«Входя под священную сень благолепного Владимирского Успенского собора, одного из самых древнейших и богатейших историческими памятниками храмов русских, благочестивые поклонники нашей отечественной святыни с благоговением останавливаются и кладут усердные поклоны, между прочим, перед одной иконой, находящейся недалеко от главного входа в собор на правой стороне, и изображающей Святую Деву Марию, вручающую архиерейский омофор одному из святителей русских, по имени Максиму. Этот святитель и есть тот самый митрополит русский, который шесть с половиной веков тому назад, в самый разгар татарского ига и свирепых междоусобий князей Владимирских, пришел из Греции в нашу Владимирскую столицу пасти и умиротворять церковь русскую, и неослабно пас ее с геройским мужеством и славой целые двадцать два года. Чудотворная икона, изображающая таинственное посещение, в сонном видении, Максима Царицей Небесной и вручение ему чудесного омофора, оставшегося в руках святителя по его пробуждении, известна в православной Русской церкви под именем Максимовской иконы Божией Матери, в честь которой совершается и праздник 18 апреля. Около сей самой иконы находится и изображение строгого и молитвенно-сосредоточенного лика самого Митрополита Максима, Владимирского и всея Руси чудотворца, а под образом стоит и гробница, в которой покоятся под спудом земные останки сего единственного из всероссийских митрополитов, погребенных в храме Боголюбского и в нашем отечественном городе Владимире Кляземском» (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 13-й. 1869 г.).
В 1274 г. во Владимире состоялся Владимирский поместный Собор, упорядочивший и восстановивший церковное законодательство, где была введена Сербская кормчая, наиболее распространенная впоследствии.
Деспот и честолюбец, император Михаил Палеолог задумал-было продать римскому папе православие Греческой церкви, и разными хитростями и жестокостями успел составить сильную Партию в Константинополе в пользу соединения с папой и подчинения его власти. Благочестивого патриарха Иосифа он удалил с престола, а на его место посадил своего единомысленника, ученого, но честолюбивого Иоанна Векка. Эти грустные события происходили именно в то самое время, когда 27 ноября 1281 года в Переславле-Залесском, после тридцатилетних архипастырских подвигов, скончался один из знаменитейших древних митрополитов русских, святитель Кирилл III. Слухи о неправомыслии Константинопольского патриарха доходили тогда и до нашего бедствующаго отечества. Посему осиротевшая церковь Русская, несмотря на свое стеснительное положение при церковном безначалии, не хотела входить ни в какое общение с Грецией до тех пор, пока на место изменника Иоанна Векка не возвратился благочестивый патриарх Иосиф В 1283 году. Все летописи русские единогласно относят к этому именно году поставление русского митрополита Максима, родом Греченина, и почти в одних и тех же словах повторяют, что «в лето 6791 (т.е. в 1283 г.) поставлен бысть на Русь митрополит Гречин, именем Максим». Хотя по Польскому Патерику и выходит, что митрополит Максим как-будто был рукоположенник Иоанна Векка, но как справедливо замечает автор «Начертания Церковной Истории» — Патерик опровергает сам себя, относя рукоположение к 1283 году, когда Греческой церковью управлял патриарх Иосиф. Но самое-то поставление или посвящение святителя Максима пришлось совершить даже и не Иосифу, престарелому и удрученному житейскими треволнениями, а его преемнику патриарху Георгию. Об имени сего преемника Иосифова и о том, что этим именно патриархом посвящен митрополит Максим, опять прямо говорят летописи. Так в Густинской летописи значится: «в сие (1283) лето посвящен бысть Максим Митрополит Грек, от Георгия Патриарха а не от Бека, яко же нецыи глаголют.
Святитель Максим, митрополит Владимирский
Новопоставленный митрополит русский, зная бедственное состояние церкви в России, подвергавшейся всяким насилиям и грабежам диких татарских племен, первым долгом своим счел прочнее утвердить себя на святительском престоле, чтобы тем удобнее в последствии действовать ко благу церкви Христовой. Святителю не безызвестно было, что ханы татарские, довольно безразличные к вере, уважали однако духовных лиц, и охотно давали им разные льготы и вообще высказывали им свою милость. На этом основании святитель Максим, едва вступивши на русскую землю и еще не достигнув сердца России и пределов великого княжения, отправился в том же 1283 году в Орду и, конечно, успел достигнуть того, за чем туда ездил, хотя не сохранилось льготных грамот ханских, данных собственно на имя Максима. Не только до принятия ислама, но и после, хотя и в меньшей степени, татарские повелители держались той политики, чтобы жалуя и покровительствуя русское духовенство, удобнее и надежнее через его влияние держать в повиновении народ русский.
Карамзин отвергает достоверность известия о путешествии Максима в Орду, но только на том нетвердом основании, что, кроме Никоновского летописца, не говорят об этом другие летопиццы, и что доселе ни митрополиты, ни епископы наши не бывали в Орде. С чего же однако взял свой сказание летописец Никоновский? Да и сам Карамзин, выразив сомнение на счет путешествия Максимова в Орду, далее говорит в своей истории: «достойно замечания, что епископ Феогност ходил оттуда (т.е. из Сарая) в Константинополь не только по церковным делам, но и в качестве ханского посла к императору Михаилу, тестю Ногаеву». Не видно ли из этого, действительно, достойного замечания факта, что существовали церковные связи с Ордой, а родство Греческого императора с Ногаем очень могло дать повод к поездке митрополита в Орду для исходатайствования прав и льгот для Русской церкви? (См. Карам. IV, 143. Изд. 1817 г.)
Святитель Максим недолго был в Орде. Возвратившись из Орды в том же 1283 году, он в следующем году приступил к устройству внутреннего управления делами церкви Русской. Зная, что еще предшественник его митрополит Кирилл почти оставил Киевские пределы, разграбленные и разоренные в конец татарами, и большую часть своего святительства провел в северных пределах земли Русской, хотя и не имел постоянного места своей кафедры, митрополит Максим захотел окончательно решить вопрос о перенесении митрополичьей кафедры из Киева в северные русские пределы. Желая приготовить к этому южно-русских епископов и устроить все это дело не без их содействия и согласия, равным образом для того, чтобы установить порядок и правила, каким образом епископы должны были с сего времени относиться к митрополиту по делам духовным на север, святитель Максим учредил в 1284 году собор в Киеве, на который и приглашены были окрестные Киеву епископы и из Заднепровской Польши. Местопребыванием митрополита русского выбран был Владимир Кляземский, бывший в то время столицей великих князей русских. Распустивши собор и напутствовав епископов своим архипастырским благословением, святитель Максим тотчас же отправился в отдаленные северные русские пределы. Немного, конечно, радостей и удобств представляло это отдаленное и многотрудное путешествие митрополиту Русскому. Кроме опасностей путешествия по разоренному и наводненному татарскими шайками краю, по пути постоянно попадались, к крайнему прискорбию и горю первосвятителя русского, полуразрушенные и запущенные от татарских насилий храмы Божии. Неизвестно, какие места посетил митрополит в это свое путешествие; но известно, что целью этого путешествия святительского не был на этот раз Владимир, в который он окончательно переселился уже через несколько лет впоследствии. Главным пунктом, куда стремился новопоставленный митрополит в 1285 году были Новгородская и Псковская области. Летописи, обыкновенно краткие, не передают никаких подробностей касательно этого посещения митрополитом Новгорода, а просто говорят, что «в лето 6793 (1285) приеха в Новгород митрополит Киевский и всея Руси Максим, владыка же (т. е. Новгородский) и Новгородци сотвориша ему честь велику». Чем независимее был Новгород от великого князя и чем большим почетом и правами пользовались новгородские владыки в среде святителей русских, тем с большей торжественностью, пышностью и щедростью всегда принимал Новгород митрополитов русских. Посему весьма естественным и понятным становится замечание летописца, что Новгородцы сотвориша честь велику митрополиту Максиму, в бытность его в Новгороде в 1285 году.
«В сем же году (как значится в Троицкой летописи) приеха митрополит Максим Суздалю» Но это было вероятно предварительное и мимоходное посещение по пути к Новгороду, из пределов которого святитель Максим отправился для обозрения в древнюю суздальскую область, где он намерен был впоследствии окончательно основаться. На сей раз в северной области митрополит гостил около 3-х лет, и оставался в ней до 1288 года. Неизвестно почему так долго колебался Максим совсем переселиться во Владимир. Может быть, он выжидал более благоприятного времени, когда утихнут раздоры Владимирских князей; а может быть, и самому ему не хотелось вдруг совсем распроститься с древней кафедрой митрополитов русских – с Киевом, с которым связано было столько воспоминаний в церкви Русской. Не только впрочем Максим, но и дальнейшие преемники его переселившись даже и из Владимира в Москву, никогда не оставляли своего титула киевских митрополитов. Как бы то ни было, только в 1288 году, митрополит Максим оставил суздальскую область и возвратился снова в Киев, поставив на отъезде Иакова во епископа Владимиру и Суздалю и Нову-граду Нижнему, на место умершего епископа Феодора, четырнадцать лет управлявшего паствой Владимирскою (В Троицкой летописи пишется: «лета 6794 (1286) преставися Феодор епископ Володимерский… Лета 6796 (1288) поставлен бысть Яков епископом Володимерю».). Из этого постановления видно, что митрополит еще не решил окончательно своего переселения на Владимирскую кафедру; тем более что киевские области, которые он видел мимоходом только на пути из Греции, требовали подробного и тщательного архипастырского его обозрения. Окончательное переселение Митрополии из Киева во Владимир случилось в 1299 году, следовательно еще целые одиннадцать лет Киев видел первосвятителя русского в своих пределах.
Много скорби принесло ему это путешествие и тем, что он видел в народе религиозно-нравственный упадок, видел, что в некоторых местностях не только не было строгого соблюдения постов, но даже не знали в какое время эти посты положены и сколько времени должны продолжаться; в других местностях вступали в брачное сожитие без церковного благословения и освящения, где продолжал существовать языческий обычай известный под именем «умыкания невест». Против этих злоупотреблений Святитель Максим издал по всей своей пастве окружное послание, известное в истории Русского Канонического Права под именем: «Правила Максима Митрополита Русского». Правила эти начинаются: «Благословение Митрополита Максима всея Руси ко всем христианам правоверным». В этих правилах говорится о воздержании от мяса, сыра и молока в среду и пятницу, в посты — Великий, Св. Ап. Петра и Павла, Успенский, Рождественский и о том, чтобы браки совершались с церковного благословения. Кончаются: «Аще послушаете меня пастуха душ ваших благодать бо. Аще ли ни, то мы вне греха есмы. Милость Божия и мое благословение да будет всегда со всеми правоверными христианами и молитва Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и всех святых. Аминь».
С удалением святителя Максима из суздальской земли, и как бы именно по причине отсутствия этого святого мужа, молитвенника и печальника земли русской, случилось весьма много горьких, и особенно для суздальской области тяжких, политических событий. В этот именно промежуток времени (от 1288 до 1299 года) разыгрались ужасные драмы междоусобных войн между детьми Великого Александра Невского, в которые вовлечены были почти все тогдашние северные князья, и которые облили кровью несчастную суздальскую область, и без того опустошенную татарскими грабежами. Вступивши на великокняжеский престол Владимирский в 1276 году, князь Дмитрий Александрович спокойно княжил до 1281 года, если не включать сюда ссору с Новгородом, кончившуюся однако миром, по влиянию и просьбам архиепископа Новгородского Климента. Но меньший брат Дмитрия Андрей, князь Городца Волжского, сам захотел быть великим князем, и вовлекши в свой замысел удельных князей Феодора Ярославского, Михаила Ивановича Стародубского, внука Всеволода III и даже Константина Ростовского, облагодетельствованного Дмитрием, с огромной толпой татар напал на Владимирскую землю. «Татары, пользуясь случаем (междоусобием детей Алексадровых), напомнили России время Батыево. Муром, окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, Твери, до самого Торжка, были разорены ими: они жгли и грабили домы, монастыри, церкви, не оставляя ни икон, ни сосудов, ни книг; гнали толпами людей в плен, или убивали. Юныя монихини, жены священников были жертвою гнусного насилия. Спасая жизнь, земледельцы гибли в степях от жестоких морозов. Переславль, удельный город Дмитрия, хотел обороняться (т. е. от татар, приведенных Андреем), и был ужасным образом за то наказан. Не осталось жителя (по словам летописи), который не оплакал бы смерти отца или сына, брата или друга. Сие несчастие случилось декабря 19. В Рождество Христово церкви стояли пусты; вместо священного пении раздавался в городе один плачь и стон. Андрей, злобный сын Отца столь великого и любезного России, праздновал один с татарами; и совершив дело свое, отпустил их с благодарностию к хану»... Разбитый Дмитрий бежал к Новгороду, и выждав, пока полки ханские оставили Россию, снова стал собирать войско. Столько же слабодушный, сколько и честолюбивый князь Андрей опять обратился за помощью к монголам, которые опять наводнили пределы Владимирские и наполнили их неслыханными злодействами и грабительством. Тогда Дмитрий с своей стороны стал искать защиты и покровительства у Крымского хана Hoгая, которого боялись ханы Золотой Орды. Андрей должен был покориться, и наружно помирился с братом (1285 г.). Но через некоторое время, как и следовало ожидать от этого неспокойного человека, он снова возмутился против брата. Соединившись опять с Феодором, князем Ярославским, Андрей успел оклеветать Дмитрия перед самим Ногаем,— и многочисленные полки монгольских хищников опять устремились в северные края земли русской. Дюдень, брат хана Тохмы (1293 г.) предводительствовал этими толпами, а князья Андрей и Феодор указывали им путь в сердце отечества. «Муром, Суздаль, Владимир, Юрьев, Переславль, Углич, Коломна, Москва, Дмитров, Можайск и еще несколько других городов были ими взяты, люди пленены, жены и девицы обруганы. Духовенство, свободное от дани ханской, не спаслося от всеобщаго бедствия: обнажая церкви татары выломали даже медный пол собора Владимирского, называемый чудесным в летописях. В Переславле они не нашли ни одного человека: ибо граждане удалились заблаговременно с женами и детьми. Даниил Александрович Московский, брат и союзник Андреев, дружелюбно впустив татар в свой город, не мог защитить его от грабежа. Ужас царствовал повсюду. Одни леса дремучие, коими сия часть России тогда изобиловала, служили убежищем для земледельцев и граждан» (В Новгородской 4-й летописи передается таким образом сие ужасное событие: «Князи приидоша из Орды, Андрей Александрович, Феодор, Дмитрий с Константином, а с ними прииде рать татарская, князь Дюдень на князя Дмитрия Александровича, князь же отъеха Плески, татарове же взята Володимеръ, Переславль, Москву, Волок, и всех 14-ть градов, и много зла сотвориша Русской земли, хрестьян посекоша, а иных плениша».). Вот какими жертвами князь Андрей приобрел себе великокняжеский престол, который однако же до кончины своей не хотел уступить ему старший брат его. Тотчас же по отбытии Дюденевых полчищ, Дмитрий решился опять возвратиться в свою наследственную Переславскую область, надеясь на расположение к себе народа; но быв перехвачен около Торжка братом Андреем, успел убежать в Тверь к юному князю Михаилу Ярославичу, оставив всю свою казну в руках ожесточенного брата своего. Благородный Тверской князь Михаил, вместе с владыкой тверским Андреем, решился употребить все усилия, чтобы помирить враждующих братьев, и успел в этом. Мольбами, просьбами и убеждениями они склонили великого князя отказаться от старшинства и великокняжеского престола Владимирского. Вскоре после сего Дмитрий занемог и умер, успевши перед кончиной принять монашеское пострижение (1294 г.). «Это был Государь, по отзыву Карамзина, памятный одними несчастиями, претерпенными Россиею в его княжение от Андреева безумного властолюбия». Оставшись один на великокняжеском престоле, властолюбивый князь Андрей, хотя не встречал соперников, оспаривавших у него престол Владимирский, но не мог ни приобрести любви народной, ни внушить к себе уважения от князей удельных. Загоревшаяся вскоре распря между сими князьями кончилась бы такими же вероятно кровопролитиями, какие были при Дмитрии, если бы пастыри бедствовавшей церкви Русской не оказали своего содействия Великому Князю. На общем княжеском съезде во Владимире (1297 г.), на который для умиротворения послан был, опять-таки по приглашению Андрея, ханом Тохтой посол Иврюй, разгоряченные спором князья взялись было за мечи. Тогда выступили епископы — Симеон Владимирский и Исмаил Сарский, обличили обезумевших от гнева князей, указали им на страшную ответственность перед Богом за бедствия и кровь народа, и не дали братьям резаться между собой. «И за малым Бог упасл кровопролития, замечает летописец, и разъехошася кождо во своя-си по здраву» (Новгор. 4-я летопись под 6804 (1296) годом говорит: «Приде посол из Орды Олекса Неврюй, и тогда бысть съезд князем в Володимири. Андрею, Ивану, Федору Ярославскому, Константину, а противу сташа Данило, брат его Михаил и с Переяславци, поделившеся княжением; и сведоша их на любовь владыка Семеон и владыка Исмайло, и за малым Бог упасл кровопролития, и разъехашася кождо во свояси».). Установившийся между князьями мир, сверх чаяния, как замечает Карамзин, не нарушался до самой кончины Андрея. Вот в каком положении был северный край земли Русской, и какие грустные сцены происходили в нем в отсутствие митрополита Максима, когда сей святитель, обозрев по прибытии из Греции — Суздальскую и Новгородские области, снова возвратился оттуда в Киев в 1288 году. Одни только благочестивые епископы русские, своим пастырским участием и словом христианского утешения, старались хоть несколько смягчать для несчастного народа тяжелые раны, наносимые ему то татарскими варварами, то собственными его князьями. Нередко святителям удавалось, как мы видели, совсем прекращать и предотвращать княжеские усобицы. Летописи сохранили нам несколько достославных имен сих мудрых и неустрашимых сотрудников первосвятителя Максима (Во второй Воскресенской летописи митрополит Максим назван блаженным: «Егдаж ему (Юрию) бывшу во Владимири, блаженный митрополит Максим со многою мольбою браняшеть ити в Орду.,.. Он же Юрий отвещав рек: иду, отче, в Орду, но не хощу великаго княжения». (Воскр. 2, 281).
Таков был св. Игнатий, Ростовский чудотворец, тот самый, помощью которого великий князь Дмитрий Александрович, еще при митрополите Кирилле (1281 г.) успел примирить князей Ростовских, и через то отвратил возникшее междоусобие (Хиротонисан 1262 года из архимандритов Ростовского Богоявленского монастыря; управлял епархией 26 лет. В 1274 году он находился во Владимире на Соборе, созванном митрополитом Кириллом для исправления дел церковных. Игнатий преставился 1288 года, мая 28. Св. мощи его, чудесами прославленные, почивают в Ростовской Успенской соборной церкви. Церковь совершает память Игнатия 28 мая.). Таков был Симеон, считающийся обыкновенно первым епископом Тверским, пастырь добродетельный и строгий, как говорят об нем летописи. Впрочем тот и другой святительствовали при Максиме только пять лет. Церковь Русская лишилась их в 1288 году, т.е. в самый год отшествия митрополита Максима из Владимирских пределов в Киевскую землю. Уже прибывши в Киев (1289 г.), митрополит поставил им преемников — на ростовскую кафедру Тарасия, а на тверскую Андрея, который был родом Литвин, сын князя Ерденя Литовского и христианки Евпраксии, тетки Довмонта Псковского. Новгородским Владыкой был известный Климент, пастырь необыкновенно деятельный и строгий, и мудрый политик, умевший смирять гордый дух Новгородцев и не раз спасавший Новгородские области от насилия князей Владимирских. С истинно русским радушием и гостеприимством сей Климент принял своего Архипастыря Максима в 1285 году, при посещении митрополитом Новгородской области, и устроил ему, вместе со всеми новгородскими людьми «честь велику», и во всю свою жизнь питал к нему глубокое чувство уважения, преданности и покорности. Еще более известен преемник Климента на кафедре Новгородской - св. Феоктист, рукоположенный самим митрополитом Максимом в 1300 году. По летописным отзывам — это был муж Богом назнаменан, благ, кроток и смирен. В числе современников и сотрудников первосвятителя Максима был и св. Василий, епископ Рязанский и Муромский, рукоположенный в 1284 году. Это был тот самый угодник Божий, который будучи оклеветан и подозреваем Муромским народом в житии не свойственном святителю, после тщетных усилий доказать безрассудной толпе свою невинность, решился навсегда оставить Муром, и бросив мантию на реку Оку, на ней как на ладье приплыл в Рязань, руководимый чудодейственной силой Богоматери. Объятые ужасом муромцы, бывшие зрителями сего чуда, поняли виновность свою перед своим святителем, и со слезами умоляли его о прощении. Св. Василий простил их, но все-таки оставил навсегда Муром. Рязанский князь Олег встретил Василия со крестами и со всем освященным собором. «И тако пребысть муромская епископия в Рязани, говорится в Прологе, чудотворная же икона Богородицы, юже Василий принес, и до ныне в Рязани есть». К числу наиболее достопамятных и знаменитых сотрудников первосвятителя Максима можно отнести и Владимирского епископа Симеона, рукоположенного митрополитом на кафедру Владимирскую в 1295 году (Скончался ли предшественник сего Симеона Иаков, или переведен куда на другую кафедру, по летописям неизвестно. В Троицкой летописи под 1295 годом, говорится что будто бы «того лета приеха Максим митрополит из Киева, Якова владыку Володимерского сведе с епископьи, и что того же лета поставлен бысть Семен епископом Володимерю». Но этот факт не подтверждается другими летописными сказаниями.). Сей мудрый святитель достопамятен наиболее по тому горячему участию, которое пришлось принять ему с Сарским епископом, во вражде князей: Андрея Александровича Владимирского, Даниила Алексанровича Московского, Михаила Ярославича Тверского и других, и по тому благому и примирительному влиянию какое он успел оказать на враждующих князей,— как мы упомянули выше. Сему же святителю Владимирскому Симеону с вероятностью приписывается известное послание к сыну св. Александра Невского (вероятно Дмитрию) о восстановлении и благоукрашении Владимирского храма после разорения татарского (вероятно в 1293 г.) и о ненарушимом сохранении прав церковных. «Вижь, сыну кияжъ, писал благочестивый епископ, как были велиции князи, твои прадеды и деды и отец твой великый князь Александр: украсили церковь Божию клирошаны и книгами, и богатыми домы и великыми десятинами по всем градом, и суды церковными. И ныне, сыну княжь, аз отец твой, епископ володимерьскый, поминаю ти, сыну своему, о церкви Божии. А сам, сыну, ведаешь: церкви та ограблена и домы ея пусты и проч.»... Наконец в числе современников и сотрудников блаженного митрополита Максима был и тот знаменитый в истории Русской церкви Феогност, епископ Сарайский, по вопросам которого, предложенным Патриарху Цареградскому, созван был в Константинополе собор в 1301 году, на котором, вместе с самим Феогностом, присутствовал и митрополит Максим. Трудами и влиянием святителя Феогноста свет евангельского учения стал проникать понемногу и в татарскую среду. Вообще по образованию и архипастырским трудам о благе церкви, о ее красоте и благочинии, епископ Сарайский Феогност по справедливости причисляется к наиболее достопримечательным русским пастырям XIII столетия… Вот те досточтимые и достопоклоняемые личности святителей русских, большей частью рукоположенных самим митрополитом Максимом, которые должны были окружать сего первосвятителя на севере, по перенесении кафедры его из Киева во Владимир, и облегчать ему тяжелый труд управления обширнейшей и угнетенной Церковью Русской!..
В 1299 году Митрополит Максим перешел на жительство в г. Владимир и перенес во Владимир митрополичью кафедру. Народ Владимирский вместе с Владыкой Симеоном и князем Андреем были весьма обрадованы прибытием Митрополита и встретили его с подобающей честью. Таким образом исполнилось давнишнее желание Владимирских князей, начиная с св. князя Андрея Боголюбского, иметь своего митрополита. В Лаврентьевской летописи сказано: «Митрополит Максим, не терпя татарского насилия, остави Митрополию и сбежа из Киева, и весь Киев разбежался, а Митрополит иде к Брянску, и потом иде в Суждальскую землю и со всем своим житьем». По переходе на жительство во Владимир, Митрополит Максим принял в непосредственное свое управление области, принадлежащие епископам Владимирским, Суздальским и Нижегородским, а Симеона, епископа Владимирского, назначил на Ростовскую кафедру.
Максимовская икона Божией Матери
Икона Божией Матери Максимовская написана по чудесному видению. Предание об этом видении говорит следующее. „Сей святый и чудотворный образ Пресвятыя Богородицы написан бысть в лето 6807, по видению Максима Митрополита Владимирского и всея России Чудотворца, греченина родом. Егда ему пришедши от Киева — во Владимир от изгнания татарского и во Владимире от путного шествия в келлии своей мало уснув, абие видит, яко на яве свет велик и необычен, и в том свете явися ему Пречистая Дева Богородица, держаща на руку Предвечного Младенца, и глагола: рабе мой Максиме, добре пришел еси семо посетити град Мой и подаде ему омофор, глаголя: приими сей омофор и паси во граде Моем словесныя овцы. Он же прием, возбудися от сна, и в келлии никого же виде, а омофор обретеся в руце его, и объят бысть страхом на мног час; абие поведа о сем великому князю Андрею, и построиша ковчег злат и положиша в него той омофор. И прославися чудо сие по всей русской земле и в Палестине; и повелеша написати сей святый образ тем подобием, яко же виде Максим святый».
Услышав от митрополита Максима рассказ о явлении Божией Матери, великий князь Андрей приказал изготовить для обретенной святыни специальный золотой ковчег. В память о чудесном событии была написана икона, получившая название Максимовской.
Так при митрополите Максиме Владимирский край получил еще одну великую святыню - чудотворный образ Максимовской иконы Божией Матери. Чудесный омофор, который Царица Небесная благоволила вручить Митрополиту Максиму, продолжительное время оставался предметом благоговейного чествования и глубокого внимания всех православных. По преданию, омофор, полученный Максимом от Богородицы, хранился во Владимирском Успенском соборе в золотом ковчеге 112 лет. 3-го июля 1412 г., Ордынский Царевич Талыч с многочисленною ратию напал на город Владимир, в котором тогда не было ни митрополита, ни городского наместника, овладел им, разграбил его посады, опустошил и сжег храмы, татары ворвались в соборный храм. В это время ключарь собора Патрикий явил в себе необыкновенную твердость в сохранении вверенных ему сокровищ. Запершись в соборной церкви, он успел скрыть драгоценные сосуды церковные и всю священную утварь, в том числе и чудесный омофор. Когда были выломаны двери, то нечестивые, ограбив святыя иконы, устремились на предстоящаго перед образом Пресвятыя Богородицы хранителя сокровище, требовали от него священных сосудов и казны церковной. А так как он отказался выдать им собраное сокровище, то татары предали его пыткам: палили огнем на разженой сковороде и забивали за ногти спицы, потом сдирали кожу и, пробив ноги, продели насквозь веревку и так влачили по городу, привязав к конскому хвосту. Но все сие с терпением переносил страдалец и умер, не открыв сокровищ. Почитание Максимовской иконы началось практически сразу после написания, так как от нее начали проистекать чудеса исцелений. Широкую огласку получил случай полного исцеления безнадежно больного сына владимирского чиновника после того, как образ привезли в дом чиновника и отслужили перед ним молебен. Максимовская икона Божией Матери, со времени написания ее Митрополитом Максимом, находилась во Владимирском кафедральном соборе и занимала место при входе в собор с правой стороны, в пристройке Всеволодовской. На иконе изображена Царица Небесная во весь рост в левой руке с Предвечным Младенцем и внизу изображен в небольшом виде Митрополит Максим, принимающий из руки Богоматери омофор. Длина иконы 2 ½ арш., ширина 15 верш. Она покрыта серебряно-вызолоченной ризой, венец которой украшен жемчугом и камнями. Риза устроена в 1790 году г. Безобразовой. Под иконой устроена деревянная ниша, а в нише гробница, в которой под спудом покоятся „мощи" Митрополита Максима; на лицевой стороне гробницы по медному вызолоченному листу написано сказание о явлении Царицы Небесной Митрополиту Максиму. В углублении над гробницей имеется надпись: „мощи Преосвященного Митрополита Максима; преставися лета 6813 месяца Декабря 6-го дня, положен на сем месте". Против Максимовской иконы Божией Матери, на другом столбе, находится икона Митрополита Максима. На ней Митрополит изображен во весь рост в строго молитвенном виде. Высота иконы 3 арш., ширина 1 арш. Под иконой надпись: „Святитель Христов Максим, родом грек, поставлен Митрополитом Киеву и всея России в 1283 г. в Царь-граде. Не терпя насилия от татар в Киеве, он в 1299 году месяца Апреля 18-го дня пересилился со всем своим клиром во Владимир, тогда бывший столичным городом России. Матерь Божия явилась ему во сне, одобрила сей поступок его. Максим Митрополит пас церковь Христову 22 года. Преставился в 1305 г. и погребен в сем соборном храме под чудотворною иконою Богоматери, названной от имени его Максимовскою» (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 13-й. 1869 г.).
В память чудесного явления Царицы небесной Митрополиту Максиму установлен праздник 18-го апреля, в каковой день и накануне его совершался во Владимирском Кафедральном соборе торжественное богослужение.
Максимовская икона Божией Матери свято чтилась жителями г. Владимира и выносилась в соборных крестных ходах для общего поклонения и чествования. См. Максимовская икона Божией Матери.
Начиная с 1299 г. большая часть территории современной Владимирской епархии входила в состав Митрополичьей области (с 1589 г. Патриаршая область, с 1721 г. Синодальная область), Муромская земля находилась под управлением Рязанских епископов.
В 1301 году Митрополит Максим, как представитель русской церкви, участвовал на патриаршем соборе в Константинополе. Тогда возникли недоразумения в Сарайской епархии, относительно совершения богослужения и некоторых таинств между христианами, живущими среди татарского населения и внутри волжских степей. Для рассмотрения этих недоразумений созван был собор, на котором даны точные и определенные правила для руководства русских епископов по выдвинутым жизнью вопросам и эти правила потом вошли в Кормчую книгу.
На обратном пути из Константинополя Митрополит Максим посетил Волынь. Здесь, игумен русского монастыря Петр, впоследствии Митрополит Московский, поднес ему своего письма Владимирскую икону Богоматери. Святитель Божий принял сию икону с радостью и, украсив золотом и каменьями, имел ее у себя и перед ней непрестанно молился о сохранении русской земли и соблюдении русской церкви.
На юге, в Галиче, должны были, конечно, дурно отнестись к этому переселению митрополита. И действительно, еще при жизни Максима между югом и севером видим следы соперничества из-за митрополии, которое с течением времени все разрастается и ведет к разделению Русской церкви на две половины. Из росписей кафедр константинопольской патриархии и ее актов XIV века видим, что еще в 1303 году греки учредили в Галиче особую митрополию; известно имя и первого митрополита галицкого - Нифонта. Виновником ее учреждения житие святого Петра выставляет великого князя Юрия Львовича, управлявшего Волынью и Галичем, внука Даниилова, который «восхоте Галичскую епископию в митрополию претворити». В 1303 г. Митрополит Максим был на общем съезде русских князей в Переславле. Там, в присутствии его, читали ярлыки или грамоты ханские, в коих надменный повелитель Орды объявил свою верховную волю, да наслаждается великое княжение тишиной, да пресекутся распри владетелей и каждый из них да будет доволен тем, что имеет. Тяжело было первосвятителю русской церкви выслушивать волю татарского властелина и смотреть на унижение русских князей, до которого они довели себя своими междоусобиями, но делать было нечего; распри продолжались.
В 1304 году скончался великий князь Андрей Александрович и на его место назначен был великим князем Михаил Ярославович Тверской, который и был посажен на престоле Владимирском в 1305 г. блаженным Митрополитом Максимом. Это был знаменательный последний подвиг его жизни.
Пытался примирить Московского князя Юрия Даниловича с тверским князем Михаилом Ярославичем. Поддерживал Тверских князей против Юрия Московского.
Скончался митрополит Максим 6 декабря 1305 года во Владимире на Клязьме. Митрополит был погребен в Владимирском Успенском соборе. Над местом погребения святителя была устроена позолоченная сень, на которой было написано золотыми буквами: Максим грек священ бе в лето бытия мира 6791 от Рождества Христова в 1283 в Киев прииде, частого же ради нахождения татарского преселися из Киева в великороссийский град Владимир, пас Церковь Христову Максим 23 года, преставися в лето бытия мира 6812. На стене над гробом святого была установлена Максимовская икона Божией Матери, написанная в 1299 году по видению митрополиту Максиму.
Память
Святитель Максим в особенности дорог городу Владимиру, потому что он один из всероссийских митрополитов имел пребывание во Владимире и погребен во Владимирском храме. Предание считает Митрополита Максима в числе угодников Христовых и называет его блаженным; история относит его к числу великих святителей русской церкви и неусыпных радетелей русского народа.
В книге Доброхотова сказано: когда, при исправлении пола, нечаянно была сдвинута крышка с гроба Митрополита Максима, то в нем видели мощи его и одежду. Протодиакон того собора Захария, умерший в первой половине 19-го столетия сказывал, что этому был свидетелем вместе с ним Владимирский епископ Виктор, занимавший Владимирскую кафедру с Июля 1782 г. до февраля 1800 г. Служивший в соборе много лет, в качестве викарного, священник Сергий Лебедев, 88-летний старец, сказывал, что в 1869 г., когда застилали гроб Митрополита Максима чугунными плитами, он сподобился облобызать десную руку Святителя Максима; Кафедральный Протоиерей того времени Феодор Надеждин показывал полученную им в то время часть прочной ткани из гроба Святителя.
Канонизирован в лике святителей. Память совершается (по юлианскому календарю): 6 декабря (день смерти) и 23 июня/6 июля в Соборе Владимирских святых.
Соловьев о Максиме
Преемником Кирилла был Максим, родом грек; нет известий, чтоб Кирилл ездил в Орду, но Максим отправился туда немедленно по приезде в Киев из Константинополя. Сначала Максим показал, что столицею митрополии русской должен остаться Киев; сюда в 1284 году должны были явиться к нему все епископы русские. В следующем году видим его на севере, даже в Новгороде и Пскове; но во время знаменитой усобицы на севере между Александровичами мы не слышим о митрополите: он остается в Киеве; быть может, эта усобица и удерживала его на юге, потому что, как скоро она приутихла, Максим переселился совершенно из Киева во Владимир, пришел с клиросом и совсем житьем своим, по выражению летописца; последний приводит и причину переселения: митрополит не хотел терпеть насилия от татар в Киеве; но трудно предположить, чтобы насилия татарские в это время именно усилились против прежнего. Таким образом, Максим сделал решительный, окончательный шаг, которым ясно засвидетельствовал, что жизненные силы совершенно отлили с юга на север, и действительно, до сих пор, если Киев потерял прежнее значение и благосостояние, то значение и благосостояние поддерживалось еще на юго-западе, в Галиции, на Волыни; но по смерти Даниила, Василька и Владимира Васильевича и здесь оставалось мало надежды на что-нибудь сильное и прочное. Максим не долго прожил на севере: не оказавши нравственного влияния, посредничества в усобице между сыновьями Невского, он хотел воспрепятствовать усобице между князьями московским и тверским, но старания его остались тщетны; он умер в 1305 году, и преемником ему поставлен был Петр, родом русский, из Волыни.
После митрополита галицкого - Нифонта князь Юрий Львович, отправил в Царьград другого своего кандидата на эту митрополию, святого Петра. Но патриарх Афанасий (в 1308 году) поставил Петра митрополитом не галицким, а всея России, на место скончавшегося митрополита Максима.
Спас Нерукотворный с предстоящими (фрагмент /свтт. Максим и Феогност/). Шитье. Москва. 1389 г.
