Город Владимир в XVIII веке
Начало » » » Город Владимир в XVII веке
Петровские преобразования
Захудалым, обедневшим городком вошел город Владимир в XVIII век, в восьмой век своего существования.
Его былая неприступная твердыня теперь представляла собою полуразвалины. «На городе кровля и мосты, и связи, и перила все погнило и обвалилось, и стена во многих местах пошатнулась, на башнях кровлю бурею поламало и раскрыло, и под городом осыпи от вешней и дождевой воды во многих местах рушились, и по городской стене ходить нельзя, потому что мостов малое число».
Более развернутую картину города Владимира начала XVIII в. дал нам Корнелий де Брюин (Корнелий де Бруин (1652-1727) - нидерландский художник, путешественник и писатель. Он совершил два больших путешествия на Восток и опубликовал две книги, иллюстрированные собственными зарисовками, в том числе «Путешествие через Московию Корнилия де Бруина». Был в России дважды: с сентября 1701 года по июль 1703 и в 1707-1708 годах.) в своем «Путешествии через Московию», где так писал о Владимире: «30 числа октября мы имели дорогу, залитую всю водой, а потому должны были переправляться несколько раз через болота и к полудню, выехав из леса, увидели часть города Володимера, расположенного на одной горе, на которой он казался очень красив и обширен по причине нескольких белевших в нем каменных церквей. Затем мы переехали через Клязьму, протекающую мимо города с южной его стороны... Тут мы переправлялись с 7 или 8 повозками на большом судне. Затем поднялись по грязной улице в город, находящейся в 20 верстах от последней деревни. Этот город довольно велик и расположен на нескольких холмах, отделенных друг от друга и идущих вдоль берега. В городе 7 или 8 каменных церквей и множество других деревянных. Кремль его обнесен деревянной стеной... Мы оставались в Володимире только до 1 ноября, а затем поехали далее в чрезвычайно пасмурную погоду». В этом описании Владимира сказалось, конечно, восхищение автора общим расположением и красотой природного пейзажа города, действительно особенно живописного с южной его стороны.
Величественные белокаменные здания: Золотые ворота, Успенский и Дмитриевский соборы, Спасский, Георгиевский, Девичий и Рождественский монастыри, вместе с Вознесенской церковью, расположенные в большинстве своем по надклязьменскому гребню города и как бы вписанные в его природный пейзаж, усиливали древний стиль Владимира. Многочисленные же, хотя и обветшавшие древние церкви (Никитская, Николы Мокрого, Петра и Павла, Ионы митрополита, Пятницкая, Введенская, Сретенская, Онуфриевская, Богословская, Сергиевская, Богородицкая, Зачатьевская, Николы градская), создавали впечатление их «множества».
В «Описи городам» 1678 г. о Золотых воротах сказано следующее: «церковь каменная в старой осыпи была пуста, а под нею ворота без запоров, а слывут те ворота Золотые, кровля на церкви вся обвалилась». Лишь в 1684 г. «на тех воротах церьков и кровля построены вновь». Даже главная святыня города, казалось бы, требовавшая особую о ней заботу владимирцев, собор Успения, находилась в начале XVIII в. в «столь страшном запустении, что птицы в ней вили во множестве гнезда».
В 1679 г. в центре города - во Владимирском кремле - было всего 60 осадных дворов, из них большинство принадлежало монастырям, несмотря на недавно до того проведенную частичную секуляризацию монастырских владений по уложению 1649 г. Владельцами осадных дворов были: Троице-Сергиев монастырь, московские монастыри: Новоспасский, Вознесенский, Симонов, Новодевичий, а также Иосифо-Волоколамский, подвладимирские Кузьмин, Волосов, Покровский на Нерли, Царево-Константиновский, Георгиевский, Рождественский, Спасо-Златовратский девичий во Владимире, а также его соборная церковь, Боголюбовский монастырь, Суздальский архиепископ, и князья: Ромодановский, Репнин, Прозоровский и всяких чинов люди. Сами владельцы в этих дворах не проживали, а здесь обитали или их дворники, выполнявшие хозяйственную связь дворов с подгородными поместьями дворовладельцев, или служебные работники - ремесленники, а в церковных дворах: стража, конюхи, звонари и прочие.
Вследствие утраты владимирским Кремлем его военнооборонительного значения, количество осадных домов (дворов) в нем все уменьшалось: в 1697 г. их было 75, но затем увеличилось количество посадского населения. В 1679 г. здесь этого населения с детьми и братьями было 726 человек, а в 1697 г. их было 952 человека, а всего «отставных дворян и всяких чинов людей» в 1679 г. во Владимире было 1322 человек, а в 1697 г. - 1746 человек. Но, при всем том «житницы и хлебных запасов и запасные сохи, и Козаков, и затинщиков, и кузнецов во Володимире нет и не бывало», как гласит список от того же 1697 г. Столь же бедно было представлено и само управление городом: подьячих Приказной избы и Губного стола было тогда всего 10 человек, столько же Площадных подьячих, стрельцов 31, из них - 8 стрелецких детей в недорослях, 5 пушкарей, 6 разсыльщиков, и воротников у Ивановских ворот с детьми 27 человек. Но подьячие денежного содержания не получали потому, что «неокладных доходов в сборе было мало, а на те деньги покупается бумага, чернила, свечи, дрова, да из тех же денег дается на ямские подводы и на прогоны по подорожным до Москвы и в городы».
Недаром в 1699 г., при введении Петром I бургомистров (см. Владимирский Городовой магистрат) в городах, владимирцы отказывались от этого учреждения, сообщая, что «выбрать им из своей братии некого - люди все...». Хотя так отвечали не одни владимирцы. Введение должности бургомистров взамен воевод, этих, по выражению Ключевского «вторых государей», чинивших своими «прихотями и ненадобными поборами» большие убытки казне и разорение горожанам, было принято лишь 11 городами из тогдашних 70 городов.
В глазах Петра город Владимир был тихим захолустьем, где он покойно мог содержать под стражей взбунтовавшихся стрельцов. В 1699 г., пробыв здесь недолго под стражей, вероятно, в Рождественском монастыре, 31 десудника Губарева стрелкового полка вместе с такими же содержавшимися в Муроме, были высланы в Москву и здесь казнены в «знаменитую расправу с стрелецким бунтом» (21/9 1698 г.). (М.В. Косаткин очевидно ошибается в данных сведениях. Во-первых, речь идет о стрельцах Чубарова полка. О существовании некоего Губарева полка в исторической литературе нет сведений. Во-вторых, не удалось установить кого имеет ввиду М.В. Косаткин под словом «десудник» и откуда взято число 31. У Богословского на странице на которую ссылается Косаткин указано следующее: «3 октября происходило наказание несовершеннолетних стрельцов, освобожденных от смертной казни. Перед боярами допрашивали 11 человек малолетних стрельцов Чубарова полка из той группы, которая приведена была из Владимира и Мурома и передана была из села Черкизова и Новоспасского монастыря в Преображенский приказ 21 сентября».)
Город Владимир был в то время настолько беден, что не смог даже сохранить в целости свой главный храм. Несмотря на недавнюю до того канонизацию (в 1702 г.) собор был поремонтирован на средства стольника Григория Андреевича Племянникова и гостиной сотни владимирского ямщика Павлыгина. Этот ремонт оказался столь неудачным, что вскоре же обнаружилась вся былая прогнившая деревянная крыша и разошедшиеся во многих местах стены, что угрожало собору полным разрушением.
На основании проводимой Петром губернской реформы 1708 г., с разделением России на 9 губерний (У В.О. Ключевского указано, что в 1708 г. Россия была поделена на 8 губерний. Только в 1711 г. с появлением Воронежской губернии их стало 9.), город Владимир тогда же вошел в состав Московской губернии, став ее уездным городом во главе с вице-губернатором и при нем выборными из офицеров, отставленных за старостью или ранами. В последующей губернской реформе, имевшей по выражению Ключевского «отталкивающий характер», город Владимир указом от 29 мая 1719 г. стал «провинциальным» городом, как административный центр «Владимирской провинции» по-прежнему Московской губернии. Во главе провинции опять стал воевода с воеводской при нем канцелярией. Об узко фискальном характере этой реформы, проведенной на шведский лад, и тяжести ее, в частности и для города Владимира, свидетельствует уже один перечень местных учреждений, которые были в каждой провинции после реформы 1719 г. Это воевода с асессорами (провинциальный суд), земский секретарь и канцелярия, земская контора с камериром, при нем земский писарь, подьячие, таможенные избы, кружечные дворы с их надзирателями, рентерея с рентмейстером, хлебные магазины с провиантмейстером. Кроме того: контора крепостных надсмотрщиков или нотариусов, фискал от шляхетства, фискал от купечества, канцелярия вальдмейстерских дел (наблюдавшая за лесами), вальдмейстер и лесные надзиратели, канцелярия рекрутских дел, канцелярия розыскных дел, канцелярия свидетельства душ и расположения полков, полковые дворы, канцелярия выборного комиссара от земли, канцелярия дистриктного комиссара, органы дворцового и духовного управления.
Вся это чрезвычайно сложная и явно неприменимая в условиях русской провинции того времени административная система, под влиянием самой этой жизни вскоре же стала сокращаться и упрощаться, вылившись в конце концов в институт воевод, как главных и почти всеобъемлющих представителей воеводского управления.
Обширная программа деятельности этой провинциальной администрации получила свое выражение в изданных тогда указах и инструкциях воеводам. В них, кроме попечения о сохранении тишины и отсутствия политических беспорядков, на воеводу, пишет профессор Андреевский, были возложены совершенно новые обязанности полиции, в обширном смысле слова. Рубрика «безопасность» - это безопасность жизни, здоровья и имущества от злой воли человека и от разных несчастных случаев - пожаров и болезней. Рубрика «благосостояние» - это чистота веры, просвещение, охранение нравственности и благосостояние материальное, меры относительно промышленности и торговли. Но все эти стремления законодателя, пишет профессор М.М. Богословский, слишком опережали свое время и остались бесплодными мечтами. Отдавая громадную долю своей работы удовлетворению финансовых запросов, диктуемых центром, местная администрация едва справлялась с самыми примитивными из острых своих задач. Понятно, что она не могла даже приступить к осуществлению тех статей петровской инструкции, которые возлагали на нее заботу о христианском воспитании и всеобщем обучении детей, о медицине и благотворительности, о развитии промышленности и торговли.
Общее состояние внутренней жизни провинциальных городов того времени, в том числе и города Владимира, рисуется в том конкретном преломлении, которое получали тогда элементарные воеводские обязанности в повседневной жизни этих городов. Инструкция предписывала воеводе, чтобы в провинции не было всякого рода гулящих людей и просителей милостыни. И в самом деле, в воеводскую канцелярию то и дело нижние чины полиции приводят «пришлых неизвестно откуда подозрительных людей». Сняв с них допрос, он отдает их на поруки тому, кто пожелает их взять или сажает в тюрьму, откуда они нередко спасаются бегством. В отношении пожара, пишет профессор Богословский, меры, принимаемые воеводой не идут ни в чем далее практики XVII в. Вот к чему они сводятся: заметив учащение пожарных случаев в городе, воеводам повторить старинные, заключавшиеся еще в давних воеводских наказах, распоряжения, которыми предписывалось гражданам избрать из своей среды на каждые десять дворов десятского, а на каждую сотню - сотского для наблюдения за осторожностью с огнем и для организации ночных караулов. Летом топить избы и поварни разрешалось только по воскресным дням и большим праздникам, при том только в один определенный час дня. На каждом строении должны быть поставлены чаны с водой. На дворе у каждого десятского устроены своего рода пожарное депо, где должны были храниться топоры, ведра, лубяные щиты и другие инструменты для тушения пожара. При первых звуках набата все граждане обязывались бежать «с великим поспешением» на пожар, и тушить его под руководством сотских и десятских. За нарушение всех этих правил воевода грозил штрафами, а если пожар произошел по вине нарушителя, то и жестоким наказанием. Но такие распоряжения, пишет Богословский, найдены нами только в одной - Орловской провинции. Очень возможно, добавляет он, что во многих провинциях даже таких примитивных мер не принималось. Не видно, говорит он, чтобы воеводское управление издавало бы какие-нибудь строительные правила с целью предупреждения пожаров или следило за соблюдением установленных указом для построек правил о разрывах между дворами. Неудивительно, что при таких условиях, город Владимир, как и другие провинциальные города, и даже Москву, постигали тогда частые и опустошительные пожары, ставшие своеобразным бытовым явлением старой Руси. Вслед за страшным пожаром 1536 г. город Владимир постигли большие пожары в 1683 и в 1719 гг. Эти пожары захватили главным образом район Ветшаного города, хотя и в Кремле от них сильно пострадал тогда Рождественский монастырь.
Вообще говоря, хотя преобразовательная деятельность Петра I (1682-1725 гг.) резко повысила значение городов и горожан, она, тем не менее, не отразилась благоприятно на общем состоянии города Владимира, а, наоборот, имела для него даже отрицательные последствия. Еще вначале петровского царствования город Владимир имел кровавый отблеск жестокой расправы Петра с мятежными стрельцами. Часть их - 31 десадник Губаревского стрелецкого полка (речь идет о стрельцах Чубарова полка) - содержалась во владимирской тюрьме, а затем они были перевезены в Москву и повешены там перед Девичьим монастырем 18 января 1698 года.
24 апреля 1713 года было предписано выбрать в каждой губернии 8-12 «ландраторов» (ландрат - советник от дворян уезда при губернаторе) в совет при губернаторе. Город Владимир в результате административной реформы был превращен в уездный город Московской губернии, управляемый ландратом из офицеров, отставленных за старостью или по ранению. В дальнейшем указом от 26 ноября 1718 г. город Владимир был превращен в провинциальный город той же губернии с воеводою во главе и провинциальной канцелярией при нем. Управление городом было сосредоточено в городском Магистрате из выборных горожанами лиц, причем последние делились на две категории: регулярных и не регулярных (подлых). К первым отнесены были купцы, фабриканты, мелкие торговцы, ремесленники, ко второй - рабочие, слуги и так называемые люди низшего положения. Вторая категория горожан не участвовала в выборах и по своему жительству постепенно оттеснялись на окраину города или за его черту.
Город Владимир в 1715 году
Интересные детали в топографию города Владимира вносит чертеж города Владимира 1715 г., опубликованный Н. Ворониным в № 8 «Советской археологии». На основании этого чертежа Воронин так рисует внешний облик Владимира того времени:
«Подавляющая масса гражданских построек города представлена при этом довольно условно, деревянными домами посадских, крытыми на два ската... Все посадские дома одноэтажны. Двухэтажные только здания правительственных учреждений: кружечная изба, воеводский двор, патриарший приказ и некоторые из поповских домов соборного причта. Печать бедноты и однообразия лежит на общем облике города Владимира. В Кремле озеро, огороженное тыном, источник воды на случай пожара. В северной же половине Кремля сосредоточены и осадные дворы. Ни одного посадского двора здесь нет, только в восточной половине этой северной части... четыре монастырские слободы. Из военно-крепостных черт Владимира нужно отметить соборную сторожевую слободку, в которую ведет дорога. Южная половина Кремля занята Рождественским монастырем, соборами, несколькими церквами, многими дворами соборных попов. Здесь же несколько осадных дворов, затем правительственные учреждения - воеводский двор, патриарший двор, приказная изба, патриарший приказ и, наконец, у Торговых ворот тюрьма с изображением в виде простого острога квадратной формы без кровли, с будкой дозорного часового. С юга примыкает государев сад. Таков облик средней части города Владимира XVIII века...» Эта система заселения Кремля возникла, конечно, - продолжает Воронин - не в XVIII в. Она имела место, по крайней мере, в ХѴІ-ХѴІІ вв.
Особенностью планировки Кремля, равно как и боковых торговой и посадской частей города, является стихийная застройка городской территории, - пишет Воронин. Некоторую закономерность можно отметить только в Кремле. Улицы, показанные на плане, за исключением Большой дороги, пересекающей город посредине, не совпадают с современными улицами. Кроме Большой дороги, параллельных ей улиц, все улицы направляются или к ней или от нее.
Собственно улиц в городе и вовсе нет, ибо улица предполагает образующие ее ряды построек. Это по существу дороги, которые в качестве дорог не имеют собственных имен. Их отличие друг от друга выражается лишь в том, куда и откуда они ведут: дорога от посадских слобод в город, дорога круг города рвом, дорога от Тайнишних ворот на Большую дорогу и т. п.
Восточная часть города совершенно лишена каких-либо укреплений. Чертеж рисует очень слабо населенные участки города: здесь даны лишь редкие группы посадских домов и 8 церквей и монастырей. Город по существу кончался рекою Лыбедью. Также редко посадское население и в залыбедской части города. Здесь показано одно из двух «промышленных заведений» города - винокурня. Внутри земляных валов западной золотовратской части к северу от Большой дороги, в районе нынешней торговой площади показан торг, куда из города попадали через Торговый мост и Торговую башню. Здесь тянутся два ряда кузнечных рядов, стоит таможня, земская изба, расположены торговые лавки. За Большой дорогой еще два ряда: левый около Пятницкой церкви и «пищая изба». Остальное пространство занято посадскими и разных чинов людьми, дворами. В земляном городе 3 церкви - Николы Златовратского, Никиты мученика, Пятницы и 3 монастыря. Между Спасским монастырем и Кляземским валом патриарший сад. За Золотыми воротами - пригородные и бобыльские слободы, а в них несколько деревянных слободских церквей. Любопытно отметить, что Ямская слобода своими избами начиналась сразу же за Золотыми воротами. У Золотых же ворот стояла Кружечная изба и квасоварня - второе и последнее промышленное заведение Владимира начала XVIII в. В городе были три моста, из них два через рвы, третий через ручей к церкви Сретения, через самую Клязьму и Лыбедь нет никаких мостов. Кривые дороги города подводят к бродам через Лыбедь и упираются в Клязьму. Такова немногословная картина города конца XVII начала XVIII вв., которую дает чертеж 1715 г., пишет, заканчивая свою статью о нем, Воронин. В заключение он говорит: «Это город скудных посадских и бобыльских слобод, многочисленных церквей и монастырей с маленькой торговлей и промышленностью, заключавшейся в кваснице и винокурне. Этот облик города, нарисованный сухим пером чертежника 1715 г. резко противоречит тому облику, который рисовался благонамеренным патриотам города в их «научных трудах», помещенных в губернских ведомостях и в изданиях архивной комиссии».
Пожар 1719 года. Восстановление города после пожара
Огромным бедствием, внезапно обрушившимся на и без того обедневший город Владимир, был страшный пожар 1719 г. Огонь занялся в полночь (или в 8 часов вечера) на 1 октября «Царицыне слободе подле Земской избы и Гостина двора у вдовы Федосьи Тимофеевой дочери Леонтьевской жены Исаевской». Огонь быстро охватил скученные соседние дворы и шалаши и вскоре превратился в сплошное полыхающее море, налившее собою почти весь посад за исключением его западной части. Сплошная деревянная стройка, отсутствие воды и стиснутость города валами мешали тушению пожара. По-видимому, дул сильный западный ветер и пламя, перекидываясь далее на восток, охватило затем Кремль, спалив стены и башни по валам. От них уцелели лишь две башни, стоявшие затем до 1750 г. на противоположных концах кремлевского вала, как напоминание о прежде бывших кремлевских укреплениях города Владимира.
В Кремле уцелело лишь каменное здание его Собора и монастырь. Дмитриевский собор был охвачен пламенем, причем в Никольском приделе сгорел престол и прочее все без остатка, а на самом соборе сгорела деревянная кровля и все иконы. Из Кремля пожар перебросился в «Ветшаный город», который тоже выгорел сплошь до реки Лыбеди (площадь Фрунзе). Как ярко пишет современник, в тот пожар все хорошее строение, а также церкви, и посадские дворы, и лавки, и шалаши все выгорели. В этом страшном пожаре погибли, конечно, не только строения города, но, и остальное имущество владимирцев, что, конечно, очень тяжело отразилось на общем благосостоянии города.
Но он вскоре вновь возродился в своих незатейливых деревянных постройках. Выразительную картину такого «возрождения» дает челобитная крестьянина Баглачевской волости деревни Нестеревка (деревни Нестеровы) Якова Андреева сына Сысоева, в которой он в декабре 1720 г. писал, что «на Посаде в Зарядье, на земле бывшей там Введенской церкви, он после пожара на старом месте вновь поставил двор - три избы, да житницу, у двух изб сени, да около двора городьбу замет с поднавесом». Но так как еще не было где расселить после пожара разных чинов людей, то по распоряжению воеводы и Ратуши эти люди были поселены «насильным постоем» в этом дворе Сысоева. А возле него посадские люди опять восстановили свои торговые шалаши и лавки. Такие шалаши и лавки раскинулись, по-видимому, по всему Китай-городу, на его Торговой площади, и когда в 1724 г. из Владимира выносили мощи Александра Невского, то «как оныя святые мощи из города несли через Торговую площадь Большой улицей, то тут, за теснотой сломали несколько прилавков».
Восстановленный владимирский Гостиный двор просуществовал до 1787 г., а затем был снесен, так как торговые помещения «двора были деревянные и ветхие, беспрестанно угрожавшие падением и пожаром и тем безобразившие город».
Гораздо медленнее шло восстановление городских церквей, в некоторых случаях даже из материала погорелых домов или снесенных за ветхостью сельских церквей. Так, Борисоглебская церковь была вновь построена в 1720 г. из жилых горниц, пожертвованных для того прихожанином этой церкви Григорием Мыльниковым. Сергиевская церковь восстановлена только в 1755 г. из ветхой церкви села Доброе, Николо-Кремлевская церковь - из деревянной церкви села Погребищи. Богословская заменена деревянной Онуфриевской в 1721 г. В отношении погоревшей Рождественской церкви в 1720 г. был напечатан указ о восстановлении ее. Было повелено из вотчин князя Никиты Михайловича Жировского Засекина из села Суходол перевести во Владимир церковь Андрея Первозванного. Но, по-видимому, из-за ветхости вскоре же, в 1744 г., была сломана и заменена деревянной же с престолом Тихвинской иконы. В 1787 г. эта церковь была разобрана, а приход вместе с иконой был передан Николо-Кремлевской церкви.
Из прошения попа Федора Никитина от 12 июля 1736 г. видно, что тогда же в 30-х гг. XVIII столетия после пожара 1719 г. «застроена была каменная церковь во имя воздвижения честного Креста Господня и волею Божиею не состоялось и была впусте». Под этим прошением имеется пометка, из которой видно, что Воздвиженская церковь и принадлежащая ей земля были в близости от стоявшей тут же Рождественской церкви. «А по мере самого того места, на котором Воздвиженская земля, - говорит приписка, - имелось в длину 5 саж., поперек 3 саж., да вокруг того же места с трех сторон имеется земля церковного погоста - на восток 5 саж., да к полуденной (южной) и к полунощной (северной) стороне по обе стороны от оного поперечнику 5 саж., итого 10 саж. А от западной стороны пришла к самому этому месту дорога». Эта дорога и была Воздвиженской улицей.
В 1724 году - перенесение мощей св. князя Александра Невского по приказу Петра I из Владимира в Александро-Невскую Лавру.
С 40-х годов XVIII в. во Владимире начинается каменное строительство зданий, на первых порах церковных: в 1740 г. строится Троицкая каменная церковь, в 1755 г. - Борисоглебская, в 1768-69 гг. - Николо-Кремлевская, в 1770 г. - Пятницкая, в 1773 г. - Ильинская, в 1775 г. - Богословская, в 1778 г. - Сергиевская и т. д. Так как это строительство производилось главным образом на средства прихожан, то можно заключить, что среди них было уже много богатых людей, особенно среди купечества. О владимирском купечестве того времени в «Ответе провинциальной канцелярии в Академию Наук от 21 января 1761 года» сообщалось, что «из купцов некоторые в рядах сидели и торговали мелочными товарами, как-то: китайкою, кумачем, каламенком, крашениною, шелком, бумагою, посудой глиняной и деревянной, и съестными припасами. Другие упражнялись в кузнечном, голичном, портновском мастерствах, а по большей части в пахотной, огородной и полевой черной работах, иные же, а именно в двух домах имели кожевенные заводы, в которых делался юфтяной красный товар, отправлявшийся в Петербург, а некоторые делали на обувь черный и белый голеничный товар. Торговые дни в недели бывали два: вторник и пятница».
В 1768 г. по запискам доктора адъюнкта Академии наук И. Лепехина во Владимире было до 25 церквей и два монастыря - мужской и женский. «Строение в городе самое простое и деревянное, исключая каменный епископский дом и семинарию. Жителям сего города должно отдать справедливость, что они весьма обходительны. Купечество в городе не беззажиточное».
Епископский каменный дом и семинария находились в то время (с 1744 г.) в Рождественском монастыре, где, согласно ведомости 1763 г., находились три каменные церкви и колокольня каменная, на ней 13 колоколов и часы боевые русские. Тут же каменные палаты о двух этажах. Монастырь был обнесен ныне существующей каменной оградой с 4 башнями и 4 воротами.
В то время во Владимире был другой архиерейский дом - летний, расположенный в восточной части парка Пушкина) на месте былого владычного двора. Здесь стоял деревянный на каменном фундаменте дом, в нем крестовая церковь в честь митрополита Алексея, 13 покоев, между ними двое сеней, при них вокруг переходы, на правую сторону от них два людских покоя и «галдарея» об одном апартаменте, людских же 6 покоев, по правую сторону ледник, поверх его «галдарея», избы, «ренжерейная», кухня и «приспешня». Спереди от собора, против архиерейских покоев каменная ограда, в ней одни каменные входные, а другие въездные деревянные ворота. С трех сторон тот дом огражден деревянным стоячим брусчатым переплетом. При этом летнем доме под горою к реке Клязьме в 200 саж. (426 м.) пруд, огорожен деревянным переплетом.
30 (19) апреля 1764 г. из батальона, оставшегося от Дорогобужского гарнизонного полка, был учрежден Владимирский гарнизонный батальон.
Развернутую картину города Владимира конца XVIII в. дает «Топографическое описание Владимирской губернии за 1784 год». «Не малый вид оному городу, - говорится в этом описании, - делает небольшое количество лесу, с севера и востока поля и рощи... При оном городе 7 предместий... для содержания караулов - внутренний батальон гарнизону... Купцы торговлю производят сукнами и шелковыми товарами российских и немецких фасонов, юфтью и съестными припасами. Товар получается из Петербурга, Москвы и других низовых городов, для продажи отвозят сухим путем юфтяной и прочий товар в Санкт-Петербург на сумму 11000 рублей. Сверх того как купцы, так и мещане занимаются по большей части разведением вишневых садов, которые содержат иррегулярные наподобие дикого мелкого кустарника... Сок из этих ягод выжимают на сделанных нарочно для того станках, и выжитый бочками отвозят в Москву, отчего имеющие таковые сады жители получают немалые прибытки».
«Недельные народные торги бывают по воскресеньям, вторникам и пятницам, на оные съезжаются крестьяне и торгуют хлебом и лопатами, рыбой, скотом, лесом, колесами, телегами, лыками, горшками, льном и прочим деревенским продуктом. А в зимнее время сверх того привозится рыба и икра из Уральска и из Саратова. Стечение народа бывает от 500 до 2000».
Любопытны сведения о наличии тогда домов во Владимире. В Кремле тогда, в 1784 г., было каменных зданий 5, из них: консистория, городская аптека, один купеческий дом и один гербергский (питейный).
Деревянные: наместнического правления казенной палаты - 1, Городской магистрат - 1, архиерейский дом - 1, помещичьих - 11, купеческих - 4, мещанских - 16, служащих - 33, монастырских служителей - 30, приказнослужительских - 34, солдатских - 10, бобыльских - 21, монастырских лавок - 14, монастырских харчевен - 7, питейных домов - 3, гербергов - 1.
В Белом городе (от Кремля до Золотых ворот): деревянные лавки хлебные - 28, калачные - 18, рыбные - 19, мясные и прянишные - 16, юфтяные - 4, сапожные - 9, рукавичные - 7, шапочные - 2, каменный - 1, деревянный - 1, шляпный - 1, сыромятных - 6, крашениных - 3, прочих товаров - 13. Каменных домов там же было: купеческих лавок - 8, харчевен - 8, питейных домов - 3, рукавишных лавок - 7, шапочных - 2.
Деревянные дома: генерал-губернатора - 1, губернатора - 1, помещичьих - 3, купеческих - 28, мещанских - 54, церковнослужителей - 19, мелких служащих - 3, солдатских - 4.
Город окружен иррегулярными земляными валами.
На Дворянской улице показано домов: дворян - 3, помещиков - 24, мещан - 34, всего 75 домов. Окраины указаны: Селище, Гончары, Солдатская слобода, Боровок и окраина возле Николы Мокрого.
Большим тормозом тогда для каменного строительства во Владимире городских церквей, не говоря уже о частных домах, был указ Петра I от 1714 г., запрещавший каменное строительство вообще во всех городах кроме Петербурга. Это запрещение продержалось почти до середины века. Тогда же в 1714 г. указом Петра повелевалось назначить из всех губерний триста семейств купцов и столько же мастеровых для перевода их во вновь строящийся Петербург. В 1717 г. этот указ был подтвержден, причем переводимые купцы должны были выбираться из первой и средней статей, отнюдь не из маломощных членов посадской общины. Из Владимира по этому указу было переведено во вновь строящийся Петербург на вечное жительство пять наиболее богатых купеческих семейств: три Мыльниковых, одно Мокроусовых и одно Сомовых, всего с членами их семейств 60 человек.
В кремле в нач. XVIII в. было: 2 собора:
Успенский собор, при нем протопоп, два ключаря, пять священников, протодьякон, два диакона, три пономаря и просвирня;
Дмитриевский собор, при нем два священника и диакон;
один мужской монастырь Богородице-Рождественский - в нем было монасшествующих 64 человека, в числе их: 2 архимандрита, 6 иеромонахов и 5 иеродиаконов. Из прочих монахов многие имели особенные должности, как то: были псаломщики, больничные, вытчики, житенной, конюшний, чашник, свечной, подкеларник, просвиренный, поваренный, хлебенный, жаровщик, мукосей, птичной, кузнечной, солодовой, огородной, будильник, гробовой, погребные гвоздари, церковные сторожи, воротные и рыболовные.
К Рождественскому монастырю был приписан Федоровский монастырь; в нем был строитель и 19 монахов; в кремле 3 приходские церкви (Троицкая, Никольская и Борисоглебская).
В земляном городе - 1 женский монастырь (Свято-Успенский Княгинин женский монастырь; в нем были игуменья, 117 стариц, 4 священника и 2 диакона) и 6 приходских церквей (Спасо-Преображенская, Георгиевская, Пятницкая, Николо-Златовратская, Никитская и Петропавловская).
На посаде 2 женских монастыря (Богородицкий монастырь, в нем было 15 монахинь и Сергиевский монастырь, в нем было 40 монахинь) и 2 приходские церкви (Ильинская и Богословская).
За чертой валов, в прилегавших к городу слободах, вошедших впоследствии в городской состав, 7 церквей (Мироносицкая, Воскресенская, Вознесенская, Никольская что в Галее, Сретенская, Успенская и Рождественская).
А всего было 2 собора, 4 монастыря и 18 церквей приходских, из которых только две были каменные, а остальные все деревянные.
В прежнее время во Владимире было 9 монастырей, 5 мужских и 4 женских.
Мужские монастыри: 1. Козьмо-Демьяновский монастырь - что ныне Никитская церковь.
2. Богородице-Рождественский монастырь. При открытии епархии во Владимире в 1744 году обращен в Архиерейский дом.
3. Спасский Златовратский монастырь - основан в XII веке вел. кн. Андреем Боголюбским, упразднен в 1764 году.
4. Вознесенский монастырь, о нем упоминается в летописи в XII веке.
5. Борисоглебский монастырь, об этом монастыре упоминается в актах археографической экспедиции в XIV веке, под 1389 годом.
Женские монастыри: 1. Георгиевский монастырь - основан в XII веке вел. кн. Георгием Владимировичем Долгоруким.
2. Успенский монастырь (Богородицкий).
3. Зачатьевский монастырь, по упразднении монахини были переведены в Богородицкий монастырь; после упразднения Богородицкого монастыря все монахини поступили в Успенский новодевичий Княгинин монастырь.
4. Сергиевский монастырь.
Внутри города в кремле было 65 осадных дворов, в том числе: двор патриарший и двор Суздальского митрополита. Дворы Московских монастырей: Чудова, Симонова, Новодевичьего, Крутицкого и Новоспасского. Двор Троицкого Сергиева монастыря, Иосифова монастыря, что на Волок-Ламском. Владимирского Успенского девического монастыря, Боголюбовского, Царе-Константиновского, Покровского (Усть-Нерлинский), Сновицкого, патриарша домового Кузмина монастыря и Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря.
Дворы князей: Ивана Григорьевича Шаховского, Тимофея Ивановича Шаховского, Друцкого Соколинского, генерала князя Никиты Ивановича Репнина, князей: Черкасского и Петра Алексеевича Голицына. Дворы стольников: Ивана Никифоровича Плещеева, Ивана Ивановича Панина, Иркова, Петра Афанасьевича Рахманинова (Петр Афонасьев сын Рохманинов, драгун эскадрона Б.П. Шереметева), Лодаженского, Отяева, Дмитрия Еварлакова, Подлесова, Шепелева и Траханиотова, окольничего Никиты Ивановича Акинфова, думного дворянина Нарбекова и бояр: Бестужева, Ошанина, Бартенева, Всеволожского, Танеева, Захарьина, Хрущева, Якова Прокудина, царевича духовника священника Иакова Игнатьева, поручика Жукова, подъячего Поплевина и других.
Всех дворов во Владимире было: в кремле городе - осадных 65, посадских людей 403 (Ухмылиных, Шерстобитовых, Переслегиных, Симоновых, Дорониных, Петровских, Козловых, Кошутиных, Мауриных, Колодезниковых, Луковниковых, Жуликовых, Гордеевых, Шишовых, Лазаревых, Мухиных, Мошатиных, Белоглазовых, Лапотниковых, Лотовых, Антроповых, Столетовых, Галкиных, Ворошатиных, Жоховых, Мартыновых, Зубковых, Володиных, Годовиковых, Неростовых, Боровецких, Сомовых, Парковых, Абросимовых, и гостиной сотни Ивана Филипова Денисова. В числе посадских значится двор Государева сада яблонных и вишневых деревьев садовника Михаила Федорова, сына Селика), на посадской земле бобыльских 4, гостиной сотни 3, Володимерских старых стрельцов 26, кирпичников 18, городового часовника 1, патриаршего сада садовников 1, воротников 6, ямщиков 170, Владимирских же ямщиков, живущих Владимирского уезда в селе Ильинском 7, приказные избы и площадных подъячих 25, патриаршего духовного приказа подъячих 4, протопопских, ключарских, поповских, протодиаконских, диаконских, дьяковских и пономарских дворов: Успенского собора 13, Дмитриевского собора 3, Успенского девичьего монастыря 6, церквей: Сретения Пресвятой Богородицы 1, Николая Чудотворца что в Галее 2, Вознесения Господня 2, Всех святых, что в Ямской слободе 2, Преображения Господня Золотоворотского 2, Парасковии нареченныя Пятницы 2, Пресв. Богородицы ризы положения, что на Золотых воротах 1, Николая Чудотворца у Золотых ворот 2, Апостол Петра и Павла 2, Николая Чудотворца что в городе 2, Живоначальной Троицы 1, Благоверных князей Бориса и Глеба 3, Рождества Христова 1, Ильи Пророка 1, Сергия Чудотворца 3, Иоанна Богослова 1, Успения Пресв. Богородицы что в Ветшаном городе 2, св. Жен Мироносиц 1, Воскресения Христова 3, Зачатия Пресв. Богородицы («Церковь Зачатия святой Анны, что было под старым городом у реки у Рпени» - так именуется эта городская церковь в 1675 г. в патриарших окладных книгах.) 2, мученика Никиты 1 и великомученика Георгия 5. Рождественского монастыря служек 96, на монастырской земле в слободке Макаровке подле посада бобылей 13, приписного к Рождественскому монастырю Спасского златовратского монастыря служек 5, Успенского девичьего монастыря слуг 2, церковных сторожей 29. Успенского собора бобылей на посаде 3, да за городом на Боровке 10, да за Лыбедью на соборной земле, на протопопском месте 20, соборных сторожей и пономарей 23, Дмитриевского собора 5, Георгиевской церкви бобылей 12, Сретенской церкви 11, Вознесенской 1 и Борисоглебской 1.
Всего: 1028 дворов.
По указу Императора Петра I выписаны были из Владимира 5 домов семейных на вечное жительство в строившийся тогда С.-Петербург, а именно: три двора Мыльниковых, один Мокроусовых и один Сомовых, в числе 60-ти человек.
В 60-х годах XVIII в. во Владимире велся довольно бойкий торг китайкою, кумачем, каламенкою, крашениною, бумагой, посудой и съестными припасами. В области промышленности получили известное значение кирпичное и кожевенное производство. В городе насчитывалось более 10 кирпичных заводов, 2 крупных кожевенных, изготовлявших красный юфтяной товар, и несколько мелких заведений, вырабатывавших черные и белые голеничные кожи. Количество жителей достигало до 2500 чел.
В кон. XVIII в. Владимир имел 232 лавки, при чем наиболее широко поставлена была торговля сукнами и шелковыми товарами, юфтью и съестными припасами.
Источник: К. Тихонравов. Изд. № 15 Владимир. губ. вед. 1871 г.
Медицинское обслуживание населения Хотя воеводская инструкция красноречиво вменяла воеводам в обязанность иметь попечение «о госпиталях», но кроме столиц и разве немногих больших городов, пишет профессор Богословский, едва ли где существовали какие-либо учреждения для медицинской помощи населению. Самый медицинский персонал в первой четверти XVIII в. был редкостью и полагался только в армии. Вероятно, далеко не во всех провинциях имелись даже фельдшеры.
В 1721 г. состоялся указ об открытии в городах и губерниях вольных аптек. Несмотря на это провинции оставались без всякой правильно организованной медицинской помощи. В 1737 г. было постановлено определить в городах близких к Москве и Петербургу (в целях предупреждения занесения в них эпидемий) и в «прочих знатных городах» по одному лекарю из таких, «которые за старостью уже не могут нести полевой службы» с выдачей им из Ратуши по 12 руб. в месяц, и с отведением им в тех же городах квартир. Приобретать лекарства было предоставлено лекарям за свой счет с взиманием за них платы с обывателей. К 1749 г. из 57 городов, в которых по расписанию медицинской канцелярии назначено было определить лекарей, действительное определение состоялось только в 17, в том числе и во Владимире. Единственный лекарь должен был обслуживать целую провинцию. Вследствие этого, например, город Гороховец, приписанный ко Владимиру, оттуда никак не мог добиться приезда лекаря, вызывал его из более близкого Нижнего Новгорода.
В обширной воеводской инструкции, касающейся благоустройства в применении к городу Владимиру, владимирский воевода обязывается смотреть, чтобы в «городе по валу и около всего города и острога и рвам никакие люди не ходили и осыпи и рву не обивали и навоз и всякого сору в городе и в остроге у стен и у ворот в тайниках нигде не иметь».
В связи с этим в июне 1729 г. капрал Федор Максимович Коптев доносил во Владимирскую провинциальную канцелярию, что по данной ему инструкции велено иметь смотрение «чтобы земляной вал, на котором поставлена городовая деревянная стена и другой вал же, что слывет земляной город смотреть и хранить накрепко, дабы по нем никакая скотина не ходила, також ни около вала и по рвам и около острога люди не ходили и не ездили и никакого повреждения земляным валам не чинили». Капрал с огорчением указывает, что «по тем городовым валам пешие ходят и конные ездят, також сады садят и под овощи всякие на тех городовых валах гряды роют и огороды городят плетями и заборами и столбы врывают и от того тем валам чинится немало вреда, а именно: в Кремле-городе от пруда, который имеется внутри (так называемый «воронцовский», Поганый пруд) вал земляной от воды перерыло в двух местах, что бывал тайник, да за соборною церковью по земляному валу и вниз того валу гряды копаны и овощи сажены. Да по другому валу, что слывет Земляной город от Золотых ворот до Сретения пресвятой Богородицы, имеют быть четыре перерытвины - пешие и на конях с возами ездят. Там же, на том валу сады сажены и столбы вновь для городьбы вкопаны. На том же валу от реки Лыбеди имеются две перерытвины, которыми пешие ходят и конные ездят. Да за Ивановскими воротами по валу, что слывет «Ветшаный город» имеются через вал четыре дороги и четыре рытвины. И по этому валу городьба и плетни и заборы поставлены и столбы вновь вырыты и там гряды роют и овощи всякие сажают».
«В провинциальном городе Володимере определены лекарь и пробирной мастер, коим по расписанию володимерского провинциального Магистрата и от вязниковского купечества ежегодно платится жалованья, а именно: лекарю 37 рублев 83 коп., да пробирному мастеру 12 руб. 81 коп., и того обоим по 50 рублев по 54 коп. на год» (из Наказа от жителей Вязниковской слободы 1767 года). См. Владимирская Врачебная Управа
Первая аптека была открыта во Владимире в 1781 году, а первая «вольная» больница - в 1783 г. Первый дипломированный специалист в области медицины появился в городе в 1786 году. Это был ганноверский подданный Иоганн Фридрих Людвиг Каппель.
Начало школьного образования Воеводам, в том числе и владимирскому, предписывалось кроме исполнения административных функций, проявлять заботу: о распространении прогресса и просвещения, о развитии наук, промышленности, торговли, о создании медицинских и благотворительных заведений.
В феврале 1722 года последовало открытие во Владимире первой народной цифирной школы.
22 апреля 1783 г. во Владимире были открыты, построенные от Приказа общественного призрения, больница на 24 койки, дом для сумасшедших, смирительный дом, а также заведена школа для обучения юношества российской грамоте, правописанию, французскому языку, арифметике, геометрии, истории, географии, катехизису и начальным основаниям гражданского права. Но по чьей инициативе Приказ открыл эту школу, кто были ее учителя и ученики, где она помещалась - остается неизвестным.
22 сентября 1786 г. на основании Указа Екатерины II от 12 августа того же года во Владимире было открыто Главное Народное училище, вводимое тогда в каждом губернском городе.
В 1783 г. близ Потанина моста, были построены дома для больницы, для содержания сумасшедших: «смирительный и для воздержания развращенных людей от пороков обоего пола», а также заведение для юношества - школа, в которой обучались грамоте, истории, географии, катехизису и начальным основаниям гражданских прав. Больница была рассчитана на 24 человека бесплатно и за плату.
В 1802 г. при больнице была сооружена церковь, придавшая своим фасадом в стиле московского классицизма зданию больницы изящно внушительную внешность. Эта церковь была приход владимирского губернатора и поэта И.М. Долгорукова. Здесь отпевали его жену Евгению, и дочь Машу, схороненных в Московском Донском монастыре.
В 1808 г. в больнице имелось 25 кроватей с платой за содержание 5 руб. в месяц за пищу и белье, и особо за лечение. Здесь же был и военный лазарет на 75 кроватей. (Дело канцелярии губернатора 1808 г. № 37)
Указом Сената 1781 г. было повелено во всех губерниях завести для преступников рабочие дома. В 1783 г. такой дом во Владимире был построен (см. Владимирский «рабочий дом»).
В 1770 и особенно в 1771 г. в Москве и в подмосковных городах, в том числе и во Владимире, свирепствовала чума - «моровая язва» - вследствие чего было запрещено хоронить умерших в городе при церквах, и было приказано «особые кладбища делать за городом, на выгонных землях, где способнее» и при таких кладбищах строить церкви. Указками) сената от 24 октября 1771 г., и 19 мая 1772 г., предписывалось губернаторам, чтобы эти кладбища учреждались в удобных местах на расстоянии от последнего городского жилья не менее 100 саж. и не более 300 саж. Тем же указом было велено обносить кладбища если не забором, то хотя бы земляным валом, «но токмо бы оный вал не выше двух аршин был, дабы через то такие места воздухом скорей очищались, а для удержания скотины, чтобы оная не могла заходить на кладбища, лучше поделать около вала рвы поглубже и пошире». Одновременно запрещалось «чтобы усопшие кроме тех кладбищ кои на вышеописанном расстоянии отведены будут, в других местах отнють похороняемы не бывали». В исполнение этих распоряжений в городе Владимире тогда же было устроено городское кладбище (Князь-Владимирское кладбище), а в нем в 1785 г. церковь и колокольня. Все это было выполнено на средства городских обывателей, в 1834 г. вокруг кладбища была возведена каменная ограда со рвом и валом вокруг него (Дело губернской строительной комиссии № 743, неопубликованные записки В.В. Косаткина).
Устройство специального городского кладбища содействовало общему перепланированию и устройству города Владимира, так как согласно одному из докладов от 1775 г. «для ранее существовавших кладбищ при церквах и под построение попам и церковникам домов отведены довольные места. Строение же во многих местах самые малые пришли на большие улицы между хорошими домами и оказывают городу неустройство».
В связи с организацией городского кладбища предписывалось «прежние кладбища в городе оставить площадьми к благолепию церкви, содержать в чистоте, обнести оградами и обсадить деревьями, а попам и церковникам домы иметь по пристойности способом благотворителей и прихожан» (Из неопубликованных записок В.В. Косаткина).
Первая типография во Владимире была открыта в 1797 году при губернском правлении по предложению и стараниями Матвея Петровича Пономарёва (см. Первая типография в гор. Владимире - типография Пономарёва).
Источник:
Косаткин, Михаил Васильевич. Город Владимир в XVI, XVII, XVIII веках / Департамент культуры администрации Владим. обл., Владим. обл. науч. б-ка им М. Горького; (отв. ред. А.А. Тихомирова).- Владимир, 2018. 156 с.
Далее »» »» Встреча императрицы Екатерины II во Владимирской епархии 13 июня 1767 года
Город Владимир - центр Наместничества (1778 - 1796)
Владимирский край в XVIII веке.
Залыбедская сторона города Владимира в XVIII веке
|
