В XVIII — первой половине XIX века помещиками, землевладельцами в Ковровском уезде были только представители дворянского сословия. Среди помещиков встречались как владельцы полутора десятков душ, так и обладатели крупных именин. Так, например, князьям Тюфякиным и князьям Долгоруковым принадлежало село Лежнево с ближними деревнями почти по две тысячи ревизских душ. Еще одним крупным владением являлась Осиповская вотчина, принадлежавшая во второй половине XVIII века дворянам Балк-Полевым, а в XIX ст. графу В.Г. Орлову и княгине Е.П. Долгоруковой,— почти тысяча ревизских душ. Существовал и еще ряд крупных вотчин в Ковровском уезде: имение дворян Нарбековых с центром в селе Яковлеве, имение князей Шаховских с центром вселе Санникове, имение дворян Владыкиных с селами Русино, Крутово и Марьино. Во всех этих имениях насчитывалось от 600 до 900 ревизских душ. Большинство же имений представляли собой сравнительно небольшие вотчины размерами от 100 до 150 душ. Но из помещиков Ковровского уезда далеко не все имели жительство в своих ковровских имениях. Они зачастую постоянно жили за пределами не только Ковровского уезда, но даже за пределами Владимирской губернии. Так получалось потому, что значительная часть дворян имели имения сразу в нескольких уездах или даже губерниях. Кроме того, многие представители господствующего сословия; особенно принадлежащие к знати, проживали в столицах — Петербурге и Москве. Поэтому губернское и уездное дворянское общество составляли лишь помещики, имевшие постоянное местопребывание в соответствующей губернии или уезде. К Ковровскому уездному дворянскому обществу принадлежали представители приблизительно тридцати-сорока дворянских фамилий. Именно они постоянно участвовали в дворянских выборах и занимали ведущие посты в уездной администрации. Наиболее состоятельные землевладельцы Ковровского уезда как правило предпочитали столицы пребыванию в уездной глуши. Поэтому в уездной «элите» значатся, в основном, помещики средней руки. Так как роль дворянства в жизни уезда в XVIII—XIX веках была исключительно велика, то для лучшего понимания того, что из себя представляло Ковровское дворянство, нужно кратко рассмотреть историю наиболее известных местных дворянских фамилии. Пожалуй, наиболее аристократической фамилией Ковровского дворянства являлись Безобразовы. Их предок Христофор—Михаил по прозвищу Безобраз выехал, согласно известиям родословных книг, из прусской земли на службу к сыну Дмитрия Донского — великому князю Московскому Василию Дмитриевичу. Безобразовы со временем пополнились со многими известными русскими дворянскими родами: с Пушкиными, Грибоедовыми, Лермонтовыми, кн. Хилковыми, кн. Долгорукими, Кузьмиными-Караваевыми, графами Апраксиными. Отставной подпоручик лейб-гвардии Семеновского полка Алексей Григорьевич Безобразов (1730—1803) являлся помещиком Владимирской, Рязанской, Нижегородской, Саратовской и Тульской губерний. Он стал родоначальником Владимирских Безобразовых, занимал пост Владимирского уездного предводителя дворянства в 1782—1784 гг. Его резиденцией была усадьба в селе Ковалеве (Патокине тож) Владимирского уезда (сегодня в Камешковском районе). В Ковровском уезде у Безобразовых были также имения — в сельце Княгинине и в нынешнем Савинском районе Ивановской области. Сыновья А.Г. Безобразова Сергей и Дмитрий возглавляли Ковровское дворянство — первый в 1804—1805 и в 1812—1817 гг., а второй с 1821 по 1826 гг. Сын Сергея Алексеевича — Иван Сергеевич Безобразов (1812-1885) находился на посту Ковровского уездного предводителя дворянства с 1842 по 1874 гг. В обшей сложности Безобразовы почти 45 лет стояли во главе Ковровского уезда, а еще 15 лет дворянство и уезд возглавляли ближайшие родственники Безобразовых.
Другой видной ковровской дворянской фамилией были Култашевы. Они происходили из дворян Тверской губернии. В середине XVIII века отставной майор Василий Трофимович Култашев, женившись на княжне Екатерине Андреевне Гундоровой (из рода кн. Палецких-Стародубских), стал помещиком Владимирской губернии и, в частности, — Ковровского уезда. Родовая усадьба кн. Гундоровых, ставшая родовым гнездом Култашевых, находилась в селе Зименки Ковровского уезда, которое теперь значится в Шуйском районе Ивановской области. В пределах нынешнего Ковровского района Култашевым принадлежала большая часть дер. Доронихи, Юдихи и Юриной. Начиная с образования Ковровского уезда в 1778 г., сын В.Т. Култашева — Култашев Михаил Васильевич, а потом дети и внуки последнего почти до 1917 г. входили в Ковровскую «элиту» Михаил Васильевич Култашев в 1782—1784 гг., Василий Михайлович Култашев в 1832-34 гг., Николай Васильевич Култашев в 1912—1915 гг. возглавляли Ковровское дворянство. Представителям рода Култашевых довелось занимать посты Ковровских уездных судей, земских начальников и даже одно время возглавлять местную уездную земскую управу. В конце XIX века Александр Николаевич Култашев женился на Александре Ивановне Дунаевой, принадлежащей к одной из виднейших Ковровских купеческих фамилий. В этом браке местная дворянская элита слилась с купеческой. Потомки Рюрика и Владимира Мономаха — Култашевы являлись во многих отношениях типичными российскими барами средней руки со всеми присущими этой категории людей достоинствами и недостатками. Господа Култашевы прославились своими притеснениями по отношению к крепостным и сластолюбием к дворовым девкам, некоторые из них ударились почти что в народничество, другие и накануне революции были преисполнены дворянской спеси, как если бы жили в XVIII веке. Именно Н.В. Култашев являлся одним из лидеров Ковровской организации «Союза Русского народа».
Не все дворянские фамилии являлись столь одиозными, как это было с Култашевыми. Дворянство почиталось как самое просвещенное сословие. Среди Ковровских дворян в этой связи можно назвать Чихачевых и Смирновых. Чихачевы принадлежали к старинному Суздальскому дворянству. Родоначальником той ветви, которая впоследствии оказалась в числе ковровских помещиков, был Степан Матвеевич Чихачев; служивший в «рейтарах» (видимо, в драгунах) при Петре I. Его правнук капитан Иван Михайлович Чихачев служил в конце XVIII столетия в Суздальском уездном суде, а позже был депутатом дворянства от Ковровского уезда. Сын Ивана Михайловича — отставной подпоручик Андреи Иванович Чихачев был одним из выдающихся деятелей просвещения в Ковровском уезде. Он много лет занимался изучением уездной истории, этнографии и статистики, хлопотал по поводу издания справочных книжек по Ковровскому уезду. Окруженный, в основном, непониманием и даже раздражением современников, лишь немногие из которых выражали сочувствие его замыслам, А.И. Чихачев в одиночку и на собственные средства пытался воплотить теорию в жизнь. В 1854 г. он основал первую в Ковровском уезде общественную бесплатную библиотеку в селе Зименки (по иронии судьбы — буквально в 200 метрах от родового гнезда самодурствующих господ Култашевых). Книги в эту библиотеку, откликаясь на призывы Чихачева, бесплатно присылали многие жертвователи — начиная с вдовы Николая 1 — императрицы Александры Федоровны и императора Александра II до редакций центральных журналов и просто заочных знакомых неутомимого Андрея Ивановича. Будучи глубоко религиозным человеком, А.И. Чихачев выстроил на свои средства две новые церкви — одну каменную в селе Зименки, другую деревянную — при своей усадьбе в сельце Дорожаеве Ковровского уезда. Десятками исчисляются публикации Чихачева центральной и местной прессе по различным вопросам уездной жизни. Получил он известность и как образцовый сельский хозяин. Внук А.И. Чихачева Константин Алексеевич Чихачев служил Ковровским земским начальником и предводителем дворянства (в 1909—1912 гг.). Он скончался зимой с 1917 на 1918 гг. и вслед за тем крестьяне села Дорожаева (немало облагодетельствованные в свое время господами) разграбили усадьбу Чихачевых. Они полностью уничтожили бесценный архив, хранящийся в усадьбе, причем погибли и все материалы по истории Ковровского уезда. Сегодня А.И. Чихачев, который по праву может считаться одним из первых ковровских краеведов, незаслуженно забыт. Родовая усыпальница Чихачевых в Дорожаеве была также разорена местными жителями.
Ковровские дворяне Смирновы принадлежали тоже к числу известных фамилий. Родоначальником Ковровской ветви рода был коллежский советник Савва Сергеевич Смирнов, прокурор Нижегородской губернии. Один из его сыновей — коллежский советник Владимир Саввович Смирнов в 1829—1838 гг. занимал пост Владимирского вице губернатора. Один из внуков Саввы Смирнова — действительный статский советник Александр Петрович Смирнов (1825—1885) известен как автор нескольких книг, в том числе учебника русского языка для средних учебных заведений. Он в течение многих лет служил Мировым судьей в Ковровском уезде, состоял членом Владимирской губернской земской управы и губернского училищного совета, где являлся одним из самых деятельных сотрудников. Сыновья Александра Петровича — Георгий (1865—1924) и Петр (1867—1925) также были видными деятелями губернского и уездного земств, где много сделали по развитию образования в Ковровском и Судогодском уездах. Опекаемые этими господами крестьяне по достоинству оценили заслуги Смирновых на ниве народного просвещения. Семью Г.Л. Смирнова потомки бывших крепостных выгнали из собственного дома, а П.А. Смирнов вынужден был покинуть не только пределы губернии, но и России (его потомки до сих пор живут за границей).
Даже из вышеприведенных примеров видно, что дворянство в Ковровском уезде не было однородным. Дело даже не в различии их состояний, а в том, каких убеждений они придерживались и какие действия предпринимали. Характерно, что порой выслужившие дворянство, бывшие разночинцы обнаруживали в своих воззрениях крайний консерватизм, а иные представители родовитого дворянства, обладающие изрядным состоянием, ударялись в либерализм и даже, в лице земца Николая Павловича Муратова, едва ли не сошлись в политических взглядах с ковровскими большевиками. Но все-таки господам помещикам надо отдать должное: большинство из них были ярыми крепостниками, жестоко эксплуатирующими своих крестьян. Неудивительно, что недоразумения между барами и их крепостными случались достаточно регулярно. Порой дело ограничивалось лишь пассивным неповиновением крестьян, их отказом выполнять повинности или платить оброк в пользу помещика. Подобные случаи происходили очень часто, но редко приводили к серьезным последствиям. Но иногда подобные «недоразумения» вели к осложнениям для обеих сторон. Иногда крестьяне отваживались принести жалобу на своих господ губернскому, а то и более высокому начальству. В отдельных же случаях крестьяне убивали своих помещиков. Так, например, в 1813 г. в сельце Княгинине собственные дворовые зарезали бывшего Ковровского уездного предводителя дворянства надворного советника Аркадия Петровича Рогановского, в 1848 г. в сельце Хренове Ковровского уезда в собственной, спальне была задушена коллежская асессорша Софья Аркадьевна Федорова. Но, пожалуй, еще чаще чем конфликты между господами и крестьянами случались свары и тяжбы между самими представителями благородного сословия. В крайней форме это кончалось парой дуэльных пистолетов или (в зависимости от воспитания) небольшой рукопашной схваткой. Обычно же подобные счеты сводились в различных судебных инстанциях и оружием служил не пистолет, а гусиное перо. Так как тяжбы обычно были связаны с разделом и наследованием имений, то зачастую судились-рядились самые ближайшие родственники. Так, в начале XIX столетия в течение почти пятнадцати лет судились М.В. Култашев и две его сестры. Последние пытались отнять наследство у своих племянников (детей своего брата), но этого им все-таки сделать не удалось, хотя разрешение якобы дошло до самого Александра I. Еще дольше в середине XIX века помещица Безобразова пыталась получить долги со своих детей по фиктивным распискам, вырванным ею у собственного супруга перед его смертью. Подобное же фиктивное долговое обязательство заставила подписать смертельно больного А.П. Хметевского его жена, дабы лишить других наследников большей части имения (Хметевской был помещиком Ковровского уезда и несколько лет занимал пост Владимирского губернского предводителя дворянства). По Положению 1831 г. для участия в дворянских выборах возраст должен быть — не менее 21 года, а имущественный ценз — не менее 100 душ или трех тысяч десятин земли. Первоначально для того, чтобы баллотироваться на выборные должности, дворянин должен был прослужить какое-либо время в обер-офицерском чине (получившие офицерский чин при отставке в их число не входили), позднее требование об обязательном наличии офицерского чина для кандидата было отменено. Считается, что во второй четверти XIX века в царствование Николая I «дворянские выборы происходили под подавляющим влиянием губернаторов и выборные должностные лица по своему положению ничем не отличались от назначенных», но для Владимирской губернии это положение не вполне соответствует, ибо здесь известная альтернативность при выборах все же существовала. Реформа местного самоуправления Александра II не столько ослабила влияние дворянства, сколько еще более его увеличила. Как указывал Н.И. Кареев, «положение дворянства не было поколеблено тем, что с 1862 г. прекратилось замещение по выбору от дворянства низших уездных должностей..., значение дворянства в губернии было значительно повышено, благодаря той роли, которая ему была предоставлена в земстве, и еще больше благодаря увеличившемуся значению должности предводителя, в особенности уездного, сделавшегося, в силу председательства в значительном большинстве уездных присутствий, центром уездной администрации. В Ковровском уезде, помимо всех многочисленных присутствий, два раза предводители одновременно избирались председателями уездной земской управы. В последние десятилетия перед 1917 голом Ковровский предводитель, в силу занятия предводительной должности, становился председателем уездного съезда, уездных же: землеустроительной комиссии, по рекретским делам присутствия, училищного совета, комитета попечительства о трезвости, отделения попечительного комитета о тюрьмах и попечительства детских приютов. Таким образом, уездный предводитель дворянства фактически руководил местными учреждениями. Еще более усилило влияние дворянства в уездном управлении введение института земских начальников. Указ об этом последовал в 1898 году, а с 1890 г. Ковровский уезд был разделен на четыре земских участка во главе со своим начальником. Земский начальник выполнял функции первой судебной инстанции для подведомственного ему крестьянского населения. Недаром, подчеркивая чье-либо влияние, употребляли поговорку: «он де сам себе и царь, и земский начальник». Земский начальник состоял на службе по Министерству внутренних дел и назначался исключительно из лиц дворянского сословия. В крайнем случае мог быть назначен личный, а не потомственный дворянин. В Ковровском уезде подобный прецедент имел место при назначении на пост земского начальника в 1910 г. статского советника В.А. Шелепова, происходившего по рождению «из обер-офицерских детей». Ковровские земские начальники в большинстве своем отличались консервативными воззрениями, часть из них принадлежала к крайне правому крылу уездного общества. Именно подобные господа и пользовались наибольшей поддержкой своего начальства. Либеральные земские начальники (как, например, А.В. Языков) долго не задерживались на своих постах. Зато 1-й земский участок, например, представлял собой «Маньковскую вотчину»: с момента его учреждения и до 1917 г. пост земского начальника там последовательно занимали дядя и племянник Маньковы. Второй из них — Н.М. Маньков стал лидером Ковровского отделения «Союза русского народа». Друг и соратник Манькова, уже упоминавшийся выше Н.В. Култашев, с 1890 по 1912 гг. находился на посту земского начальника 2 участка Ковровского уезда, а позже был избран Ковровским уездным предводителем дворянства. После революции 1917 года крестьянское, да и городское население сполна отыгралось за действительные и мнимые обиды на представителях дворянского сословия. Многие из них подверглись репрессиям и вынуждены были скрыться за пределы губернии. Потомки Ковровского дворянства сегодня отыскиваются в Москве и Нижнем Новгороде, Иванове и Серпухове, Варшаве и Париже. В Коврове живут лишь немногие из них, считанные единицы. Как бы ни относились мы теперь к дворянству и его роли в истории страны вообще и Ковровского края в частности, нельзя не признать, что изучать отечественную историю минувших веков невозможно, не зная истории и представителей господствующего сословия. В нынешнем Ковровском районе каких-либо зримых напоминаний о когда-то находившихся здесь дворянских усадьбах почти не осталось. В пределах бывшего уезда еще можно найти что-то сохранившееся от былых дворянских гнезд. В селе Дорожаеве (сегодня Шуйского района) сравнительно сносно сохранился дом Чихачевых; в селе Великове на Тальше (ныне Камешковский район) — остатки усадьбы Алалыкиных; в селе Яковлеве (того же района) — парк усадьбы Нарбековых-Вонлярлярских; в селе Зименки (Шуйского района) остатки усадьбы Култашевых; в селе Маринино (Ковровского района) — усадебное строение и часть парка Танеевых, а в сельце Княгинине (тоже Ковровского уезда) — только старые липы от усадьбы Рогановских—Измайловых-Треумовых. Даже старые дворянские склепы и надгробия почти все уничтожены. Сохранился памятник одному из Култашевых в селе Зименки, надгробие жены Ковровского предводителя Т.А. Маньковой в с. Смолино, памятник брату Ковровского предводителя Н.П. Муратова в селе Великове, монумент, находившийся прежде над усыпальницей рода Зубовых в селе Меховицах (Савинского района) и памятник героя Наполеоновских войн капитана А.Н. Авдулина в селе Антилохове (того же района). В Коврове же и во всех остальных селах и погостах старые надгробия уничтожены. Такой же участи подверглось и абсолютное большинство дворянских усадеб. И сегодня доказательством их существования могут служить только различные мелкие находки обломков предметов быта на месте нахождения бывших барских домов (например, в несуществующих ныне селе Данилове и сельце Петровском).
Торговые пути в Ковровском уезде
Основное же население уезда являлось крестьянским и именно это сословие в Ковровском уезде развило местные не земледельческие промыслы и торговлю. Все Ковровское купечество происходило из местных крестьян и даже коренные ковровские купеческие роды занялись торговлей еще в то время, когда были не горожанами, а крестьянами села Коврова.
По территории уезда издавна проходили важные торговые пути. Так называемые «Большой тракт» (именуемый еще как «Большая Нижегородская дорога») проходила из Владимира в Вязники (Вязниковскую слободу). В XVII—XVIII вв. по территории будущего Ковровского уезда он шел через деревни Пропастищи и Григоровка до села Введенского (Эдемского); далее через деревни Мироносицкую (Верещагино), Новки и Сергейцево до Заречной, или как ее еще называли, Подгородной слободки в село Коврово. Далее тракт вел к дер. Плосково, а затем в село Осипово. Последним пунктом в границах позже существовавшего уезда на «Большом тракте» была деревня Мошачиха. Потом, уже по территории, что с 1778 г. вошла в Вязниковский уезд, тракт шел мимо Погоста Дебри через село Сарыево в Вязники. По этому пути происходило интенсивное движение торговых и служилых людей, чиновников и частных лиц, проезжающих в Нижний Новгород и обратно, в сторону Москвы и Суздаля. Села на этом тракте были богатые, торговые. Не случайно именно в Эдемском появился первый в Ковровской округе каменный храм, а Осипово когда-то имело такое значение, что даже стало центром удела Стародубского княжества. К XVIII веку роль этих сел как торговых центров была уже невелика.
Одним из старых торговых путей, проходивших через село Коврово, была дорога на Муром и дальше: через Арзамас и Саранск, в городки Среднего Поволжья. Еще с 1629 г. она упоминается как «Большая Ондреевская дорога» в раздельной грамоте князей Ивана и Михаила Федоровичей Ковровых со старцами Спасо-Евфимиева монастыря. Дорога проходила через сельцо Андреевское (нынешнюю Ковровскую Андреевку), ныне несуществующую деревню Яковлево, на Шиловское и дальше, через село Павловское к юго-востоку в сторону Мурома. В XIX веке Муромская дорога захирела. Долго сохранялся ее участок от Коврова до Павловского, как почтовый тракт из гор. Коврова к Московско-Нижегородскому шоссе. В Коврове продолжением дороги от села Павловского была улица с таким же названием — Павловская (нынешняя Дегтярева). В давние времена одним из основных путей, проходивших через село Коврово, являлась «городецкая дорога», шедшая из Суздаля в Стародуб. Она не раз упоминается в грамотах XVI—XVII веков. После окончательного разорения Кляземского городка в марте 1609 г. отрядом самозванца Лжедмитрия II «городецкая дорога» потеряла значение. Оживленным когда-то был лежневский торговый тракт, соединявший Ковров со вторым по значению населенным пунктом уезда селом Лежневым. Тракт из Коврова шел через деревни Малышево, Самкино, Побочнево и Дудорово в село Усолье, известное еще с XV века. Отсюда дорога тянулась вдоль берега Уводи. Она была обсажена березками и вымощена диким камнем — более мелким посередине и крупным булыжником по краям. Именно на участке от Усолья до села Яковлево фрагменты этой дороги сохранились до сих пор. Миновав деревянный мостик через Тальшу, дорога приводила путника к липовым аллеям, парка усадьбы Нарбековых-Вонлярлярских, находившейся на окраине Яковлева. Далее лежневский тракт через несколько деревень шел к селу Вознесенье. Прежде там были глухие места и в старинных грамотах округа Вознесенья именовалась «Медвежьим углом», а название села писалось полностью «Вознесенье, что в Медвежьем углу». Дорога шла дальше через деревни Романки, Большое и Малое Ростилково, пересекала реку Вязьму и мимо села Петровского на Уводи через богатые в прошлом деревни Елохово и Колышкино к большому селу Воскресенскому-Прозоровскому и далее — к Лежневу.
Было время, когда не прекращалось движение и по большому проселочному тракту из Вязников в Шую. В разное время он проходил через разные места, но обязательно шел через село Алексино. Сегодня подобной дороги Вязники — Шуя нет. Еще один тракт на Шую проходил мимо бывшей Михайловской пустыни. Дорога и сегодня местами в отличном состоянии, вымощенная булыжником, почти прямая, окопанная глубокими канавами. Доходит это старое «шоссе» до нынешнего поворота на д. Ильино. Упадок тех или иных поселений приводил к изменению в направлениях главных дорог, которые могли и обойти эти пункты стороной, после чего село, когда-то многолюдное и богатое, бывало, окончательно исчезало.
См. Торговые и военные дороги Владимирской губернии в сер. ХIX века.
