствующий; звание это доверялось часто настоятелю какого-нибудь видного монастыря (В Александровском духовном правлении присутствующим был, напр., настоятель Лукиановой пустыни; в Волоколамском — архимандрит Возмицкого монастыря.). В таких случаях в помощь ему для лучшего управления придавался помощник из белого духовенства (В Можайске, напр., где присутствие имел архимандрит Лужецкого монастыря, в помощь ему в 1745 году придан был протопоп Можайского собора.). Обычно же в состав духовного правления входил один только управитель, который имел в своем распоряжении нескольких подьячих. Управитель назначался епархиальною властью, а иногда и выбирался духовенством данного заказа. Такие выборы, напр., часто происходили в Дмитровском духовном правлении. Его обязанности в одном из консисторских указов определяются так: «Наблюдать, дабы по государственным и епаршеским делам добропорядочное и благопоспешное течение было, так и при разборе денежной казны окладных и неокладных с отпуску венечных памятей пошлин и прочих тому подобных доходов по похищению касательства не происходило». В Верейском заказе на управителя (закащика), протопопа Василия Червинского, в 1748 году возложена была даже обязанность ведать самые сборы всех пошлин; таким образом, в этом заказе упразднялась должность поповского старосты, который для сбора пошлин обыкновенно и назначался. Впрочем, этот случай является исключительным и обязан был особому доверию, каким пользовался протопоп Червинский, как бывший приказный консистории.
Поповские старосты
Кроме духовных правлений, низшими вспомогательными органами епархиального управления являлись, так называемые, поповские старосты. Главная обязанность поповского старосты заключалась в сборе в подведомой ему десятине «окладных с церквей данных и с пустовых церковных земель оброчных, также и неокладных с отпуску венечных памятей денежных доходов». Должность поповского старосты была выборной на один год. При выборе священнослужители (священники и диаконы) давали подписку, что «выбранный ими поповский староста собранную им казну представит бездоимочно в Переславскую консисторию в два срока, в марте и в ноябре, и что в случае какого-нибудь недобора или утайки с его стороны, деньги будут взысканы — с их, выборщиков, неотменно». Такое содержание подписки дает ключ к уразумению того, почему должность поповского старосты была выборною, а не приказною. О характере и величине тех сборов, которые ведали поповские старосты, можно судить на основании, напр., доклада поповского старосты Переславской градской и уездной десятины на вторую половину 1747 года. Им собрано окладных сумм: 1) данных со 101 церкви 164 руб. 98 ½ к., 2) казенных пошлин по 17 коп. с церкви 17 руб. 34 коп., 3) полоняничных с поповых, диаконовых и причетниковых со 139 дворов по 4 к. со двора 5 руб. 56 коп. Итого 187 руб. 88 ½ коп. 1) С пустовых 16 земель 16 руб. 69 ½ к., 2) пошлин с 29 статей по 8 коп. со статьи 2 р. 32 к. Итого 19 руб. 1 ½ коп. Всего же окладных 206 р. 90 коп., с оного числа «нужнейших» по 1 ½ коп. с рубля 3 руб. 10 ½ коп., на подмогу полковым попам по 10 коп. с церкви 10 руб. 20 коп. Неокладных сборов: 1) с отпуску венечных памятей пошлины с 245 отроков по 12 коп. 29 р. 40 коп.; с 52 полудвоеженцев (т.е. полувторобрачных) по 17 коп. 7 руб. 20 коп.; с 15 двоеженцев (второбрачных) по 25 коп. 3 р. 75 коп.; с 11 троеженцев (треобрачных) по 30 коп. 3 р. 30 коп. Итого с 311 свадеб — пошлин 43 р. 65 к. На лазарет то же число — 43 руб. 65 коп. С обоего: пошлин и лазаретных — 87 руб. 30 коп. А всего вышеписанных сборов 307 р. 50 ¾ к. Все эти деньги отсылались Переславской консисторией в канцелярию синодального экономического правления. Впрочем, отпуск венечных памятей производился всеми поповскими старостами только до 1749 года. 3-го января 1749 года епископ Серапион, имея в виду, что отпуск этих памятей «для поповских старост не без дохода бывает от всяких случающихся доброхотов, те памяти получающих, и оным доходом те старосты корыстуются напрасно без всякаго и малейшаго труда, который доход и церкви святой может быть благополезен», распорядился отпуск венечных памятей по Переславской десятине производить соборному ключарю и получаемый доход от доброхотнодателей делить по равной части между ключарем и «трудящимся в духовной консистории по судному званию членом».
Десятоначальники
Должность поповского старосты, как и духовные правления, существовали в Переславской епархии еще до времени открытия епархии, до 1744 г. Из должностей, явившихся по учреждении епархии, прежде всего необходимо указать на должность, так называемых, десятоначальников. Должность эта появилась в 1747 г., в силу особого распоряжения Св. Синода для наблюдения, «чтобы не происходили вымышленные от народа, противные Закону Божию суеверия». Десятоначальников предложено было учредить над каждыми десятью церквами из более достойных священников этих церквей. Эта должность была замещаема по назначению, но из лиц, удостоившихся «одобрения письменнозаручного» соседних священнослужителей. Согласно Синодальному распоряжению, десятоначальники должны были находиться в служебном подчинении закащикам, которые поставлялись для тех же целей, т.е. в видах искоренения суеверий, в городах. В Переславской епархии институт закащиков при архиепископе Арсении еще не вошел в жизнь. В 1747 году, напр., только десятоначальники по Переславской десятине подчинены были Спасскому священнику Ивану Макарьеву, который «обретался у исполнения по указом»; в других десятинах десятоначальники вступали с докладами прямо в духовные правления, и управители последних в консисторских бумагах неоднократно именуются «закащиками». Взамен закащиков в августе 1749 года учреждена была должность «надзирателя за благочинием во всех Переславских церквах и монастырях». Лицо это являлось как бы высшей инстанцией, объединяющей деятельность десятоначальников. На эту должность определен был архимандрит Дмитровского Борисоглебского монастыря Павел. В том же году Павел обратился в консисторию с запросом, на каком коште он будет состоять во время объездов и на какие средства будет нанимать подводы. Консистория определила: положить в оброк церковных бобылей и взимать с них по 50 коп. с души, что даст в год 32 руб. 50 коп., из коих 30 руб. отдавать архимандриту Павлу, а остальные отсылать на содержание семинаристов. Но архиепископ Арсений не утвердил этого постановления консистории и велел Павлу поездки по епархии, по единожды в год, совершать на лошадях Борисоглебского монастыря. В 1751 году архимандрит Павел вошел вторично с просьбой. Согласно новому постановлению консистории, ему дозволено было ежегодно получать от находящихся в епархии монастырей и пустынь по 6 лошадей в год (кроме Никитского, где жил епископ Серапион, и Данилова, настоятель которого состоял членом консистории).
Таковы были органы епархиального управления в Переславской епархии в ближайшие годы по ее основании. Правильное функционирование учреждений епархиального управления началось, конечно, не сразу, отчасти вследствие новизны дела, а может быть и вследствие «некоторой косности» лиц, призванных к управлению. Не на высоте требований оказались прежде всего духовные правления. По словам консисторского указа, «на посланные из консистории в духовные правления указы репорты о получении их присылаются весьма косно, а действительное по оным указам исполнение еще и вящше продолжается». В июне 1745 года консистория нашла необходимым напомнить духовным правлениям решительные на этот счет распоряжения Петра Великого, по которым на другой день по получении указа, учреждение, получившее его, должно ответствовать о том, что «указ принят и что по оному можно и в какое время сделать, или чего не можно и за чем». В случае, если по характеру дела в такой короткий промежуток времени требуемый ответ не может быть дан, учреждение обязано было лишь уведомить, что указ получен, а «чрез неделю обстоятельно ответствовать по вышеписанному» (1719 г., марта 19). За неисполнение виновные должны были подлежать жестоким штрафованиям за каждый просроченный месяц; именно, за первый — 100 руб., за второй — вдвое, за третий — втрое, за четвертый — вчетверо, а за пятый — лишение всего и вечные работы на галеры (Указ 1721 г., мая 10). Применить эту угрозу о денежных штрафах в точном смысле требований указа консистория, понятно, не могла за «малоимуществом» своих подчиненных. Тем не менее, в случае крайнего небрежения, подвергала их и денежным штрафам, и телесному наказанию. Например, в конце сентября 1747 года в Верейское духовное правление послан был указ, на который до февраля месяца следующего года не последовало не только исполнения, но даже ответа о получении его. В феврале 1748 года указ повторили. Ответа снова не последовало. Тогда консистория в апреле распорядилась управителя правления священника Илариона Иванова оштрафовать 25 руб., а подьячего Гончакова взять в консисторию и учинить ему нещадное плетьми наказание. 4-го июня Гончаков действительно был наказан плетьми в Переславской консистории, при чем за ним открылись и другие провинности. Представленная им за прошлые годы метрическая ведомость оказалась весьма неисправна. На основании всего этого его, в сопровождении солдата, велено было препроводить обратно в Верейское духовное правление и там держать под караулом неисходно, пока не исправит ведомости, при чем приставленному солдату повелевалось принуждать его «непрестанно». На место Гончакова к исполнению дел в Верейское духовное правление и к понуждению подьячих к исправному исполнению консисторских указов послан был из консистории копиист Афанасий Русинов. Но и его в конце июля консистория, не получив ответа из Верейского духовного правления на свое распоряжение, постановила наказать «батоги». Управитель Верейского заказа священник Иларион Иванов отказался от внесения наложенного на него штрафа, ссылаясь на малоимущество и невиновность. Консистория сначала дала веру его словам. Но потом, после истории с Русиновым, «за его неочувствование, только творящее по указом опущении», постановила взыскать этот штраф неотменно. Гончаков за разные провинности впоследствии был наказан еще раз в Верейском духовном правлении. При народном собрании ему учинено здесь жестокое на теле наказание; именно, дано было до 80 ударов плетьми. Через некоторое время по учреждении Переславской епархии, обнаружились дефекты и в ведении епархиальных дел Переславской консисторией. В указе от 20 февраля 1746 г. архиепископ Арсений, как говорилось уже выше, все дела о посвящении во священнический и диаконский чин по Переславской епархии, пред надлежащим производством, распорядился на конфирмацию представлять ему. Прошло около года со времени получения указа, а между тем консистория не представила на конфирмацию архиепископу Арсению ни одного ставленнического дела. Архиепископ Арсений навел соответствующие справки. Оказалось, за это время в производстве было десять человек, о поставлении которых консистория должна была делать представления на имя Высокопреосвященного Арсения. Сделан был запрос с требованием дать объяснение случившегося. Консистория два раза посылала объяснения и главным образом ссылалась на недостаточно точную и ясную формулировку указных слов, или, как выразился архиепископ Арсений, давала «непотребные и затемнелыя оговорки». Указом от 9 марта 1747 года архиепископ Арсений распорядился: «Оной духовной консистории присутствующих, кои при тех делах были Никольскаго монастыря игумена Иакова Певницкаго, да Переславскаго протопопа Василия Феодорова за вышеписанное конфирмации Его Преоосвященству непредставление, а паче за неправдиво представленные на посланные указы ответы, хотя бы они подлежали и тягчайшему штрафованию, дабы впредь по посланным указам в делах осторожно поступали и неправдивых ответов предлагать не дерзали,— однако для того, что они таким неправильным ответом впервые представлять отважились, послать их в послушание в состоящие по Переславской епархии монастыри: игумена в Лукианову пустынь, протопопа в Дмитровский Борисоглебский монастырь или в Введенскую Островскую пустынь, коим быть в тех местах со определения их месяц». Правящего секретарскую должность велено было от должности секретаря отрешить и обратить в копиисты, «дабы впредь другим таких ложных представлениев сочинять было неповадно». Через месяц опальные члены консистории возвращены были снова для присутствования в консистории; чрез полгода занял свое место и бывший секретарь. Впрочем, к чести Переславской духовной консистории, надобно сказать, что этот случай прямого нарушения указных распоряжений архиепископа Арсения за все время правления Арсения Переславской епархией был единичным. В общем, делопроизводство, по крайней мере с формальной стороны, велось правильно, и в резолюциях архиепископа Арсения мы не встречаем таких резких отзывов и такой, суровой характеристики деятельности членов консистории, какая одновременно высказывалась епископом соседней, тоже новоучрежденной, епархии — Владимирской.
