Заводы, фабрики, ремесла, промышленность и земледелие гор. Шуи в кон. XVIII в.
Заводы, фабрики, ремесла, промышленность и земледелие
1. Древнее состояние города Шуи в кон. XVIII в. (Шуйская крепость-острог, Таможня и соляной двор, Кружечный двор, кабаки и винокурня, Улицы, дома и площади, Съезжая изба и Воеводский двор, Губной двор, Земская изба, Святительский двор)
2. Заводы, фабрики, ремесла, промышленность и земледелие в кон. XVIII в.
История мануфактур о торговой промышленности, как говорят, есть история просвещения и богатства. Рассматривать сию историю, значит наблюдать за постепенным возвышением и образованием известной страны или города. Потому причины знаменитости города Шуи, в настоящее время, будут справедливы. Город Шуя, как увидим после, в торговом отношении и в старину был довольно значителен, в сравнении с прочими городами, особенно в царствование преобразователя России, Императора Петра. И так начнем с заводов, существовавших в Шуе. Заводы сии были так замечательны, что на них обращено было внимание самого Государя Петра 1-го. Доказательством сему служит следующий акт:
«В нынешнем 722 году, Майя в 5-й день, в присланном Его Императорскаго Величества Указе канцелярии Воеводскаго Правления, в Шуйскую Ратушу, написано: велено, для отсылки в Москву, к мастером иноземцем, к науке кожевеннаго дела, новым манером, выслать учеников, из Шуян посацких людей, дву человек. И по тому Его Императорскаго Величества указу, к вышеписанной науке кожевеннаго дела, выбрав из Шуян посацких людей Ивана Ламанова и Ивана Подшивалова, выслали в Юрьев в канцелярию Воеводскаго Правления». В это же время прислан был в Шую другой указ Государя о том, чтобы заводчики «накопляющуюся на кожевенных заводах шерсть не бросали, а копили б и делали из нея войлока». Вот каков был эконом Великий Петр! Он не пренебрегал и малым; от гениального его взора ничто не ускользало; из всего он умел извлекать пользу. Из описи, составленной в 1710 году земским Бурмистром Дмитрием Носовым, мы видим, что в Шуе находились тогда следующие заводы:
Самые древние заводы:
а) мыловаренные. Сия отрасль промышленности в Шуе была самою древнейшею и значительною. О ней упоминает в своей писцовой книге Афанасии Веков, еще 1629 году. О том же говорит и челобитная шуянина Ивана Степанова, писанная на имя Царя Михаила Феодоровича. В ней сказано: «бьет челом и являет посацкой человек Ивашка Степанов, на Шуйских на таможенных откупщиков — на Ивана Ворошилова, да на Олферья Третьякова — с товарищи. В том деялось, Государь, в прошлом 140 (1622) году, — с Ильина дни Святаго Пророка завел я, сирота, у себя варити мылишко; и порядил я, сирота, у них с мыльнаго товару за провозы и за привозы с привознаго товару, и с здешняго своево, по три деньги с рубля на год, и заплатил пошлин с трех варь все сполна; и те таможенные откупщики с достальных мыльных варь, по три деньге с рубля неемлют, а хотят взяти насильством, не по своей прежней ряде, своим произволом. Милостивый Царь Государь смилуйся пожалуй». По описи бурмистра Д. Носова мыльных заводов считалось 11-ть. К этой описи сказано: «А имеют у себя промысл мыльной: Андрей Тебриков, Григорий Никифоров, Петр Дохов, Семен Демин, Иван Лисин, Иван Воинов, Иван Коверин, Дмитрий Носов, Иван Коньков, Петр Шигин и Иван меньшой Гневышев». Мыльная промышленность так была значительна, что для закупки мыльного товара во всякое время, а особенно в Борисоглебскую ярмарку приезжали в Шую покупатели из разных городов. Потому-то в гербе, данном Шуе Императрицею Екатериною II-ю помещен кусок мыла, — как знак древней промышленности города. — Шуйское мыло, как пишет в своем «Писмовнике» Курганов, в России взошло даже в пословицу. Кроме мыловаренных были в Шуе б) кожевенные заводы; их было числом 16-ть. Они-то, как видно, составляли тогда главную промышленность города Шуи; на них, как выше сказано, обращено было внимание Петра I-го. Сбыт кож и юфти производился Шуйскими заводчиками первоначально в Архангельске, а потом в С. - Петербурге. Заводчиками были следующие купцы: Иван Голятин, Алексей Максимов, Иван Воинов, Борис Селиверстов, Никита Корнилов, Никифор Бажанов, Иван Коверин, Петр Болотов, Дмитрий Носов, Федор Коньков, Афанасий Дорожаевский, Иван Коньков, Семен Владимиров, Дмитрий Матвеев, Максим Жуков, Василий Селиверстов.
Далее, — в описи Носова следуют в) скорняжные избы. Эта промышленность в старину также была не последняя; для нее закупались тогда звериные шкуры, не только в Шуйском округе, но и в других местах и ярмарках. Скорняжных изб было семь. Носов говорит:
«А имеют у себя промысл скорняжной: Иван Зубков, Яков Скорняков, Герасим Иванов, Семен Скорняков, Андрей Саратовцев, Алексей Иванов, Дмитрий Щигин». Далее следуют в описи г) сырейники или сыромятники. Этих заводов было 14-ть. Сыромятники тогдашние: Федор Корнилов, Никита Жбанов, Федор Козлов, Петр Ламанов, Козьма Зубков, Иван Грачев, Иван Слонов, Иван Андреянов, Иван Марков, Афанасий Дорожаевский, Иван Григорьев и Василий Гневышев. Кроме сего было д) четыре завода медных котельного дела и разной медной посулы. Были в Шуе четыре избы е) рукавичные. Далее следует кузнечное мастерство. В царствование Царя Михаила Феодоровича это ремесло было главной Шуйской промышленностью.
Шуяне занимались также огородничеством, и по рекам, Тезе и Сехе, рыбною ловлею, со взносом впрочем в Казну, — в Ижерскую Канцелярию, — по Указу Государя Петра Великого, особой пошлины. Некоторые имели у себя достаточное количество пчелиных ухожьев. Шуяне также занимались луговодством. Из лугов особенно важны были Бойтовский и Бражников. Многие из Шуян разводили хмель; этот продукт продавали они в разных окрестных местах, даже в Москве. Некоторые занимались, по ближайшим лесам, около Шуи, сидкою дехтя и смолы. После заводов, торговли и ремесел, также важным занятием Шуян было хлебопашество. Шуяне имели для этого достаточное количество земли, жалованной им Царями Русскими. Не только бедные, но и богатые занимались хлебопашеством. До времен Государя Петра Великого хлебопашество правил не имело, а основано было на одном опыте и преданиях. — Шуйские поля, между посадскими людьми, тогда делились, каждое десятилетие, по мирскому приговору, на три части, или поля: — яровое, озимое и пар. Как важно было для Шуян хлебопашество, это мы можем видеть из следующего любопытного акта:
«Лета 7189 (1681) апреля в 10 день, Шуи посаду, земской староста Борис Иванов с товарищи, и все Шуяня посацкие люди приговорили на сходке, в земской избе, разделить пахотную землю, во всех Шуйских трех полях, по своим тяглам, шесдесят три полосы в поле, а в дву потомуж, нынешняго 189 года впредь на десять лет, до мирскагож разделу; и тою землею меж собою, в те урочные годы, в десять лет, по списку владеть безмятежно; а тяглом в список приговорили тое земли полосу, по осьми алтын, по две деньги; а тое своей тяглой земли всем посацким людям никому, ни по свойству, ни по дружбе ни внаем не отдавать. А кто из посацких людей тое землю сторонним людям, хотя на один год, или на лето отдаст, и у того по сыску та земля: отнять в мир, и отдавать из миру в наем. А тому, у кого та земля отнята будет, во все урочные годы, в десять лет, отнюдь земли не давать. А хто волею Божиею умрет из посацких людей тяглых, в те десять лет, на шесть денег, или на десять денег, и на гривну: и тою землею владеть до урочных десяти лет, по разделе, безденежно. А хто умрет, а тягла за ним пол-полосы: и тое земли, до урочных лет, за пол-полосы, по-годно имать деньги, в земскую избу. А большое тягло вымрет: и за тое тягло по тому ж деньги имать в мир, ежегод, без переводу. А хто из пахатных людей с своею братьею вместе городить не станет, или огород поставит при своей братье худой, и того огуршика (ослушника) городьбою и незагорожинным местом учинится хлебу потрава: и та потрава имать на том человеке, чей будет огород худ, или хто городить не станет в пору». За сим мирским приговором следует определение, или роспись полей:
«Первое поле от Юрчаковскаго поля, и от Троицкаго монастыря, городить в длинник к убогому дому; второе поле от убогаго дома, до запускной дороги, на двадцать на три полосы. А хто не станет городить, и на того огуршика бити челом, за всякое прясло и барана (Бревно с необрубленными сучьями.). От запускной дороги к Бражникову лугу длинник городить всем полосам». Далее в приговоре помещена роспись третьему полю, за рекою Тезою: «А городить ево с воротцами в длинник от реки Тезы с юго-востока к северо-западу, от святаго колодца (Близ этого святого колодца недавно построены заварки гг. Посылиных. Этот колодец находится в небольшой лощинке, но ныне он совершению запущен. Прежде в нем был срубец, а наверху часовня. Почему назван святым, — разгадать трудно.), к Московской дороге, опять от реки Тезы, до Фатьяновскаго врагу, между Московскою дорогою и речкою Сехою. Третью последнюю часть поля за рекою Тезою городить от реки Сехи, до деревни Бойтова».
В заключение обозрения Шуйской промышленности и заводов, существовавших в первой четверти XVIII столетия, долгом почитаю сказать, что Шуя, тогдашним своим благосостоянием, очевидно обязана была бессмертному преобразователю России, благодетелю своего народа, Императору Петру Великому. Это доказывают многие Его указы, обеспечивавшие Шуйскую промышленность и заводы и определявшие права граждан. До конца XVII столетия Шуя в торговом отношении была довольно незначительна. Но при Петре Великом, в кругу промышленных городов того времени, она уже много значила. Сия значительность еще более будет видна, если мы возьмем во внимание населенность Шуи в то время. В 1709 году тяглых домов было только 174; третья часть города — до 60 домохозяев — занимались промышленностью, и имели разного рода заводы, как-то: кожевенные, скорняжные, сыромятные, мыльные, медные, иконописные, кузнечные и проч. Такую промышленность не во всяком городе можно видеть.
И так Шуя, судя по малочисленности домов и жителей и по значительному количеству заводов, и в старину, преимущественно пред прочими городами, была торговым и промышленным городом. В начале царствования Императрицы Екатерины II-й в Шуе возникли фабрики полотняные. — Первоначальную полотняную фабрику, около 1755 года, завел в Шуе Шуйский купец Яков Игумнов. Владимирский и Костромской наместник, граф Роман Ларионович Воронцов, во время неоднократных приездов в Шую, всегда посещал Игумнова и удостоивал его своего внимания. Игумнов не имел детей мужского пола и полотняную фабрику передал своему зятю Софонееву. После купца Игумнова, первоначальными учредителями полотняных фабрик почитают купцов: Шиловых, Корниловых, Холшевниковых, Софонеевых и Носовых. Купцы Носовы имели при фабрике до 450 человек фабричных поссессионных крестьян, которые и доселе находятся при их фабрике. Набивная фабрикация возникла в Шуе не ранее 1790 года, начала усиливаться с 1812 г. С 1820 г. эта промышленность начала процветать и взошла в большую силу.
Гостиный двор есть такое место, куда въезжают с своими товарами иногородние купцы; гостиный двор иначе называется рядами, где продаются товары. Гость означал некогда иногороднего, или иностранного купца. Гостиный двор, по писцовой книге Афанасия Векова, был и в Шуе, в 1629 году. Веков говорит: «в Шуе-ж на посаде двор гостин; а на нем две избы; а в них дворник Карпушка Федоров; да на дворе же есть лавок, да сарай соляной; — в-длину семь сажен. А сказали выборные посацкие люди, что те лавки и сараи поставлены на Государевы деньги; а торгуют, де, в тех лавках приезжие, с разных городов, торговые люди, и пошлину платят они-ж в таможне, головам и целовальникам. А того, де, они не ведают, почему на год, с лавок и с гостинаго двора, собирают; а таможенные головы и целовальники, что, де, платят таможенные деньги, ежегодна Москве, в приход большой казны. В длину гостинаго двора 25 сажен, поперег 20 сажен, огорода в длину 26 сажен, поперег 25 сажен; да на посадской земле 45 лавок, шалашей и полков, коих числом 35». Из челобитной земского старосты Луки Андреева видно, что приезжим в Шую, для торговли, иногородным купцам, торговать позволялось, только в гостином дворе. Из этого исключались те, которые приезжали в Шую рекою Тезою на стругах, с хлебом и прочими продуктами. В противном случае с тех, кои останавливались и торговали не в гостином дворе, брали большую пеню. Кроме повседневной торговли, — установлены были в Шуе особые недельные базары, — по вторникам. Были две годовые ярмарки: первая Борисоглебская, 24 июля, установлена с незапамятных времен. Об этой ярмарке упоминается в актах 1621 года. Вторая ярмарка Троицкая, — также учреждена правительством; она производилась около бывшего Троицкого монастыря, в день храмового праздника сей обители. Из квитанции, 1654 года, данной Шуйскому земскому старосте Ивану Тимофееву, Яковом Витовтовым, в принятии от него разных орудий и вещей гостиного двора, для починки Шуйской крепости, видно, что в Шуйском гостином дворе тогда находилась особая лавка Английской-Архангельской торговой иностранной компании, присылавшей свои товары в Шую из города Архангельска. Из разных бумаг 1720 года и из указа, присланного в 1726 году из главного С.-Петербургского магистрата в Шуйскую ратушу, видно, что Шуйские купцы торговали в С.-Петербурге и Архангельске. В Архангельске Шуяне имели торговые дела с Голландскими купцами Яковом Бодиско и Франком Фон — Дортом. Шуйские купцы, торговавшие с означенными Голландцами, были следующие: «Козьма Селиванов, Иван Лисин, Гаврило Шилов, Михайло и Федор Корниловы, Афанасий Голятин, Алексей Гневышев, Максим и Михайло Жуковы, Иван Коверин. Все они от иностранцев имели кредит на значительную, по тогдашнему времени, сумму. Замечательно, что некоторым из вышеозначенных купцов, иностранцы отпускали товар без поручительства, полагаясь на их честность, прочим же с порукою. В Шуйском гостином дворе были лавки с москательными (Москательные товары вообще значат: краски, селитра, купорос, нефть и другие химические составы, употребляемые в ремеслах и художествах.) товарами, панскими или городовыми. В зимнее время привозили гужом разной хлеб (мукой и зернами) и прочие съестные припасы, и притом в значительном количестве. Мелочная торговля также была в Шуе, как и в других городах. Калашная и хлебная торговля, как видно из подымной грамоты, 1638 года, данной Шуянам Царем Михаилом Феодоровичем, объясняет, что у посацких людей означенный промысел считался главным: «что, де, посацкие люди тем и кормятся и подати всякия Государевы платят». Правительство на этот предмет обращало особенное внимание, как на предмет главного народного продовольствия. Для надзору за хлебной торговлей в старину избираемы были особые хлебные целовальники. Шуяне, за свое калашное искусство, в старину прозывались «калашниками». Это слово почитается ныне укоризною, но, по понятиям того времени, оно не было таковым. Само Правительство покровительствовало этому промыслу.
О Шуйско-Суздальском иконописании
Много было писано о школе старинной Суздальской Иконописи: но где, как и когда она возникла и развилась, — положительных сведении никто собрать не мог. В самом-ли городе Суздале, или в другом каком-либо месте Суздальской области иконопись возникла, — положительно не дознано. В самом Суздале и следов ее теперь нет. Некоторые, без основательных фактов и доказательств, по одному преданию только, местом происхождения указывают на два села, некогда бывшие в Суздальском уезде, а ныне в Вязниковском, — именно: на Холуй и Палех. Правда, в сих селах это художество давно существует, и в настоящее время составляет главный предмет промышленности жителей. Но откуда Холуяне и Палеховцы его заняли, — доискаться трудно. К счастью, о происхождении так-называемой Суздальской иконописи отыскал я несомненные доказательства, после коих смело можно сказать, что начало Суздальского иконописания есть Суздальский пригородок Шуя. Вот единственный акт, доказывающий это самое: «Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу, всея России, бьет челом и являет, Живоначальные Троицы Сергиева монастыря, города Шуи, дворник, посацкий человек Ивашко Яковлев сын, — Иконник — Княгини Анны Петровны Шуйские-Скопины, села Рожественова (Кохмы), на попа Якова, Петрова сына: в прошлом, Государь, во 135-м (1627) году, дал мне тот поп Яков починивать образы дейсус и с праздники владычни, и с царские двери, и сиверные, и местные иконы, — всех тридцать шесть икон; а рядил, Государь, мне он сделать, три рубли с четью. И как, Государь, те я иконы починил: и тот поп Яков те иконы у меня взял, а иные покинул в могорце у меня; а ныне, Государь, тех икон не возмет, а денег мне от дела не платит, и по ся место. — Милосердый Государь, Царь и Великий Князь Михайло Феодорович всея Русии, пожалуй меня сироту своего, — вели, Государь, мое челобитье и явку записать. — Царь Государь смилуйся — пожалуй». В Шуйской писцовой книге, 1629 года А. Векова сказано: «да на посаде лавочное место Троицы-Сергиева монастыря, дворника Васьки Иванова; торгует иконами; в-длину полторы сажени (т. е. лавка), поперег две, оброку с нее платит три алтына 2 деньги». В описании Троицко-Сергиева монастыря, соч. И. М. Снегирева сказано: «любимое упражнение Троицких иноков составляло писание св. икон; это видно говорит И. М. из того, что в 1670 г., по указу Царя Алексея Михайловича, из Троицкой обители присланы в оружейную палату 12 иконописцев, для Государевых дел. Но из челобитья Ив. Яковлева и писцовой книги Векова, не следует ли заключить, что и иноки Троицко-Сергиева монастыря искусству иконописи учились у Шуйских иконописцев на своем Шуйском подворье?
Во время морового поветрия, бывшего в г. Шуе в 1654 году Шуйские граждане дали обет Богу написать св. икону Смоленской Богоматери, впоследствии прославленную чудесами; они озаботились приискать и приискали для сего иконописца из природных Шуйских граждан. В рукописном сказании о сем читаем так: «И начата неотложно прилежати, дабы где обрести зоографа, сиречь иконописца; и обретоша, сего же града посадника, добраго иконописца и гораздаго мастера, именем Герасима Тиханова сына Иконникова; и повелеша ему, со всяким благочинием и благоговением, добре и благоугодне написати, скорые Предстательницы и Помощницы Пресвят. Владычицы Богородицы Девы Марии и Превечнаго Младенца Единороднаго Сына Ея, написать икону. Он же, постяся и молящися и причастившися, святую икону сию написа».
В заключение описания Шуйско-Суздальской школы иконописания, привожу здесь довольно важный акт следующего содержания: «Царю Государю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержцу; бьют челом сироты твои, Шуи посаду земской староста Ивашко Васильев, и все Шуяня посацкие людишки: В нынешнем, Государь, во 184-м (1676) году, в Феврале месяце, прислана к нам в Шую, Великаго Государя, грамата, из Владимирской Чети, воеводе Ивану Ивановичу Боркову. А по грамоте Великаго Государя, велено у нас в Шуе на посаде, Шуйских иконописцов, всех до одного человека, собрав, выслать к Москве, в приказ Владимирской Чети, на срок Апреля к 1 числу нынешняго-ж 184 года. А у нас, Государь, в Шуе на посаде, иконники не многие; а которые у нас иконописцы и были, и те, Государь, не многие, сидят у Государевых дел, на кружешном дворе, и в иных службах; а иные, Государь, стары и одряхлели, — и на такое, Великаго Государя, дело не станет; а иных и дома нет, — скудости ради своей, бродят в мире, кормятся работою своею. А преж того, Государь, тех наших Шуйских иконописцов, по грамоте-ж Великаго Государя, иманы к Москве, и отданы были живописцу Ивану Максимову, а он их досматривал мастерства их, и по досмотру своем, тот живописец Иван Максимов подал сказку, за рукою, Боярину Артемону Сергеевичу; и по той сказке те наши Шуйские иконописцы отпущены, Умилостивися, Государь Феодор Алексеевич, — пожалуй заступи своею милостию, — о чем, тебе, Государю, станет бити челом иконописец наш Петр Зубков. — Да послали к тебе, Государь, кипу хмелю с ним, Петром».
Из описи Шуи, составленной в 1717 году, земским бурмистром Иваном Голятиным, видно, что в Шуе и тогда занимались иконописанием 6 домов, или семейств с артелями. В означенной описи сказано: «а в Шуе имеют у себя ремесло иконное, Иван Болотов, Козьма Артемьев, Андрей Плесянинов, Иван Артемьев, Федор и Семен Иконниковы». Из икон, писанных Шуйскими мастерами, в настоящее время в Шуе известны икона Казанской Богоматери и Спасителя, находящиеся в Троицкой церкви. Крест в Спасской церкви, вероятно писан иконописцем Иваном Болотовым. Есть много других икон в церквах, особенно в Воскресенском соборе и Воздвиженской церкви. В купеческих домах их немало. В селе Взорнове (в 3-х верстах от Шуи) местночтимая икона Владимирской Богоматери, писана Герасимом Иконниковым, написавшим икону Смоленской. Шуйско-Суздальское иконное письмо в старину было совершенным подражанием Греческому стилю, или пошибу. До конца XVII столетия Суздальская иконопись была весьма употребительна в России. В остатках старинных изображений, особенно на сводах некоторых древних храмов и доныне видна кисть так-называемых Суздальских мастеров. Они обыкновенно украшали церкви стенным писанием и иконами. Они писали иконы и для важных домов. Когда же образовался иностранный вкус в обществе, тогда Суздальское письмо досталось уже в удел простого народа. И потому осталось оно неизвестным там, где получило свое начало. Теперь в Шуе нет и следов живописи. Что касается до Холуян и Палеховцев, то и они лет 80 или 90 тому назад заимствовали это искусство от Шуйских иконописцев, именно от братьев Ивана, Бориса и Федора Ивановых Болотовых. Палеховцы заимствовали искусство иконописания от последнего из них Федора Иванова Болотова; он-то обучал Палеховцев этому искусству, и сам в Палехе помер. Об этом я лично слышал от родного его внука, Шуйского мещанина, восьмидесяти- семилетнего старика, заслуживающего вероятие. Тоже самое и Палеховцы подтверждают. Выше-приведенное челобитье 1676 г. Царю Феодору Алексеевичу, говорит, что Шуйские иконописцы «для своих работ ходят в мир». В Палехе есть доселе хорошие живописцы. Правильности и совершенству этого искусства могло-бы содействовать учреждение в этих селах школы рисования и живописи.
До времен Царя Иоанна Васильевича Грозного Шуя была малоземельным городком. Государь сей, грамотою 1576 года, наградил Шую пахотными, луговыми и прочими землями. Земли сии взяты были из окрестных поместных дворянских имений. Взамен их, дворянам отведены были земли в других местах. В царствование Царя Петра Алексеевича, как значится в описях земель, принадлежало Шуе 526 десятин пахотной не болотной земли и 70 десятин покосной, — по реке Тезе. Лесу во владении Шуян было на полверсты длиннику, и на четверть-версты поперечнику (' В старину, как значится в некоторых документах, при поверке земель в межеванье наблюдался следующий обычай: когда народ — понятые — сходился на рубеж, то, в-случае спора, определяли спорщику перекрестить лице свое, поклястись и взять святую икону и кусок дерна. Спорщик, положив все это себе на голову, должен был пройти, или обойти ту часть земли, о которой спорил: и тогда обойденная им земля бесспорно и безсорно признавалась его собственностью. Молва гласит, что спорщики, неправо исполнявшие такой обряд, не сходя с места наказываемы были Божиим судом — тут же внезапно умирали.). В 1771 году в плане землемера Хомякова, земли, принадлежавшей Шуянам, означено 752 квадратных десятины и 1247 сажен. Шуя, как видно из актов, в старину окружена была дремучим лесом. Остатки этого лесу заключаются теперь в порубежных соснах, достигших огромной величины; на них есть и межевые знаки: грани и затесы, глубоко вросшие в деревья. Об этих соснах упоминается в грамотах Царей Иоанна Грозного, 1576 года, и Василия Шуйского, 1606 года. Без преувеличения можно назначить им не менее четырехсот лет. На сих соснах, как гласит предание, до уничтожения смертной казни, вешали преступников. Ныне близ них кладут тела иноверцев, в городе умерших. Что касается до пошлин и доходов в казну, тогда собираемых, на это некоторым образом может ответить писцовая книга Векова, из которой видно, что в 1629 году, с города Шуи разных пошлин собиралось всего только 50 рублей, 25 алтын и 5 денег. Если положить в каждом рубле по 33 алтына и 2 деньги, и если считать этот рубль, как определяет его г. секретарь Московского Исторического Общества, Беляев, равночисленным 6 р. 70 коп. сер., то количество дохода, собираемого тогда с Шуи определится числом 336 руб. сер., по настоящему нашему курсу. Кроме сего с Шуйских кабацких откупов собиралось годового дохода до 200 руб. Это видно из записки или квитанции, данной Шуйской земской избе боярином Дмитрием Михайловичем Пожарским и Симоновским архимандритом Левкием в 1633 году, за подписью диака Бажена Степанова. Около 1659 года казенной доход с Шуи значительно увеличился, как видно из следующего акта: «Лета 7167 (1659 года), Генваря в 18-й день, по Государеву Цареву и Великаго Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя Россия Самодержца, указу, Диак Иван Андреев взял в Государеву казну, в приказ Галицкие Чети, с Шуи с посаду, по писцовым книгам Афанасья Векова, да подьячаго Селиверста Иванова, в 167-м году, с посадских с лучших, средних, и с молодых и с бобыльских, со ста с пятидесяти с четырех дворов, — с живущаго: с пол-пол-чети сохи, опричь бобыльских доходов, оброку стараго и новаго 18 рублев, 7 алтын, 2 деньги. С Шуи с посаду, с мельниц, и с перевозу, оброку, на всех посацких людях, 46 рублей 4 алтына; с одиннадцати кузниц рубль 3 алтына; с 46 лавок и с 37 шалашей, с 8 полков, с двух мест пустых лавочных, один рубль; на посацких и на всяких торговых людях 9 рублев, 21 алтын 3 деньги; да за 3 скамьи, что поставлены на другой стороне земской избы, и на старосте Денисе Иванове с товарищи рубль пять алтын 4 деньги; да 2 солодовни, что во враге, 14 алтын 5 денег. Да с Шуи с посаду четвертных и полоняничьих (Полоняничными деньгами назывались такие деньги, кои отправлялись в Москву, в Полоняничный приказ, для выкупа от Крымских Татар Русских пленных людей.) денег 99 рублев, 28 алтын, 5 денег. Всего доходу в 1659 году с Шуян собиралось 176 рублей 16 алтын 3 деньги. Сумма, по вычету г. Беляева на нынешния деньги, равная 1182 рублям 55 копенкам серебром. И так доход с Шуи, исключая доходов с кабаков, в течение 30 лет увеличился в три раза с половиною. С уничтожением, в 1715 году тарханных и льготных грамот, державною волею Государя Петра Великого, казенные доходы с города Шуи возвышены, без отягощения впрочем граждан, прямыми налогами, до 3185 рублей. Сии доходы собирались с рыбных ловель и мельниц, с таможни, табаку и карт, с кож, с пивной продажи, с гербовой пошлины, с весов, с судебных актов, с торговых бань, с конской площади, с перевозов, с приходящих в Шую судов и товаров и проч. Кроме сего с привозимой каждогодно именитым человеком, Григорьем Строгановым, и продаваемой им в Шуе соли, в количестве 20 тысяч пудов, взималось пошлин 1759 руб. 27 алтын. С кружечного двора, с продажи вина по кабакам, доход был увеличен до 1631 рубля 16 алтын и 4 деньги.
/Борисов, Владимир Александрович (1809-1862). Описание города Шуи и его окрестностей, с приложением старинных актов. Сост. соревнователем Имп. Моск. о-ва истории и древностей рос. Владимиром Борисовым. - Москва: тип. Вед. Моск. гор. полиции, 1851./
Город Шуя
